Хрип. Вдох-выдох. Он жив?
Тумал обволакивал рассудок. Что-то неуловимо важное пыталось проникнуть сквозь сомкнутые веки. Но ещё не время...
В следующий раз Дарт Вейдер пришел в сознание много позже. Мозг освобождался от наркотического дурмана, а расплывающееся зрение обретало четкость.
— Мои поздравления, мой лорд. Ваши легкие целы.
Широко распахнулись неверующие глаза. Он сделал глубокий вдох. Выдох!
Затем вдохнул лишь чуть, и задержал дыхание. Невозможно! До этого воздух подавался строго дозировано, а теперь...
Вейдер попытался сказать что-то, но не сумел. Лишь сиплый хрип вырвался из глотки.
— Держите. Попейте воды.
Прохладная, живительная влага оросила истосковавшееся по воде горло. Целый фонтан чувств взбурлил в Силе! Как давно он наслаждался вкусом простой воды?
— Мой Лорд, прошу вас, спокойнее. Вы можете непоправимо повредить уникальное оборудование! — в голосе Тон Ви слышалась неподдельная паника.
Титаническим усилием воли мужчина смирил себя. Ещё не время праздновать.
Ситх попытался приподняться, но ничего не вышло. Мгновеньем спустя заботливая механическая конечность приподняла голову главкома Империи. Протезы для рук и ног отсутствовали, и пациент смог в полной мере ощутить себя непоправимо искалеченным.
— Если вы меня исцелите, доктор, я озолочу вас. Сделаю главным врачом Империи, поставлю самое дорогостоящее оборудование. Верну вашему народу родную планету. Или любую другую по вашему вкусу.
— К сожалению, Империя пала, мой Лорд, — по голосу Тон Ви, просматривающего понятные ему одному медицинские отчеты, нельзя было сказать рад он этому факту, или же огорчен. — Вы считаетесь погибшим, а в почете нынче Сенат и демократия.
Сверкающий раскаленным золотом желтый взгляд ситха заставил каминоанца вздрогнуть и отступить на шаг.
— Ну надо же... как они преуспели. За столь малый срок. Как вы полагаете, у меня ещё есть шансы вернуть все на круги своя?
— Учитывая то, что вы совершали имея в наличии всего шестьдесят процентов вашего тела... — голос Тон Ви дрожал, — не хочу даже думать, на что вы способны абсолютно здоровым.
— Я верю в вас, доктор. Не подведите меня.
И лечение продолжалось!
В передыхах между длительными сеансами терапии, когда обрабатываемое тело отдыхало от множества лекарств и истязаний, Дарт Вейдер экспериментировал. По крупице проводил Силу сквозь новые части тела, заряжая оные жизнью и новыми силами. В минуты отдыха читал головид или просматривал выпуски новостей и сводки. Что творится в мире?
Легкая улыбка осветила лицо, когда он прочитал заголовок о восстановлении Храма Джедаев. Какая наивная попытка! Но его сын просто источал наивный, чистый энтузиазм, который, что странно, приводил к успеху. Занятно, что им даже подкинули деньжат на строительство: все же правительство Новой Республики не могло так открыто плюнуть на "дело Света". Однако мнения разделились. Кто-то верил Республиканской пропаганде о том, что коварный ситх заманил джедаев в ловушку, уничтожив всех до единого. Индивиды помудрее с опаской относились к возрождению потенциально опасной и неуправляемой секты уже запятнавшей себя попыткой свержения законного правительства.
— Очень недурственно, — хмыкнул Вейдер, выяснив, что Храм расположили далеко не на Корусканте. Мол, Свет-Светом, а себе под бок сажать неуправляемых моралистов себе дороже. Проще будет уничтожать, если не удастся взять под контроль.
Ещё одну улыбку вызвал победный транспарант, на котором его сын Люк стоял в окружении верхушки Повстанческого Альянса. Скайуокер, любимчик, герой войны, даже находясь в центре изображения казался чужим среди всех этих лицемеров и лизоблюдов. Вейдер лишь зло скрипнул зубами, оценив масштабы трагедии. Сердце защемило от сожаления. Ведь подозревал же, чувствовал. Разведка доносила вполне весомые и убедительные доказательства. Но нет, бывшему учителю, Императору Палпатину нравились бестолковые игрища и интриги. а сколько раз их можно было придушить прямо там, в сенате, ещё до роспуска оного! Эх!..
Но нет плохого без хорошего. Когда враг выходит на свет — он раскрывается. Теперь его гораздо легче уничтожить.
Пусть "победители" спят спокойно. Пока.
Они считают себя в безопасности, сопя ночами в подушку под никогда не гаснущими огнями Столицы. Однако теперь их не надо искать по всей Галактике. Метаться от планеты к планете в поисках ускользающего следа, погрязая в некомпетентности сослуживцев и предательстве. Никто не мог служить столь качественно, как ситх, и это дико раздражало.
— Обратный отсчет пошел, господа! — вынес приговор Дарт Вейдер, и перелистнул страницу.
Сводки грядущих новостей он воспринимал спокойно, почти равнодушно.
Детище его рушилось на глазах. Когда-то идеально смазанная и трепетно возводимая машина Имперского флота была растоптана единым росчерком пера. Армия сокращалась до "минимально необходимого" контингента. Торжественный распил и утилизация боевых крейсеров проводились под шум оркестров и рев трибун. Миротворцы ликовали, и лишь на последних страничках небольшой статьей была затронута проблема сотен миллионов безработных военных во всех мирах.
— Что ж, вы сами вложили в мои руки оружие! — голос ситха не предвещал ничего доброго. День, когда он предложит никому не нужным нынче солдатам, лишенным даже пенсии или пособия новую цель, подарит истинный путь и вернет смысл жизни... день сей станет началом конца Новой Республики!
*
Сколько себя помнил, Томас Таррак всегда боялся темноты. Страх настигал его, когда сумерки стягивались черным покрывалом над городом. Город боязливо затихал, смиряясь до поры. Выпуская наружу первородное зло, всегда царившее в Тарсийский трущобах.
Высокий, как для неполных шестнадцати, худощавый и сутулый, Томми предпочитал отводить взгляд. Бить, конечно не переставали, но делали это не сильно, лишь отдавая дань.
Темнота. Не субтильные фигурки отморозков: Борка и Станна, не фальшивые слова Сюзанны, одаряющие прекрасным взглядом лживых глазок.
От встречал одиннадцатый день рожденья, когда беда постучала в дом зажиточной семьи Тарраков. День, когда семьи не стало. Парень помнил его, как сейчас.
Он вышел вымыть руки: праздничный торт следовало есть опрятным. Открыл кран, услышал журчанье воды, и взглянул на себя в зеркало счастливым взором. Целый торт, и только ему! Вот тогда все и закончилось.
Оглушительный взрыв, как он понял позже, гранаты, разорвал квартиру верхнего района в щепки. Отец, высший офицер Империи и аристократ погиб мгновенно. Жена страдала две минуты.
Именно так запомнилась ребенку "счастливая" дата свержения тирании Империи, и воцарения Свободной, Новой Республики.
Двое вошли в квартиру. Безбоязненно, уверенно, как новые хозяева всего сущего.
— Работа выполнена — Тарраки мертвы.
— Ребенок?
— Провожу сканирование, — мужской баритон запнулся на миг.
Прокручивая в голове тот день, Томми отчетливо помнил холодную отстраненность восприятия. Пребывающий в шоке мозг подсказал абсурдное решение: ребенок лег на пол ванной, задернув шторку и, обхватил руками колени шептал, покачиваясь:
— Меня здесь нет... меня здесь нет...
Тишина, и тяжелые шаги хрустят штукатуркой.
— Что-то барахлит. Вроде...
— Ты же понимаешь, что пока Род официально не прерван, это все, — собеседник явно обвел рукой пространство, — принадлежит не нам.
— Да знаю я!
— Обыскать.
Тяжелые шаги сверлили мозг мальчика. Вот они приблизились, и дуло плазмогана отодвинуло край банной шторки.
"Меня здесь нет... Меня здесь нет!"
— Его здесь нет, — ровно проговорил баритон.
— Проклятье! — собеседник явно взбесился. — По головке нас не погладят, понимаешь?!
И Томми сбежал. Сбежал, ощущая плывущее по пятам дыхание смерти. Уже много позже, просматривая в ворованном датападе сетевые архивы юноша наткнулся на зацепку:
"Новая Республика набирает обороты! Благодаря великому экономическому уму сенатора и принцессы Леи Органы ситуация стабилизируется! Прямым решением сената изъяты бесхозные счета многих погибших имперцев!"
И чуть ранее:
"Трагедия семьи Тарраков. Вторая по значимости семья Тарсии гибнет от сбоя ядра генератора климат контроля..."
И ниже: — три трупа. До боли знакомые родные лица, и изуродованное до безобразия маленькое тельце:
"В живых не осталось никого. Династия Тарраков прервана".
— Сволочи! Подонки! — зло шептали уста подростка, однако мысли о мести живо вымело жестокой реальностью. Реальностью нижнего города. Реальностью трущоб.
Его, богатенького выкормыша, никогда не примут за своего. Это отчетливо дошло до парня, в очередной раз ощупывающего вероятно сломанное ребро. Однако в на сей раз.
— Тимми-Томми, живо сюда! — наигранно добродушно донеслось из-за стены.
"Как?! Как они на меня вышли?!" — билась в мозгу отчаянная мысль, а ноги уже привычно несли вперед, пред ясны очи главенствующего местными отморозками Борка.
Низенький, едва ли не по подбородок татуированный малыш внушал безотчетный страх всем окружающим. Бритый череп, кольца от носа и до виска проходящие через всю щеку. И маленькие, звериные злые глазки.
— Что ты там делал, Томми? — невинно спокойный голос, однако бывший Таррак давно не питал ложных иллюзий. Как и в показушном безразличии пятерки бессменных сопровождающих: жирного Станна и компании.
— Читал, — лаконично ответил Томми. Если от видел отсвет датапада, солгать — подписать себе смертный приговор. Прощай датапад — последняя отрада последних четырех лет. Сколько счастливых часов за чтением, изучением интересного и просмотром развлекательных передач... теперь всему конец.
— И на чем ты читал, позволь узнать?
— Датапад.
— Ты знаешь, что тебе будет за сокрытие такой вещи?
— Я нашел его только вчера. И прости меня пожалуйста, Борк. Я хотел завтра, как подарок отдать его Сюзанне.
— Сюзанне, говоришь, — задумчиво проговорил хозяин положения. А затем резко шагнув вперед, коротко ударил Таррака под дых. Затем сокрушительный удар в лицо и, на последок, со смачного размаху уже в лежачего.
— Ты должен нести все ценное мне, дошло? — удар. — Мне! — удар — Мне!!! А не какой-то Сюзанне!
Попытаться дать сдачи — ощутить нечто пострашнее разбитого носа и отбитого бока. Поэтому Томми лежал, и не рыпался. Ещё легко отделался.
— Но ладно, — щадяще протянул Борк. Сюзанна — всеобщая любимица. Красавица, дочь бедных родителей, еле наскребших на обучение в школе. И юная красавица, не забывая родной двор, частенько посещала знакомые с детства трущобы. Здесь её никто не смел тронуть. В отличии от Томми, к сожалению.
— Сегодня я добрый. Подаришь ей свой датапад там, или что у тебя. Юлить не советую. И, чтобы больше такого я не слышал. Дошло?
— Дошло, — мгновенно ответил Томми. Проигнорировать — заработать новые удары. Ведь свежо воспоминанье, как на глазах парня Борк, пару-тройку лет назад, забил до смерти мальчишку, не способного ответить на вопрос. Малец уже лежал, скорчившись от боли, но Борк все бил его и бил. Спрашивал, ухмылялся, не слыша ответа и продолжал наказывать за молчание. Тельце сбросили в канализацию.
Отморозки ушли. Томас перевернулся на спину и уставился в темнеющее небо. Он никогда не считал себя частью стаи. Сынка богачей в нем разнюхали практически сразу же. И попытались наказать.
Первый бой Таррак вынес с достоинством. Вмазал двум, выше его на голову мальчишкам по самое не балуй. Юные драчуны, видимо, ни разу в жизни не видели монитора, чем ещё объяснить полное неведение правилами боя.
Но после, они привели Борка с компанией. И тогда все встало на свои места. Стая пировала, а мальчик харкал кровью и жаждал смерти.
"Хорошо ещё, что не под кайфом был", — мрачно подумал Томас. И, ощупав бок, попытался подняться. Его удивительная способность: полежать, и все пройдет, сработала и сегодня. Ушиб, казавшийся очевидным переломом, лишь отдавал фантомным отголоском боли.
Но — делать нечего. Придется тащить планшет Сюзанне.
"Лишь бы ей понравилось" — с нежностью подумал парень, и напрочь забыл о суетном. Что поделать, юношеская влюбленность. Она такая.
*
*
— Попробуйте встать... только очень, молю вас, очень осторожно! — взволновано бормотал Тон Ви. Но мужчина, сидевший в постели его почти не слышал. Взгляд золотых глаз неотрывно следил за движущимися пальцами на ногах. Вперед-назад. Влево-вправо.
— Невероятно, — голос Вейдера охрип. — Вам удалось, доктор.
— Попробуйте встать.
— Они такие... тонкие. Как у юноши.
Это он про свои ноги. Две сухих жердочки, торчащих испод простыни.
— Вы ими никогда не пользовались, мой Лорд. Придется тренировать.
— О-да... тренировать... — сияющий, полный предвкушения взор нацелился куда-то ввысь. — Ситх подери, как же мне этого не хватало!
Четыре года! Четыре долгих, изнурительных года! Бесконечные терапии, лечение и долгие недели беспросветной скуки наедине с голонетом. И вот, наконец, он может стоять, двигаться и... действовать. Жить. Делать то, что он всегда делал! Бороться! Преодолевать препятствия и быть собой!
— Зеркало, доктор.
И минуту спустя он пристально рассматривал свое отражение. Мужчина, бывший когда-то Энакином Скайуокером, смотрелся последний раз в зеркало давным-давно, а опосля зарекся повторять. Теперь безрадостная картина обгоревшего калеки сменилась на до боли знакомое лицо.
Но — совсем иное. Повзрослевшее. Заматеревшее.
Когда-то основательно прогоревшая черепушка покрылась бледным тонким покровом. Обновленная кожа прижилась хорошо, и взгляд на миг прикипел к начавшим отрастать волосам.
— Вы сотворили чудо, доктор! — ситх из последних сил сдерживал ликующий вопль.
— Это вы чудо, мой лорд. Без преувеличений скажу: вряд ли в Галактике ещё найдется существо, способное совершить тоже, что и вы за эти годы. Ваша способность регенерировать и использовать Силу... сотворили невозможное.
До боли знакомые черты. Он вспомнил себя прежним, когда все было хорошо. Как быстро юная, беззаботная жизнь сменилась вначале войной, а затем круглосуточной работой на должности второго лица в Империи!
И четыре года паузы пролились бальзамом на душу измотанного организма. Никуда не нужно идти. Никого не нужно спасать, отвоевывать планеты, уничтожать и наказывать.
Не сказать, что время было потрачено зря. Вовсе нет. Долгие медитации и познание себя позволили постичь то, что было скрыто бесконечной суматохой. Шагнуть вперед в познании Силы.
Исцеляясь крошка за крошкой, невольно начнешь использовать те свойства Силы, которые именовали "светлой Стороной". Вейдер менялся. Медитировал, совершенствовался, пропитывал обновленное тело мощью. Если в бытность свою полукиборгом он мог поднять звездолет, то теперь чувствовал, что способен раскрошить в пыль целую базу. Вот только стоит ли?
Он напитывался жизнью и вместе с тем все больше осознавал её ценность. Он ни в коем случае не ощутил себя джедаем и продолжал питать глубокое отвращение к их законам. Но жить гневным убийцей? Безжалостной машиной, чье основное топливо — собственные страдания?
Вейдер не знал, когда, но понял. Нет ни светлой, ни темной стороны. Есть только то, что человеку полезно, а есть то, что вредно. И выздоровевший организм очень четко понимал всю пропасть отчаяния той отравы, которой пропитывавшей яство многие годы...
Но всему приходит конец. Неужто Сила посчитала, что он сполна заплатил за ошибки?
Или Галактика вновь нуждается в Избранном, здоровом и полном сил?
Тогда он сделал несколько шагов и лег обратно. Но начало положено. С каждым днем его силы пребывали. Начав с коротких прогулок, уже через месяц он заходил в далекие взгорья неизведанной планеты. А потом он побежал.
Наверное, удивительное и странное зрелище: высокий, взрослый мужик, носящийся галопом по просторам базы. Подставляющий светилу донельзя довольное, светящееся счастьем лицо.
Проходили дни, и месяцы и годы... Все меньше и меньше времени требовали медицинские процедуры. Все чаще Темный Лорд уединялся где-то в уголке базы, и в один из дней каминоанец отыскал его, играючи фехтующего какой-то палкой с десятком дроидов. Тогда он понял — время исхода близко.
*
— Каковы указания, мой Лорд? — уточнил семенящий следом Тон-Ви, стараясь догнать широко шагающего Лорда Вейдера. Пышущий здоровьем высокий, широкоплечий мужчина среднего возраста ничем не напоминал полуживого киборга. Одетый в летный комбинезон темно-серого цвета он, с закинутой за плечо котомкой направлялся к застоявшемуся звездолету. Как долго он ждал...
— А знаете... делайте что хотите, — пронзительный взгляд излучал благодарность. — И... спасибо вам, доктор.
— Д-да не стоит, это моя работа. И оплачено с лихвой! — запротестовал тот.
— Нет, стоит. Вы оказали мне неоценимую услугу. По правде сказать — я ваш должник. У будьте уверенны, что всегда сможете положится на меня, доктор.
— Спасибо...
— Лабораторию — в консервацию, как и было ранее. Хотя никто не запрещает вам использовать её в своих целях. Для исключительных случаев, естественно. Надеюсь никогда больше здесь не оказаться, — мужчину передернуло.
— Будет сделано, — кивнул Тон-Ви. — А куда вы направляетесь... если позволено спросить?
Бывший пациент провел рукой по короткому ежику каштановых волос и криво ухмыльнулся. Последний раз эту ухмылку Галактика видела очень давно. И это не предвещало ей ничего хорошего.
— В отпуск, мой дорогой доктор. Я около двадцати лет не был в отпуске. Пора бы уже и там побывать. Заслужил.
Если не считать долгих пять лет лечения, подумал каминоанец.
— Не считается. Назовем это... реабилитация.
"Он что, и мысли читать может?!" — ужаснулся Тон-Ви и по-новому взглянул на ситха. Нет, от конечно мог предполагать... от него же ничего не укроешь!
Мелькнула мыслишка: а стоит ли выпускать ЭТО в мир?
Они стояли около небольшого, утлого суденышка. Странный приказ: установить на корабль исключительно ЕМП машину... и никакого вооружения.
— Чутье подсказывает... — пробормотал тогда пациент в ответ на невысказанный вопрос. — Знаете доктор, меня всю жизнь учили следовать велению Силы, а я всю жизнь поступал наперекор. Теперь мне даже интересно: вот пойду я навстречу, что будет?
Что-что, а в джедайско-ситхские штучки каминоанец точно встревать не собирался, и благоразумно промолчал.
Хватало незабываемых впечатлений, которых он нахватался, украдкой взглянув на несколько тренировок "пациента". От увиденного волосы становились дыбом, а парящие в воздухе тренировочные дроиды полностью испытали на себе могущество возродившегося ситха.
Вот только ситха ли? Тон Ви перестал отдавать себе отчет, кто перед ним? Он видел светлые волосы, здоровое человеческое лицо и печальную улыбку с печатью мудрости. В то же время оставалась незыблемой манера речи, строгая твердость и скрытая угроза в голосе. А могущества в воздухе вокруг фигуры Лорда прибавилось однозначно.
Все те же интонации, все те же обороты речи, просто отнять трескучий бас вокодера. И взгляд. Если ранее он лишь ощущался кожей, незримо, то нынче пристальная синь давила прессом.
И если раньше Тон-Ви хотя бы мог составить примерный психологический портрет пострадавшего, то теперь терялся в догадках. Кто он?
Ранее истерзанная страданиями полу машина, нынче — пышущий здоровьем зрелый мужчина.
— Пора расставаться, доктор, — Лорд Вейдер обернулся, и полы черного плаща колыхнулись под незримым ветром.
— Я буду скучать! — брякнул каминоанец. И вздрогнул, услышав свой голос.
— Я тоже, — мягко улыбнулся мужчина, выбив напрочь почву из-под ног. Ловким движением запрыгнул на трап корабля. Пальцы бегло пробежали по приборной панели. Загудел двигатель.
— Мой Лорд... а скажите, сейчас вы ситх?
— А что такое ситх, мой дорогой друг? Вы знаете? Я — нет.
Его руки крепко ухватили штурвал корабля, немного оттянув — влево-вправо. Как же сладко снова испытывать это непередаваемое чувство обладания собственным звездолетом. Пусть и чрезвычайно устаревшим.
Каминоанец продолжал переминаться у трапа, словно желал добавить что-то к словам прощания, и в тоже время не зная, что сказать.
— А какого цвета ваш новый световой меч? — выдавил он очередную залетную мысль.
— Красного, — простой и емкий ответ.
— Воспоминания... не жмут? — Тон-Ви поразился собственной наглости.
— А чтобы помнить, доктор. Помнить, что страдания — следствия наших глупостей, — Вейдер хмыкнул, и ладонь его стиснула рукоять на поясе. Он повернул голову и одарил спасителя последней, прощальной усмешкой. — Ну а если отринуть всякую тарабарщину, доктор, то только такие кристаллы и были.
Корабль, шипя, консервировался. Тон-Ви выскочил из под дюз, и наблюдал, как суденышко уменьшалось в ночных небесах.
Энакин Скайуокер летел в новую жизнь. Как когда-то и мечтал. Здоровый и абсолютно свободный. Летел в ночные небеса. К звездам.
