Тринадцатая невеста

ТРИНАДЦАТАЯ НЕВЕСТА

Пролог

Это случилось, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Возраст абсолютно детский, в сущности, и хотя по закону мне теперь полагался паспорт, взрослой я себя не ощущала ни разу. Да и какой взрослой-то? Смешно даже. Нет, будь я, конечно, такой красоткой, как некоторые из моих одноклассниц, я бы может и прониклась собственной значимостью и 'взрослостью'. Но, видя себя в зеркале каждое утро и каждый вечер, я иллюзий не питала, и наслаждалась детством. Барби говорите? Ага-ага, если соединить штуки три-четыре Барби, укоротить им ноги вполовину, отрезать длинные белокурые волосы и перекрасить в невнятный русый цвет, заодно прибавить толстые щеки, превращающие глаза в щелочки, то... Ну, примерно тогда можно представить, что я такая вот неправильная Барби. Ах да, я забыла упомянуть про буйство гормонов, которое периодически проявлялось на лице в виде прыщей, сигнализируя всем, что вот эта конкретная особь женского пола, с короткой стрижкой, кучей лишних килограммов и такой же кучей комплексов, когда-нибудь станет девушкой.

Одежду я носила соответствующую — джинсы, толстовки, худи, бесформенные объемные куртки и кроссовки. Не красиво говорите? Зато хорошо прячет живот, нависающий над джинсами, и ходить удобно. Все эти юбочки и туфельки, безусловно, меня радовали своей красотой на вешалках в магазинах, но остатки здравого смысла побеждали, не позволяя вырядиться как посмешище, на радость одноклассникам. А стресс от собственной неказистости заедался биг-магом, отшлифовывался картошкой фри и, чтобы окончательно утопиться, заливался молочным коктейлем. Благо бабушка, сама, будучи женщиной весьма дородной, меня хоть и не поощряла, но и не запрещала есть такую еду. Вот так мы и жили — я, мой лишний вес, гипертрофированные комплексы и юношеские прыщи.

И в тот вечер, я ехала домой, прогуляв несколько часов со своей единственной школьной подругой по центру города, и отметив свой четырнадцатый день рождения в 'Макдональдсе'. В животе была приятная тяжесть, утомленные прогулкой ноги гудели, а руки совершенно не отягощал воздушный шарик, который я как именинница честно вытребовала у кассиров. Дома должны были ждать подарки от родителей, которых я сегодня еще не видела, так как утром они уходили из дома намного раньше меня. И жизнь, в общем-то, казалась вполне приятной.

Середина ноября, как обычно радовала ранними вечерами, грязью и серостью, промозглым холодом и голыми деревьями. Мне даже с днем рождения не повезло, грязно, холодно, сыро и темно. Ни тебе снега еще, ни тебе остатков листьев уже. Вот я и топала домой от автобусной остановки через маленький сквер. Дорогу я знала хорошо, поэтому срезала путь не первый раз, да и время еще ранее, хоть и темно уже, но нормальные маньяки в такое время на охоту не выходят, а местных алкашей и пацанов я знала, и не боялась.

Мне оставалось пройти буквально метров сто, до светящихся фонарей у дороги прямо перед моим домом, как вдруг, сзади послышались торопливые шаги. Не успела я и головы повернуть, как мой рот закрыла большая ладонь, а через грудь перехватила вторая рука какого-то сильного мужчины, и меня потащили. А я настолько испугалась, что даже не пыталась вырваться, и только невнятно мычала через ладонь, зажимающую мне рот. При этом судорожно пыталась понять, это кому же я такая нарядная понадобилась? Меня волокли через какие-то кусты, когда мой чудесный праздничный шарик вдруг напоролся на ветку и с грохотом лопнул. И я, и мой маньяк подпрыгнули от ужаса, ладонь с моего лица отдернулась и вот тут я завопила. Орала я громко и самозабвенно, попутно пинаясь, выдираясь, и пытаясь достать ногтями до лица маньяка (даже если сильно не поцарапаю короткими ногтями, то хоть поскребу). И до меня как-то с опозданием дошло, что умирать я совершенно не хочу. Ещё меньше я хочу, чтобы какой-то мерзкий маньяк сотворил со мной что-то страшное, поэтому я верещала, как круглопалый геккон, а ведь все знают, что его крик разносится аж на десять километров. Ведь должен же хоть кто-то меня услышать?

Не знаю, сколько времени мы так возились, я орала и выдиралась, маньяк меня держал и пытался заткнуть мне рот, но закончилось все так же внезапно, как и началось. Я отлетела в сторону головой в кусты, раздались звуки какой-то возни, мужской вскрик и все затихло. Подождав для приличия минуту, я задом выбралась на четвереньках из кустов и обернулась. Несостоявшийся маньяк валялся на земле ломаной кучей, а над ним стояли два рокера, затянутые в черную кожу. Черные кожаные брюки, черные кожаные куртки, высокие сапоги, длинные волосы, по серьге в ухе. Хотя может и не рокеры, может байкеры, кто их разберет. Главное, что спасли.

-Живая? — лениво протянул один из парней, брюнет с крупной серебряной серьгой в левом ухе.

-Ага, — промямлила я.

-Вставай тогда.

Я послушно встала, отряхнула с себя веточки, увидела порванный рукав куртки, расстроилась, посмотрела на уделанные в грязи джинсы и расстроилась снова.

-Спасибо, — наконец перевела глаза на моих спасителей. — Он неожиданно напал, я его не видела.

-Иди, — так же лениво протянул брюнет и махнул рукой в сторону дороги, на которой проносились машины.

-Ага. Спасибо.

Я, прихрамывая, побрела в сторону дома. Шок еще давал о себе знать, поэтому плакать пока не хотелось, я это сделаю дома, когда сниму с себя грязную одежду и умоюсь. Мои спасители сзади о чем-то переговаривались вполголоса, но прислушиваться не хотелось, поэтому я переставляла ноги и пыталась прийти в себя от этого тупого испуга.

-Стой! — раздалось сзади и я, притормозив, оглянулась.

-Сколько тебе лет? — в разговор вступил второй рокер, тот, что с длинными светло русыми волосами.

-Четырнадцать, — я шмыгнула носом. — Сегодня исполнилось.

Парни переглянулись, пришли к какому-то решению, и подошли ко мне.

-Подойдет, — это снова брюнет.

-Думаешь? Как-то не особо... А впрочем, не жалко, — это блондин.

-Да какая разница? — брюнет окинул меня взглядом.

-А если...?

-Не смеши меня. Руку дай! — это он уже мне.

Ничего не понимая, я протянула правую руку, но он качнул головой и кивнул на левую. Левую так левую, они одинаково грязные, и я протянула левую ладонь. Парень крепко взял меня за руку, и вдруг надел мне на безымянный палец тонкое серебряное колечко, которое ему подал, вынув из кармана, его друг. Ну, надел это я, конечно, лукавлю, на самом-то деле он мне его практически навинтил, учитывая, что колечко явно не предназначалось для таких упитанных пальцев. Но парень справился, и кольцо оказалось на моем пальце. Я с недоумением смотрела на этот внезапный подарок и ждала какого-то объяснения. Это, наверное, на день рождения? Хотя с чего вдруг совершенно незнакомым парням дарить мне подарок? Спасли и на том спасибо.

-Будешь невестой, — флегматично ответил брюнет на мой невысказанный вопрос.

-Чего? — я вытаращилась. — Я не могу выходить замуж, я еще ребенок.

-А замуж тебя никто и не зовет, — тут хмыкнул и ответил блондин. — Невестой побудешь несколько лет. Обручальное кольцо ты получила. Бывай, — они кивнули и пошли в сторону деревьев. А блондин смерил меня на прощанье веселым взглядом и подмигнул.

-Подождите! — крикнула я. — Сколько лет? Зачем?

-Года четыре, может пять, — ответил брюнет через плечо. — Так надо.

-Да чьей невестой-то? — снова крикнула я.

-Не важно,— парни переглянулись, хохотнули и скрылись между деревьев.

Вот так и стала я в четырнадцать лет чьей-то невестой. Не зная ни имени своего мифического жениха, ни кто он, и если он один из этих двоих, то который, брюнет или блондин? Не зная, на какой срок. И даже не назвав свое имя.

Родителям и подруге я благоразумно не стала рассказывать о произошедшем. Зачем? Во-первых, они испугаются и разнервничаются. И потом, если они узнают о нападении, то можно забыть о свободе, и придется мне возвращаться с любой поездки в компании бабушки, встречающей меня у порога. Ну а про неожиданное кольцо и 'оневестивание' я тем более молчала. Все равно не поверят, только посмеются. И я их понимаю, особенно остро тогда, когда смотрюсь в зеркало. Какая невеста? О чем вы? Толстый, нескладный, прыщавый подросток с короткой стрижкой. Вот вам и невеста без места.

Два месяца спустя

Я довольно быстро забыла о случившемся, благо физически я не пострадала, а все остальное сгладилось из памяти и забылось, как страшный сон. Ну, напал маньяк, ну бывает, сама виновата, нечего было идти в темноте через сквер. Это я, кстати, усвоила четко. Больше никаких прогулок в темное время суток через сквер в одиночку. Ничего страшного, сделаю крюк, здоровее буду, тренировка опять-таки.

Единственное, что как-то напоминала о той странной встрече в сквере, это было серебряное колечко на левой руке. Но и оно как-то быстро стало естественным продолжением моего пальца, потому что снять я его не могла, оно сидело настолько туго, что я даже прокрутить его на пальце не могла. Ума не приложу, и как только тому парню удалось мне его нацепить? Оно мне было мало размера на два, а то и три. Выглядело колечко очень просто, но симпатично. Тонкий ободок, который совсем не стеснял движения пальцев, и на нем стилизованное солнышко: круглая чуть выпуклая сердцевина, с нарисованным улыбающимся лицом, и треугольные волнистые лучики.

А вот через два месяца после того памятного дня рождения я встретила неподалеку от дома странную пару. Молодая красивая девушка с холодным породистым лицом и длинными черными волосами и мужчина средних лет. Не знаю его возраст, на вид он примерно, как мой папа, а папе сорок семь лет. Они стояли и кого-то высматривали среди пешеходов, а увидев меня, оживились, и мужчина, кивнув в мою сторону, повел девушку ко мне. Они поравнялись со мной и, перегородив мне дорогу, стали меня рассматривать.

-Она? — презрительно подняла брови девушка.

-Она, — кивнул ее спутник.

-Ты ничего не перепутал?

-Ну что вы. Вон и кольцо, — мужчина кивнул на мою левую руку, а девушка перевела туда же взгляд.

-Они совсем спятили что-ли? — девушка удивленно качнула головой. — Я все понимаю, но выбрать это? — она так презрительно протянула слово 'Это', что я почувствовала себя раздавленным тараканам, на которого смотрят и брезгуют даже веником смести.

-Арита, но ведь это же хорошо. Сами подумайте, сколько шансов...? — мужчина смерил меня с ног до головы задумчивым взглядом.

-Ах, ну да. Я все время забываю про правила. Такое не жалко. Ты прав, — она просветлела и даже чуть улыбнулась, если можно назвать улыбкой то, что ее кончики ее губ дрогнули и приподнялись, ведь глаза по-прежнему были ледяные и презрительные.

Я стояла, не говоря ни слова, потому что совершенно не понимала ситуацию и того, стоит мне хоть что-то сказать или спросить, или лучше промолчать. Благоразумие вопило об опасности, и умоляло не рыпаться, а молчать, молчать. Посмотрят и уйдут. Хотя спросите меня, чем может быть опасна эта красивая холеная брюнетка, я бы не смогла ответить. Просто чувствовала, что ничего хорошего от нее ждать не стоит. Раздавит и пройдет мимо, даже не заметив.

Так и произошло, они еще раз меня оглядели, затем девушка сказала своему спутника какое-то короткое слово, которое я не смогла разобрать и они ушли.

А я еще какое-то время стояла, глядя в никуда, и пыталась принять действительность, в которой меня назвали 'это' и заявили, что 'такое не жалко'. Это было не просто оскорбительно, это было унизительно до такой степени, что просто хотелось лечь и умереть. Тогда же некстати вспомнилось, что нечто похожее прозвучало и из уст парней, которые вручили мне кольцо. Вроде бы, они сказали, что 'как-то не особо', и 'а впрочем, не жалко'. Теперь я поняла, что имелось в виду под этим загадочным 'А впрочем, не жалко'. Не жалко меня, потому что я 'оно', 'это'.

Именно тогда я закончила свою нежную взаимную любовь с фаст-фудом и сладким. Устроив прощальный обед в 'Макдональдсе', я так объелась бургеров, картошки и молочного коктейля, чтобы на всю жизнь отбить себе охоту. И мне это удалось. Я переела до такой степени, что потом мне стало плохо и я мучительно прощалась со всем съеденным за углом, в первую попавшуюся урну, а подруга крутила пальцем у виска и говорила, что я совершенно ненормальная. Но ведь не объяснишь же ей, что я не хочу, чтобы на меня показывала пальцем и говорили 'это', а силы воли на то, чтобы перестать есть всякую неполезную еду не хватает. А так... Ну, что-ж, у каждого свои методы. 'Макдональдс' мне такое коварство не простил, и больше никогда уже не заманивал в свое теплое ароматное нутро, соблазняя вкусной, но ужасно вредной для фигуры едой, а я и рада. Так же радикально и не этично я поступила с тортиками, пирожными, конфетами и прочими вкусными вещами. А попрощавшись с ними, позволяла себе только раз в год на свой день рождения кусочек именинного торта. И иногда невкусного, но не калорийного и гламурного темного шоколада. С молочным шоколадом с орешками я распрощалась навсегда.

Год спустя

Наступил мой пятнадцатый день рождения. В то утро, как ни странно родители ушли на работу чуть позднее и даже успели меня поздравить перед уходом. Так что я была в радужном настроении, вдыхала аромат чудесных духов, которые я давно хотела и наконец-то получила в подарок от родителей, и нежно перебирала пальцами шелковистый палантин, полученный от бабушки.

Моя неприязнь к вредной калорийней еде дала свои результаты, и я перестала напоминать колобок. За прошедшие десять месяцев я похудела, и очень сильно. И хотя худой или даже стройной меня назвать было нельзя ни при каком воображении, но все же я определенно выглядела намного лучше, чем это было год назад. Даже гормоны, поняв, что кормить их разными сладостями и генномодифицированными продуктами больше не будут, ушли в печаль и все реже навещали меня.

У меня отросли волосы, которые я тоже перестала стричь коротко, а только подправляла им форму по мере отрастания, и сейчас это была уже вполне симпатичная девочковая удлиненная стрижка, а не тот мальчишеский ежик, что был год назад. И оказалось, что они совсем не такие уж и ужасные и редкие, и вовсе даже не унылые и невзрачные, а вполне нормальные светло-русые волосы.

Стиль одежды тоже понемножку стал меняться, и я стала носить красивые шарфы и палантины, а толстовки перестали быть такими объемными и бесформенными. И вот этот палантин очень шел к моим серым глазами, добавляя им глубины и синевы.

Родители уже уехали, бабушка гремела чем-то на кухне, когда в дверь позвонили. Поняв, что бабушка не слышит, я отвлеклась от палантина и пошла открывать дверь. На пороге стоял мужчина с сумкой через плечо и такой специальной канцелярской доской с прищепкой, на которую прикрепляют лист бумаги, чтобы писать на весу.

-Здравствуйте, вы к кому? — обратилась я к мужчине, который продолжал внимательно разглядывать записи на своих бумагах.

-Курьерская служба 'КСК'. Невеста? — он поднял на меня глаза и внимательно пробежался по мне оценивающим взглядом.

-Ну-у-у, допустим, — осторожно ответила я.