Геонозийский Лорд

Глава 1.

Крохотная игла паяльника зацепила один оптоволоконный канал и притянула к другому. Нажатие на клавишу, и игла мгновенно раскаляется, приобретая красный оттенок. А из под ее конца идет струйка едва заметного дыма. Отлично, теперь управляющий блок подключен к резервной батарее питания. Не слышимое для большинства рас жужжание ознаменовало активацию центрального узла. В голове разместился продолговатый цилиндр с парой кнопок тестеров и двумя шкалами индикаторов — заряда и износа. Все остальное пространство задней стенки головы занимала одна коренная плата. Крепилась она с помощью шести компенсационных болтов, благодаря которым, вибрация от прыжков, бега и стрельбы практически нивелировалась. Из платы торчал цилиндр центрального процессора: массивная черная деталь, содержащая в себе вычислительные мощности всего блока. Рядом с ним крепился такой же цилиндр, но прозрачный, внутри которого располагался кристалл. На этом предмете хранились все данные, полученные во время эксплуатации, а так же то, что называлось личностью. Скорее это было неким опытом, чем эфемерным понятием "личность", и чем больше этого опыта было, тем эффективнее машина справлялась со своими обязанностями. Сейчас кристалл горел ровным синим светом, что означало режим активации. Легкое нажатие на тумблер, размещенный на поверхности платы, и кристалл гаснет, так и не перейдя в активный статус зеленого цвета. Запуск был пробным, дабы проверить исправность процессора и самого кристалла. А раз все в норме — продолжение сборки. На лицевую панель головы прикручивается стандартный вокабулятор, не самый дешевый, с настройками модуляции и возможностью говорить на геонозийском. В разъемы для глаз монтируются два оптических сенсора. Коммутатор связи кажется гигантом в сравнении с цилиндром процессора. Его брусок занял пятую часть всего внутреннего объема головы. Из-под корневой платы вытягиваем еще шесть оптоволоконных кабелей. Половина из них нам не пригодится вообще, вторая же половина протягивается к лицевой части, что лежит рядом на столе. Опять запах раскаленной иглы, благодаря которой все элементы управляющего блока наконец-то собраны воедино. Теперь уже окончательное включение тумблера. Синий огонек горит секунд пятнадцать, после чего на мгновение гаснет, чтобы практически сразу же осветить внутренности головы дроида ровным зеленым цветом. Отлично, теперь соединение затылочной и лицевой части. Между соединением, из шприца, выдавливаю вязкую и тягучую субстанцию черного цвета, эта едкая кашица, обесцвечивающая хитин, если ею капнуть на руку, герметично закупоривает щели, коли такие найдутся. Далее обе половинки соединяются крохотными болтами. В этом мне помогает простая отвертка. Два десятка болтов и черный герметик не позволят уничтожить электронику ни воде, ни песку. Закончив работу, я взял голову двумя руками.

— Семьдесят шестой, активация.

Модель кристалла имела восемнадцать цифр в названии, но грош цена кристаллу личности, если он не способен отозваться на две последние цифры своего порядкового номера. После этих слов светодиоды вокруг оптических сенсоров загорелись ярким белым светом, а сама голова издала два коротких писка. Это означало разряженную, неисправную или отсутствующую основную батарею. Затем было еще семь разных звуковых сигналов, которым я не удивился, ведь от всего дроида у меня на столе лежит лишь голова. Лишь после всего этого звукового сопровождения я услышал голос своего дешевого вокабулятора.

— Статус активации сто процентов. Неисправность критически важных элементов системы. Просьба прочесть лог активации.

Взяв из ящика стола рабочий планшет, я подсоединил его к желтому оптоволоконному каналу, что торчал из основания головы. Планшет грузился гораздо быстрее дроида, вернее, планшет загрузился мгновенно и еще успел идентифицировать и просканировать подключенное устройство. Поиск лога по корневым папкам занял несколько больше времени. Само сообщение ничего нового мне не рассказало. Отсутствие основного источника питания, отсутствие ходовой части, отсутствие системы полной диагностики механизмов, отсутствие соединения с управляющим контуром. И это только из основной подгруппы.

— Семьдесят шестой, статус готовности только по управляющему модулю.

Этот запрос должен был показать мне общую картину только по собранной голове.

— Статус. Управляющий модуль активен. Готовность всех систем.

С небольшой задержкой в доли секунды, после каждой фразы, дроид доложил о своей готовности.

— Семьдесят шестой, переименование кристалла. М4-О26.

Да, этот механизм должен стать двадцать шестым охранным дроидом, договор на поставку которых у меня заключен с торговой станцией Пелано, расположенной на одном из астероидов данного сектора.

— Принято.

Безжизненный голос обозначил принятие команды.

— Отлично. М4-О26. Статус задачи.

— Статус. Нет задач.

От сборки очередного дроида меня отвлек писк персонального терминала.

— М4-О26. Режим ожидания.

Из поясной кобуры был быстро вынут сигнализирующий предмет и нажата клавиша приема. Столь скорая реакция на простой внутренний вызов объяснялась довольно просто — добыча. Мой корабль шнырял в системе Либея, сектора Бадзик. Последние два года я зарабатывал на жизнь сборкой и продажей дроидов, помимо того хорошую прибыль приносил поиск металлолома в астероидном поясе Вергессо. Одно другому не мешало, и пока я возился в мастерской, на мостике командовал мой дроид-офицер — Кайзо. Именно от него и шел входящий вызов.

— Да, Кай, что там?

— В радиусе действия наших дальних сканеров замечено крупное скопление рукотворных конструкций. Каковы будут ваши указания?

Рукотворные конструкции? Интересно. Возможно это чья то база снабжения или верфи пиратов. Нужно посмотреть лично.

— Ожидай, я сейчас подымусь на мостик.

— Слушаюсь, хозяин.

Вернув терминал обратно в чехол, я аккуратно положил на стол почти готовую голову дроида. Путь на мостик много времени не займет, там все своими глазами и увижу. До центрального помещения корабля я просто летел, причем буквально. Крылья за спиной от развиваемой скорости даже начали издавать жужжание. Дверь передо мной мгновенно ушла в переборку, продемонстрировав то, что было за ней скрыто. Продолговатое, узкое помещение с высоким потолком и прозрачными стенами. В центре располагалось высокое кресло капитана, а около правой и левой стены, на отдалении в пару метров позади капитанского, стояло еще по два, но уже с низкими спинками. В помещении я оказался не один. За боковыми креслами сидели дроиды М9, пилотной модификации. Они не обратили никакого внимания на влетевшего в помещение меня. Единственным, кто отреагировал, был Кайзо. Высокий, ростом ровно в два метра, М9 дроид с узкими конечностями и узкой головой, единственный крупный оптический фильтр которого, окружало два ряда синих светодиодов. Его голова представляла собой сильно вытянутый, узкий ромб, разделенный пополам вертикальной щелью, на которой размещалось множество сенсоров и вспомогательных устройств. Когда я влетел на мостик, он обернулся и приветствовал меня кивком головы. Этот дроид был моим детищем, я собрал его собственноручно из лучшего, что мог достать. Это было почти пять лет назад, с тех пор он верой и правдой служит мне как офицер и охранник. А его тело стало прототипом для семи дроидов, что сейчас находились в моем подчинении.

— Показывай, Кай.

Дроид повиновался, и вывел на центральную обзорную панель карту местности.

— Живых организмов и воздуха на станции нет, как и энергопитания. Вокруг разбросано множество обломков, которые могут представлять опасность для корабля, навигатор не советует вести корабль в это облако мусора.

— Увеличь изображение, я хочу видеть строение. Сильнее, еще сильнее. Стоп. Это шахта.

— На карте шахтерских поселений нет, судя по карте здесь вообще ничего нет, хозяин.

— Ну, мои глаза меня не обманывают, Кайзо. Готовь мусорщиков, пускай очистят путь к станции, я хочу рассмотреть там все своими глазами.

— Слушаюсь, господин.

Практически сразу, откуда-то из-под корабля, в сторону облака мусора, вокруг станции, устремилось пять целей. Пауки-мусорщики, они же буксировочные дроиды. Я приобрел их на своей бывшей родине — Геонозисе, когда достаточно разбогател и оценил перспективы подработки мусорщиком. Пока дроиды занимались расчисткой пути, я рылся в голонете, в поисках упоминания этого шахтерского комплекса. И не нашел ничего. Что не странно: во внешнем кольце и в этом секторе, в частности, никакой организованной власти никогда не было. Так что базы данных вести некому. Здесь каждый пират — сам себе король. За что я и люблю свободу, надо мной — никого. Пока резвые дроиды пробивались к станции, я отправился в ангар, подготовить свое Крыло к вылету. Пиратские истребители не имеют ни классификаций, ни четких названий, а все по тому, что каждый клан имеющий, даже небольшую, верфь — штампует свои корабли. "Серое крыло" я приобрел еще на Геонозисе, обменяв его на отряд из двух десятков дроидов М4. Неплохой средний истребитель с возможностью установки гиперпривода — реактор позволял. Однако, осуществлять эту возможность я не спешил. Взлетев в помещении ангара, я приземлился точно в пилотское кресло истребителя. Поочередное нажатие на три рядом расположенные тумблера, и активация системы диагностики.

— Калеб, проснись.

После моих слов из-под приборной панели вылетела небольшая сфера универсального дроида. Это второе мое детище с первым уровнем интеллекта. Он мой постоянный спутник на станциях и поверхностях планет. Другие расы настолько не совершенны, что не владеют геонозийским языком, а потому я вынужден прибегать к услугам переводчика. Но назвать этого дроида просто переводчиком — это ничего не сказать.

— Здравствуйте, хозяин, рад вас слышать.

— И я рад, термодетонатор летающий, проводи диагностику, я скоро буду.

— Ваши шутки не уместны, ведь я тогда спас вам жизнь.

Дослушивать дроида я не стал, а упорхнул в сторону жилого блока. Прежде, чем отправляться на станцию, следовало хорошо подготовится. Войдя в каюту я нажал одну из клавиш на своем браслете. Эта клавиша открывала мое личное хранилище. Здесь я держал личные инструменты, оборудование и оружие. Подготавливался я, как всегда, долго. Кайзо и Калеб давно успели прислать сообщения, один об окончании диагностики и подготовке к вылету, а второй о завершении расчистки пути к станции. Для пребывания в космосе геонозийцам скафандр не нужен, достаточно дыхательной маски. Однако, злоупотреблять этим не стоит, наш экзоскелет прочен и надежен, но от высоких и, особенно, от низких температур мы не застрахованы. А потому мои крылья были аккуратно сложены за спиной, а поверх панциря одет боевой доспех. В защите я был особенно похож на дроидов М9, которых собирал для собственных нужд. Ручным оружием я, практически никогда, не пользовался, предпочитая всегда иметь под боком пару боевых дроидов. Приготовления закончились, и я вынужден был медленно ползти на своих двоих к ангару. Пришлось даже приставлять лестницу к истребителю, чтобы попасть в кабину.

— Давай, Калеб, включай автопилот и проведи нас по проделанному мусорщиками туннелю.

— Слушаюсь, господин.

Медленный отрыв от поверхности, шасси убираются вовнутрь. Закрывается кабина, а параллельно с ней в ангаре активируется удерживающее воздух поле. Стук гидравлических приводов ознаменовал старт процедуры открытия внешних створок. Стена, что была передо мной, исчезла, вместо нее появилась черная пучина со множеством светлых точек. Антиграв издает вибрацию от переизбытка мощности, а через мгновение эта мощь получает вектор, и истребитель устремляется наружу. Крыло вырвалось на волю. Маленький дроид, расположившийся в специальном гнезде на приборной панели, резво вел корабль в сторону крупного астероида.

— Не спеши, вначале просчитай оптимальный путь.

Я, наконец-то, смог рассмотреть громаду шахтерского комплекса без помощи сенсоров. Поражало не само строение, а огромное облако мусора, что вращалось вокруг камня.

— Путь к ангару лишь один, сейчас подсвечу.

Передо мной появилась трехмерная модель облака, перечеркнутая красной ломаной линией, устремившейся к строению.

— Хорошо, вперед, но аккуратно, не хочу сюрпризов.

Сюрпризов не было, более того, нам повезло — створки ангара были открыты. Само собой ни удерживающего поля, ни атмосферы с гравитацией на станции не было.

— Совершать маневр сближения?

— Погоди. Кайзо, вышли на станцию пару М9, мне не нравится, что створки ангара просто открыты а не уничтожены.

— Принял, высылаю мусорщиков с дроидами.

На дисплее, что отображал карту, появилось четыре точки. Пауки тащили под брюхами своих боевых товарищей. Небольшим буксировочным машинам не обязательно было проходить через проделанный ими же тоннель, потому ждать их практически не пришлось. Влетевшие в ангар спрутообразные машины опустили свой груз на поверхность.

— М9-N6, доложи ситуацию.

В отличие от Кайзо, все последующие М9 имели интеллект второго уровня, что впрочем, не мешало им исполнять все возложенные на машины функции.

— Чисто, господин. Энерговоды к автоматическим турелям перерезаны, а резервные батареи вынуты. Других угроз не обнаружено. Создан периметр безопасности до вашего прибытия.

— Отлично, N6, конец связи. Сади истребитель, жестянка, посмотрим как там внутри.

— Замечание, хозяин. Мой корпус из дюрастали, не жести.

— Ладно, ладно, садись.

Внутри док выглядел ничуть не лучше, чем снаружи. Глупо было бы предположить, что внутри не будет мусора. Десятки стандартных М-контейнеров, четыре полуразобранных истребителя неизвестной мне модели и тысячи осколков всевозможных металлических конструкций. Мда, передвигаться здесь будет трудно. Помимо всего, ангар носил следы трех сильных взрывов, видимо вошедший в него корабль решил проверить свое ракетное вооружение. Посадить истребитель внутри не было никакой возможности. Пришлось закрепить его магнитными захватами на обшивке станции, а самому воспользоваться коррекционными двигателями, что были встроены в броню.

— Хозяин, мое подключение к сети зафиксировало заражение внутренней сети станции посторонней программой. Вирус дезактивировал реактор, связь и систему безопасности.

— Значит, Калеб, это не было аварией, на станцию кто-то напал. Восьмой и Девятый — идите к реактору и попробуйте его запустить. Шестой и Седьмой — пойдете со мной в башню контроля. Передвигаться в условиях невесомости, да еще и по загаженным коридорам — еще то удовольствие. Но несмотря на то, что от мусора приходилось отбиваться руками, мы смогли попасть в центральный коридор. Там металлолома практически не было, зато на стенах появились подпалины от бластерных выстрелов. И первые трупы. Превратившееся в ледышку тело человека с двумя дырками в груди, медленно вращалось посреди коридора. Следующим помещением, за дверью, замок которой пришлось разрезать горелкой, оказался распределительный зал. И трупов в помещении, равно как и признаков боя, стало гораздо больше. На вскидку, здесь навсегда осталось более пятидесяти разумных, были самки и детеныши родианцев. Скорее всего добывающий комплекс принадлежал именно их расе. Часть трупов принадлежала человеческому племени и трандошанцам. Эти, как обычно, выступали в роли нападающих. Не знаю, что им потребовалось на станции — рабы или определенная цель, но бойню они получили гарантированно. Без энергии турболифт работать отказывался, пришлось воспользоваться лестницей. У дроидов коррекционных двигателей не было, они передвигались с помощью магнитных захватов в стопах, и это было медленно. Еще одна закрытая дверь, которую, впрочем, резать не пришлось. Она не открывалась просто из-за отсутствия питания. Дроиды воспользовались силой своих гидравлических приводов, и створки ушли в стены. Командный пункт был двухэтажным, на первом этаже круглого помещения расположились девять кресел, в трех из которых застыли самцы-родианцы. Застыли навсегда. Второй этаж — продолговатая овальная площадка, содержала три кресла в ряд. Наверх вела простая лестница. Туда я и захотел взлететь, воспользовавшись своими крыльями. Очевидно, что у меня ничего не получилось. Ругнувшись, я активировал двигатели.