На следующий день, 24го июня, 4-я танковая дивизия 24 июня получила приказ на отражение вражеских ударов между Березой-Картузской и Кобрином — оставленные в тылу разрозненные подразделения 4й армии атаковали транспортные пути немцев (РИ).
А 3я танковая вермахта продолжила пробиваться на восток. Как и соседей севернее — 17ю и 18ю танковые (АИ; в РИ они уже захватили Ружаны и подходили к Слониму) — ее тоже сдерживала оборона советских войск на Ясельде. В начале седьмого утра 24 июня 1941 года против частей, обороняющихся на этой реке около Березы, враг бросил свою бомбардировочную авиацию, провёл мощную артиллерийскую подготовку и возобновил атаки. Около 8 часов на одном из участков группе немецких танков 3й тд удалось прорвать оборону и выйти на Варшавское шоссе южнее селения Бронна Гура — в десяти километрах за оборонительным рубежом по Ясельде (РИ). Но тут их встретили танки 22й тд, вернувшейся ночью с севера, от Пружан (АИ; в РИ оборона уже посыпалась) — они успели пополниться с артсклада в Бронна Гура, поэтому встретили немцев плотным огнем. 24.6.1941 г. в 14 часов 3-я танковая дивизия противника вернув обратно свои ушедшие на север танковые подразделения, подтянув свою мотопехоту и артиллерию наконец прорвала наспех созданную оборону полка 55-й стрелковой дивизии (в РИ это произошло восточнее, на первом пересечении Щары и варшавского шоссе, где 55я держала немцев почти сутки). Только с помощью вновь прибывших в район Бронной горы (в РИ — Городище) стрелковых и артиллерийских подразделений дивизии при поддержки оставшихся 25-ти танков 22-й (в РИ — 30й) танковой дивизии противник к 18 часам был остановлен на реке Жегулянка в 15 км по шоссе на северо-восток от Березы (в РИ — на Щаре, в 50 км).
Всю ночь на 25 июня шел бой отрядов 55-й стрелковой и 205-й моторизованной на Варшавском шоссе вокруг Бронной горы против 3-й немецкой танковой дивизии. В Боевом пути немецкой 3-й танковой дивизии также отмечены ощутимые потери в бою в районе Бронной Гуры и Ивацевичей (в РИ это отмечено восточнее — "в районе Завинье, Мариново"). В семь часов утра советские пехотинцы под давлением танков начали отход. Лишь контратаками танкового отряда 22-й танковой дивизии через час противник был задержан на рубеже Нехачево (в РИ — Русиновичи — Тальминовичи, 70 км восточнее) где под прикрытием 55й пехотной и 22й танковой дивизий успели окопаться отошедшие ранее части 28го ск и отряда 205й мд в количестве двух тысяч человек (в РИ 4000 человек 205й мд еще занимали позиции по Ясельде — у местечка Селец — 8 км на северо-восток от Березы — тогда на них не давили немцы, которые прошли южнее и севернее, рубеж был оставлен самостоятельно) — немцы с трудом продирались по варшавскому шоссе, проходившему восточнее Ясельды через лесной массив, напичканный речками и болотами — наши войска уже в массовом порядке устраивали на лесных дорогах завалы из деревьев, прикрытые огнем стрелкового оружия, сжигали мосты, делали обстрелы колонн — немцам волей-неволей приходилось продираться основными силами по шоссе, в лоб. 22я танковая ввиду своей малочисленности действовала в основном из засад, устраивала заграждения на маршрутах движения немецких танков и периодические обстрелы колонн (действия 30й тд в РИ). Наконец, днем 25го, немцы все-таки пробились к Ивацевичам. Теперь им были доступны сравнительно открытые участки местности в северном направлении — они наконец-то могли зайти в тыл нашим войскам, все еще державшим оборону на Ясельде против подошедших пехотных соединений вермахта (в РИ немцы еще вечером 23го зашли в тыл этому рубежу с севера, от Ружан, когда захватили мост через Ясельду к северо-востоку от Пружан).
Долгий штурм небольшого — 25 километров — участка шоссе, позволил немецким танковым дивизиям подтянуть свои колонны. А воспользовались этим мы. Вытянувшись вдоль варшавского шоссе в три-четыре ряда, не ожидавшие налетов с воздуха немецкие колонны стали лакомой добычей для 120го гаубичного артполка большой мощности. К этому времени он передислоцировался с полигона под станцией Лесной на 20 км к западу, занял позиции и вдарил по проходящему через болота и лес шоссе из всех своих двадцати четырех стволов калибра 203 мм. Эти орудия, конструкции времен еще первой мировой, были гаубицами Виккерс Мк-VI, но изготовленными на американском заводе "Midvale Steel and Ordnance Co.". Их стокилограммовые снаряды буквально стирали тысячи квадратных метров со всем, что на них находилось — более восьмидесяти килограммов осколков — если по чистому металлу — брусок сечением десять на десять и длиной метр, разорванный на осколки, разогнанные пятнадцатью килограммами взрывчатки почти до тысячи метров в секунду, прошивали людей, лошадей, автомобили, противооткатные устройства орудий, их стволы и щиты, бортовую, а если взрыв близкий — то и лобовую броню танков, а потом все это дополнительно раскатывалось в стороны взрывной волной. Корректировку вели с помощью трех кукурузников, которые еще до начала артобстрела полетали поодаль от шоссе, над самыми деревьями, примерно выяснили расположение отдельных участков со скоплениями техники, а уж потом, после пары пристрелочных, выполненных на пять километров правее, чтобы не спугнуть фрица — вдарили из всех стволов, распределив точки прицеливания орудий вдоль всего шоссе, чтобы первым залпом парализовать его на возможно большем протяжении. Конечно, после первых же взрывов немцы начали разбегаться в стороны от шоссе, но технику так быстро не сдвинешь, тем более что водители в основном старались сначала выпрыгнуть из кабины, отбежать метров на сто-двести, а уж потом начинали думать о своих транспортных средствах. В основном в стиле "Надо бы отогнать от шоссе, но жизнь дороже". За те полчаса, что наши артиллеристы получили в свое распоряжение, была стерта дорога с окрестностями на протяжении пяти километров — при скорострельности один снаряд в три минуты наши сумели выпустить двести сорок снарядов — по одному снаряду на каждые двадцать погонных метров дороги с окрестностями. При возможности поражения целей и за пятьдесят-семьдесят метров от взрыва, перекрытие было многократным, пусть даже снаряды ложились зачастую и не на само шоссе, а с отклонением — это даже увеличило потери среди немцев, которые успели разбежаться в стороны от шоссе. Потом снаряды закончились, налетела немецкая авиация, но это было уже неважно — 800й полк подошедшей 143й стрелковой дивизии совместно с 55й и остатками танков из 22й танковой и 205й моторизованных дивизий под прикрытием одного дивизиона восьмидюймовок и гаубичного полка 205й мд опрокинул ошеломленных немцев и пошел кровавой метлой вдоль дороги. Мстить. По сути, почти вся третья танковая и частично — четвертая — перестали существовать. (в РИ 210й гап 23го июня поддержал одним дивизионом 800й полк при обороне у станции Бытень — 20 км на северо-восток от Ивацевичей). Еще и в сентябре местность не заросла травой, напоминая лунный пейзаж — немцы даже не стали разбирать тот металлолом, в который превратились их танки, орудия и автомобили — лишь отгребли его в стороны да соскребли останки своих товарищей и схоронили в общей могиле, увенчав ее огромным — в пять метров — крестом. Правда, кто-то его уже подорвал динамитной шашкой, а потом облил бензином и поджег, так что теперь о горе-вояках напоминал только торчащий из холма обломок.
Итак, утром 25го июня 3я и 4я тд понесли под Ивацевичами существенные потери от артобстрела 203-мм гаубицами и последующей контратаки 22й тд, полков 143й и 55й сд — порыв немцев непосредственно на восток был остановлен. Но полсотни танков и три батальона мотопехоты успели уйти на север, в направлении Коссово-Ружаны, тридцатью километрами западнее 18я тд переправилась через Свислочь и выходила на шоссе Пружаны-Ружаны за спиной нашей 30й тд, а 29я мд вермахта ждала, пока 18я тд пройдет по узким лесным дорогам, одновременно прикрывая ее фланги в районе Свислочи, 17я тд продолжала давить на нашу 30ю, уже бывшую фактически в окружении, а частью сил обходила ее севернее, также целясь на Ружаны. А ведь они располагались в 45 км уже юго-восточнее Волковыска. В принципе, если бы 17я тд пошла на север, к Волковыску, она бы успешно перерубила основную магистраль отхода наших войск из Белостока. Но до Волковыска было более пятидесяти километров, тогда как до Ружан — тридцать-тридцать пять, но, что самое важное — все соединения 47го корпуса продолжали действовать в одном направлении, клином, тогда как при наступлении 17й на Волковыск она существенно бы разошлась с 18й, а сейчас немцы предпочитали действовать узкими клиньями, чтобы охватить в котле максимальное количество войск, пусть даже между "пальцами" останутся промежутки с советскими войсками — их зачистят уже идущие следом пехотные дивизии армейских корпусов. Да и шоссе надо расчистить как можно скорее — двигаться по нему гораздо лучше, чем по второстепенным дорогам, да еще в обход, с крюком почти в сотню километров. Поэтому 17я танковая снова начала заходить северного фланга, с запада, уже на Ружаны, тогда как 18я шла на город в лоб с юго-востока.
Севернее направлений, по которым наступали 24й и 47й корпуса, со стороны границы в направлении Волковыска еще одним клином продвигались 71, 9й и 43й армейские корпуса — до города им оставалось 70 километров. Они охватывали с юга наши 10ю и часть 3й армии. С севера их обходили дивизии 8го армейского корпуса. И в такой обстановке 3я армия еще предпринимает контрудар по 20му АК в районе Гродно. (РИ)
Тем временем еще севернее немецкая 7-я танковая дивизия 39-го мотокорпуса по шоссе Вильно-Молодечно почти без боя прорвалась к Вилейке, в 50 км на северо-запад от Минска. Советская 50-я стрелковая дивизия была сбита с позиций в районе Вилейка-Молодечно и начала отход в район Плещеницы. Вслед за 7-й танковой продвигалась немецкая 20-я танковая дивизия. Наступавшая со стороны Ошмян немецкая 12-я танковая дивизия 57-го мотокорпуса заняла Воложин в 60 км на северо-запад от Минска. В полдень столкновения шли уже на расстоянии 20-40 километров на северо-запад от Минска, причем к концу дня разведчики 64-й и 108-й советских стрелковых дивизий атаковали оперативную группу штаба 39-го мотокорпуса вермахта и захватили карту боевого развертывания группы армий "Центр". Немцы же налетели на штаб 13й армии — его командование вышло к своим только через два дня (все — РИ).
Таким образом, 3я танковая группа, действовавшая на северном фланге, была гораздо успешнее, чем 2я — если 3й оставалось до Минска порядка двадцати километров (РИ), то 2й — 200 (АИ; в РИ — 100). Позднее мы узнали, что в трех подошедших с севера к Минску танковых дивизиях — 7й, 12й и 20й — было семьсот танков, из них половина — чешские. За братьями-славянами образовался должок. Но данные о северном фланге у нас были очень обрывочными, в отличие от южного.
Здесь еще днем 24го к Ружанам подошла главными силами 155я сд (в РИ — утром 24го — заняли оборону в 35 км на с-в, на Щаре, у Слонима, при этом понесла большие потери от неожиданного удара во фланг от 17й и 18й тд), ближе к ночи подошел и легкий артполк 55й сд, который за день ускоренного марша покрыл почти 80 километров — под периодическими налетами немецкой авиации, со сменами лошадей, реквизицией автомобилей, оставив по дороге половину матчасти — они успели. 143я сд частично еще продолжала прибывать на станцию Лесная (40 км на с-в от Ивацевичей) и в Слоним, а уже прибывшими частями выдвинулась за Щару, к Косово (в РИ — 24го заняла оборону на 25 км восточнее — за Щарой). Она-то и приняла на себя удар прорвавшихся на север от Ивацевичей танков 3й и 4й тд. Танков было не более пятидесяти, но с ними шло три батальона мотопехоты — внушительная сила, которую к тому же поддерживали пикировщики. Немцы пробили неприкрытую рекой оборону 143й дивизии и двинулись дальше на север — к Ружанам. 143я же, отброшенная в лесной массив за Гривду, вскоре оправилась и провела контратаку, правда, зацепив лишь хвост немецкой колонны — мотопехотный батальон и с десяток танков. Бой в районе Косово продлился до вечера, когда точку в судьбе этого огрызка 3й тд вермахта поставили вернувшиеся танки 22й тд и 205й мд, участвовавшие в контратаке вдоль шоссе на Березу. К тому моменту у немцев уже практически закончились боеприпасы, и им оставалось только прорываться обратно на юг. Не получилось — к этому времени у них оставалось только два танка и менее роты пехоты, считая легкораненых, практически без боеприпасов — днем они как-то сдерживали атаки только при поддержке пикировщиков. Ушедшие же севернее две трети боевой группы увязли в боях за Ружаны — им в тыл после уничтожения "хвоста" и ударили отряды 22й тд полковника И. В. Кононова и 205й мд полковника Ф. Ф. Кудюрова, а также отряд 6й сд полковника Ф. А. Осташенко, а с восточного фланга — части 143й дивизии. Жалкие остатки 3й тд вермахта уже ночью прорвались на восток, к 18й тд, которая тоже вечером 25го июня побывала в окружении.
Это окружение было организовано в свою очередь окруженными у Ясельды советскими частями, которые не ждали у моря погоды, а пошли на прорыв через колонны 18й танковой и 29й мотопехотной дивизий немцев. Это привело, по словам Гальдера, к "временному кризису" (в РИ — под Слонимом). В ЖБД 47-го мотокорпуса немцев позднее было отмечено: "Противнику удается неоднократно прорваться на шоссе юго-западнее Ружан (АИ; в РИ — юго-западнее Слонима). Около 10.30 (АИ) одна из этих проводимых при поддержке многочисленных танков вражеских атак, сила и упорство которых все время увеличиваются, приводит к прорыву, сопровождающемуся уничтожением множества машин с горючим, которые двигались по шоссе для пополнения запасов топлива у танковых полков. В 11.30 противник пересек шоссе в восточном и юго-восточном направлениях. Тем самым частично обездвиженные и испытывающие недостаток боеприпасов части обоих танковых полков отрезаны западнее Ружан" (АИ; в РИ — в Слониме). Одновременно с востока, от Ружан, ударили части 155й сд, которая южнее Ружан еще только вступила в первые бои с той самой боевой группой 3й и 4й тд, что вечером 25го прорвалась к 18й тд. Все смешалось.
