Ис_02

Искры памяти

Проснулся Тириан с тяжелой после наполненного кошмарами сна головой и ноющей болью. Тело неприятно ломило, предательская слабость ощущалась даже при попытке оторвать руку от кровати. Какое-то время он лежал без движений: любое движение немедленно наказывалось прострелом острой боли, прошибающим голову огненной спицей. Но самое неприятное — не боль и не слабость. Их можно оправдать длительной комой и отсоединением от силовой магистрали чужого Домена. Самым страшным были сны. Воспоминания, всплывающие на исходе дремы. Яркие вспышки образов, лишенных яркого эмоционального отклика, словно он наблюдал за действием со стороны. Это были его воспоминания. Того, иного его, чья суть зазывно мерцала в некрупной сфере, мерно плавающей над кроватью.

От увиденного хотелось... кричать. От злости, ярости, безнадежности и беспомощности. Непонятны были его мотивы, когда он ЭТО творил. Неизвестны первопричины. Он видел лишь само действие. Была краткая информация — словно выжимка, сухо сообщающая обо всех его жертвах. Но ни единого грана знаний о нем самом. Только о тех, кого он сгубил. Зато очень яркие образы последствий. Гибнущие миры, уходящие в Бездну вслед за погибшим создателем. Рушащиеся цивилизации, только-только начавшие восходить к вершине развития. Планетарные катастрофы. Схлопывание реальности. Развоплощение миллиардов душ. Последствия ЕГО работы.

Тириан знал, кто был причиной появления этого знания: Шуарез. Иного ответа быть не могло: тот, прошлый он никогда не интересовался дальнейшей судьбой Домена, лишившегося хозяина. Он выполнял свою работу — уничтожал тварей Хаоса. А что было после — не его забота. И не его проблемы.

Видел он далеко не все. Немного... примеров, но от понимания, что это — достоверные образы, становилось еще хуже. Не возникло ни тени сомнения, что буде у него желание, гостеприимный хозяин легко сможет предоставить ему полный и подробный отчет о КАЖДОМ погибшем по его вине мире.

— Меч Разящий... — прошептал он, вновь прикрыв глаза.

Собственное прозвище — признак заслуг и высокого статуса — вызывало не былую гордость, а горький привкус гари и пепла, металлический — крови. Хотелось, безумно хотелось обвинить Шуарез в подтасовке фактов, в искажении произошедшего, но что-то в душе нашептывало: это правда. То, что он видел. Никаких домыслов. Чистая, жестокая правда, которой не важны мотивы, побуждавшие его убивать тех, кто не мог ему противостоять. Детей Хаоса, даже отдаленно не приблизившихся к его силе и мощи.

Мальчишка не солгал: новая личность будет иной. Тириан это понимал вполне отчетливо. Он УЖЕ иной. Отличается от того, кто хранится в мерцающей сфере. Увиденное во снах лишь увеличит эту разницу, усугубит ситуацию. Четкое, хорошо спланированное, расчетливое и предельно жестокое воздействие с помощью самого страшного и безотказного оружия — правды.

Пальцы сжались, сминая простыню в молчаливом гневе. Почему он решил, что его не будут перековывать и менять? Потому, что это не было сделано ранее? Так перековку начали лишь сейчас, с его пробуждением! Размеренно и расчетливо. Дозируя информацию и четко отмеряя меру давления. Не скрывая, ибо знали: он, Тириан, не будет возражать и пытаться вернуться к былому.

Синие глаза открылись, зацепившись взглядом за мягко сияющую в полумраке комнате сферу с памятью и духом. Вот она. Совсем рядом. Достаточно встать на кровати в полный рост, чтобы она оказалась в руках. Он в любое мгновение может ее взять: Шуарез не солгал. Он не будет лгать в таких мелочах. Зачем, если можно показать то, что там хранится? Зачем, если мальчишка с яркими фиолетовыми глазами прекрасно знал, какая будет у него, Тириана, реакция на возможность вернуть себя?

Страх.

Банальный, обыденный страх. Ничем не замутненный, искренний страх потерять себя от груза того, что там хранится. Страх вновь стать тем бездушным монстром, который обрекал на гибель миры ради... ради чего? Ради чего он губил создателей вселенных? Что за причина могла быть достойной такому деянию?

Ответ глумливо мерцал над головой, словно издевался: дотронься до меня и узнаешь. Вспомнишь, кем ты был и ради чего жил бесконечность сотен тысячелетий, неся лишь разрушения и смерть. Вспомнишь...

— Я не хочу... вспоминать. — тихий шепот был едва слышен. — Не хочу!

От мерцающей сферы отделилась крохотная искорка и начала свое неспешное падение. Тириан замер, подозрительно следя за снижением блеклого огонька, оставляющего за собой мерцающий след. Появилось позорное желание... сбежать, откатиться от неумолимо опускающейся искорки, но... он не стал.

— Чего ты хочешь, Шу? — беззвучно прошептал бывший Иерарх, прикрывая глаза. — Что ты хочешь от меня получить?

Ответ пришел спустя протянувшиеся бесконечностью мгновения, когда искорка коснулась тела, а разум рухнул в яркие видения прошлого. В кровавую войну, развязанную его подчиненными ради того, чтобы раскачать оборону Домена и вынудить его хозяина выйти на открытый бой.

От него хотят добиться ПОНИМАНИЯ.

Это была первая мысль, всплывшая в измученном затяжным кошмаром разуме. Шуарез хочет, чтобы он ПОНЯЛ, кем был. Осознал, что творил по приказу своего прошлого Сюзерена. Оценил последствия. И прочувствовал на себе.

Металл куют раскаленным... и процесс этот для заготовки не самый... нежный.

Тириан провел дрожащей рукой по лицу, снимая текущий по коже пот. А в темноте наступившей ночи вновь кружилась яркая искорка...

* * *

Наполненный яростью и болью крик разорвал ночную тишину, эхом разлетевшись по пустому дворцу:

— Шуарез! Ты слышишь? Убери ее, Шу! Прошу! Уничтожь ее! Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО ЗНАТЬ!!!

Улыбка приподняла уголки губ. Мягкая, удовлетворенная, жестокая. Фиолетовые глаза пристально следили за потоком данных, сплошной стеной текущим по экрану, растянутому в пустоте огромного зала.

— ШУАРЕЗ!!! — ярость испарилась, осталась лишь острая боль и мольба.

По тонкому лицу прошла судорога подавленной трансформы.

Взгляд расфокусировался, всматриваясь сквозь физический мир в метущуюся искру яркой, наливающейся былой мощью души. Пальцы привычно перебирали гибкую узорчатую полоску металла, лаская и нежа неброское статусное украшение, вновь и вновь скользя вдоль линий простого лаконичного узора.

Успокаивающее, умиротворяющее действие.

— Я слышу. — прошептал Владыка Домена, наблюдая, как из сильно потускневшей сферы с духом отделяется очередная искра информационного пакета. — Я все слышу, Тириан...

Искорка коснулась ауры тяжело дышащего мужчины, вновь сбрасывая его в наполненный воспоминаниями кошмар. В который раз за эту бесконечную ночь, длящуюся долго, очень долго...

— Это по-своему символично... — мелодичный голос утратил мурлыкающие интонации, приобретая металлический звон. — Ночь — время таинства... Познания. Время, за которым начинается новый день. Новая жизнь...

Измученное затяжными кошмарами тело забилось на кровати. Воспоминание дошло до своего пика и пошло на спад, показывая самое жуткое — последствия. И снова — бессвязные слова, наполненные болью, мучительной мольбой, стыдом и ужасом сотворенного, срывающийся на хриплые крики голос.

— Ты так его сломаешь, сын.

Анза опустилась за соткавшееся из воздуха кресло, откинулась на спинку.

— Сила воздействия отмерена точно: он не сломается. — отозвался Шу, скосив глаза на мать. — Я даю время усвоить информацию и пережить нервный срыв. Даю время на отдых и залечиваю нанесенные самому себе травмы.

— Он уже на грани.

Хаосит покачал головой.

— Он в таком состоянии после первого десятка воспоминаний. — голос дрогнул. — Я поддерживаю в нем жизнь и слежу за состоянием рассудка. — узорчатая металлическая полоска удобно стекла в ладонь, холодя кожу. — Я не причиню ему вреда.

— У тебя, порой, странное понимание вроде бы лишенных двусмысленности терминов. — тем же мягким тоном отозвалась прелестная женщина. — Разве это не вред?

Высокоточный силовой экран беспощадно показывал пустой невидящий взгляд черных во тьме глаз тяжело, с сипом и присвистом дышащего мужчины. Сведенные судорогой пальцы стискивают мокрую от пота простыню, комкая мягкую ткань, тело бьет мелкая дрожь, почти тик, аура взбаламучена, но эмоциональная сфера серая — признак срыва и следующего за ним ментального стазиса.

Пиковое состояние достигнуто.

— Это всего лишь нервный срыв. — Шуарез передавил силовой канал, и Тириан потерял сознание, проваливаясь в сон без сновидений. — Сон позволит ему восстановиться.

— Это еще не вся его память?

Он согласно кивнул.

— Тириан прожил очень длинную и насыщенную жизнь.

— Ты заставишь его вспомнить всё?

Шу покачал головой.

— Нет. Сейчас это действительно его сломает и доведет до безумия. Новая личность еще не готова полностью принять былое, а старая уже не сможет собраться заново.

— Но со временем...

— Да. Со временем он вспомнит все. Даже то, что предпочел бы забыть, а я не хотел бы ему показывать. Пока же достаточно памяти последних тысяч лет. То, что было ранее... — утонченное лицо исказила судорога гнева. — Дальше — еще хуже. Под конец он хотя бы убивал быстро и равнодушно. Первые... зачистки — не то, что ему стоит вспоминать. Не сейчас. Он не готов знать о себе такие подробности. — Шу рвано выдохнул. — Особенно — обучение. Первые десятилетия после подчинения Порядку.

Потускневшая сфера поднялась к самому потолку и неподвижно зависла на недосягаемой высоте.

— Тяжелые воспоминания?

— Даже меня проняло. — Шу передернул плечами. — Скорее всего, я дам их ему просмотреть со стороны.

— Настолько?

Парень кивнул.

— Но это дело будущего. Пока ему достаточно того, что он уже успел о себе узнать.

Женщина вопросительно склонила голову набок.

— Достаточно для чего?

— Достаточно для следующего этапа. — узорчатая полоска металла вновь скользнула между пальцами, провожаемая внимательным взглядом.

— Решение окончательное? — уточнила она, вставая, взглядом указав на украшение.

Шу кивнул, мягко улыбнувшись. Объяснений не требовалось: достаточно было знать, что он держит в руках.

— Мы ждем вас в Доминионе. — в голосе — напоминание и мягкий укор.

Личность нового подопечного Шуарез до сих пор оставалась загадкой для его родичей. Решение сына Анза уважала: пусть сам выбирает время, когда будет готов привести Тириана и показать.

— Когда он будет готов.

Мать, ласково погладив сына по взъерошенным волосам, покинула Домен. На этот раз — надолго. С момента пробуждения до полной ассимиляции старого духа никто не должен нарушать уединение.

* * *

— Просыпайся, Тириан.

Мягкий, ласковый голос развеивал милосердную тьму сна без сновидений, поднимая отчаянно сопротивляющийся разум к беспокойной дреме.

— Просыпайся.

Просыпаться не хотелось. Не хотелось вновь увидеть плавно опускающуюся сияющую искру, несущую воспоминания, от которых хотелось выть раненным зверем. Он знал — там еще много... Бесконечность прожитых тысячелетий, наполненных убийствами и потерями. Много воспоминаний, которые он не хотел переживать заново.

— Пора, Тириан. Пора просыпаться.

Зачем? Ради очередной порции кошмаров?

— Я не хочу просыпаться. — прошептал он, не открывая глаз.

— Я знаю. — голос Шу звучал над самой головой.

Лба коснулись прохладные пальцы, по телу приятно пронеслась мелкая колкая волна чистой энергии. Тириан тихо выдохнул, медленно приоткрыл глаза, бросив загнанный взгляд под потолок, туда, где все это время висела мерцающая сфера.

Синие глаза расширились.

— Я убрал ее, как ты просил. — мягко ответил хаосит. — Полагаю, ты не захочешь ее сейчас видеть.

Облегчение и позорная радость затопили сознание.

— Не захочу. Ни сейчас, ни потом.

Почему-то посветлевшие сиреневые глаза смотрели с укором.

— Это — твоя память, Тириан.

— Шу, я не хочу ее возвращать. — он болезненно дернул уголком губ. — Хватило уже увиденного. — взгляд потяжелел. — Зачем ты это сделал?

— Так было нужно.

— Кому?

— Тебе. — в воздухе появился высокий стакан со светло-золотистой жидкостью. — Это избавило от сомнений и иллюзий.

Тириана передернуло: вот уж действительно, от сомнений увиденное его избавило радикально. Как и от наивных иллюзий. Теперь он уверен: вспоминать прошлое и становиться прежним он не хочет.

— Я помогу сесть.

Получив разрешающий кивок, Шу помог ему приподняться на дрожащих руках и сесть, позволив опираться на себя.

— Держи. Это поможет быстрее вернуть силы.

Стакан подплыл под самую руку. Тириан взял его, крепко сжимая слабые пальцы на тонком стекле, но почему-то удержать не такой уж и тяжелый стакан не смог: казавшийся неподъемным стеклянный сосуд неумолимо выскальзывал, пока... не уперся в подставленную ладонь.

Тириан рвано выдохнул: унизительное состояние беспомощности даже в таком простом действии.

— Слабость скоро пройдет. Она естественна после прошедшего стресса и ничего постыдного в ней нет.

Мягкий укоризненный голос подействовал отрезвляюще, убив ворчание гордыни и болезненное нудение чувства собственного достоинства. Шу прав: слабость после длительной комы и последующего стресса естественна.

— Пей.

Сильная рука подняла стакан вместе с его рукой.

— Укрепляющий эликсир. — пояснил юноша. — Восстановит потери энергии и вернет тонус мышцам. Это — не волшебная панацея. Зелье не уберет все следы истощения и длительной неподвижности, но поможет сгладить начальный этап адаптации. Пей.

Тириан послушно прильнул к стакану, осторожно отпивая странную мерцающую жидкость. Опасения оказались беспочвенными, а Шу в очередной раз оказался прав: после первого же глотка по телу разлилось приятное тепло, мутная слабость немного разжала когти, а стакан стал казаться несколько легче.

— Физическая адаптация пройдет быстро. — продолжил говорить Шуарез, придерживая кончиками пальцев все норовящий выскользнуть из руки стакан. — День-два, не больше, и я приведу твое тело в норму. После можно будет начать тренировки.

Тириан допил зелье и разжал пальцы, позволяя юноше развеять опустевший сосуд.

— Шу...

— Да?

— Я принял Хаос? — тихо спросил мужчина, невидяще глядя куда-то вдаль.

За плечом раздался мелодичный смех. Мягкий, в чем-то ироничный, в чем-то добродушный, но лишенный даже тени насмешки или глума.

— Да. Ты принял Дар Всетворящего. Пусть и несколько... неосознанно.

Он вздрогнул, удивленно заморгал, но повернуться ему не позволили.

— Неосознанно?

— Ты убивал сам себя. — сильные руки аккуратно подхватили его под мышки и рывком поставили на подкашивающиеся ноги. — Отказывался от жизни из-за предрассудков и бесконечной верности тому, кто ее не заслуживал. Но стоило угаснуть сознанию, как твоя душа сама приняла то, в чем ты ей отказывал.

Шуарез силой вытащил его из кровати: Тириан не мог удерживать себя даже в сидячем положении. Про встать — речи не шло.

— Сама?

— Душа живет инстинктами, Тириан. — легко ответил хаосит, без усилий удерживая его на руках. — Ей безразличны метания духа и заскоки доминирующей личности: она хочет жить и развиваться.