* * *
Большая часть солдат вернулась в лагерь быстро. Отстал только отряд, во главе со старшиной. Они должны были осмотреть место смерти поподробнее и так уж и быть дотащить тела огров в лагерь. Для этого им требовалось соорудить простенькие волоки из веток, что в свою очередь занимало время. Поэтому они по прежнему оставались в лесу.
Лагерь встретил отрекшихся тишиной. Воины были сосредоточены на наведении порядка и помощи раненным. Хотя, благодаря целебным зельям, запас которых пока еще имелся в наличии, тяжело раненных уже не было. А вот мертвых было предостаточно. Сейчас их тела складывали чуть дальше от основного лагеря, на открытой местности. Плети не должно достаться ничего — правило, которое намертво укоренилось во время войны. Тела следовало уничтожить в огне.
Именно поэтому в такой тишине казался до невозможности оглушительным тихий плач. Огромный воин, по габаритам не уступающий старшине отряда, плакал. Тихо и едва заметно, склонившись над небольшим телом.
Мертвое тело. Одетый в легкую кожаную броню паренек, в полуоткрытом шлеме. Вся грудная клетка была вогнута во внутрь тела — от такого не спасет никакое зелье.
Но стоило присмотреться... Нет, не парень. Молодая девушка.
На звук шагов этот воин даже не отреагировал. Он вообще мало на что реагировал.
И даже на то, как над ним почти вплотную склонился человек. Почти в упор, словно рассматривая что-то им ранее невиданное.
— Она была дорога тебе? — спокойный голос прозвучал у самого уха.
— Не хотела отпускать меня... — гигант продолжал смотреть на тело пустым взглядом. Даже так, с заполненными желтым светом провалами, вместо зрачков, даже так, ощущалось в каком ступоре он пребывает — ... променяла свою должность стражницы на эту кабалу. Лишь бы мы были вместе. Вместе...
На последних словах в голосе мужчины появились странные и немного безумные нотки.
— Но ведь ей все еще можно помочь.
Эти слова. По прежнему сказанные тихо и спокойно. Возможно, ударь в середину лагеря молния, она бы привлекла меньше внимания.
Воин застыл. Его лицо окаменело. Было непонятно, какие эмоции вызывает в нем эта новость, но сейчас он больше походил на каменное изваяние.
Капитан. Стоявший рядом с этим человеком, он просто отвернулся. Словно не слышал ничего. Будто не было сказано ничего такого, за что в большинстве мест этого мира могли отрубить голову не задумываясь.
Слышавшие разговор солдаты... они замерли так же. Понимание долга переплеталось с другим желанием, куда более человечным. Они периодически переводили взгляды на своего капитана, но тот не реагировал, продолжая раздавать общие приказы и следить за обстановкой. При этом ненавязчиво, но постоянно, оставаясь рядом с пришлым человеком.
— Что... от меня... требуется?
Наконец-то пришел в себя и воин. Голос. Вопрос. В нем была такая смесь надежды и отчаяния. Неописуемая.
— Для такого будет достаточно моих собственных сил.
Не дожидаясь реакции. Не ожидая приказа. Серебряное сияние, излучаемое фигурой мага разлилось вокруг, постепенно перетекая к его рукам.
Человек склонился над трупом. Возложил окутанные светом руки.
Хруст. Едва различимый сначала, и до зубной боли оглушительный к финалу. Он стал основным фоном для последующего действа.
Грудная клетка восстанавливалась. Рывками. Резко и грубо, совершенно не походя на работу жреца, кости становились на место.
Серебряный свет. Он больше не сочился из рук. Он тек по мертвому телу, заполняя рот и ноздри, впитываясь в глаза.
Ах да. Глаза. Они открылись столь внезапно, что некоторые стоявшие рядом отрекшиеся отшатнулись. Но только не ее возлюбленный. Его даже не смутил серебряный свет, что сменил обычное желтое свечение.
А потом девушка закашлялась. Тяжело и надсадно, перевернувшись на живот и выхаркивая сгустки крови, забившие все ее горло.
— По прежнему слишком жива для немертвого. Видимо, клеймо шаманизма остается на оболочке. Интригует — шепот мага сейчас никто не слышал, внимание было приковано к паре отрекшихся.
Огромный мужчина. Воин. Его трясло. Из глаз лились слезы. Он прижимал к себе ничего не понимающую девушку, и слезы постепенно сменяли место искреннему смеху.
Девушка переводила взгляд то на своего парня, то на отрекшихся вокруг. О ее состоянии пока было сложно говорить.
— Лиза — капитан подошел к ней первым — как ты?
— Нормально капитан. Но я ничего не помню. На меня летел камень, брошенный огром. Я пыталась увернутся. Но дальше не помню. Меня ранило?
Капитан не ответил. Вместо этого он достал небольшой амулет из своего кармана. Золоченый изумруд в красивой оправе походил на работу эльфов.
— Лиза — в этот раз в голосе капитана было не скрываемое напряжение — Кому ты служишь, солдат?
На лице девушки промелькнуло непонимание. Но она не задумываясь ответила:
— Госпоже моей, Сильване! — при этом она попыталась вытянутся, как и следовало солдату, но сграбаставший ее в объятья мужчина едва давал возможность говорить, так сильно он ее к себе прижимал.
Напряжение вокруг достигло своей финальной точки. Солдаты замерли. Никто не произносил ни слова.
Изумруд, лежащий в руке капитана, словно на миг словил солнечный зайчик, ярко блеснув своими зелеными гранями.
— Именно так — капитан заметно расслабился, в его голосе чувствовалось облегчение — истинная правда.
Звон железа. Один из отрекшихся выронил свой меч и он с натужным звоном ударился о камень.
А потом он резко развернулся, побежав в сторону той самой поляны, где сейчас лежали тела их погибших товарищей.
Секундное непонимание сменилось осознанием. Лишь резкий окрик капитана заставил остаться на месте хотя бы дозорных...
— Что же — стоявший рядом маг улыбнулся — это будет познавательно. Отличная практика. — взгляд мага был испытующим — Капитан Гроу, вас не смущает то, что сейчас начнется?
— Это мой выбор и моя ответственность. Я готов за это отвечать перед госпожой.
— Чудесно.
— Александр.
— Да, капитан.
— Вы не выглядите, как человек, загнанный в рамки. Я смотрю вас не особо тяготит почти рабский статус вашего найма.
— Рамки контроля... — маг смотрел на двух солдат, что тащили к нему мертвое тело их друга — ... были вами переоценены, капитан — в голосе мага на миг вновь появились стальные нотки. — Но это не делает наше сотрудничество менее ценным, пускай и причины, указанные вами, были в корне неверными. Эта практика — руки вновь окутал серебряный свет — для меня ценнее золота.
* * *
— Что здесь происходит?
Дело шло к ночи. Едва различимый свет закатного солнца смешивался со светом факелов.
Но вернувшегося старшину встретило небывалое оживление. Народ суетился и бегал, словно и не было тяжелого боя, будто бы это обычная рабочая суета.
Впереди, перед ним сидел капитан. Он смотрел на своих солдат с не сходящей с лица ироничной улыбкой.
— Капитан, что... — на миг старшина прервался, увидев прошедшего мимо него отрекшегося. Того, кто стоял рядом с ним при первой атаке огров. Того, кто был убит там же, попав под удар палицы огра. — ... здесь такое творится?!
Отрекшийся приостановился, приветственно махнув рукой старшине, при этом блеснув необычными глазами, светящимися серебром, и пошел дальше, будто все это было обычным делом.
— Знаешь, видимо я все же плохой капитан.
— Не говорите та...
— Я породил то, что не могу контролировать. Взгляни на них — он указал на своих воинов — они по прежнему верны госпоже. Но в свою очередь это не значит, что они верны ТОЛЬКО госпоже Сильване. Теперь исполнение некоторых... "радикальных" приказов уже не видится мне столь непререкаемым и однозначным.
— Вы говорите о бунте? — бывалый воин посуровел на глазах.
— Нет, что ты. Я говорю о чем-то куда худшем. Я говорю о рождении нового героя для них.
Старшина открыл и закрыл рот. Приподнял ладонь, а потом махнул ею, нервно плюнув на землю.
— Во имя госпожи, капитан, я вас не понимаю.
— Что с докладом? Вы притащили огров? — Время откровений был окончено. Капитан Себастьян вернулся к своей работе.
— Огров притащили, толку только от них.
— Уж поверь, толк есть — кивок в сторону поляны. Там догорали иссушенные мумии, в которых только из-за размеров можно было узнать бывших огров. — Что удалось узнать?
— В округе больше нет следов огров. Отряд, напавший на нас уничтожен полностью. Но вот незадача, что-то их мало получается, как для шайки Груна. Да и самого Груна нигде нет, только его увальни.
— Значит шайка разделилась?
— Да. И судя по всему большая ее часть по прежнему остается у себя в горах.
— Это плохо. Не знаю, что там случилось, но лидерство Груна было непререкаемо. У меня плохое предчувствие. Нужно разведать, что у них творится. И еще. Я до сих пор не получал вестей от западного лагеря. Что-то зреет, старшина, что-то очень нехорошее.
