Символ аршаран. Или драконья любовь.

.

.

Пролог.

Очнулась я в тёмном помещении.

Зверски болела голова, ныло сильно замёрзшее тело.

С трудом села и сжалась, чтобы согреться. Растирая закоченевшие и онемевшие конечности, попыталась вспомнить где я и как тут очутилась.

Память возвращалась с трудом. Мелькали картинки из жизни, без системы, без логики. Они всплывали, как кадры черно-белого немого кино.

Пытаясь избавиться от путаницы и мешанины образов, я огляделась и и попыталась встать.

Вскоре мешанина образов стала выстраиваться перед глазами в два фильма о жизни.

Закрыла глаза и позволила своему сознанию течь так, как ему хотелось.

Кадр 1. Судя по обстановке я взрослая и достаточно богатая женщина. Есть единственный сын, который живет отдельно, имеет семью и неплохой бизнес за границей. Я уважаемая личность. Есть хорошие друзья детства. Лучшая подруга шишка из налоговой, лучший друг прокурор и так далее. Судя по некоторым признакам, я тоже добилась многого, ни в чем себе не отказывала. Но кто именно не помню. Кто я? Как меня зовут?? Как зовут моих друзей, сына??? А мои родители?! Не помню...

Повинуясь желанию, кадры прошлого замелькали перед глазами, отматывая время до самого детства.

Я рано осталась сиротой. Без семьи, денег и связей. Друзьями стали дети из детского дома. Помогая друг другу, мы карабкались вверх, заслуживая власть, влияние и деньги. Да и время было такое, которое помогает тем, кому нечего терять.

Но что случилось? Почему я здесь?! Холодно...

Вновь кадры начали свой бег, но уже вперед.

Я увидела себя в шикарной машине, едущей вперед по дороге. Мой хохот, визг восторга, бутылка элитного коньяка и тяжелый рок из колонок в машине.

Был какой-то праздник, я получила в подарок от друзей спортивную скоростную машину.

Так как я была в кругу друзей, то позволила себе выпить, что делала очень редко. Чтобы напиться мне нужно было совсем немного. А повод был значимый. Я вроде на пенсию уходила.

От выпивки меня понесло на подвиги. Да и друзья, зная меня, взяли меня на банальное "слабо". Я должна была просто обкатать свою тачку и вернуться, но меня "понесло".

Трасса, пустая дорога до горизонта, пролетающие со скоростью деревья, дома, огромная скорость и дикий восторг.

Я поморщилась. Воспоминания возвращались тяжело и с болью.

Вот в какой-то момент я не вписалась в поворот и сбила школьницу. И тут же моментально протрезвела. Осознала ситуацию и кинулась на помощь. Было раннее утро. Рядом лежал погнутый знак, означающий остановку. По всему выходило, что девочка встала в несусветную рань, чтобы успеть на первый автобус до школы. Было где-то в районе 4-5 часов.

Дальше...А! Вспомнила! Я же врач!!

Вижу, как с кровавой ношей бегу к машине, а потом мчусь до больницы и пытаюсь поддержать жизнь в хрупком изломанном теле.

Совсем рядом была сельская местность, врач есть, но он настолько древний и сонный, что я пинками вышвырнула его из реанимации и сама приступила к операции.

Почему меня вообще пустили в больницу? Как я нашла эту больницу?? Где была охрана??? Ответов нет.

Напряглась. Головная боль усилилась, но я не сдавалась. Я хотела знать, что было дальше.

Операция длилась очень долго. Я буквально по кусочкам собирала ребёнка. Сшивала, фиксировала, закрепляла и всячески боролась за жизнь девочки. Организм молодой и сердце выдержало.

За все эти часы я ни разу не присела, не выпила воды, не поела.

Все мысли и все внимание было сосредоточенно только об одном.

Персонал вокруг менялся, врачи предлагали помощь, из коридора раздавался шум, крики. Я не помню, что я говорила и кому, но закончить операцию мне дали.

Когда операция была окончена, я просто упала без сознания.

Очнулась я в ординаторской. Напротив стоял молодой участковый, который отводил взгляд.

Свою вину я не отрицала и во всем созналась. Меня заключили под стражу.

Я рвалась к девочке, чувствуя, что время уходит, Ведь одной операции не достаточно, нужен специальный уход, медикаменты и прочее, но меня не пустили к ребёнку родители, считая что я желаю убить единственного свидетеля.

Родители о ребенке узнали от участкового, который опознал девочку.

Звали ее Настя. Ей было 11 лет

Когда же меня выпустили, то сделать что-либо было поздно.

Девочка находилась в тяжелом состоянии и в глубокой коме.

Старая обшарпанная больница не могла дать того, что нужно таким больным, потому всю мою титаническую работу просто...спустили в унитаз.

Что сказать, из-за отсутствия жизненно важных медикаментов тело хоть и жило, но начало заживо гнить.

Как при гангрене, но иначе.

Я тут же забрала ребёнка к себе в клинику. Мелкие операции, медикаменты и многое другое остановили процесс некроза тканей. Ткани перестали гнить и отмирать. Но в себя девочка так и не пришла.

Друзья не понимали, почему я так переживаю за абсолютно чужого человека, но не спорили.

Печально и то, что тот главный врач, дедуля которому за 90, был единственным адекватным врачом. Другие просто не смогли нормально ни назначить лечение, ни вести наблюдение.

В карте не было назначений, поэтому ребенку ничего не давали. Вот так вот. Все понимали, что ребенок "уходящий" и не вмешивались в процесс лечения, дабы потом не понести наказание.

Ещё три месяца я наблюдала, как ребёнок таит. Девочка стремительно теряла вес, краски, атрофировались мышцы. Результаты анализов были неутешительными.

Из комы она не вышла и без искусственной техники жить не может. Да и не было в ней души. Я это чувствовала.

А меня оправдали.

В отличии от ожидаемого, родители девочки вскоре отошли от горя и приняли мою сторону. И отказались от компенсации.

Ведь я все же не дала девочке умереть.

Но все же все своё недвижимое имущество я завещала Анастасии.

Сниться после этого мне лишь кошмары и убегающая за облака девочка. Она "уходила".

Вздохнула. "Кино" подходило к концу. Надо потерпеть еще не много.

Вот я заснула в кресле в палате. Ночные бдения около кровати девочки стало обычным делом. Я слушала мерный писк приборов, вспоминала убитых горем родителей, с надеждой заглядывающих в мои глаза. Помню, как во сне попыталась догнать девочку и очутилась непонятно где. Где-то вдали слышался детский плач. Между всхлипами ребенок звал маму и что-то говорил.

Меня окружало звездное небо. Под ногами был мягкий черный туман, а над головой светили миллионы сияющих маленьких звездочек. Было тепло.

Я потихоньку пошла на звук голоса и вслушивалась в слова. Тонкая тропика из моих следов за моей спиной светилась, будто ждала, пока я одумаюсь и вернусь.

Моё сердце сжалось, когда я поняла что ребенок шептал и почему плакал.

Он сирота и его мать давно умерла. И теперь хочет умереть, чтобы быть с мамой.

Мне резко стало не по себе и я ускорила шаг.

Судя по его же словам и горю, у него нет никого. Как и у меня когда-то в детстве. Но потом у меня появились друзья, с которыми мы преодолевали все трудности и тяготы в жизни. С улыбкой встречали новый день и не боялись трудностей.

Вскоре силуэт стал различим.

Я подбежала и упала перед ребенком на колени и крепко обняла ее. Это оказалась маленькая девочка. Ее заплаканные глаза буквально рвали мне душу.

И я всем сердцем потянулась к ней, утешая. Рассказала о себе и о той девочке, о Насте, по которой очень страдают родители. Которые мечтают, чтобы их девочка вновь открыла глаза, улыбалась и разговаривала.

Девочка чутко прислушивалась к словам и неверяще смотрела на меня..

Бедный истосковавшийся по ласке и любви ребенок.

Еще долго мы о чем-то беседовали. О чем, вспомнить не удалось.

Из темноты для неё был лишь один выход. Тропа, по которой я пришла. И я смело подтолкнула девочку к ней, обещая солнце, голубое небо и любящих родителей, которых она должна спасти от горя.

Девочка успокоилась и приняла решение. На прощание она крепко меня обняла, а я отвернулась, пряча слёзы. Обвила тонкими ручками мою шею, прошептала мне в ухо что-то на незнакомом языке, прижалась на мгновение к моей щеке и убежала по моей дороге, которая растаяла, за её спиной.

Я с грустной улыбкой смотрела ей вслед. Вскоре силуэт девочки размылся и исчез. Стало холоднее. Теперь мне нет пути назад. Это плата. И почему-то я знала, что это правильно. И она попадёт в тело той девочки, у которой давно душа ушла. Мое же тело просто похоронят. С музыкой, с помпой. Друзей только жалко. Хоть мы и не видимся годами, но я всегда ощущала за спиной их поддержку. Помощь, дружбу и любовь.

Сколько я в том космосе пробыла не знаю, но потом мне резко стало очень больно и со страшной силой потянуло вниз.

После было море боли. Меня просто избивали, как животное. Я не могла придти в себя, осознать, где я, или хоть что-то сделать. Но я ни разу не заплакала и не закричала, хоть я тогда даже руками не могла двинуть, чтобы защититься. Сил едва хватило прикрыть самые уязвимые места. Живот и шею.

Тут стопы начало колоть.

И я тут же вспомнила об опасности обморожения и начала энергичнее растирать ножки и пальчики.

Сколько я уже тут? Что происходит?

В том непонятном "нигде", где повстречала девочку, я ни на минуту ни в чем не сомневалась. Знала что делать и для чего, и сознательно направила девочку в тело Насти, дала возможность девочке познать счастье и радость.

Почему?? Даже не знаю. Так было нужно. Как? Кому? Не знаю.

Я огляделась. Было темно, видно лишь силуэты. Ощупала руки и ноги.

Судя по маленькому мышечному слою, а точнее почти его отсутствию и количеством зубов во рту, я явно находилась в теле ребенка. Фентези я читала, а потому такое состояние дел меня не сильно шокировало. Я даже улыбнулась. Значит, с девочкой все теперь хорошо.

Чтобы убедиться, что я ребенок, ощупала голову.

Так и есть. Швы черепа еще не срослись. Судя по зубам, 4-6 лет, так как корневых нет, а молочные еще не начали даже шататься. Под кожей ощущались гематомы, наружных (порезы, раны) повреждений нет. Только синяки.

Одета была в очень грязное и грубое платье, которое ассоциировалась с мешком. Даже трусиков не было.

Руки и ноги закололо и вернулась боль. Сжала зубы и зажмурилась, чтобы не закричать и не заплакать. Успокаивало то, что кровоток восстановлен.

Внутри нарастал гнев и ненависть. Как можно с ребенком так поступать?!

Вздохнув, я начала разбирать второй фильм о жизни. О жизни этой девочки.

Кадры привычно сложились и передо мной стала разыгрываться настоящая драма жизни.

Жизнь у девочки была короче моей. Звали ее Аиура. Что означает "радужный кристалл".

О семье она помнила лишь кровавую смерть родителей, лицо прекрасной женщины, которую она называла ба и сильные руки отца, пытавшегося защитить их с мамой.

Я напряглась сильнее. Лица обрели четкость. Увидела и более ранние картинки, Ба, мужчины, женщины...

Судя по обрывкам трагедий и того, что произошло после, то на семью Аиури было совершенно нападение. Всех убили, но убить ребёнка не решились. Даже у потерявшего все ценности и моральные качества последнего мерзавца были принципы.

Ребёнок был очень маленький и разбойники со спокойной душой отчитались об выполнении заказа, убийстве всей семьи, включая и ребёнка, получили деньги и в ближайшем городе продали ребёнка в публичный дом.

Думаю, что эти воспоминания для девочки были недоступны, так как она была не смышленым ребенком. А мне же мое новое тело сделало этакий подарок. Воспоминания о раннем детстве.

Застонав, я закрыла глаза и вытерла выступившую под носом кровь. Перенапряглась? Значит с воспоминаниями пока обождем. Нельзя перенапрягаться!

Кем же надо быть, чтобы продать девочку в такое место?!

И перед тем, как я встретила эту девочку её как раз отдали первому клиенту.

Девочка знала, что ее ждет. Ее этому учили. Готовили. Но потом она запаниковала.

Ей нужно было в налить чаю, но клиент выбрал не тот момент. Девочка испугалась, запаниковала и кипяток оказался на этом самом у хозяина.

Было темно, страшно. Клиент орал и, катаясь по полу, опрокинул горящую лампу. В комнате было очень много тканей, поэтому через пару секунд уже вовсю полыхал пожар.

Девочка убежала, спряталась и думала о маме. Потом она увидела меня.

Поняв, что она приняла меня за ангела-спасителя и маму одновременно, я глубоко вздохнула и всхлипнула. Девочка благословила меня, пожелала счастья, большой-большой семьи, много-много любви, еды и самого настоящего домика. И конфет, которых так и не увидела, но о которых много слышала.

Уняв слезы, я была почти счастлива. Огромный булыжник висящий на душе упал и даже дышать было легче.

Значит, что я все же спасла девочку. Пусть и другую.

Маленькая Аиурра не знала, что спасенье есть. Она серьезно считала, что ее убьют, а ее место в этом...месте. Ей даже показали, где ее похоронят и что с ней сделают, если она слушаться не будет.

Я скрипнула зубами и стала строить план побега.

Девочка не знала, что жизнь бывает разная и что выход из этой ситуации есть, и это побег, потому и выбора у нее не было, как она считала.

Вдруг от одной из стен послышался скрип и лязг. Дверь осветилась и через мгновение свет ослепил меня.

Когда я проморгалась, тюремщик (а это был он) шлепнул по полу тарелкой с похлебкой, от чего та перевернулась и содержимое оказалось на основательно загаженном полу.

Весело загоготав, он вышел обратно, заперев дверь.

Уродливый коротышка мне не понравился.

Я скривилась и забилась в угол камеры, напоминающей каменный мешок. Ни окон, ни земли под ногами. Кругом камень. Встать не получилось. Ноги не держали, руки еле не гнулись.

Нет, так дело не пойдёт. Нужны силы, чтобы сбежать. Если буду тянуть, то ослабну настолько, что сдамся.

А там Мамаша Ури (так звали главную женщину, хозяйку всех проституток) быстро подложит меня под... или еще чего.

На мне была мешковина, заменяющая одежду.

Я ощупала стены, дверь и думала, что делать. Вспомнив о том, что маленькая кочка способна перевернуть телегу, я начала действовать.

Забытая тарелка была моим оружием на крайний случай.

Точнее её плоский, чуть острый край. Я ее дополнительно наточила об камни.

Ею можно в висок ударить, или в шею. Сил хватит.

Коротышка еще дважды приходил. Открывал дверь, любовался, выходил, доставал из тележки тарелку с едой и переворачивал, глумливо хохоча. Потом уходил. Думаю, что детское тело его интриговало. Или еще что. Но, скорее, второе. Смотреть на кости? Это извращение. Ничего, потом погляжу воспоминания — может где дорогу перешла этому уроду.

Когда на ужин уродец привычно вошёл в мою комнату, то споткнулся.

Я поглядела на камень, о который явно убился противный гномик и довольно ухмыльнулась.

Не зря столько часов волочила его через всю комнату! Камни в этой пещере уже заколебали. Холод от них шел такой, что я постоянно бегала и что-то делала, боясь замерзнуть насмерть.

Первым делом я вкатила тележку в камеру. Мало ли. Осмотрела и, раздев и разув труп, оделась в дурно пахнущие, но тёплые одежды и надела ботинки.