Старицкий Мамант
СВИДАНИЕ НА ОРБИТЕ
Заходит как-то ко мне на работу — я в телецентре работаю, в лаборатории чистой пленки, один крендель из космической редакции и клянчит:
— Вить, дай какую-нибудь порнушку посмотреть. Мне сегодня в ночь дежурить.
Ну, мне что: жалко, что ли? Дал я ему занимательное папури из трех десятков фильмов. Этакий видеоклип часа на полтора, где смонтированы толь-ко самые-самые сцены, а все лишнее убрано. С возвратом конечно.
А ночью, где-то в полпервого, вваливаются ко мне домой четыре бугая в галстуках:
— Здесь живет товарищ Манцев?
— Здесь, — отвечаю.
— Где он?
— Я он, — говорю, — а в чем дело?
Тут они мне руки за спину, наручники на них щелк, и к выходу меня волочь, без дальнейших раз-говоров и объяснений.
Мать, натурально, в вой спросонья, а они ей комитетовское удостоверение в нос:
— Ваш сын арестован по подозрению в совершении идеологической диверсии.
Я кричу истошно:
— Мама! Верь мне! Я ни в чем не виноват! — а меня уже по лестнице тащат и в "рафик" впихивают.
Привозят меня в родной телецентр и там, в отдельной комнате, форменный допрос под протокол с меня снимают: Что? Кто? Где? Имел ли я порнографию на БЕТАКАМовской кассете без опознавательных надписей? Узнаю ли я эту кассету?.. Барают, одним словом.
Я, натурально, в полную несознанку встал: я не я и кассета не моя. (Что было чистой правдой: кассета действительно была не моя, оставил кто-то) Никакой парнографии, монографии и даже однографии никогда у меня не было. А в чем дело, собственно?
Наигравшись в Мюллера, комитетчики рассказали мне в чем дело. Оказывается, этот козел из космической редакции в ту ночь должен был обслуживать Центр управления космических полетов в Байконуре. Запланирована была встреча космонавтов с женами, на орбите. По телеку, конечно. А так как жены имеют дурную привычку проживать в Москве или, на худой конец, в Звездном городке под Москвой, а связь с орбитой ведется из казахских степей, то встреча идет в записи.
Так этот ишак отвязанный из космической редакции, что у меня кассету на собственный частный просмотр брал, взял да и перепутал пленки — с виду они одинаковые. И вместо космических жен с их литоваными приветами врубил наш забойный клипчик.
А в нем негритяночка одна офигенная только на двеннадцатой минуте выскакивает, а так все более белые бабы. И не понять в той эротической массов-ке кто и что, видать только, что трахаются в полный рост от всей души во все дыры с кем ни попадя. И с неграми тож.
А космонавты наши героические почти год на орбите болтаются. Из всех передач психологи любой намек на секс злостно вымарывают. А тут такое...
Да еще после предварительного уведомления, что сейчас, мол, дорогие наши соколы, вы встретитесь со своими женами, которые тут, на земле, без вас сильно соскучились.
Ну и кассетка наша...
На весь большой экран в ЦУПе.
И в космосе на экранчике помельче, но тоже весьма доходчиво на предмет тоски и скучания.
А в ЦУПе сразу отключить такое безобразие нет никакой возможности. Передача из Москвы идет. Пока от столбняка очнулись, пока до Москвы дозвани-вались, пока матерились, задачу объясняя, пока комитетчики этого козелика из космической редакции от станка оттаскивали и кассету крамольную вынимали минут пятнадцать точно прошло. Для все-общего веселия всех, кроме ответственных за мероприятие работников.
И космонавтов конечно, которые долгих двена-дцать минут до появления на экране той клевой негритяночки, все своих жен выглядывали. Но негритяночку узрев, дружно, с облегчением душевным, ржали на орбите, как никто еще в космосе не смеялся со времен Гагарина.
Этот гнойный пидор из космической редакции всех нас, конечно, заложил сразу, кто к этой злоќполучной кассете касательство имел. Человек пять нас было.
Всех, натурально, с постели в Останкино, в нашу ведомственную ментовку сволокли и допрашивали поодиночке: кто такую идеологическую диверсию и по чьему вражьему заданию подготовил? Кто организатор? Исполнителя они уже взяли. Мы, хоть и порознь допрашиваемы были, но в отрицаловку встали все. Я так вообще валенком прикинулся: знать не знаю, и ведать не ведаю — у меня только чистая пленка и больше ничего.
Пятый же наш подельник в Загорске проживал. Они за ним поленились ночью ехать. Все равно, мол, завтра на работу сам заявится. Тут-то его и возьмут тепленького.
Это я краем уха зацепил, когда на с всех по домам в пять утра отпускали.
Они-то поленились, а я так нет. Встретил кореша поутру, часов в шесть, на вокзале у электрички. Доложил обстановочку, что его, как он только пропуск менту на проходной покажет, тут же и повяжут как врага народа непременно. Но чтобы он не бздел понапрасну, предупредил, что все нор-мальные люди в несознанке и если он еще рогом упрется, то вся ответственность ляжет на этого коз-ла безрогого из космической редакции, который весь сыр-бор и затеял. А с кассетой — хрен с ней! Все равно органами конфискована.
Гниду продажную из космической редакции на улицу турнули, партбилет отняли, но сажать не стали... Зачем из такого козла Щаранского с Буковским делать? Космическую редакцию без премии оставили всю. А в остальном обошлось без порки задницы.
У меня только журнал выдачи пленки завели и кассеты пронумеровали.
А все-таки любопытно было бы глянуть на рожи наших космонавтов, когда они нашу кассетку увидали...
Москва 1995г.
