История С Продолжением

ИСТОРИЯ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ

Всем людям свойственно нравственное чувство, категорический императив. Поскольку это чувство не всегда побуждает человека к поступкам, приносящим ему земную пользу, следовательно, должно существовать некоторое основание, некоторая мотивация нравственного поведения, лежащие вне этого мира. Всё это с необходимостью требует существования бессмертия, высшего суда и Бога, учреждающего и утверждающего нравственность, награждая добро и наказывая зло.

Эммануил Кант

Явь

Первый год

Темнота за окном — как проклятье. Непонимание происходящего и темнота. Сколько времени они здесь? Дзеди на секунду задумался. Уже больше месяца, почти сорок дней. А он, вместо того, чтобы хоть что-то понять, ощущал, что запутывается всё больше и больше. Он закусил губу, наморщил лоб и подошёл к чёрному пустому окну, забранному внушительной решеткой из толстых некрашеных железных прутьев, выглядевших настолько недвусмысленно, что хоть плач. Это — плен. И ничто другое. Вот только... как же так? Неужели они и впрямь совершили нечто такое, за что заслужили то, что имеют сейчас? Похоже, что заслужили. Он ощущал во всём присутствие какой-то страшной, древней и огромной силы, это место, да и вся страна была, похоже, буквально пропитана этой силой; её отпечаток лежал на лицах людей, он читался в разрывах тяжёлых облаков, его повторяли в своём узоре камни и стволы деревьев, неподвижные стены и унылые пейзажи... Понять природу этой силы не составляло для них никакого труда, но вот осознать её масштаб сумели лишь Арти и Дзеди. И осознав — ужаснулись. Нигде, никогда доселе они не видели такого, не ощущали столь сильного и постоянного давления... и не ведали, что им может стать жутко от одной только мысли, что подобное возможно. Страна называлась Россия. То есть она называлась так раньше, сейчас её звали весьма странно и неблагозвучно — СССР. Почему — никто из них так и не понял.

Говорили тут на русском языке, его, по счастью, правда, с грехом пополам, но знали Дзеди, Арти и Дени. Из отрывочных фраз, подслушанных под дверью, они установили, что по местному летоисчислению здесь сейчас идёт 1967 год и что сейчас — осень. Это им ни о чём не говорило, только неугомонный Лин всё время шутил, что они из конца столетия вдруг попали в середину. Лин за то время, пока они находились в этом странном месте, освоил пару сотен слов и теперь при каждом удобном (и не удобном) случае забавлялся с новой игрушкой — языком. Его выверты приводили охрану и персонал в состояние нервной дрожи — фразы типа: "А ну-ка, вы, идите ты сюда!", систематически оглашавшие коридор, почему-то раздавались столь неожиданно, что люди пугались, хоть и старались не подавать вида...

Это было невероятно, но это происходило. Дзеди понимал, что по отношению к Айкис они поступили нечестно, конечно, можно было бы предупредить её... но Дзеди тогда это и в голову не пришло. Ведь только отправив людей домой, они сообразили, чей это был бункер. Только тогда они осознали, что не худо бы было применить к спасённым хоть какое-то внушение, что они своим импульсивным поступком на самом деле подвергли Дом немалой опасности. Но всё это было осознано позже, много позже. Тогда, когда менять что-либо стало уже бесполезно. Теперь же они находились в полном замешательстве — им с трудом верилось, что Айкис могла так поступить с ними. Какое жуткое место! Дзеди и помыслить не мог, что подобные бывают. Неужели это и есть то самое наказание, что уготовано им советом? Но, чем дольше они здесь находились, тем лучше он понимал — это оно самое и есть. Он ещё не придумал, как это можно назвать — наказание, испытание, проклятье?.. Но он чувствовал, что от них теперь зависит очень многое. Это был стан врага, извечного врага, и Дзеди понял, что придётся сопротивляться этой силе. Правда, он ещё не разобрался — как. Остальные же (кроме него и Арти) пока ещё не восприняли ситуацию всерьёз — слишком легко было уйти, детекторы у них не сняли — считай координаты и иди, куда хочешь. Поначалу Лин с Ноором развлекались тем, что ходили друг к другу в гости через стену, разделявшую их камеры. Позже к ним присоединился Дени и вакханалия с хождениями взад-вперёд достигла прямо-таки хулиганских масштабов. Это безобразие прекратил Арти. Он несколько дней следил за перемещениями, прислушивался к смеху Лина, периодически доносившемуся то из одной камеры, то из другой... а потом, вечером четвёртого дня приказал всем придти к нему.

— Тебе скучно, что ли? — весело спросил Лин, когда все уселись. — Заняться нечем?

— Нечем заняться тебе, — ответил Арт. Он один остался стоять посреди камеры, лицом к зарешеченному окну. — Пока кое-кто бегал, я думал. Позвольте мне предоставить вам некоторые из выкладок. Время есть?

Дзеди, а за ним и Дени кивнули.

— Итак, пункт первый, — продолжил Арт, — прежде всего — о мерах предосторожности... не стоит улыбаться, Лин. Ты пока не понял, во что мы влипли.

— А ты понял? — ехидно поинтересовался Лин. — Интересно, как?

— Сопоставил факторы.

— Какие? — спросил Дзеди.

— Всё, до чего смог дотянуться. Итак. Айкис отправила нас в ловушку. Зачем?.. Сложно сказать, но, по-моему, мы сильно её разозлили. Вероятно, через некоторое время она может сменить гнев на милость и вызволит нас отсюда. Но этого может и не произойти.

— Как? — не понял Дени. — Она что — навсегда нас здесь оставила?

— Это утверждение верно на девяносто восемь процентов, — кивнул Арти.

— Но детекторы! — вмешался Лин. — Их же не сняли! Мы же можем вернуться в любой момент!

— Присутствие детектора плюс отсутствие совести — самая короткая дорога обратно, — согласно кивнул Арти. Дзеди поднял на него изумлённый взгляд. — Лин, дорогой мой, пойми, что мы не можем вернуться. Не имеем права.

— Но почему? — Лин был удивлён до крайности.

— Ты хочешь этим... можно сказать, что людям... показать дорогу домой? К нам домой?.. — в голосе Арти звучало ехидство. — Может, отведёшь их туда за руку?! Ты имеешь представление о том, какой след в энергетическом поле оставляет детектор? Это тебе не Дом, мой милый. Это в Доме всё пронизано такими полями, поэтому отдельное поле фактически невозможно выделить из фона. А здесь? Здесь оно спокойное, нетронутое, понимаешь? Кстати, в коридорах я не раз засекал людей, чувствительных к подобным возмущениям и способных их распознать. Удивительно, что до сих пор ещё...

— Постой, — прервал его Дзеди, — значит детектором пользоваться нельзя?

— Ни в коем случае, — кивнул Арти, — ты правильно меня понял. И думать об этом забудьте. Ходить только пешком.

— Ты прямо как Айкис, — обиделся Лин. — То — нельзя, это — нельзя...

— Я только начал, — ответил ему Арти. — "Нельзя" ещё очень много.

— И что ещё? — обречено спросил Лин.

— Отвечать на любые вопросы, которые касались бы Дома. Ни на какие, вы поняли? Они и по намёкам поймут всё, что им нужно. Кстати, не отвечать никому, то есть даже если человек, задающий вопрос, вам симпатичен.

— А если — очень? — спросил Лин.

— Даже если "очень". Особенно — если "очень". Ты удовлетворён?

— Вполне. Продолжай.

— Спасибо. Следующее. Не говорить ни с кем о нашей работе.

— Подумаешь, секрет, — отмахнулся Дени, — чего там интересного?..

— Для тебя — ничего, но для местных жителей... для них ты — клад, сокровищница знаний. Ты скоро в этом убедишься, мой дорогой. Я уже видел некоторые предпосылки.

— Это почему это их заинтересует наша работа? — спросил Лин.

— Да потому, что их уровень несоизмеримо ниже нашего. Понятно?

— Понятно, — Дзеди кивнул. — Но может и не заинтересовать, ведь так?

— Так, — легко согласился Арти, — но посмотрим. Не будем торопить события. И ещё. В присутствие посторонних говорить только на русском.

— Это ещё зачем? — опешил Лин.

— Чтобы у них не было возможности проанализировать наш язык и понять, о чём мы беседуем между собой.

— Если кто-нибудь возьмётся анализировать рауф, — заметил Лин, — я посмотрю, что у него получится! Кто сможет проанализировать полуинтуитивный язык, в котором правил больше, чем слов в словарном запасе среднего обывателя?.. Нет, Арти, это нереально. Я сколько лет на нём говорю, а со всеми правилами так до конца и не разобрался. Ты думаешь, что они способны?..

— Давай всё же подстрахуемся, — попросил Арти, — тебе самому спокойнее будет. Всё понятно?

— В общих чертах, — Дзеди поднялся на ноги и принялся мерить шагами камеру.

— Арти, а как ты думаешь, есть хоть какой-то шанс, что нас заберут обратно? — спросил Дени.

— Ты хочешь правду? — по выражению лица Арти было невозможно ничего понять. Дени кивнул. — Такого шанса нет. Удовлетворён?

— Почему? — Лин больше не улыбался, на лице его проступило выражение горестного изумления.

— Точно не скажу, но чувствую, что нет. Обычно интуиция меня не подводила. — Арти пожал плечами и добавил: — До сих пор не подводила.

— Ребята, это же всё из-за меня! — Дзеди покачал головой. — Не понеси меня тогда нелёгкая через Эстен, не вспомни я про эту гряду, что перед Ролом...

— Да ладно тебе, — утешил его Лин, — не переживай. Мы же все это сделали, не ты один. Да и не могли мы этих бедолаг там оставить, ведь правда, ребята?

— Правда, — отозвался доселе молчавший Ноор, — не по человечески бы это было. Вот только...

— Что? — спросил Дзеди.

— Почему она так с ними поступала? — спросил Ноор. — Зачем ей было нужно их...

— ...их что? — теперь все смотрели на Ноора, и он продолжил:

— Зачем ей нужно было их убивать?..

— С чего ты взял, что она?.. — начал Лин, но Арти его прервал:

— Мы не успели вам сказать тогда, но... пока вы их выводили, мы с Ноором проверили помещение. И нашли утилизатор. В нём — одна органика. Ну, не совсем одна... восемьдесят девять процентов. Я подозреваю, что всё остальное — это одежда. А эти восемьдесят девять...

— Боже, — шепотом сказал Дзеди. — Почему вы раньше не сказали?

— Мы думали. — Арти побарабанил пальцами по столу. — За Ноора я, конечно, не отвечаю, но я сам...

— Тогда всё ясно, — заключил Дени. — Зачем ей свидетели? А в совете у неё столько знакомых, что пальцев на руках и ногах не хватит. Вот от нас и избавились. Я правильно понял?

— Почти, — Арт кивнул, — есть ещё одна маленькая деталь. Совета, как такового, не было. По крайней мере, мы на нём не присутствовали. Так?

— Так, — согласился Дзеди.

— Смею предположить, что его не было вообще, — подытожил Арти, — а вопрос с нами был решён на несколько более высоком уровне.

— Вечные? — удивился Лин. — Неужели они могли оправдать её и так поступить с нами? Это невозможно...

— Вполне возможно. Вы всё поняли?

— Арти, что же нам теперь делать? — тревога, прозвучавшая в голосе Дзеди, заставила остальных повернуться к нему. — Если рассуждать, опираясь на то, что ты сейчас сказал, то... у меня пока выходит вот как: мы должны соблюдать осторожность и не выдавать никакой информации ни о себе, ни о своей работе; мы не должны вступать ни в какие контакты и разговоры; мы должны просто сидеть и терпеливо ждать... чего?! Скажи, ради Бога!

— Если бы я знал, — вздохнул Арти. — Пока я понял, чего делать нельзя. И никак не могу понять, что же всё-таки делать можно.

— Ну, хоть поприкалываться-то разрешишь? — жалобно вопросил Лин. — А то такая скука...

— Не переходя пределов разумного — можно, — сжалился Арти. — Только никого не зли. Понял?

— Ладно, — Лин поднялся со стула. — Пошли по домам, что ли? Спать охота...

— Пошли, — согласился Дени. — Арт, мы уж последний раз по координатам проскочим, хорошо?

— Естественно, — Арт улыбнулся, — пусть дорога будет интересной и приятной!

* * *

Опасность. Вот что он понял. Прошло ещё сколько-то времени. Вначале было странно — к ним в камеры приносили еду, всегда в одно и то же время, смену постельного белья; их три раза в неделю водили в душ. Но с ними никто не разговаривал и вообще не проявлял к ним интереса. Так продолжалось почти три месяца. За это время они несколько раз собирались в комнате Арти, Лин потешался над всё более мрачными прогнозами, которые тот высказывал.

— Ведь ничего не происходит, — с жаром доказывал Лин, — подержат — и обратно!

— Нет, — возражал ему Арти, — нет! Они отпустили нам сколько-то времени на адаптацию. И это время заканчивается.

Арти оказался прав. Ещё через месяц появилась бумага.

Её принесли в комнаты утром, ясным морозным солнечным утром. Принесли совершенно новые люди, не те, что носили еду, не охрана.

— И что нам с этим делать? — полюбопытствовал Лин, который к тому времени освоил язык на вполне приличном уровне.

— Пишите, — ответил ему человек и положил пачку бумаги на узкий стол, стоящий у окна.

— Что? — спросил Дзеди. Его кольнуло неприятное предчувствие.

— Всё, — и человек удалился.

— Ничего не понимаю, — сказал Лин. — Сразимся?

— А как же! — в тон ему ответил Дзеди.

До вечера они вспомнили почти все игры, которые можно было осуществить с помощью бумажного листа — от тривиальных крестиков-ноликов, практикуемых, вероятно, во всей обозримой и необозримой вселенной, до моделирования трёхмерного боя "скивет", в который играть на бумаге оказалось весьма сложно. Ночью, пока они спали, листы бумаги кто-то унёс, а взамен исписанных появились новые.

— Вот нахалы! — возмутился Лин. — Мы эту партию вчера не закончили, а они...

— Ничего, у нас бумаги ещё много, — утешил его Дзеди, — сегодня я тебе, так и быть, дам фору...

— Это ещё кто кому даст! — Лин хлопнул ладонью по столу. — Это я тебе дам!

Этот день прошёл точно так же, как и предыдущий. И ещё несколько недель происходило то же самое — безделье днём... и исчезающие по ночам листы. В камере Дени и Ноора происходило примерно то же самое, с некоторыми вариациями, правда незначительными. В камере же Арти стопка бумаги, принесённая в первый день, лежала нетронутая и потихонечку покрывалась пылью.

Исчерпав свои игровые возможности, Лин вспомнил про искусство, которому обучился в посёлке. Сложенные из бумаги кораблики, журавлики, лягушечки и прочая дребедень скапливалась в комнате во всё больших и больших количествах. На вопрос охраны: "Что это значит?" Лин невозмутимо ответил:

— Оригами. Понятно?

— Понятно, — ответил один из охраны.

Больше вопросов на эту тему не возникало. А через неделю бумагу перестали приносить. И снова потянулись пустые, ничем не заполненные дни. А потом Арти обнаружил в своей камере следящую аппаратуру, очень примитивную, грубо сработанную... но перепугался так, как никогда в жизни. И в срочном порядке созвал всех на совет.

— Они начали, — Арти был бледен, но полон решимости, — удвойте осторожность!

— Хорошо, Арт, мы постараемся, — Лин ободряюще улыбнулся и похлопал друга по плечу. — Ты только нами руководи по мере возможности, а мы не подкачаем. Пойдёт?

— Конечно. Постарайтесь не делать глупостей, особенно ты, рыжий. И проверьте свои комнаты. Сумеете?