Там, где цветет вереск
Посвящается Н.
Не верь демонам, Юки...
Его звали Аши. И он не знал, кто он. Одни говорили, что он — эльф, потому что только эльфы могут быть так красивы и так талантливы в искусствах. Другие считали, что если и есть в нем эльфийская кровь, то ее слишком мало, потому что колдовать у него получалось плохо, и порой он не мог создать даже простейшие заклинания собственной защиты. Зато у него были удивительные способности к почти мгновенной регенерации. Особенно это было заметно на занятиях боем, потому что сражаться он патологически не умел и всегда проигрывал, а среди других учеников много было таких, которые оттачивали на нем свое мастерство наносить красивые, но жестокие удары. Ему было больно, и часто он плакал после этих уроков, но раны заживали быстро, практически на глазах, а его слез никто не видел... Старый учитель говорил, что он уникален, но он не знал, что это такое, потому что не совсем понимал смысл этого слова. Хотя само по себе оно ему нравилось.
Он не помнил, как попал в эту школу. Воспоминаний о детстве у него не сохранилось. Он помнил только школьный сад, через который кто-то нес его, маленького, на руках. Там были такие большие белые цветы... Он смотрел и смотрел на них... Они были так красивы и так сладко пахли... Что было до этого, оставалось для него тайной... Как-то он спросил у сенсэя, откуда его принесли, но тот только посмотрел на него с жалостью и ничего не ответил... А потом отвлек интересным рассказом, уведя в тот самый сад, где теперь росли только красные и синие розы.
Аши жил и прилежно учился, никогда не задумываясь о том, что с ним будет дальше. Ему даже не приходило в голову, зачем его учат здесь... Но годы шли — лето и зима уже много раз сменили друг друга, и Луна столько раз росла и таяла на небе... И в последнее время он стал замечать, что сенсэй подолгу смотрит на него и все чаще и чаще с грустью. Аши подходил к старику, садился у него в ногах, клал голову ему на колени и замирал так, словно эта детская ласка могла избавить его от печали. Тот гладил его по шелковистым серебряным волосам и молчал.
А однажды, идя по длинной галерее в библиотеку, Аши услышал разговор учителя с каким-то человеком. Не желая мешать, он отошел за колонну, но долетевшие до его ушек слова встревожили его.
— Я все понимаю, лорд Кадзе! — говорил учитель. — Ваша воля — закон для нас. Но этот мальчик... Он уникален! Его нельзя держать на привязи, как самого обычного пэта. Он не вынесет этого.
— Вы забываетесь, Тоска! — ответил незнакомец низким хрипловатым голосом.
Этот голос как-то странно взволновал Аши. Да еще сенсэй произнес то самое слово... Неужели они говорили о нем? Мальчиком овладело любопытство, и он осторожно выглянул из-за колонны. Взрослые стояли вдалеке, вполоборота к нему. Учитель был очень взволнован и постоянно проводил дрожащей рукой по лбу. Стоящий же рядом с ним человек наоборот был самим воплощением спокойствия и надменной уверенности. Он был очень высок и по сравнению с учителем выглядел устрашающе. Его черный, переливающийся, словно змеиная кожа, плащ укрывал его почти до земли. Капюшон был надвинут так глубоко, что лица почти не было видно. Лишь на секунду он повернулся, и Аши увидел, как сверкнули в темноте горящие глаза.
— Я слышал, у него удивительные способности к регенерации? — продолжал странный человек.
— Да, — голос учителя дрогнул, — но, лорд Кадзе, Вы же не думаете, что можно...
— Послушайте, Тоска! — из-под плаща появилась рука, закрытая черной перчаткой почти до локтя, и жестко легла на плечо старого человека. — Я очень уважаю Вас, Вы это знаете. Столько лет Вы поставляли в мой замок лучшие игрушки в этом королевстве. И никогда до этого дня у нас с Вами не было разногласий. И хотя Вы всегда были излишне сентиментальны, я в первый раз вижу Вас в таком состоянии. Почему Вы так не хотите, чтобы я забрал его, а?
В голосе говорившего зазвенела усмешка. Так мог говорить человек, который ни на минуту не сомневался в том, что все равно все будет так, как он хочет. Просто сейчас он был настроен благожелательно и мог позволить собеседнику развлечь себя этим спором.
— Я... — учитель опустил голову, плечи его сникли под тяжестью могучей руки. — Вы очень влиятельный человек, доно! И, конечно, я не могу отказать Вам. Но ведь те мальчики, которых я отправлял Вам раньше, они...
— Что "они"?
— Они уже...
— Забудьте об этом, Тоска! Я разве не оплатил школе все расходы сполна?
— Простите, доно, это так, но... Но я не хочу, чтобы с ним произошло то же самое... Он очень особенный ребенок... Он талантлив... У него тонкая, ранимая душа... Хотя он и не развит так, как другие дети... Он должен жить в любви... И с ним нельзя обращаться так... Я просто не могу позволить...
Учитель говорил все тише и тише, и, наконец, совсем замолчал. Незнакомец убрал руку, вздохнул и, поправляя перчатку, произнес скучающим тоном:
— Я услышал Вас, Тоска! Думаю, я постараюсь учесть Ваши слова. А теперь, увы, у меня мало времени, и мне пора ехать. Я надеюсь, Вы меня поняли. Без обид, Тоска, — усмешка, — но в следующее полнолуние Аши Акари должен быть в моем замке.
С этим словами незнакомец развернулся и пошел к выходу, направляясь в ту сторону, где стоял Аши. Звук его шагов гулким эхом разлетался по галерее и замирал под сводами каменного потолка. Мальчик в ужасе нырнул за колонну, ведь сейчас этот странный человек должен будет пройти прямо мимо него. Сердце сжалось от страха. Спрятавшись в тени, Аши замер, боясь пошевелиться. Шаги приближались... Поравнявшись с тем местом, где прятался мальчик, замедлились на мгновенье... Раздался какой-то звук, будто хищник втягивал носом воздух, почуяв свою жертву... Потом легкий смешок... А потом шаги стали удаляться и через несколько мгновений стихли вдалеке...
Аши опустился на каменный пол, боясь дышать. Мысли проносились в голове: "Кто этот человек? Почему он хочет забрать меня? О чем они говорили? Что теперь будет со мной?" Недобрые предчувствия охватили мальчика, ему было так страшно... И еще почему-то очень одиноко... Он чувствовал, что никто, даже учитель, не сможет защитить его от этого черного незнакомца.
Шли дни. Аши ни с кем не разговаривал, был молчалив и замкнут. Он по прежнему аккуратно делал уроки, но все свое свободное время проводил в саду, где молча сидел, глядя на розы. Учитель больше не говорил с ним. Иногда мальчику даже казалось, что он вообще перестал его замечать...
Наконец, наступил день первой фазы полнолуния. В то утро Аши проснулся от громкого топота копыт по камням внутреннего двора школы. Он встал, открыл окно и выглянул наружу. Прохладный утренний воздух коснулся его лица, отбросил назад растрепавшиеся со сна серебристые волосы. Но мальчику было все равно — он с ужасом смотрел на стоящий внизу красивый черный экипаж, запряженный шестеркой огромных вороных лошадей. Животные мотали головами и били копытами, высекая искры из мостовой, словно от нетерпения, словно едва сдерживая буйный нрав.
Через минуту в комнату вошел учитель. Заметив, что мальчик смотрит в окно, сказал тихо:
— Собирайся, малыш... Они приехали за тобой...
— Но, сенсэй! — Аши бросился к старику и зарылся лицом в его одежду. — Я не хочу! Пожалуйста, не отдавайте меня ему! Пожалуйста...
Старик обнял дрожащего мальчика и мягко отстранил от себя.
— Прости... — голос его напоминал шелест ветра. — Я ничего не могу сделать. Он здесь хозяин, и берет все, что хочет... Я не имею права перечить ему... Но он обещал мне, что будет беречь тебя... Мне остается только верить... Верь и ты...
— Но... — Аши умолк, понимая, что говорить еще что-то не имеет смысла, судьба его уже решена. Слезы градом покатились по его щекам.
Учитель аккуратно стер их и добавил тихо:
— Постарайся понравиться ему, развлечь его... Может быть, так тебе удастся...
Не закончив фразы, он вдруг резко отодвинул Аши от себя и произнес необычно высоким строгим голосом:
— Собирайся! Он не любит ждать!
Развернулся и вышел из комнаты.
..................
Аши сидел в карете. На коленях у него лежал небольшой мешок, в котором было несколько его самых любимых книг, флейта и пара личных вещей — вся его небогатая собственность. Его сопровождающие — смешливые красавцы-близнецы — всю дорогу развлекали его разными байками, и он немного расслабился. Хотя разговаривал редко и почти не улыбался, а все больше нервно поглядывал в окно. Ехать пришлось довольно долго, и мальчику, ни разу не выезжавшему за пределы школы, казалось, что они едут на край света.
Когда они прибыли, близнецы отвели Аши в его комнату. Она была маленькой, но очень чистой и уютной, и сразу понравилась ему. Он разложил свои немногочисленные вещи, привел себя в порядок, потом сел на кровать и стал ждать. Через полчаса один из близнецов зашел за ним, попросил его захватить какой-нибудь музыкальный инструмент и повел знакомиться с господином.
Они шли по длинным гулким коридорам. Везде был полумрак, и было очень тихо. Не было видно ни слуг, ни гостей — вообще никого.
— Лангу, — обратился Аши к уверенно шагающему впереди парню, — а что, в замке никто не живет?
— Почему же? — тот обернулся, глаза его странно блеснули. — Здесь всегда полно всякого сброда! Шучу... Нет, конечно, живут. Обслуга, гости какие-то... Всегда кто-то есть... Просто сегодня...
— Что сегодня? — Аши сжался.
— Да, нормально все! Ты, главное, не трясись так. Он этого не любит. Хотя, кто его знает, что он любит сегодня... И знаешь еще что?
Лангу остановился, обернулся к мальчику и, взяв его за плечи, заглянул ему прямо в глаза.
— Если что, не держи на нас с Ремом зла, ладно? Мы только выполняем приказы.
— Что ты имеешь в виду?
— Да ничего! Забудь!
Лангу улыбнулся беззаботно и, отпустив Аши, зашагал дальше.
— Пойдем! Не отставай!
Они поднялись по нескончаемой винтовой лестнице и вошли в большую полутемную комнату. Окна были совсем узкие, а комната находилась, видимо, так высоко, что в них было видно только голубое, начинающее краснеть вечернее небо. Лангу сказал несколько слов на неизвестном наречии, потом легонько подтолкнул мальчика вперед и вышел, прикрыв за собой дверь.
Аши огляделся. Комната была очень богато обставлена — всюду была резная, ручной работы мебель, мягкие ковры, золотая посуда. Привыкший к скудной обстановке школы, Аши почувствовал робость от того великолепия, которое окружало его сейчас. В углу находился огромный камин, возле которого стояло большое кресло с высокой спинкой. Языки огня отбрасывали странные тени на человека, сидевшего спиной к двери.
— Пройди и сядь у окна, — раздался низкий уставший голос. — Ты ведь Аши Акари? Ты принес, что я просил?
— Да, — Аши старался говорить спокойно, но получалось тихо и невнятно, — Лангу попросил меня взять что-нибудь с собой, и я...
— Что ты там шепчешь? — голос хозяина замка наполнился раздражением. — Говори громче!
— Я... — Аши задрожал, но послушался. — Я принес флейту.
— Хорошо. Тогда сядь и сыграй мне что-нибудь.
Неслышно ступая по толстому ковру, Аши прошел к окну и забрался на стоящую там чудную, высокую табуретку. Устроившись поудобнее и помня слова учителя о том, что нужно понравиться этому человеку, он начал играть. Мелодия была простая, но очень красивая и нежная. Всегда, когда Аши играл ее, он представлял себе бескрайние поля, покрытые ковром удивительных, маленьких белых, розовых и вишневых цветов. Почему-то ему казалось, что именно так выглядят вересковые пустоши. Он не знал, откуда в его памяти всплывал этот образ и эти слова — может быть, он читал об этом когда-то в одной из книг... А может быть, это были его собственные воспоминания... Но эти цветы, их красота, бескрайность и тишина заросших ими полей словно возвращали его в мир покоя, защищенности и любви...
Когда мелодия стихла, в глазах Аши стояли слезы. Он опустил руки и замер, не зная, как вести себя дальше. Человек в кресле не шевелился.
Солнце все ближе клонилось к закату... Вечерние тени опускались на землю... Из окна повеяло ночной прохладой... Внезапно легкий порыв ветра взметнул длинные серебристые волосы Аши. Он невольно поежился от холода и машинально заправил выбившуюся прядь волос за ухо. И тут вдруг человек в кресле встал и, резким стремительным шагом приблизившись к мальчику, склонился над ним с высоты своего могучего роста. От неожиданности подавшись назад, Аши широко раскрытыми глазами уставился на хозяина замка. Тот был неописуемо, просто немыслимо красив. Никогда еще в своей маленькой жизни Аши не видел такой демонической красоты. Длинные черные волосы, темная загорелая кожа, высокие скулы, ровный нос, огромные черные горящие глаза, безупречная линия губ... Но выражение лица... Оно было пугающим... Словно этого человека все время терзала какая-то скрытая боль, разъедала дикая порочная страсть, не позволяющая чувствовать ни радости, ни солнечного света.
Аши не мог произнести ни слова. Дыхание замерло на его губах. Но он собрался с силами, а потом, едва справляясь с дрожью в голосе, совсем по-детски спросил:
— Вам понравилась песня, господин?
Кадзе не ответил. Лишь протянул руку и, коснувшись длинных шелковистых волос, медленно пропустил их сквозь пальцы... Тяжелой блестящей волной серебряные пряди заструились вниз... Потом он обнял Аши за шею и, притянув к себе, приник к его губам. Тот весь сжался и машинально уперся руками в грудь мужчины. Но Кадзе был так нежен... Его язык скользил по сомкнутым губам мальчика, лаская и успокаивая... И через секунду руки Аши уже ослабели, позволяя придвинуться к себе совсем близко...
Необыкновенные ощущения охватили его... Сам не зная, почему, он вдруг приоткрыл рот, впуская в себя этот нежный огонь... Кадзе бережно обнял его двумя руками, чуть наклонил назад, и тут же проник в его рот так жарко и страстно, что Аши задохнулся... Сердце его забилось, как сумасшедшее... Голова закружилась... Ему показалось, что он сейчас потеряет сознание, настолько необычными и волнующими были эти впечатления... И он хотел, чтобы они продолжались и продолжались...
Но внезапно Кадзе отпустил его. Не в состоянии отказаться от наслаждения, мальчик неосознанно потянулся к нему, но мужчина крепко держал его, разрывая родившееся между ними мерцающее поле. Осознав, что все закончилось, Аши внезапно как-то ослабел и, покачнувшись, приник к широкой сильной груди. В ушах у него звенело, перед глазами вспыхивали и гасли цветные искры. Дыхание сбивалось. Вдруг сильная большая рука бережно легла ему на затылок, словно, успокаивая.
— Старик был прав, — раздался в тишине голос хозяина замка, — ты уникален.
— Господин... — Аши едва мог говорить. Где-то возле своей щеки он ощущал удары мощного сердца. Двигаться совсем не хотелось. Хотелось замереть и остаться в таком положении еще очень, очень долго. Ему было необыкновенно хорошо находится так близко к этому необычному человеку. Хотя и немного страшно...
— Лангу! — внезапно негромко позвал Кадзе.
К удивлению Аши дверь тут же открылась, и в комнату вошел Лангу, словно, он стоял там все это время и лишь ждал, когда его позовут.
— Проводи... моего гостя в его комнату, — приказал Кадзе. — Ему нужно хорошенько отдохнуть. Думаю, он очень устал с дороги.
Слуга лишь, молча, кивнул. Он подошел ближе и, взяв Аши за руку, потянул его к двери, буквально, отрывая его от своего господина.
— Но...
Мальчик слабо воспротивился сначала, а потом все же позволил увести себя... Но вид у него был странный, как будто он находился в каком-то полусне. И, уходя, он не отрываясь, смотрел на темный силуэт человека у окна, словно, тот чем-то приворожил его.
...........................
Прошло много дней, в течение которых лорд Кадзе ни разу не позвал Аши к себе. Все это время мальчик отдыхал, гулял, читал (в замке была просто огромная библиотека), часто играл на флейте, сидя на подоконнике своей комнаты или уходя на прогулку в рощицу неподалеку. Он общался только с Лангу и Ремом. Иногда ему встречались и другие слуги, но они всегда хмурились, когда видели его, и сразу отводили глаза. Аши не понимал, чем была вызвана такая их реакция, но, поскольку был по натуре застенчив и навязываться не любил, не искал способов это узнать. Ему вполне хватало двух близнецов. Они были ласковы с ним, никогда не обижали, он быстро привык к ним, и ему было весело и спокойно с ними. Втроем они часто играли во дворе в какие-нибудь непритязательные игры, вроде забрасывания камня в лунки или метания ножей в разрисованную доску. Близнецы были гораздо более ловкими, чем Аши, но никогда не дразнились и не смеялись над ним. Иногда, правда, в самом азарте игры мальчику неожиданно начинало казаться, что за ним кто-то наблюдает, но, оглядевшись, он никого не замечал и быстро забывал об этом.
Владельца замка с того вечера Аши ни разу так и не видел, хотя думал о нем постоянно. Однажды он набрался смелости и спросил у Рема, где господин может пропадать так долго. На что нахальный парень ответил ему:
— С чего ты взял, что он где-то пропадает, глупый? Он здесь, в замке, и никуда не уезжал. Он вообще редко покидает эти стены. А тебе, знаешь, лучше бы не интересоваться этим вовсе и больше не задавать никому таких вопросов. Для твоей же пользы.
— Как? Но...
Аши неприятно поразили эти слова. Ведь он думал, что господин не зовет его просто потому, что его нет в замке. Но от мысли о том, что он здесь, и просто не хочет его, Аши, видеть, ему почему-то стало грустно.
Тем не менее, время шло, дни сменяли друг друга. И постепенно Аши все больше и больше привыкал к жизни в замке Кадзе. Ему больше не было страшно, и он почти забыл о том, как тяжело он покидал школу.
А потом наступила зима. Холод и снег, и пронизывающий, ледяной ветер...
В комнате Аши было тепло, но по ночам ему, существу яркого солнечного света, иногда все же было довольно холодно. Он часто просыпался и пытался поплотнее укрыться в толстое меховое одеяло, которое ему принес Рем. Иногда ему с трудом удавалось уснуть, и он лежал, стуча зубами и пытаясь согреться.
В одну из таких ночей он вдруг услышал страшный безумный крик, который раздался где-то в высокой башне — там, где находились покои лорда. Это был такой жуткий пронзительный вопль — какая-то звериная ярость, нечеловеческая боль, дикая ненависть слышались в нем... Вскочив на постели, Аши с ужасом вглядывался в темноту. Но звук больше не повторился. Дрожа, мальчик лег обратно на подушки, но до рассвета так и не сомкнул глаз...
А наутро замок наполнился странной и непривычной суетой. Слуги бегали по комнатам и залам, словно, в поисках чего-то. Лица у всех при этом были мрачными и темными. Аши попытался найти Лангу и Рема, но их нигде не было. Охваченный тревогой, мальчик решился спросить, что происходит, у одного паренька с кухни. На что тот ответил, многозначительно глядя на Аши округлившимися глазами:
— Опять... ЭТО началось опять...
— Что началось? — переспросил Аши, но тут из кухни вышла кухарка и, сурово посмотрев на поваренка, велела ему перестать болтать и вернуться к работе. Тот пробурчал что-то, вроде "прости", и ушел, оставив озадаченного собеседника одного.
Весь день Аши не мог найти себе места. Сначала он бесцельно бродил по замку, но окружающая мрачная суета нервировала его, и, в конце концов, он ушел к себе. Близнецы так и не появились, и он провел все время в своей комнате, хотя ему жутко хотелось выйти на улицу и прогуляться по белому чистому снегу, что лежал в поле. Но что-то останавливало его — гулять один он почему-то сегодня не решался.
Понемногу в замке все стало успокаиваться. Пришел вечер, а за ним — и ранняя, темная зимняя ночь. Аши принял горячую ванну, одел теплую пижаму, которую ему принес вместе с одеялом Рем и лег в постель. Он долго не мог заснуть, но горячая вода и тишина постепенно расслабили его, и он уснул легким, ровным и спокойным сном...
А посреди ночи его вдруг разбудили. Кто-то скинул с него меховое одеяло и его, полусонного, ничего не понимающего, грубо вытащили из постели и заставили встать. Он ошарашено тер заспанные глаза, пытаясь понять, что происходит, но в комнате было темно, и он ничего не мог разглядеть. Внезапно его схватили с двух сторон и поволокли куда-то, не дав ни опомниться, ни даже одеться.
— Постойте! Что вы делаете?! Кто вы?! — Аши попытался вырваться, но вместо ответа получил лишь несильный, но болезненный удар в живот.
От боли, от холода, от непонимания происходящего из глаз мальчика покатились слезы. Но люди, которые тащили его, не обращали на это внимания, продолжая быстро идти по коридорам и галереям замка, не останавливаясь ни на минуту. Аши пытался успевать за ними, но у него это плохо получалось, поэтому ноги его иногда просто бессильно повисали, волочась по полу, словно он был без сознания. Ему было больно и очень страшно. Но еще хуже стало тогда, когда он понял, что тащат его в покои темного лорда, и делает это ни кто иной, как близнецы. В неровном свете факела, мимо которого они проходили в одной из галерей, Аши увидел и ту самую, ведущую наверх винтовую лестницу, и почти незнакомое, будто странно озлобившееся лицо Рема, который держал его с одной стороны.
— Рем! — позвал он дрожащим голосом сквозь сбивающееся дыхание. — Рем, пожалуйста! ... Куда вы тащите меня? ... Ответь, пожалуйста! ... Что я сделал?!
Тот не ответил, лишь сильнее дернул его руку, увлекая за собой. Лангу тоже молчал. Братья вели себя очень странно, словно это были и не они вовсе, а совсем другие, жестокие и злые существа. Демоны...
Когда мальчика втолкнули в комнату, он подумал сначала, что там никого нет. Вокруг было почти совсем темно и жутко холодно. Бледный свет полной Луны косыми лучами пробивался сквозь узкие окна, пятнами выхватывая из темноты жуткий беспорядок, творящийся там. От былой роскоши не осталось и следа. Вещи валялись, где попало, на светлом ковре темнело какое-то пятно. Камин не горел, лишь большое кресло по-прежнему стояло повернутым к нему. В глубоких тенях по углам таился ужас.
Близнецы протащили Аши по влажному ковру куда-то вглубь комнаты, совершенно не обращая внимания на его слабые протесты. Ему развели в стороны руки и, просунув ладони в какие-то кольца, защелкнули их на его запястьях. Аши попытался вырваться, но оказалось, что его приковали к каким-то цепям, закрепленным по разным стенам комнаты. В ответ на его попытки только звякнул металл, лишь сильнее стягивая его тонкие руки. Внезапно Рем подошел к нему и, рванув ворот его пижамы, сорвал с него рубашку, обнажая его и так продрогшее, дрожащее тело.
— Нет, Рем, что ты делаешь?! — закричал Аши в голос от страха. — Перестань, пожалуйста! Ты что, не узнаешь меня?! Это же я, Аши Акари! Мы же друзья!
Зубы его стучали, его всего трясло от охватывающего его страха и неимоверного холода, царящего в этом жутком помещении. Но ни Рем, ни Лангу, казалось, не слышали его. В следующую секунду страшный удар хлыста обрушился на спину Аши, заставляя его податься вперед, почти повиснув на удерживающих его цепях.
— А-а-а!!! — закричал он, давясь слезами. — Что... вы... За что?!! ...
А потом удары посыпались один за другим... Аши показалось, что он попал в ад... Невыносимая боль пронзала все тело... Унижение — душу... Не успевая регенерироваться, нежная плоть пожирала сама себя... И каждый новый удар лишь усиливал мучения ... Большего ужаса и страдания Аши не испытывал еще никогда...
Пытаясь увернуться от жгущего его хлыста, он извивался на звенящих цепях, но спасения не было... Он не понимал, за что его наказывают, что он сделал не так... Почему те люди, которым он доверял, с которыми он дружил, теперь так жестоки с ним... Слезы градом катились по его лицу, попадали в рот, и он глотал их, все еще моля о пощаде... Но постепенно голос его становился все тише и тише... И потом он уже только судорожно всхлипывал, когда слуга, хорошо знающий свое дело, умело наносил ему новую рану...
Сознание Аши помутилось... Ему казалось, что он уже не здесь, а в том самом школьном саду с огромными белыми цветам... Он бежит куда-то, но потом оступается и падает прямо на мягкие красивые бутоны... Но вдруг оказывается, что это — розы, и они безжалостно впиваются ему в кожу острыми шипами...
Внезапно удары прекратились. Хлыст в последний раз просвистел в воздухе и опустился вниз. Сквозь темноту забытья, Аши чувствовал, как затягиваются на спине окровавленные шрамы. Было так мучительно больно...
Он приоткрыл заплаканные глаза. Прямо перед ним стоял Лангу. Чувствуя, что Рем обхватывает его сзади, не позволяя двигаться, Аши прошептал едва слышно:
— Лангу... пожалуйста... помоги мне...
— Я же говорил тебе, малыш, — ответил тот сквозь зубы, — не держи на нас с братом зла. В этом замке правит только Его воля. Мы лишь исполняем ее.
И с этими словами он с силой вонзил в тело Аши длинный кинжал.
— Ла-а-ангу!!! — закричал мальчик. — Не-ет!!! ... О, Боги!!! ... Как... бо-о-ольно...
— Это пройдет! — тихо ответил Лангу, приближаясь прямо к искаженному бледному лицу и медленно проворачивая в ране нож. — Ты же уникален! Я не буду торопиться. Сейчас восстановишься, и мы продолжим.
Он резко выдернул нож и слизнул кровь с серебряного лезвия.
Аши плакал навзрыд, неловко пытаясь освободиться, чтобы зажать рукой зияющую, пульсирующую кровью рану на своем теле... Внезапно из угла у камина, где стояло кресло, послышался какой-то шорох. А потом тишину взорвал громкий, мрачный и властный голос:
— Довольно!!! Убирайтесь!
Близнецы тут же развернулись и ушли, словно живые марионетки — послушные, немые, безвольные.
Аши еще продолжал слабо биться в цепях, как умирающая бабочка в сетях безжалостного паука. Но он уже ничего не чувствовал, сознание почти покинуло его. Кадзе медленно подошел к нему, одним движением открыл замки наручников. Больше ничто не держало истерзанное тело, и мальчик стал падать на пол. Кадзе подхватил его и, прижимая к себе, словно что-то бесценное и невероятно хрупкое, понес к постели. Его тяжелые сапоги грубо давили засохшие листья цветов, валяющиеся на полу. Отбросив смятое покрывало, демон бережно опустил мальчика на меховые одеяла, укрыл его, согревая. Потом прилег рядом и, прижав к себе, стал ласково гладить его по голове. Серебристые волосы были мокрыми и потемнели, и длинные, ставшие жесткими пряди теперь уже совсем не напоминали шелк. Но, несмотря на это, Кадзе все равно наслаждался их красотой.
Ночь за окном бледнела... Луна уже почти зашла за горизонт...
Вскоре Аши пришел в себя. Обнаружив себя лежащим в чьих-то объятиях, он дернулся, испугавшись, но потом затих. Глаза его застыли... И он больше не плакал...
— Аши! — позвал демон. — Ты очнулся?
— Да, — едва слышно прошептал мальчик. — Да, господин...
Демон наклонился к нему и нежно поцеловал его в дрожащие губы... Потом еще и еще, лаская и успокаивая... Прохладные губы Аши податливо раскрылись, впуская в свое тепло жадный и горячий язык, тонкие руки потянулись к могучей груди в надежде снова ощутить стук черного сердца... И этот поцелуй, казалось, длился вечность... И не было на свете ничего прекраснее и жарче его...
А потом был рассвет... И словно сладкое безумие охватило их обоих... Они сливались друг с другом, рождая удивительный, мерцающий золотом, фантастический свет... И никто еще не любил так страстно, с таким темным счастьем, с такой отравленной радостью, как они...
........................
Когда первые лучи солнца коснулись земли, демон спросил Аши:
— Что бы ты хотел больше всего на свете, мой мальчик?
И тот ответил ему, свернувшись калачиком в его руках, убаюканный странным покоем и безмятежной негой этого, только начинающегося нового дня:
— Я всегда хотел увидеть, как цветет вереск, мой господин!
Продолжая обнимать Аши одной рукой, Кадзе приподнялся, достал что-то из ящика стоящего рядом столика, потом лег обратно и снова сжал мальчика в объятиях.
— Закрой глаза, — прошептал он, почти касаясь его губ.
Аши покорно закрыл глаза, доверчиво подставляя сонное личико под ласковые поцелуи... Демон чуть отодвинулся, в руке его что-то сверкнуло...
— Любимый! Я исполню твое желание. Теперь ты всегда будешь там, где цветет вереск... — хрипло проговорил он и с силой вонзил в сердце эльфа длинный золотой кинжал.
___________
