Оружейник - глава 12

Глава 12

Этот день стал фантастически насыщенным.

Наскоро промеряв молот орка, Данила выдал задания литейщикам — на огромные пустотелые шары и кузнецам — на прочные стальные трубы. Затем совершил поездку к городской стене и осмотрел боевые машины.

Катапульты и баллисты оказались совершенно неприспособленными к транспортировке, и снять их со стен было бы проблематично, в то же время самые маленькие онагры — эдакий средневековый аналог полевой пушки — благодаря своим габаритам и конструкции вполне отвечали запросам инженера.

— Нужно не меньше двадцати онагров, — распорядился Данила, — снять со стен, приладить колеса, чтобы тащить их лошадьми, и спереди — деревянные щиты. Кровь из носу, но к утру должно быть готово!

Затем ремесленникам было велено бросить все и делать щиты в человеческий рост высотой и десять шагов шириной, прикрепляя на слой досок металлические листы. Щиты получились достаточно тяжелыми, и носить их пришлось бы вшестером.

Командовать атакующим соединением король поставил графа Вольсунга, и несколько часов Данила потратил на то, чтобы объяснить всем участвующим командирам, вплоть до самого последнего десятника, что от них требуется. Тактика и маневры относительно простые, требующие не муштры, а простой человеческой вменяемости и хотя бы небольшой слаженности в действиях.

Весь кавалерийский отряд хромого Кэлхара расформировали, приставив по два человека к каждому онагру. У рыцарей переквалификация в пылеглотов-пехотинцев энтузиазма не вызвала, но Даниле удалось их уговорить.

— Поймите, больше я никому не могу доверить то, что поручаю вам! — сказал он. — Гранаты — оружие очень опасное в неумелых руках, а умелые — это только вы. Ошибка в первом бою стоила бы вам ваших жизней. Ошибаться в предстоящем сражении — значит погубить шесть тысяч солдат, проиграть битву, потерять боевой дух и мораль и обречь всю страну на поражение, потому что второго шанса уже не будет!

Один онагр использовали для обучения расчетов боевых машин и испытания гранат в роли снарядов. В пращу на конце метательного рычага вкладывали гранату, расчет приводил машину в состояние готовности, затем один из двух приданных к метательной машине рыцарей поджигал фитиль гранаты и давал команду, после чего командир молотом выбивал удерживающий ключ. Онагр метал гранату на добрых четыреста метров, чего для плана Данилы вполне хватало.

Вечером Разумовский проверил успехи гвардейцев и убедился, что они должным образом освоили огнестрельное дело. О меткости речь не шла, но приемы заряжания и стрельбы выучены хорошо. Когда мушкеты начнут поступать в войска — будет кому стрелять из них и учить других солдат.

Еще Данила между делом узнал у Йонгаса, отчего его передвижения так ограничили: оказывается, Валлендел на полном серьезе опасался происков так называемых "союзников".

— В столице сейчас только беглых королей, уже потерявших свои королевства, четверо, вместе со своими дворами и охраной. А еще есть послы тех держав, которые окажутся под ударом, если Арлансия падет. И все они уже знают, что у Валлендела есть колдун-оружейник, чьим оружием полсотни солдат разгромили тысячную колонну серой чумы. За тебя любой согласится отдать что угодно... Только дурак не будет опасаться похищения.

— Хм... А эти союзнички помочь не собираются?

— Собственно, помогают понемногу. Королева Латанны не пропускает беженцев через свои границы, чтобы у нас были рекруты, другие снабжают продовольствием и оружием — но посылать своих солдат умирать за Арлансию они не станут, пока мы сами не дадим отпор. А если мы дадим серой чуме пинка — можешь быть уверен, что все окружающие нас королевства бросятся наперегонки захватывать оставленные земли и подчинять все еще держащиеся замки...

Больше всего Данила опасался, что собрать необходимые для атаки шесть тысяч солдат будет трудно, удар малыми силами предприятие всегда рискованное, но неожиданно помогли те несколько сотен беглецов, с которыми инженер сбежал из концлагеря. Заслышав, что могущественный колдун дает и оружие, и воинов, которые уже записали на свой счет одну победу этим самым оружием, пылающие жаждой мести, они согласились почти в полном составе. Многие из них потеряли все, включая свои семьи, и теперь ухватились за возможность собственноручно расквитаться с ублюдками, одновременно заразив своим боевым духом и других солдат, так что шесть тысяч воинов, готовящихся к рейду, минимум на две трети состояли из добровольцев.

Наутро в гранатный цех начали поступать детали: литейщики работали всю ночь. Данила собственноручно собрал первое "изделие": затрамбовал в пустотелый чугунный шар диаметром шестьдесят сантиметров почти шесть килограммов пороха, сквозь рукоятку протянул огнепроводный шнур и загерметизировал растопленным воском, а потом аккуратно вкрутил рукоять в шар при помощи резьбы.

Общий вес "драконобойной булавы", на глазок, составил двадцать с небольшим кило. Нехило так. Конечно, вес заряда маловат для такого фугаса, Данила предпочел бы не четырнадцать с гаком килограммов чугуна и шесть — пороха, а наоборот, но увы. Дымный черный порох обладает очень хорошим качеством — никогда не разрывает ствол, сколько его ни насыпь, потому что горит относительно медленно и при слишком большом навеске "лишка", которая могла бы привести к разрыву, выдувается из ствола до того, как успеет сгореть. Но вот прямо сейчас эта приятная для стрелка особенность только мешает: при тонких стенках снаряда он взорвется быстрее, чем успеет сгореть весь заряд. Эту проблему Данила решил неуклюже, но эффективно: толстая стенка тяжеленного шара не разорвется от малейшего взрыва, и порох успеет сгореть весь, после чего никакой чугун его уже не удержит.

Разумовский с мрачным удовлетворением взирал на свое творение и сожалел, что не может занести это достижение в книгу рекордов Гиннеса, хотя у него куда больше прав попасть туда, чем у многих других. В самом деле, весь смысл пиццы весом в тонну и двадцатиметрового замка из песка — просто создать рекорд ради рекорда. Для галочки. В то время как Данила не только сконструировал самую большую противотанковую гранату из всех, когда-либо созданных земным оружейником, но и намерен применить ее в бою.

Конечно, тротил был бы очень кстати, но шесть кило пороха — тоже не фунт изюма. Знаменитая РПГ-43, содержавшая в себе семьсот с лишком граммов тротила, была способна уничтожить боевую машину с броней порядка двадцати миллиметров, и Разумовский сомневался, что броня "дракона" будет такой же прочной, как катаная гомогенная броня немецких танков. Должно хватить.

В обед к фабрике, как и договаривались, прибыли орки — все тридцать здоровенных лбов. И даром что сдержанны и невозмутимы: любопытство читается на их каменных лицах, несмотря на все попытки держать эмоции при себе. Вместе с орками прибыли также офицеры из числа тех, которым предстояло командовать походом, включая и Вольсунга.

В толпе Данила случайно заметил знакомое лицо — один из тех двоих орков, что спас его задницу в том лесу.

— Всегда приятно видеть старых знакомых, — ухмыльнулся инженер, — доверить испытание оружия такой силы стоит тому, чьи способности я уже видел в деле.

Он вручил орку тестовый образец, тот повертел его в руках и заметил:

— Что-то уж больно легковат. На дракона я предпочел бы что-то потяжелее... и с рубящими кромками, а не гладкое.

— Это волшебная булава, ей не нужно лезвие. Значит смотри, сейчас мы станем вот туда, ты приготовишься бросать, твой товарищ поднесет тебе огонь. Ты поджигаешь вот эту веревочку, что торчит из конца рукояти и сразу же бросаешь как можно дальше...

— Так а во что бросать-то? Как силу испытать без мишени хоть какой-то? — удивился орк.

— Объясняю. Обычная булава убивает врага силой удара. Эта убьет силой магии, сокрытой внутри, ею не нужно попадать точно в цель с большой силой, главное — бросить подальше. Идеальный бросок — под дракона, снизу у него нет прочного панциря.

— А откуда ты знаешь? — послышались вопросы из толпы.

— Вот сами подумайте. Спереди или сбоку может прилететь стрела из катапульты или отчаянный рыцарь с копьем. Сверху могут сыпаться камни со стен или из баллисты. Но в брюхо ничем не попасть — потому броня там всегда самая тонкая. И в моем мире "драконы" точно так же устроены.

— И в твоем мире драконов вот такими штуками убивают? — вклинился вездесущий сэр Кэлхар.

— Не совсем. В моем мире нет орков, потому противодраконьи гранаты делают маленькими и слабыми. Если их мощи не хватало, делали связку гранат, и ее бросать приходилось с очень близкого расстояния, а некоторые солдаты и вовсе бросались под брюхо дракону, чтоб наверняка, и взрывали всю связку прямо там.

— Хм... А как они сами в таком случае спасались? — спросил граф Вольсунг.

Данила посмотрел ему в глаза:

— Никак. Война была такая же отчаянная, как и тут, на уничтожение. С чем-то вроде ваших гоблинов, только у вас серая чума, а у нас была коричневая, скажем так.

Инженер повернулся к орку и продолжил инструктаж.

— Значит, учти одну вещь. Как только вот этот шнурочек зажжен — надо бросать немедленно, потому что магия внутри вот-вот вырвется наружу. И беречь от случайного огня обязательно, если булава сработает у тебя в руках — убьет всех вокруг, а тебя просто разорвет на куски. В буквальном смысле разорвет.

Орк кивнул:

— Я понял.

Ему поднесли факел, веселый огонек побежал по шнуру и скрылся внутри рукояти.

— Бросай!

Молниеносный размах, увитые канатообразными мышцами ручищи посылают "булаву" вперед и вверх. Граната, описав длинную дугу, шлепнулась далеко за овражком. Бросок суперский, метров сто.

— Ну и что дальше?

— Подождем немного.

По расчетам Данилы, шнура должно было бы хватить секунд на двадцать — этого достаточно с точки зрения безопасности при применении громоздкой и неудобной гранаты. Он успел в уме отсчитать до двадцати двух.

Рвануло зверски, уж точно не хуже, чем полкило тротила, и толпа зрителей аж присела от неожиданности. Стоять прямо остались только орки, Данила да Роктис: чертовка предусмотрительно заняла позицию за спиной у инженера, здраво рассудив, что если Данила не боится, то и ей нечего опасаться.

— Вот это да! — присвистнул кто-то из офицеров.

— Да уж! — поддержали его другие.

Орки молчала смотрели, как сыплется поднятая взрывом пыль и ветер уносит клубы белого дыма, затем переглянулись и один из них выдал:

— Хорошая магия. Сильная. Булаву можно использовать только однажды?

— Верно, потому что магия, вырвавшись, разрушает ее. Но я дам каждому из вас по две такие, этого хватит, чтобы убить любого дракона, а потом еще и пехоте дать трендюлей. Что скажете?

— Мы в деле, — коротко ответил один из трех старших.

— Вот и отлично. Сегодня проведем совместные учения и завтра выступаем.

* * *

Кэлхар очень не любил ждать. Вообще. А на войне ожидание — особенно паскудная штука. Неизвестность гнетет, и потому рыцарь охотно поменялся бы местами со своими товарищами у онагров, но увы. Нога еще не скоро позволит ходить, не хромая, так что у метательных машин толку с него маловато. И вот теперь он командует конным отрядом в тридцать рыцарей, в то время как вся конница — четыреста легких кавалеристов — под командованием графа Марнея. Им отводится роль резерва, если у пехоты под командованием Вольсунга что-то пойдет не так... Проще говоря, если сражение пойдет не по плану, отряду кавалерии, вооруженному гранатами, предстоит погибнуть, чтобы спасти хоть что-то.

Маленькая армия — шесть тысяч человек, не считая трех десятков орков и примерно сотни эльфов-стрелков — вышла на позицию еще до рассвета. Пока миром правит ночь, серые ублюдки выходить за пределы своих укреплений и сторожевых костров не рискуют: во тьме их поджидают ничуть не менее опасные охотники. Слухи о маленьком отряде эльфов из числа пришедших с востока беженцев, возглавляемом дроу-подземником, упрямо ходят среди людей, хотя дроу — не те парни, которые будут рисковать в неравных боях. С другой стороны, эльфы и гоблины ночью примерно на равных, а неуловимый отряд, если верить рассказам, устраивает ублюдкам резню чуть ли не еженощно, да и эльфы-разведчики, которые снуют везде, не откажутся пустить стрелу по подвернувшейся цели. Впрочем, когда это захватчикам было легко?

Два дня перехода маршем по лесам да оврагам, скрываясь от вражеской разведки — не самое простое дело, люди устали. Сам Кэлхар в подобной ситуации не стал бы вступать в бой, но положение отчаянное, придется рискнуть.

Местность везде открытая, разве что там кустарник да тут крохотная рощица. По правую руку река — драконы гоблинов без воды ни туда ни сюда. По левую — равнина и вдалеке лес. Идеальное место для атаки драконами, недаром серая чума обосновалась именно тут.

Разведчики, наблюдавшие за лагерем, вкратце обрисовали диспозицию: четыре тысячи низших орков-карликов, обычных, расположившихся вокруг лагеря за пределами ограды, примерно столько же, до тысячи гоблинов, укреплений практически нет, только ров да частокол, лагерь строили на скорую руку и ненадолго. Чуть на отшибе загоны для волов и кабанов — хорошо охраняются. В центре укрепленного лагеря — склад припасов и множество телег с бочками. У самого лагеря — драконы, вроде бы спят. Два, йоклол их возьми. Лишь бы волшебные молоты орков не подкачали.

Армия вышла на позиции, развернулась в строй. Их обнаружили почти сразу, но пока в стане врага сыграли тревогу да выдвинулись за пределы лагеря, арлансийцы уже выстроились в боевые порядки. Впереди — пехота с длинными щитами, каждый держат, уперев его в землю, по четыре пехотинца, за щитами укрылись лучники, арбалетчики и пикинеры, среди которых попрятались орки и эльфийские стрелки. В промежутках и чуть позади — онагры, заслоненные от взоров врага шеренгой воинов. На флангах — опять же лучники и конница, на случай атаки кабаньей кавалерии.

То ли Эртэс помогла, то ли просто чужак-оружейник так умен — но враг действительно не стал отсиживаться в лагере. Должно быть, как сказал мастер, побоялись за припасы и бочки и захотели разбить людей в чистом поле. Расстояние от арлансийской армии до лагеря — тысяча шагов. Теперь — ждать, будь оно неладно.

Рыцарь попытался помолиться, но не успел: вся вражеская масса пришла в движение. Гоблины действовали именно так, как и предсказал оружейник: подойдут на расстояние выстрела из аркебузы и начнут расстреливать людей, оставаясь в недосягаемости для них. Ну, понеслась.

Выстроившись в типичной для себя манере — орки в доспехах впереди, за ними стрелки, обычные дикие кучкуются по сторонам и чуть сзади — отряды серой чумы неторопливо двинулись вперед и подошли на расстояние в двести пятьдесят шагов без единого выстрела. Кэлхар, стоя на небольшом пригорке, увидел, как граф Вольсунг дает отмашку, по сигналу шеренги воинов перед онаграми разбегаются в стороны и укрываются за щитами. Гоблины, завидев метательные машины, начинают беспорядочную пальбу, не причинившую особого урона: острый глаз Кэлхара выхватил буквально двух или трех упавших, аркебузы не смогли пробить щиты с такого расстояния.