Небогатов всмотрелся в приближающиеся японские миноносцы. Дюжина корабликов беспорядочно рыскала по курсу влево-вправо, как бы "обнюхивая" акваторию залива Петра Великого перед тем как "впустить в лавку" четвёрку броненосцев-"слонов".
— Что это они так, как будто пчёлы роятся, уж очень похоже, — молоденький мичман, прибывший на эскадру с Бирилёвым, с интересом наблюдал за непонятными маневрами неприятеля, — не дай Бог, столкнутся. То есть, конечно, дай. Извините.
— Опасается Того керосинок наших ныряющих, — Похвиснев указал вице-адмиралу на приближающуюся русскую эскадру, — смотрите, Николай Иванович, командующий поднял флаг на "Алмазе".
— Алексей Алексеевич прав, — отозвался Небогатов, — на отряде броненосцев есть свой адмирал, нечего командующему подставляться, думаю, Бухвостов вполне справится, надо только переправить Николая Михайловича на "Александр" поскорее. А командующий, судя по всему к нам направляется.
Так и оказалось, пока "Александр", "Суворов" и "Орёл" строем фронта неспешно двигались в направлении неприятеля. "Алмаз" устремился к "Ослябе".
На крейсере-яхте замельтешили флажки сигнальщиков.
— Что там, — просил Небогатов у вахтенного офицера, — я прямо как крыловская мартышка, совсем к старости глазами слаб стал.
— Командующий приглашает вице-адмирала Небогатова перейти на "Алмаз", есть важная информация от контр-адмирала Клапье де Колонга, — доложил лейтенант.
— Ну, быть по сему, ответьте Бирилёву, приду на "Громком".
Небогатов спустился с мостика и направился к кормовой башне, у которой размахивал руками Бэр, что-то объясняя артиллерийским офицерам и Бухвостову.
— Владимир Иосифович, как говорится, вашими молитвами. Согласно распоряжения командующего флотом мы с Бухвостовым вас покидаем. Я на "Алмаз" направляюсь, Николай Михайлович на "Александр". Но вы обязательно попробуйте стрельбу на предельных дистанциях. Закиньте с десяток фугасных по миноносцам. Сам Того подтянется часа через полтора-два. Хотя есть у меня сомнения в его решительности, предполагаю, побоится друг Хейхатиро переть напролом. Будет думать о минных позициях, на которые мы его заманиваем, о лодках подводных...
— Николай Иванович, у моих башнёров руки чешутся раздолбать япошек. Одного боятся — что вы или Бирилёв скомандуете "Ослябе" уйти в гавань.
— Я то не скомандую. Но, на всякий случай, Владимир Иосифович, начните стрельбу сразу с максимальным креном, может так случится, что Того всё таки пойдёт прямиком на Владивосток, поэтому отстреляйтесь по миноносцам не мешкая.
Когда "Громкий", доставив Небогатова на "Алмаз", отвалил от крейсера, направляясь с Бухвостовым на борту к "Александру 3", носовая башня "Осляби" произвела залп, через десять секунд бахнула кормовая...
— Николай Иванович, — пожурил младшего флагмана Бирилёв, — не вытерпели всё-таки, решили пострелять по макакам, пока "перестраховщик" не запретил.
— И в мыслях не было, Алексей Алексеевич, — да и какой вы перестраховщик? На небольшом крейсере с одними "пукалками" впереди эскадры на врага бросились.
— Ладно, Николай Иванович, теперь поговорим о серьёзных делах. Ого, смотрите, почти накрытие у Бэра, — Бирилёв схватился за бинокль, — ай да молодцы! Сколько там, кабельтов 150 будет?!
— Максимум 120, но артиллеристы действительно молодцы.
— Забегали тараканы японские, — обрадовался Бирилёв, — не ожидали такой дальнобойности! Пусть знают, здесь им не Порт-Артур!
Японцы приняли влево, второй залп "Осляби" теоретически мог зацепить вражеские миноносцы, но они быстро увеличивали расстояние от броненосца "дальнобойщика" и третий залп Бэр, решил не производить, а дал команду приступить к выправлению крена "Осляби". Несколько минут восемь японских миноносцев (четыре ранее отвернули к главным силам) шли навстречу тройке бородинцев, но тут не выдержали нервы у Левицкого и он дал команду на самый полный, становясь между неприятелем и "Орлом", "Александром", "Суворовым".
Информация о сражении "Нахимова" и "Мономаха" с крейсерами адмирала Дева на владивостокской эскадре широко обсуждалась в кают-компаниях и теперь все манёвры отчаянных японцев русские моряки рассматривали предельно серьёзно. Но командиры миноносцев Страны восходящего солнца имели приказ адмирала "провоцировать, пугать, но не рисковать чрезмерно", и красиво развернувшись "все вдруг", показали русским броненосцам корму.
Бухвостов, оказавшись на мостике родного "Александра" известил комфлота о принятии командования над броненосным отрядом. "Ослябя" пока ещё кренясь, но быстро выправляясь, спешил к тройке собратьев.
Броненосцы, маневрируя между островами Рейнеке и Аскольд, перекрывали вход в Уссурийский залив, а миноноски и подводные лодки, прячась за островами, должны были атаковать противника по возможности.
Однако, как и предвидел Небогатов, Того на рожон не полез, — обозначив присутствие его корабли линии, равно как и лёгкие крейсера в очевидную ловушку не сунулись. Наверняка у японского адмирала была информация от шпионов, что Амурский и Уссурийский заливы нашпигованы минными банками, — заграждения ставили и днём и ночью, причём часто устраивая ложные, демонстративные постановки, исключительно для дезинформации врага. Как бы то ни было, но командиры кораблей тайну минных позиций свято берегли, об этом им постоянно напоминали и Небогатов, и развивший бурную деятельность начальник разведывательного отдела Тихоокеанского флота кавторанг Свенторжецкий.
Едва русская колонна из "Александра", "Орла", "Суворова", "Осляби", "Громобоя" и "Россия" обозначила намерение сблизиться — Того отвернул, оставив в арьергарде четвёрку миноносцев, с которых японцы открыто сбрасывали плавучие мины. Противники разошлись без единого выстрела, если не считать "опытовой" стрельбы с "Осляби". Очевидно, на такое решение командующего Соединённым флотом повлияли и манёвры "Ската" и ещё двух "керосинок" названия которых Небогатов не разглядел — подводные лодки погрузились в видимости японской эскадры, помогая своим линейным силам "отжать" врага в море...
Патовая ситуация, Николай Иванович, — Бирилёв сердито посмотрел на младшего флагмана, — всё как вы и наворожили. Япошки и во Владивосток нос не суют, но и нас из залива имени Петра Алексеевича не выпускают. Что есть флот Тихого океана, что нет его.
— Ворожея из меня так себе, но Того удивил, честно признаю. Думал, что он понаглее будет с таким преимуществом в силах друг наш Хейхатиро.
— Хорош друг, — Бирилёв ткнул биноклем на ост, — теперь вычерпывать сюрпризы от вашего приятеля, как думаете, где базируются японские броненосцы?
— Вероятнее всего Гензан, но я бы на месте Того дивизион миноносцев с угольщиком держал поближе к Владивостоку. Думаю надо эскадренными миноносцами при поддержке "Авроры" и "Донского", обследовать побережье.
— Всё так, Николай Иванович, всё так, но сейчас разговор у нас с вами пойдёт о другом. Вот, прочитайте донесение от контр-адмирала Колонга...
Небогатов поискал очки, не нашёл, начал чтение "с прищуром"...
Клапье да Колонг сообщил, что командир миноноски, дежурившей у мыса Погиби и "присматривавшей" за русским минными банками, обнаружил шесть крупных японских миноносцев, занявшихся постановкой минных заграждений в проливе Невельского.
Новоиспечённый контр-адмирал утверждал, опираясь на показания командира миноноски, которого охарактеризовал как толкового и ответственного офицера, что в настоящее время "проскочить" в Николаевск на Амуре Татарским проливом невозможно. К более чем двумстам русским минам, в спешке вываленным по приказу Клапье де Колонга командами "Терека" и "Урала" у мыса Погиби, когда эскадра ещё только огибала Сахалин с севера, добавились не менее трёхсот японских. В донесении также говорилось, что наблюдатели и с материка и с Сахалина фиксируют японские миноносцы, прячущиеся у берегов в ожидании русских кораблей, которые могут подорваться на минных банках.
— Прочитали? — поинтересовался Бирилёв.
— Нет худа без добра, Алексей Алексеевич, зато теперь мы точно знаем, что в Николаевск на Амуре японцы не полезут.
— Но и я вас не выпущу на "Изумруде" на верную гибель. Езжайте-ка, Николай Иванович, чинно-благородно до Хабаровска по "железке", а там "вдоль по батюшке да по Амуру", заодно и оборону проинспектируете, так сказать — на всём протяжении.
— Чёрт, — Небогатов отбросил рапорт Клапье да Колонга, — унизительно русскому адмиралу мотаться на железке и извозчиках, когда кратчайший путь лежит морем. Нет, пойду на "Изумруде" через Лаперуза. "Россия" и "Громобой" сопроводят меня до Монерона, попробуют "выдернуть" Камимуру, и пойдут на юг, к Цусиме вдоль западного побережья Японии, нарушая судоходство. Обогнут Японию и Сахалин, встретимся в Николаевске. Прямо сейчас и двинемся — Того только отошёл, с его плавающими гостинцами до темноты разберёмся. Рейдеры вот они — углём загружены сверх нормы, осталось стронуть с бочки "Изумруд", он также практически готов к выходу.
— Эк вас разобрало то, — удивился комфлота, — хотя, рациональное зерно вижу — противник не готов к нашему немедленному ответу. А отменять выход крейсеров, да, неправильно, расхолаживает команды. Но, Николай Иванович, прошу вас не рисковать, давайте-ка вы сразу к Цусиме побежите, всей троицей. И не возражайте, это приказ.
До наступления сумерек Владивостокская эскадра Тихоокеанского флота России (соединение Клапье де Колонга государь высочайше соизволил поименовать Сахалинской эскадрой ТОФ) маневрировала в заливе Петра Великого. Эсминцы обнаружили и расстреляли полтора десятка плавающих мин, более половины были муляжами, но встречались и "убойные" экземпляры, которые утопить большой корабль, да и миноносец, пожалуй, не смогли бы, но повреждения — нанесут, боевой поход прервут! Поэтому сигнальщики "просеивали" акваторию ответственно.
Небогатов поднял флаг на "Громобое", отрядив "Измруд" в передовой дозор с задачей топить всё что встретится. Как только вышли на "чистую воду", три крейсера на 14 узлах пошли на ост, чтобы не столкнуться с разведчиками Того. Правда "Аврора" и "Жемчуг", шедшие по следам японской эскадры, убеждали, что горизонт чист, но Небогатов решил немного перестраховаться, дабы не обнаружить свои намерения неприятелю в самом начале рейда...
В 23.45 31 мая 1905 года "Громобой", "Россия" и "Изумруд" повернули на зюйд, взяв курс на Цусиму. Без огней, держа пятнадцать узлов. Офицеры "Громобоя", получив информацию о курсе от штурмана, были разочарованы — им грезились обстрелы Японии, призование судов, "кошки-мышки" с крейсерами Камимуры. Но Небогатов дал понять, что если на пути никого не встретят, то Японское море так и пройдут — ходом.
— Не переживайте, нахватаетесь ещё и орденов и осколков, — хмуро буркнул вице-адмирал на предложения крейсерской молодёжи "прошерстить" прибрежные воды Страны восходящего солнца
К утру стало ясно, с эскадрой Того рейдеры благополучно разминулись. Первый день лета для крейсеров Небогатова прошёл скучно и однообразно, корабли утюжили Японское море с 14-15 узловой скоростью, машины работали без сбоев. Со стороны Японии пару раз показались дымы, но быстрые русские крейсера легко избегали сближения и опознания. Вторая ночь прошла также спокойно, правда начали "ловиться" японские радиопередачи, но адмирал приказал следовать прежним курсом, не принимая во внимание близость неприятеля.
Брусилов, ввиду приближения к Цусимскому проливу отважился на разговор с вице-адмиралом.
— Ваше высокопревосходительство, — начал командир "Громобоя".
— Что так официально, Лев Алексеевич, встревожился Небогатов, — случилось что? С крейсером, на отряде?
— Нет, всё благополучно, у меня к вам, Николай Иванович один вопрос. Если встретим в проливе японские корабли — атаковать будем или пройдём мимо?
Адмирал понимающе хмыкнул. То, что он при прорыве во Владивосток не "затоптал" отряд Катаока многие "теоретики" ставили ему в вину. Мол, не следовало упускать шанс убавить число вымпелов противника, "отъедая" от японского флота "по кусочку".
Но Брусилов был теоретик без всяких кавычек, один из самых талантливых подготовленных молодых офицеров, будущий адмирал, в чём Небогатов нисколько не сомневался, и собирался всемерно способствовать карьере умника каперанга.
— А давайте, Лев Алексеевич, я сейчас на бумаге кратко напишу свои соображения, а вы мне свои изложите. А потом я лист то и разверну, — предложил младший флагман ТОФ.
— Охотно. Итак, у нас два мощных скоростных океанских рейдера с большим числом орудий среднего калибра в бортовом залпе. Комендоры подготовлены хорошо, скажу без ложной скромности. Судя по тому, что мы оставили эскадру Того, усиленную двумя броненосными крейсерами Камимуры за спиной, нам может встретиться только отряд адмирала Катаока. Броненосец "Чин-Иен" тихоход, не успевает даже за старенькими "Мацусимами". А их троицу "Россия" и "Громобой" превратят в развалины очень быстро. "Чиода" или "Идзуми" вряд ли вмешаются в драку, постараются удрать, чтобы не увеличить число потерь императорского флота.
— Ловко вы, Лев Алексеевич излагаете, — рассмеялся Небогатов, — не знай я вас как грамотного и дельного офицера, за хвастуна бы посчитал.
— Николай Иванович!
— Да ладно, ладно, читайте, — вице-адмирал открыл листок на котором ранее красным карандашом вывел два слова: ВСЕХ УТОПИМ!
Небогатов и Брусилов не знали о передислокации старого китайского трофея "Чин-Иен" в Хакодате, поэтому когда в полдень 2 июня крейсера "напоролись" на транспорт конвоируемый "Хасидате", первым делом подумали — далеко ли находится древний тихоход, вооружённый однако ж грозными, пускай и старыми двенадцатидюймовками...
Но командир "Хасидате" о местонахождении своего броненосца знал и никаких иллюзий относительно исхода боя не питал, понимая, что пока его крейсер будут рвать "Россия" с "Громобоем" скоростной русский бронепалубник спокойно утопит гружёный провизией и патронами для Маньчжурской армии полуторатысячетонный пароход.
И, сообразно с обстановкой, бравый каперанг Фукуи Масаёси нисколько не заботясь о конвоируемом судне, решил нанести врагу максимально возможный ущерб, для чего отослал расчёты малокалиберной артиллерии частью к 120-миллиметровкам, а частью в кочегарки. "Хасидате" ринулся на противника, стараясь поймать момент и поразить такую большую мишень как крейсер типа "Рюрик" из орудия главного калибра.
Русские накатывали на "Хасидате" строем фронта, посередине находился "Громобой". Небогатов приказал недовольному Ферзену отойти подальше и не ввязываться в бой ни при каких обстоятельствах. Адмирал предполагал возможность тяжёлого повреждения одного из больших крейсеров, мало ли — раз в год даже из разболтанной японской тринадцатидюймовки можно получить "привет". В таком случае, после утопления "Хасидате" Небогатов на "Изумруде" уходит к Клапье де Колонгу, а "Россия" и "Громобой" возвращаются во Владивосток.
Но, как и подсчитывал Брусилов, старый японский крейсер, двум "рюрикам" с отменно подготовленными экипажами, оказался действительно "на один жевок". Громобой" и "Россия" разогнались до 18 узлов и разошлись, беря отважного японского тихохода в клещи, сразу же обрушив с двух сторон на "Хасидате" град шести и восьми дюймовых снарядов. Соскучившиеся по делу комендоры взяли высокий темп стрельбы, но попадания в японца начались почти с первых выстрелов, поэтому артиллерист Небогатов, не стал по своему обыкновению ворчать и считать стоимость снарядов каждого калибра, "выпуленных в белый свет как в копеечку"...
Через полчаса всё было кончено — "Хасидате" горел и погружался носом в воды Японского моря. "Россия" и "Громобой" получили по два 120-миллимитровых "подарка", убитых и раненых не было. Тринадцатидюймовое орудие японского крейсера так и не выстрелило, очевидно, бой на встречных курсах, да ещё с двумя сильнейшими противниками выбил главный аргумент "Хасидате" в самой завязке сражения...
Ферзен неожиданно долго возился с транспортом, вызвав неудовольствие адмирала.
— Лев Алексеевич, держите курс на "Изумруд", здесь "Россия" и в одиночку добьёт японца. А пароходику, для скорой встречи с Нептуном ваших восьмидюймовок явно не хватает.
— Смотрите, Николай Иванович, — Брусилов отвлёк адмирала, наблюдающего в бинокль за расстрелом транспорта артиллеристами "Изумруда".
"Хасидате", винты которого уже несколько минут молотили воздух, "клюнул носом" и казалось — вот-вот встанет как поплавок, да так и пойдёт на дно — вверх кормою. Ан нет — в самую последнюю минуту несчастный крейсер повалился на левый борт. Брусилов сухо сообщал адмиралу: "Пленных, вероятно, будут считанные единицы. Я сейчас наблюдал — кто оставался жив, вспарывали на палубе сами себе животы, отрубали друг другу головы.
— Задробить стрельбу, — распорядился Небогатов, — "Изумруду" и "России" подойти к гибнущему крейсеру, оказать помощь кому ещё возможно. Лев Алексеевич, а мы с вами топим транспорт, посмотрим сейчас, как вы натренировали расчёты не стрелявших по "Хасидате" восьмидюймовых орудий...
— Сигнал с "России", — оповестили сигнальщики, — отряд миноносцев с оста.
— Да и чёрт с ними, — Брусилов пренебрежительно махнул рукой, — день на дворе, если сунутся, то, как говорит наш адмирал, и даже как пишет — ВСЕХ УТОПИМ!
Брусилов не только рассказал о шутке Небогатова с написанием на листке бумаги "адмиральской версии" как следует поступить с попавшимся на пути противником, но и "экспроприировал" сей листок для будущего музея крейсера "Громобой". Небогатов не возражал.
Когда "Громобой" подошёл к транспорту на пару кабельтовых, крен грузоперевозчика уже был заметен, но адмирал распорядился снарядов не жалеть и топить трофей как можно скорее. Впереди был Цусимский пролив, форсировать который крайне желательно в светлое время суток.
— Представляю, каково сейчас Того, — Небогатов похвалил комендоров восьмидюймовки, "усадивших" транспорт с десяти выстрелов и поднялся на мостик, — парировать наши действия ему нечем. Максимум, что может сделать — постараться не пропустить нас во Владивосток, но у нас вдруг вторая база стараниями Константина Константиновича появилась, — там отсидимся если что.
Настроение у вице-адмирала было отменное. Сегодня его подчинённые утопили под его же командованием большой военный корабль. Для любого адмирала такой день куда значимей, например, дня рождения, которые куда как чаще случаются. Взять того же Степана Осиповича — ему ведь так и не удалось отправить в гости к царю морскому вражеский крейсер, пускай даже такой старый как "Хасидате". Брандеры — да, так они и шли топиться на фарватере...
Праздничные размышления Небогатова прервал очередной доклад Лилье. Крейсера перестроились в кильватерную колонну и "рванули" на 16 узлах в Цусиму, вёл колонну "Изумруд", "Россия" замыкала, а за ней шли два дивизиона японских миноносцев, судя по всему второго класса, все лучшие собрал у себя Того.
— Отстают, значит миноноски, что ж, посмотрим, может впереди какая пакость, после утопления "Хасидате" японцам надо сохранить лицо, сейчас они на всё способны, вплоть до тарана. Лев Алексеевич, комендорам дежурить у орудий безотлучно!
Опасения адмирала не подтвердились — Цусиму, такой счастливый остров для Небогатова, прошли как на параде, и хотя Восточно-Китайское море встретило русские корабли неласково — дождём и волнением до 4-5 баллов, настроение на крейсерах было самое что ни на есть боевое.
В кают-компании "Громобоя", после тостов и здравиц начался военно-морской диспут. Несмотря на массовое боевое безумство экипажа японского крейсера, 14 пленных из воды подобрали. Прогнав измученных подданных микадо по стандартной опросной схеме, составленной педантом Свенторжецким, выяснилось, что "Чин-Иен" ушёл на север, Цусиму защищали пять старых крейсеров — тройка "Мацусим" и "Чиода" с "Идзуми".
От воодушевлённых вином мичманов посыпались предложения перекрыть Цусимский пролив и парализовать судоходство, а при удаче — перетопить оставшиеся вражеские крейсера.
Небогатов, в честь утопления "Хасидате" изрядно употребивший, заспорил с Брусиловым о дальнейших перспективах военного противостояния России и Японии. Офицеры притихли, слушая геополитический ликбез.
Если адмирал считал, что в этой войне флот был важнее армии на первом этапе, до падения Порт-Артура и гибели Первой Тихоокеанской Эскадры, а теперь исход войны решается в Маньчжурии, то командир "Громобоя" был уверен в главенствующей роли флота в противоборстве с островным государством.
— Николай Иванович, но представьте — русская армия собралась с силами, вспомнила заветы славного Суворова и сбросила японцев в море. А как перенести войну на собственно Японские острова, если флот отстаивается во Владивостоке и Николаевске?
— Лев Алексеевич. Дорогой вы мой человек, ну зачем нам лезть в Японию, если мы выбьем их из Китая и Кореи? Наши генералы уже собрали огромную армию, затащили японцев далеко от моря и теперь если ударят, а наша кавалерия перережет пути снабжения, вся сухопутная группировка противника обречена на плен и уничтожение. Нам сейчас сидеть бы во Владивостоке тихонечко, отвлекая на себя Того и ждать вестей от Линевича. Худо бедно, флот мы до баз довели, утопить себя не дали, потенциальную угрозу Японии представляем, и их главный штаб нас в своих раскладах учитывает. Поймите, не сможем мы установить блокаду Японии.
— Не согласен, ваше высокопревосходительство, крейсерские операции существенно повышают цену фрахта, подрывают японскую экономику и в конечном итоге приведут...
— Да бросьте, — бесцеремонно перебил Брусилова адмирал, — ни к чему не приведут. Понимаю, обидно, сам моряк. Но, давайте по честному, по гамбургскому счёту. Как только наши крейсера установят более-менее плотное кольцо блокады — англичане погонят прямиком в Японию свои конвои. Дадут в сопровождение какой жалкий третьеразрядный крейсеришко и что делать? Войну развязывать с владычицей морей? Пока Великобритания и Америка поддерживают Японскую империю, она будет вести войну в кредит, и никак её экономику мы не обрушим. Задачу флота на данном этапе я вижу в том, чтобы, во-первых, сохранив корабельный состав, выявить все наши недостатки и готовиться к большой европейской войне с новыми, молодыми командирами и адмиралами, а во-вторых, одним фактом своего присутствия на театре военных действий предотвратить десанты врага на нашу территорию, на тот же Сахалин. Я бы на месте японцев непременно высадился на острове, пусть даже одним полком, чтобы иметь лишний козырь на мирных переговорах...
— То есть, Николай Иванович, вы предлагаете нам сидеть и ждать вестей с "сопок Маньчжурии"?
— Точно так, точно так. Судьба войны решается там. Представьте такой размен, — Того топит весь наш флот до последней миноноски, а Линевич окружает и громит Ояму. И что, борьба слона и кита? Нет — микадо сразу же запросил бы мира.
— Ну, вы тоже скажете, уничтожил бы нас Того, с какой стати?!
— А и скажу, — Небогатова "разобрало", — снаряды, поставленные на вторую эскадру по большей части с дефектом. Бэр с Бухвостовым разбираются сейчас — так просто ужасы рассказывают, три четверти снарядов с браком! Не разрыв! Это просто чудо, что мы разминулись с Того при Цусиме.
Адмирал понял, что сболтнул лишнего, конечно — в кают-компании все свои, офицеры Российского флота, но обмолвку высокого начальства обязательно будут обсуждать, пойдут разговоры, докатится до возможных японских или английских (что один чёрт) шпионов.
— Но это всё в прошлом, господа, было и прошло, — начал уводить разговор в сторону Небогатов, — как думаете, стоит нам завтра немножко по пиратствовать в районе Нагасаки, или пойдём безостановочно на рандеву с "Уралом"?...
