— Чтобы предстать перед собранием достойных магов и первый круг посвящения преодолеть, взыскующему знаний надлежит трудиться, рук не покладая, со всем прилежанием и тщанием изучать опыт, предками накопленный, — бубнила я, зажав уши пальцами, — упражняться неустанно и с усердием, речам наставника внимать смиренно, с почтением и благоговением, не прекословить и вопросов чрезмерно не задавать, ибо... ибо...

'Ибо их... ибо они...' — неожиданно всплыла в голове сцена из 'Тома Сойера', и я немедленно сбилась.

— Еще раз, — невозмутимо произнес Дарвальд.

Он сидел рядом на просторном затененном крыльце и листал внушительную книгу с картинками. Мне очень хотелось подсмотреть, что там, на этих разноцветных иллюстрациях, но увы — Дарвальд заявил, что мне еще рано совать нос в такие трактаты. Я решила, что это либо справочник по особенно опасному колдунству, либо что-то вроде "Камасутры". Менее интересно мне от этого не стало, но Дарвальд эту книжищу из рук не выпускал и без присмотра не оставлял — прятал в свое хранилище, и все тут!

— Я больше не могу, — честно сказала я, отложила Кодекс и с хрустом потянулась.

— Можешь, — хмыкнул он. — Сама же рассказывала, как к сессии готовилась: по два дня подготовки к каждому предмету, если не ошибаюсь, в том числе к тем, которые ты принципиально прогуливала? И, опять же, если не ошибаюсь, ты же и хвасталась единственной четверкой из-за пересдачи.

Я вздохнула: философия мне упорно не давалась, на тройку с первого раза я была не согласна, поэтому пошла на пересдачу, а пересдача — это автоматически минус балл. На этот раз мне повезло с вопросом, так что зачетку я не испортила — круглой отличницей я никогда не была, и красный диплом мне не светил.

— Ты зануда, Валь, — печально сказала я и растянулась на нагретых солнцем гладких досках, положив голову на толстенный Кодекс. — Во-первых, я мухлевала, сам понимаешь. Во-вторых, даже если бы я уже не научилась немножко колдовать, я отлично умею писать шпаргалки! А тут...

Я вздохнула еще тяжелее, так что фиолетовую с золотыми крылышками стрекозу, усевшуюся на крыльцо в метре от меня, сдуло прочь.

Если честно, я рассчитывала поступить с этим Кодексом точно так же, как с нелюбимыми предметами: зазубрить за пару дней, не вдумываясь особо, сдать зачет... тьфу, пройти посвящение, а потом благополучно выкинуть эту чушь из головы. Как бы не так! Надо было не просто выучить эту тягомотину наизусть, а еще и проникнуться ею, и именно это-то мне и не удавалось!

На Дарвальда мои вздохи не действовали, благо наслушался он их вдосталь. И вообще, человека, много лет прожившего бок о бок с ходячей катастрофой по имени Марстен Сейрс, таким не проймешь, и я это прекрасно понимала.

— Пока не выучишь, ужинать не пойдешь, — прибег он к очередному воспитательному приему.

— Я на диете, — мстительно ответила я.

У меня под кроватью имелась заначка из протеиновых батончиков, на деревьях поспели ранние яблоки и вишня, за домом росло что-то наподобие гигантской малины, на огороде я могла без проблем нащипать салата и насобирать чего-нибудь вроде огурцов (тут они были фиолетовыми, как баклажаны, но какая разница?), в лесу уже появились грибы (а развести костер и пожарить их — раз плюнуть), а стащить пару яиц из курятника — и того проще. Сальмонелл тут не водится, можно их и сырыми выпить.

Что до воды — здесь ее можно употреблять хоть из колодца, хоть из озера, хоть из копытца.

Хотя, конечно, пироги старушки Марисы пахли умопомрачительно... Но их я налопалась на обед, так что вполне могла обойтись и без ужина. Или совершить налет на кладовую, если уж совсем оголодаю: уверена, Мариса сделает вид, что не заметила убыли!

— Многие знания — многие печали, — изрекла я и перевернулась на бок, чтобы смотреть на озеро.

Разумеется, мне тут же захотелось купаться... Правда, пока высовываться на солнце не стоило: в этот послеполуденный час оно палило так, что босиком по камням или по песку не рискнул бы пройти даже закаленный йог. Вот когда солнце начнет клониться к закату, тогда можно будет плескаться, сколько угодно: уже не жарко, вода теплая, и комары не кусают — это приятный бонус владения магией даже на самом примитивном уровне.

— И купаться не пойдешь, — заметил Дарвальд мой взгляд.

— Не пойду так не пойду, — мирно согласилась я, и он нахмурился, явно чуя какой-то подвох. Я, правда, еще не придумала, как выкрутиться, поэтому быстро спросила, отвлекая внимание: — Валь, ну зачем мне эта нудятина, а? Все эти круги посвящения и прочее... Мне и так неплохо! Ну, обучил ты меня кое-чему, мне за глаза этого хватит... Я же в великие маги не рвусь, правда-правда!

— Ты-то, может, и не рвешься... — Дарвальд так посмотрел на меня, что стало ясно: в мои благие намерения он не верит ни капельки, — но, Юля, этот процесс неостановим. Если твоя магия начала развиваться — каюсь, это мы послужили катализатором! — то пути остается только два, и я тебе об этом уже не раз говорил.

— Помню, помню, — проворчала я. — Или подавлять ее и притворяться обычным человеком... и то непременно что-нибудь прорвется самопроизвольно, или развивать дар дальше, но под строгим контролем. И никакой самодеятельности!

— Вот именно, — кивнул он и отложил книгу. — Я упоминал как-то, что нет ничего хуже мага-недоучки, но маг-самоучка все-таки намного опаснее. Недоучка хотя бы по верхам нахватался каких-то знаний и худо-бедно представляет, чем могут обернуться его эксперименты... Не смотри так, Юля, даже Марстен знал, чем рискует, когда лез в чужие стихии! Другое дело, это его никогда не останавливало...

Я невольно ухмыльнулась — Марстен действительно был мастером учинять разрушения, а потом только хлопал хитрющими зелеными глазами и говорил: 'А я что? Я ничего, всего-навсего ямку вырыл, родничок вызвать хотел, а крепость сама возьми да схлопнись... Кто ж так строит на таком-то грунте? Этого их зодчего надо было в жертву принести и в стену замуровать, тогда бы прочнее вышло!'

— Так вот, — не потерял нити повествования Дарвальд, — в отличие от недоучки, самоучка вообще не представляет, какие силы задействует и как это может аукнуться ему самому и окружающим.

— Ну хорошо, — я села по-турецки и уставилась на него в упор. — Пускай так. Но ты же сам меня учишь, поэтому я не вижу проблемы! Ты мне запретил экспериментировать, я и не делаю ничего такого... Потому как, знаешь ли, убиться в таком возрасте из-за собственной дурости — это вовсе уж глупо и нелепо!

— Да, я помню, инстинкт самосохранения у тебя развит отлично, — невольно улыбнулся Дарвальд, и в его черных глазах заплясали фиолетовые искры. — Пока это тебя выручает, Юля, но только пока... Ты знаешь, что такое экспонента?

От такого вопроса я чуть не сунулась носом в злосчастный Кодекс и только потом сообразила, что Дарвальд использует какой-то местный термин, а я воспринимаю его в известных и понятных мне категориях.

— Знаю, конечно.

— Так вот, — он движением руки нарисовал в воздухе светящиеся оси координат и линию графика, — поначалу, когда магия в человеке только просыпается, она развивается очень быстро... видишь вот этот резкий взлет?

Я кивнула.

— Ученику все внове, все интересно, поэтому он хочет узнать больше, познать неведомое, устремиться в пучину знаний, так сказать, — продолжал Дарвальд, — и вот тут-то и кроется загвоздка.

— Слушай, Валь, скажи уже толком, сколько можно ходить вокруг да около? — сердито произнесла я. Зная Дарвальда, я могла быть уверена — этих его иносказаний хватило бы отсюда и до послезавтра, и это в лучшем случае!

— Бесконтрольное развитие никогда не доводило до добра, — изрек он. Правда, торжественность момента нарушила большая ярко-синяя бабочка, решившая пристроиться у него на макушке, как бант-пропеллер у первоклассницы. — И что смешного я сказал?

— Нет-нет, ничего, продолжай, — попросила я, изо всех сил стараясь не хихикать. К бабочке присоединилась товарка, и теперь Дарвальд обзавелся аж двумя 'бантами'. Или, помню, когда-то были в моде такие зажимы для волос, еще мама моя их носила... один в один! — Я уже уяснила, что самоучка может покалечиться сам и угробить окружающих, поэтому начинающему магу нужен наставник, так? Но Кодекс-то тут при чем?! Валь, я вовсе не собираюсь вливаться в ваше общество, мне и того, чему ты меня уже научил, хватит выше крыши!

— Тебе — возможно, но, повторяю, остановиться ты не сможешь, — сказал он, — потому что процесс уже запущен. И как бы ни была сильна твоя сила воли, магия все равно сильнее.

— Это как реактор, что ли? — уточнила я, надеясь, что он поймет аналогию. — Если он работает во внештатном режиме, нужно опустить графитовые стержни и заглушить его... кажется. А если не успеть, то он пойдет вразнос, и тогда хана всей округе...

— Очень точная ассоциация, — подумав, кивнул Дарвальд, а я преисполнилась уважения к тому древнему типу, который придумал этот волшебный встраиваемый переводчик. Без него договориться было бы куда сложнее даже и обо всяких бытовых мелочах, какие уж тут реакторы с экспонентами! — И вот тут, Юля, мы подходим к ответу на твой вопрос.

— Что-то мы к нему очень долго подходим, — буркнула я.

— А куда нам торопиться? — прищурился он, проследил за моим взглядом и, тряхнув головой, согнал с макушки бабочек. Те закружились в солнечном луче, крылышки взблескивали сапфирами и золотом, красота! — Каждый уровень посвящения — это, если тебе угодно, нечто вроде заглушки для каждого конкретного мага. Нельзя идти дальше, не усвоив первооснов и не разобравшись в сути собственного дара. Никто не сумеет решить сложную задачу, не научившись сперва складывать и вычитать!

— Неправда, есть такие уникумы, — не выдержала я. — В уме самые сложные вычисления делают и сразу ответ выдают!

— Да, но если попросить их расписать ход вычислений, они этого сделать не смогут, — серьезно ответил Дарвальд. — Не спорю, попадаются люди, даже без образования способные на многое, те, кого выручает интуиция, но они встречаются реже, чем... чем... Даже и сравнения не подберешь! И, что самое обидное для таких самородков — их вполне может победить крепкий ремесленник.

— Ну... — я почесала в затылке. — Я поняла. Если ты научился плавать в пруду, то в бурную речку сходу сигать не стоит, не говоря уж о море. Особенно без спасжилета.

— Можно и так сказать, — кивнул он. — И ты, Юля, уже вплотную подошла к этой точке, — Дарвальд указал на все еще мерцающую в воздухе кривую, на то место, где заканчивался резкий взлет и начинался плавный рост. — Не буду врать, очень многие застревали на втором или третьем уровне, потому что для перехода на каждый последующий уровень требуются не только врожденные данные, но и упорство, прилежание в учебе...

— Ага, усидчивость, устойчивость, улежчивость и прочие 'у'! — перебила я.

— Именно. А это дано далеко не всем.

— Валь, а ты сам как же? Ты говорил, что долго путешествовал, а за это время преодолел несколько кругов посвящения!

— Странствия учебе не помеха, — ядовито сказал он и сел поудобнее. — Еще я упоминал, если ты не забыла, что напрашивался в ученики ко многим магам, лишь бы разузнать что-нибудь необычное, неведомое в наших краях. Ну а когда я оказывался в крупном городе, где всегда имеется представительство Коллегии, тогда и проходил посвящение. Правда, — добавил Дарвальд справедливости ради, — иногда это стоило порядочных денег. Мало кто любит чужаков, особенно талантливых.

Ну, в том, что смерть от скромности ни ему, ни Марстену не грозит, я давно знала. Кстати о Марстене...

Мне послышался какой-то странный скрип, а потом шорох где-то над головой. У Дарвальда слух куда лучше моего, поэтому я была уверена — он тоже это заметил. Точно, заметил — он приложил палец к губам, мол, не спугни.

Я только вздохнула: и так ясно было — это Марстен решил смыться по каким-то своим подозрительным делам. И что, спрашивается, мешало сделать это через дверь, а не через окно второго этажа? Ну ладно, на крыльце мы с Дарвальдом засели, но есть ведь еще черный ход, можно пройти через кухню, а Мариса Марстена не выдаст, она его любит...

— А еще я помню, — сказала я, — ты говорил, что путешествовал долго, Марстен вырасти успел и почти догнал тебя по кругам посвящения. Это как так вышло?

— Он у нас уникум, — хмыкнул Дарвальд и снова покосился вверх. Шаги на крыше утихли, но пыль еще сыпалась, красиво искрясь в косых солнечных лучах. — Если нормальные маги развиваются по экспоненте, то Марстен рванул вверх по ветви параболы.

— А как же ваш наставник это допустил? — не отставала я.

— Как бы объяснить... — Дарвальд запустил пальцы в черные волосы, подумал, скрутил шевелюру в хвост и откинул за спину.

Правильно сделал, даже мне с моей стрижкой по нынешней погоде было жарковато, а ему с такой гривой — и подавно. Марстен — тот вообще приладился свои патлы в косу заплетать и на макушке закалывать. Выглядит уморительно, но ему все равно, лишь бы удобно было.

— Словами объясни, — привычно ответила я и, прикинув, откуда именно сыпалась пыль с крыши, отодвинулась подальше от этого места.

— Марстен честно прошел первый круг посвящения, — помолчав, произнес Дарвальд и вздохнул. — Правда, сбивался и путался похлеще тебя, но ему простительно, на тот момент он еще был неграмотен и заучивал положения Кодекса на слух. А слух у него избирательный, сама знаешь: в одно ухо влетает, в другое вылетает.

Я представила себе, как великовозрастный детинушка (ну ладно, подросток) стоит перед приемной комиссией из солидных белобородых магов, чешет одну босую пятку о другую, шмыгает носом, теребит белобрысые лохмы и тянет: 'Ну-у... это... короче... Дабы пройти круг первый и, представ перед собранием достойных магов... это вы да? В общем, чтоб самому таким сделаться, необходимо трудиться денно и нощно... ну и бороду до пупа отрастить, ясен пень!'

— Судя по твоему искреннему смеху, ты правильно вообразила церемонию, — серьезно сказал Дарвальд, с трудом сдерживая улыбку.

Пыль с крыши посыпалась сильнее, как будто там целая стая голубей топталась.

— А дальше что? — с любопытством спросила я.

— А дальше... дальше Марстена уже невозможно было остановить, — вздохнул он. — Я уже сказал, что переход на каждый новый круг посвящения налагает определенные ограничения, но... Ты можешь припомнить, когда Марстен о подобном задумывался?

Я помотала головой.

— Ну вот. Он ведь мыслит примитивно, — говорил Дарвальд, с интересом поглядывая вверх. — Если ему сказано 'нельзя', он сразу спросит 'почему?', но ответом не удовлетворится, а непременно попытается вкусить запретный плод. Например, если ему заявят — тебе еще рано, не по силам, слишком сложно... Догадываешься, что будет?

— Еще бы! — Я на всякий случай спустила ноги на ступеньки и обулась, чтобы успеть отскочить, если что. — Марстен подумает: 'Что-о, меня слабаком назвали?! Да я вам сейчас покажу!' И покажет.

— Вот именно, — вздохнул Дарвальд и тоже отодвинулся. Пыль сыпалась уже непрерывно. — А если Марстен услышит что-то вроде 'нельзя потому, что нельзя, невозможно, недопустимо', то...

123

↓ Содержание ↓