цицерон-14

цицерон-14

-1—

Опять проснулся в комнате с белым потолком. На тумбочке лежит всё таже газета за 1935 год. Вставать и куда-то идти совершенно не хочется. Да и куда идти-то? В голове абсолютный вакуум. Не то что абсолютный, кое что помню, но с окружающей действительностью память ни как не связывается. Прошлый раз, проснувашись, не удивился. Мне надо было добежать до толчка, затем забраться обратно в постель. К удивлению, лёг спать не у себя в доме, а в чужой квартире. Не часто, но такое случалось и на этот раз я не почуствовал ничего странного кроме того, что в кровати лежал один.

Надо попробовать разобраться. Я лёг спать зимой? Точно зимой, в начале декабря.

Но, если сейчас смотреть в окно, то на улице лето. Я лёг спать в своей квартире, в шестнадцатиэтажном доме, на двенадцатом этаже.

Здесь я лежу в комнате, за дверью из комнаты имеется маленькая кухонька и напротив кухни сортир, совмещённый с душем. Для того, чтобы принять душ надо натопить титан. Я помню это название. Когда мы ехали в поезде, там тоже был титан. И у меня титан, а на кухне имеется ящик с углём и поленица дров. Дрова нужны для растопки печки, а потом в неё кидают уголь, это я знаю.

Обратил внимание, что на вешалке, около входа в квартиру, висят некие одежды. Синего цвета штаны, весьма потёртые. Наверно в сарай ходить или за дровами. На поясе штанов ремень, похоже из настоящей кожи. На ремне выдавлены изображения крокодила. Надпись на иностранных языках. Это не приветствуется в СССР. Конечно, сразу за надписи, в кутузку не потащат, но потом, какой-нибудь начальственный болван, увидит ремень на штанах и долго будет разоряться об утере отдельными товарищами бдительности и что враг не дремлет.

Если догадаюсь отдать ремень его сопливому сынуле, он забудет о враждебном окружении. Если нет, то не позволит иметь в одежде хотя бы некотороые элементы лучшей жизни и мне придётся прогуляться на соловки. А ремень будет носить сынишка чекиста, который меня посадит. Они, начальственные болваны, всегда негодуют, когда подчинённый получает больше их самих.

На ремне некий кожанный чехол закреплён. Что в нём? Какой странный предмет? Нечто сделанное не из металла и не из дерева. С одной стороны кнопки, с другой блестящее стекло, жалко, что непрозрачное.

Ещё что? Тоненькая стопка карточек небольшого формата. На каждой один и тот же текст на английском языке. Клюге Роберт Августович. Институт ядерных исследований РАН. И далее текст шрифтом поменьше: системный администратор и старший програмист.

Вот как! Не просто програмист, а старший? Далее что? Адрес: город Москва, телефон семизначный и факс. И чего? Мэйл ру? Ещё, что на карточке написано? Эту букву я знаю, она означает собаку? Почему бы им просто не нарисовать собаку вместо буквы?

Красивая карточка, цветная и золотом отделанная. Многие считают такую роскошную карточку безвкусицей. Но, в российской действительности, чем шикарнее карточка, тем бычары обходительнее. На обратной стороне карточки напечатано то же самое, только на немецком языке и готическим шрифтом.

Хорошее слово вспомнилось: бычары. Да, родная Россия, о тебе не забудешь. А забудешь, если приснится как сташный сон, то проснёшся обделавшимся.

Прозрачный стеклянный предмет. Внутри жидкость переливается. Повертел в руках. Нажал кнопку. Из предмета выскочило пламя. Твою мать, так это зажигалка! Смотри, какая изящная вещь, красивая, явно за границей делали. Наши зажигалки я сразу узнаю. Во-первых похожи на кирпич, в лучшем случае. А, потом, чтобы вспыхнуло пламя, надо крутить колёсико зажигалки до посинения полового члена.

Что у меня есть из документов? Паспорт СССР. Боже мой, только не СССР! Если до меня доберутся ребята из НКВД, то полный писец.

Деньги Российской федерации? Что, в этой стране каждая советская республика печатает свои деньги?

Какая-то хрень с проводами. Надписи тоже на английском языке. Ага, эта хрень вставляется в ту дырку и получается хорошо. Значит эта хрень от той коробочки, что лежит в кожанном футляре. Ладно, позже разберёмся.

Интересные какие денежки: Евро. Это, что за страна такая? Может какая из советских республик в составе СССР печатает?

Теперь пройдусь по квартире. Что у нас есть, кроме газеты, ещё из почитать? Книги. Ага. На каком языке? На японском и я их понимаю. То есть до такой степени понимаю, что понимаю даже слова ключи, понятные только тому, кто долго прожил на родине, например в Японии. Как же я буду скрываться от НКВД с японской мордой?

Где зеркало!? Есть в этой халупе зеркало? Маленькое зеркальце есть в ванной комнате. Почему-то убожество с толчком и душем называется ванной комнатой? В зеркале нормальная человеческая морда. То есть, я хотел сказать, лицо вполне европейское и узнаваемое. Моё лицо. Я его узнаю. А японский? Помню, что изучал английский, французский, немецкий и итальянский. Про японский не помню, чтобы изучал.

Хорошо, успокоимся. Ещё чего там есть? Ещё на японском, ещё! Нет, это не на японском, эти иероглифы на китайском. Точно на китайском. Выходит я понимаю и по китайски? Интересно, а ещё на каком я понимаю? На китайском, корейском и японском. Вот книги и на европейских языках. Если добавить к четырём европейским языкам и три восточных, то я пожалуй, настоящий полиглот.

Спокойно. Займёмся поиском насущной пиши, а не пищи для ума. От пищи для ума я, пожалуй, скоро свихнусь. Еда есть, но немного. Придётся выходить на поиски еды. Где её здесь добывают? Там, где раньше жил, чтобы не спускаться с двенадцатого этажа, заказывал по интернету всякое барахло и почти не выходил из дома. Здесь придётся спускаться со второго этажа и если удасться вернуться, то подняться обратно. Это, пожалуй, мне по силам.

Интернет! Какое замечательное слово? Помню, что интернет это интересно, но что это не помню. И как я мог спускаться с двенадцатого этажа, если сижу в комнате расположенной на втором этаже? Чтобы подняться на второй этаж надо пройти по ступенькам, которые состряпаны во времена царя гороха. Наверно, скоро ступеньки обломятся и кто-нибудь убьётся. Надеюсь, не я.

Поедим, сделаем противоположное еде и приступим к поискам. Сколько у меня имеется бабок? Бабки есть, но по этому поводу ожущается некоторое беспокойство. Книги. Ни фантастики, ни фентези. Ну, уроды.

Газета. Ага. Что в ней? Лозунги. Сделаем работу столовой номер двенадцать её лучше. Сделаем, пусть будет лучше. Усилить борьбу, снова усилить борьбу. Это что? Они всё время усиливают? Может не усиливать всё время, а сделать один раз как надо и больше не усиливать? От таких мыслей у меня аж спина заледенела.

Чоли так больше не думать? Или думать можно, говорить нельзя? Ага. Говорить нельзя, а думать так, что лучше не думать. Понятно. В газете ещё что имеется? Вот интересное место, прямо тянет посмотреть. Моя фамилия. В паспорте посмотрел фамилию, теперь знаю свою фамилию. Некто Филимонов Аркадий Назарович ищет место работы переводчиком. Владею языками английским, французским, итальянским, немецким. С прежнего места работы уволен по сокращению штатов. Прежнее место работы союз писателей.

Выходит меня уволили, а я ищу работу. Почему меня уволили? Не помню. Наверно не нужны переводчики в союзе писателей. Или нужны? Какой-то бездарь сказал на собрании, что он, дескать, понапишет тыщу томов на русском, пролетарском языке, а на буржуазных языках книги ему лично не нужны. Помню, все зааплодировали по этому поводу.

Помню, некий мужик пожалел, что из за моего увольнения план по выпуску переводной литературы не получится, но поделать ничего не может, так как собрание постановило сократить меня за ненадобностью. Но, он продолжает на меня расчитывать, поскольку план надо выполнять любой ценой, даже наступив на собственное горло. Собственно я не возражал, пусть наступает, но на своё горло. По моему, я так и сказал.

Он стал укорять, что своё ставлю ближе, чем общественное. Но, я помнил, что эта некрасивая история с ненужностью преводной литературы задумана партийным деятелем, с почти столетним стажем, для пропихивания в союз писателей племянника, ни черта не смыслящего в переводах.

Племянничек даже со словарём понаписал такую чушь, что хоть за голову берись. Попозже, спустя пару месяцев вспомнят, что у них план и возьмут на работу племяничка, он к тому времени школу окончит и будет щеголять перед девочками членской книжкой союза писателей, а я должен буду горбатиться на их семейку.

Который меня уговаривал тоже из этой же еврейской семейки. Решили устроить социализм за мой счёт. Пожалуй, меня никуда не возьмут на работу из за этих еврейчиков. На меня глаз положили и считают, что я их раб. Бесплатный литературный раб. Схожу куплю газету, вдруг кому переводчик нужен?

Впечатления от улицы? Грязь. Тротуаров нет. Хоть и жара, а на улице вонь от луж. Воняет лошадиным навозом. Его почему-то не убирают. А, помню. Нас выводил на субботник тот самый еврейчик и распространялся, что-то насчет солидарности с трудящимися всего мира, и что наш труд пойдёт во благо. Но мне шепнули, что улицу должен убирать ещё один племянничек нашего начальственного еврея, но ему всё время некогда. Он что-то шьёт или режет, уже не помню.

Ему некогда этим заниматься и вот, за известную мзду, наш еврейчик подрядился убрать улицу. Я тогда собрался и ушёл как и большинство наших. Еврейчик попытался устроить скандал на партийном собрании, но кто-то задал вопрос: куда ушли деньги, заработанные на уборке улиц и нельзя ли посмотреть квитанцию о переводе денег?

Еврейчик схватился за сердце и срочно отбыл в ту самую больницу, где его родственник шьёт или режет живых людей. Если родственик такой же врач, как переводчик, то наше дело швах.

Вот киоск с газетами. Объявление висит: ушла на склад. Точно, на склад ушла. У неё там уборка. Подрядилась подтирать полы на складе и ей некогда сидеть и продавать газеты, тем более, что никто не покупает. Будет кто покупать этот бред в нормальном уме и трезвой памяти? По моему, в редакции и сидит тот самый еврей, который племянника попросил на моё место устроить.

Ну, вот гостиница. Здесь как будто газетчица на месте. Только нужную мне газету не продаёт. В чём дело? Только в нагрузку с этим ...ёбищем?

А это что? Она орёт: сам чоли не видишь, интеллигент паршивый. Так она на помойке нашла какую-то ...рню и решила в нагрузку продать? Тут же миллиционер крутится: Ваши документы, товарищ?

Он что, на пару с этой лахудрой работает? Типа он ейный мужик и они делятся наваром? Поинтересуемся: сначала уважаемый, Вы покажите документы. На каком основании дежурите здесь? У вас же дежурство в другом месте.

Застеснялся мужик, козырнул: прошу прощения, товарищ, обознался. Голову опустил и бочком, чтобы я не видел лица, исчез из виду. Как у него ловко получилось исчезнуть? Прямо заглядение, наверно долго учился.

Так, а где лахудра? Тоже смылась. Ну, что же возьмём пару газет, зайдём в гостиницу и спросим, есть здесь ресторан? Вон там ресторан. Посмотрим, что у них имеется? Взял меню. Боже и это цены? В ресторане союза писателей цены раз в сто ниже. Вот почему меня оттуда турнули и решили своего устроить.

Нет, пойду я из ресторана. Только собрался уходить как подлетает официант. Чего изволите брать? Наверно с выработки работает. Решил немного поволынить, чтобы показать какой крутой. А когда я собрался уходить, забоялся заработок потерять, небось обсчитать мечтает, скотина.

Молча, слегка потрепал ладонью по его лицу и ушёл. Да, не впечатляет страна. Что-то мне не хочется здесь жить, да и не дадут жить. Революционным евреям нужны рабы, на суботники бесплатно ходить или работать за краюху хлеба, например на стройках социализма. Такая тоска заела, что даже не вспомнил, что через шесть лет наступит 22 июня 1941 года.

Вспомнил только, что скоро 1937 год и чтобы уцелеть надо быть подальше от этих евреев, которые ради своих шкур отправят на смерть множество людей, а затем их отблагодарит Сталин. Потом будут вонять на весь мир про 37 год, а про то, как они же пускали другие народы в распыл, предидущие двадцать лет, об этом ни слова.

Дома посмотрел в газету и увидел объявление. Заплачено за размещение объявления на неделю и вот неделя прошла. Это последнее объявление. Если я не смогу устроится на работу, то придётся ехать за сто первый километр. Где в Урюпинске, например, может понадобиться перводчик с десяти языков? Да, попал так попал.

Лёг на диван и не имею понятия, чем заняться. Дома бы я пощёлкал по каналам, выключил дурацкий ящик и залез в интернет. Здесь же, чтобы не спиться надо искать занятие. У меня было занятие по вкусу. В своё удовольствие делал переводы и получал деньги. И теперь могу переводить, но деньги получать не буду. Могу только срок получить за печатание не одобренной местными евреями литературы, можно с уверенностью сказать, подрывной.

Стук в дверь. Откройте. И так нагло стучат, будто к себе домой ломятся. Пришли за мной? Что-то рановато. Вроде нигде я не засветился. Снова стук и снова вопль: откройте. Вашу мать, достали. Заорал в ответ: прекрати стучать, ты урод! И заткни глотку, а то я заткну. Смотри ка, помогло. И стучать перестали и не орут. Одеваюсь и открываю дверь. Передо мной плюгавый мужичишка в военизированной форме.

Вот чего орал. Ему хочется, чтобы все боялись как он боялся, когда был маленький. Не даром и Ягода, и Ежов такие миниатюрные, обоих соплёй можно пришибить. Ну, напустить в голос командирских ноток. От того как себя поведу в столкновении интересов, будет зависеть жизнь в коммуналке. Несмотря на то, что только комната и кухонька, много желающих прищемить мне хвост. Если хоть чуть проявить слабину или интеллигентность, замучают доносами в надежде завладеть жилплощадью или напакостят просто так, чтобы получить удовольствие.

Вокруг столпились желающие держать и не пущать. Грозно проорать:

-Чего надо? Вы чего здесь столпились? А ну марш по щелям, пока усы тараканьи не пооторывал. У нас с товарищем секретное дело.

Некоторые пытаются отвечать, но их разворачиваю к себе спиной и пинком придаю ускорения. Наконец, все разбежались, только в одном месте копошится куча мала из нескольких человек, запнувшихся об упавшего урода.

Товарищ, увидев как я расправился с его добровольными помошниками, больше не выёживаясь, протянул конверт.

Я спросил ещё громче чем, когда наорал на толпу:

-Это что? Секретный пакет? Почему не доложился по форме. Да ты знаешь кто я? Сгною, скотина! Ну ка, представился по форме и показал документы.

Мужик вытянулся по струнке и что-то залепетал, не слушая его лепет, потребовал документы. Документы были, но я придрался и собрался было идти в НКВД, но потом передумал и сказал:

-Чтоб в последний раз. Ты понял? Если не исправишься, поедешь на Соловки.

После всего этого цирка отпустил мужика. А иначе нельзя. Я добыл комнату таким же нахрапом. Прежнего жильца арестовали по доносам вот этой публики, которая обрадовалась тому, что пришли и за мной. Потом ещё придут, за наиболее активными писарчуками. После того как заберут и их, остальные, в надежде выжить, будут ещё больше писать доносов. Затем заберут ещё раз и ещё. Когда заберут последнего из этой команды, что стояла у дверей, новые жильцы будут радоваться тому, что пришли не за ними.