Юноша глянул на хамоватого простолюдина с укоризной и быстренько оттер с лица все лишнее рукавом. Минеари очень надеялся, что ему дадут во что переодеться, потому что от былого великолепия белоснежного мундира ничего уже не осталось. Отглаженная ткань измялась и перепачкалась, ходить в таком виде, особенно перед всеми, было ужасно уныло.

Юный мидеранин с трудом понимал, что именно тут только что происходило, и особенно Минеари удивляла его собственная реакция. До сегодняшнего дня он не испытывал ничего подобного, даже с симпатичным пастухом в родительском имении и с красивой как картинка сокурсницей в академии. Правда, с ними он так далеко не заходил... А тут Барк еще и вздумал в своей бесстыдной манере гладить его по ногам, от чего юноше вновь захотелось издавать странные звуки и закатывать глаза. Голова шла кругом от новых открытий и впечатлений, мидеранин почувствовал странную слабость и теперь уже настоящее головокружение. Минеари уже подумывал о том, чтобы как-то так исхитриться и устроиться на могучей груди пирата, чтобы тот его отнес куда надо, но расслабиться не получилось.

— Сейчас, минутку, — сын посла доплыл неверной походкой до ящичка, в котором хранились документы, загреб самые важные и мелкими шажками вернулся к пирату, прижимая бумаги к груди обеими руками. — Барк, — жалобно начал Минеари, — я, кажется, сейчас упаду, — и опасно покачнулся для наглядности.

Барк нахмурился, заметив, что мальчика шатает. А когда тот явно собрался рухнуть в обморок, подхватил его на руки.

— Эй, куколка, ты чего? — обеспокоенно спросил Барк, — Голова кружится? Тошнит?

Иногда бывало, что у инопланетян от спермы персилиан случалась аллергия, причем, вплоть до анафилактического шока. Так что Барк быстренько перепугался, меньше всего ему хотелось, чтобы это очаровательное чудо умерло у него на руках из-за такой глупости!

— Тха цше!!! Эй, лапушка, тебе сильно плохо? — он коснулся губами лба, пытаясь определить, не поднимается ли у мальчика температура.

Когда его, наконец, определили в уютную колыбель из пары тех самых приставучих лапищ, Минеари сладенько вздохнул и, повозившись с минуту, устроился поудобнее, приклеившись ушком к билариту на груди громадного инопланетянина. Стало ему хорошо и спокойно, а легкое головокружение перестало беспокоить и даже ощущаться. Вместо этого он чувствовал, как по телу растекается приятное томление, словно после длинного дня забраться под прохладное пуховое одеяло. Поймав в лобик сухой, но обеспокоенный чмок, Минеари вздумал пооткровенничать:

— Барк, а почему у меня такое чувство, будто я выпил лишний бокал шампанского? — одной рукой он удерживал бумаги, частью все-таки облетевших на пол, а другой обводил контуры доспехов пирата. — Я так и знал, что вас мне бояться не надо, а капитан правда очень страшный? — оторвавшись от доспеха, Минеари подергал себя за мочку уха, в которой у него был маленький розовый камешек, прозрачный и искрящийся, явно драгоценный.

Пират дернул бровями и расплылся в ухмылке, когда понял, что мальчик просто хотел "на ручки". Теперь юный аристократ напоминал котенка, который определился с тем, что люди это не страшные чудовища, а существа, созданные для того, чтобы кормить его и носить на руках.

— Шампанского? Ну, видишь, конфетка оказалась алкогольная, — он хохотнул, — Но ты больше не глотай, а то плохо станет.

Персилианин осторожно присел на корточки, с легким хмыком заметив, что старается не потревожить устроившееся на его руках чудо, и собрал упавшие бумажки.

— Капитан... ну капитан у нас суровый тип. Ты ему всяких фентилей как мне тут... типа, что ты любишь деликатное обхождение, а то кому-нибудь пожалуешься, в общем лучше не выпендривайся. Он вообще-то справедливый и за своих людей глотку любому перегрызет, но его рабы обычно ходят как бледные тени, даже глаз не поднимают. Хоть за зад ущипнешь, хоть шуточку отпустишь, что у любой шлюхи бы щеки бы запылали, а этим хоть бы что — ноль эмоций на мордашках. Уж что-что, а воспитывать наш лорд умеет. Но лично я не представляю, чтобы такая сладенькая цыпочка, как ты, оставила кого-нить равнодушным, — он улыбнулся разомлевшему мальчику, поднимаясь на ноги и вручил листики, — Держи! А у тебя есть здесь своя каюта? И как звать-то тебя?

— Вот как, — с пониманием поддакнул Минеари, выяснив источник хмеля в своей голове. — Всегда любил шоколадные конфеты с коньяком, — безмятежно поведал юноша, пока большое и надежное поднимало его бумаги.

Мидеранин слушал о воспитательных талантах капитана и тревожился все больше — ему совсем не хотелось походить на бледную тень и тем более изведать на себе методы, которыми капитан пиратского судна добивался такого морального упадка от своих рабов. И еще он без энтузиазма воспринял новость о своем планируемом положении на корабле пиратов. Быть рабом, да еще и десять лет к ряду — это уже как-то слишком. Перспектива была настолько безрадостная, что Минеари решил пока что об это мне думать, авось все еще по-другому сложится.

— Спасибо. В моей каюте убили нескольких солдат, я так понял, они там баррикадировались от пиратов, ну и я просто загерметизировал её, чтобы не пахло, — болезненные воспоминания всколыхнулись с прежней силой, поэтому свое имя молодой аристократ назвал очень грустным голосом. — Меня зовут Минеари Кармаель... вот, — когда же он поднял личико на Барка, то в его малиновых глазках была печаль и неприкрытый призыв о помощи, заботе и утешении.

— Жаль, я хотел какие-нибудь шмотки для тебя прихватить, а то придется обрядить в рабское тряпье. Ну ладно. Ты на ногах-то можешь держаться? — но выпускать мальчика из рук Барк не спешил, — Или мне теперь придется отрабатывать за удовольствие и на руках тебя таскать? — он подмигнул ему, но заметил очень грустные глазки.

На самом деле Барку льстило, что это утонченное создание доверчиво льнет к нему и вовсе не против его ублажать. В общем, Барк уже размечтался, что в будущем ему перепадет кое-что еще получше минета по-быстрому и будет это добровольно и к обоюдному удовольствию.

— Ты чего загрустил, Ми... Миари, а? Капитана боишься? Ну-у, не вешай носик, дядя Барк всегда тебя утешит. И конфетка у него для детки всегда найдется! — он хотел потрепать парнишку по щеке, но руки были заняты, поэтому пират наклонился и лизнул его в ушко с сережкой, — Ммм, вкусный какой! — выдохнул он ему в волосы, — Интересно, что со мной сделает лорд, если я все-таки пошлю к шерцам его первое право?! — Барк тут же с содроганием понял, что в действительности ни капельки неинтересно, — Ладно, идем! — он выпрямился и направился к двери.

Открыл он ее пинком ноги:

— В медблок идем или еще что-нибудь нужно забрать?

— Рабское тряпье, — уныло вторил Минеари и тихонечко вздыхал, на предложение потаскать его на руках он только сделал глаза побольше и погрустнее, для верности похлопав персиковым пушком ресничек.

Убедившись, что его еще пока не выталкивают во враждебный внешний мир и можно еще некоторое время ни о чем не думать на руках Барка, Минеари поправил мягкий медно-розовый завиток у виска и откинулся на сгиб руки, продолжая слушать тронутого его несчастливой судьбой пирата.

— Хи-хи, Барк! — юноша хихикнул от щекотки, когда его лизнули, и кокетливо хлопнул ладошкой по груди Барка. — Перестань, щекотно же! — минорное настроение моментом улетучилось, а уж горячее дыхание пирата и его низкий голос, от которых по телу пробежало сразу несколько стаек мурашек, и вовсе прогнали мимолетную грусть.

— А что за первое право? — уже совсем игриво поинтересовался Минеари. — Не надо ничего, все ценное забрали плохие пираты. Идем! — скомандовал маленький мидеранин и весело махнул рукой, чувствуя себя как в парке аттракционов — кататься на добродушном инопланетянине было весьма увлекательно.

Соблазнительная крошка кокетливо хихикала и явно наслаждалась тем, что Барк ее потихоньку тискал, пока нес на руках, и с лица пирата не сходила улыбка до ушей.

— Первое право на твою хорошенькую попку, иначе я бы твоим горячим ротиком не ограничился и отнес прямо счас к себе в каюту. Вадтоир, дай мне сил все-таки донести тебя до этой шерцевой капитанской каюты! — он на секунду чуть крепче стиснул мальчика, прижимая к себе и благодаря жесткость доспехов, не дававших ощутить тепло легкого как пушинка тела.

Барк прошел в шлюзовой отсек, там его ждал Кервук с мед-капсулой для транспортировки пострадавших. Капсула особенно мидеранину не требовалась, но так было проще, чтобы не заморачиваться со скафандром.

— Че-то вы долго! — заметил Керв, с прищуром разглядывая устроившегося на руках у пирата мальчика, — Ему что, плохо?

— Ага, есть немного, — кивнул Барк.

— Интересно, от чего это ему так резко поплохело? — с подозрением спросил Керв, на губах уже расцветала сальная улыбочка.

У Керва были темно-красные волосы до плеч, которые он стягивал в хвост. Обе брови были симметрично проколоты двумя острыми шипами, торчащими в разлет. Этот оригинальный пирсинг был украшен дорогими красными камешками, поблескивающими под бровями — пираты любили дорогие побрякушки.

— Капитан велел его доставить в свою каюту, — в очередной раз повторил Барк отмазку для чересчур любопытных.

— Ага, и ты во всю стара-а-аешься, доставля-я-ешь, тока, че-то невидно, что особо спешишь, — насмешливо протянул Керв, — Ладно, давай его сюда и убираемся с этой дырявой фуловени.

Керв раскрыл капсулу и Барк осторожно опустил туда мальчика. Загерметизировал и они с Кервом потащили капсулу на антигравитационной подушке к наизу, быстренько погрузили и стальная птица взмыла в воздух.

— Да иди, Керв, я сам управлюсь, — сказал Барк, вытаскивая капсулу из наиза уже на борту корабля.

— Да ну, еще сломаешь мне что-нибудь в мед-блоке! — Керв выдал еще одну улыбочку.

Так что, когда капсулу снова открыли, Минеари протянули руки оба пирата:

— Приехали, малыш, подъем! — сообщил красноволосый пират. Они вытащили мальчика из капсулы и поставили на ноги.

— Ну, раздевайся! — велел Керв и отошел за приборную панель, активируя приборы, — Барк, найди ему каких-нибудь чистых тряпок.

Барк мрачно глянул на раскомандовавшегося техника, открыл шкафчик и, подперев плечом стену, уставился на Минеари.

Упоминание его попки заставило Минеари насторожиться: что такое с ним так жаждал сотворить Барк, от чего юношу временно уберегла только строжайшая дисциплина и субординация в рядах космических пиратов? Мидеранин нахмурил бровки, обдумывая услышанное.

Он, конечно, слышал о том, что непослушных детей в других семьях наказывали ремнем и даже розгами, но его самого всегда только хвалили... Неужели он уже успел чем-то провиниться? Он с сомнением глянул на абсолютно довольную физиономию Барка и отмел эту теорию как беспочвенную.

Потом в голову пришла совсем уж фантастическая идея: что если его попка интересовала пирата применительно к той длинной штуковине, с которой ему совсем недавно пришлось иметь дело? Но она слишком большая! Она и в рот-то влезла с трудом... Нет-нет, такого не может быть, наверняка у этих инопланетян есть штучки поменьше для таких случаев.

Увидев красноволосого пирата, Минеари робко улыбнулся ему, инстинктивно прижимаясь к Барку посильнее. Познакомиться им не удалось, потому что его поместили внутрь какого-то специального оборудования (сопротивляться он не стал, так как укладывал его туда Барк, а ему Минеари уже мог довериться) и вынули уже в совершенно другой обстановке.

"Ой, такие внимательные, как будто я не в плену, а на званном вечере — сразу два кавалера подают мне руку!" — польщенный юноша обольстительно улыбнулся обоим, давая знать о своей благосклонности столь вежливым господам, и выпорхнул из капсулы, опасливо озираясь на медицинскую технику.

Красноволосый велел Минеари раздеваться, а сам отошел. Мидеранин замер в нерешительности, вопросительно поглядывая на Барка. Он никогда не любил медиков, а уж тем более инопланетных, раздеваться ему не хотелось категорически, так что он сделал пару шажков в сторону лысого, нервно складывая губки конвертиком и взывая о поддержке. "Унеси меня отсюда!" — умолял взгляд маленького мидеранина, но ослушаться приказа слишком явно и кинуться в спасительные объятия Барка Минеари не решался.

Барк посмотрел в умоляющие малиновые глазки и ему захотелось немедленно все послать к шерцам и уволочь это персиковое чудо в свою каюту, а там... Что будет потом — будет потом. Ну наказание от лорда это конечно унизительно, но не смертельно. Барк напомнил себе, что перед ним всего лишь инопланетный котенок и таких котят на рынке Нагаяхи пруд пруди... правда, те, что там продаются не называют твой член "конфетой с коньяком", не спрашивают цветочков перед трахом аристократическим тоном, не стонут, когда их почти насильно имеешь в рот и не глядят после этого такими умилительно доверчивыми глазками на грубого мужлана, посмевшего так обращаться с особой голубых кровей! Барк нервно сглотнул.

— Давай, куколка, раздевайся! Керв просто почистит тебя от инопланетных микробов. Быстренько скидывай свои грязные шмотки и вон туда вставай, — он ткнул пальцем в вертикальный прозрачный цилиндр, уже ожидающе светящийся.

— Кстати, о грязных шмотках, — подал голос красноволосый, — Миари, что на тебе за форма?

Барк, вопреки ожиданиям спасать Минеари не пожелал. Делать нечего, пришлось повиноваться. Потупив взор, юноша расстегнул красивую застежку в виде цветка, потом остальные пуговки и медленно стянул отслуживший свое китель. С сожалением бросил его на пол, оставшись в обтягивающей маечке из полупрозрачного материала без рукавов, но с горлом. Сквозь тонкую розовую ткань явственно виднелись маленькие соски.

— Это форма мидеранского космического флота, старшего лейтенанта. Такое звание как раз соответствует моему происхождению, но служить мне не доводилось,— Минеари взялся за пояс форменных брюк и, протяжно вздохнув, начал стаскивать и их, предварительно скинув белые сапожки.

— Керв, скажите, что это за устройство? — юноша опасливо косился на указанный цилиндр, стягивая последнюю штанину.

В качестве белья на нем были короткие просторные жемчужно-розовые штанишки на резиночке, премиленько врезавшиеся меж выпуклых полушарий аккуратной попки.

Барк смотрел, как медленно раздевается мальчишка, как из-под форменной одежды открывается нечто невероятно соблазнительное. Лучше бы он остался голышом, потому что эти трогательные полупрозрачные шмоточки только подчеркивали хрупкость, невинность... и все прочее, что распаляло желание обладать. До спазмов в паху хотелось сжать сквозь тонкую ткань крошечные горошинки на груди маленького инопланетянина, вжаться вибрирующим членом туда, куда сейчас врезались его штанишки и разодрать в клочья это хлипкое препятствие... Барку уже просто подвывать хотелось, он бросил быстрый взгляд на Керва, у того были немного другие вкусы — он любил что-нибудь построптивее, с горящим взором и острыми зубами, а наивные котята для него были одноразовыми скучными игрушками, хотя на это сладкое чудо и у каменного истукана встанет! Красноволосый техник с легким прищуром и циничной усмешкой наблюдал за мальчиком.

↓ Содержание ↓