Оглавление:
Пролог.
1. Курган.
Интерлюдия 1. Последствия.
2. Черные стрелы.
Интерлюдия 2. Дверь.
3. Товарищ Гергбу.
Интерлюдия 3. Оракул.
4. Добро пожаловать в Клуб.
Интерлюдия 4. Вызов.
5. Союзы.
Интерлюдия 5. Потеря.
6. Операция "Русалочка".
Интерлюдия 6. Герда.
7. О людях и зеркалах.
Интерлюдия 7. Затишье перед бурей.
8. Охота на Стальную ведьму.
Интерлюдия 8. Заслуженное.
9. Терний.
Интерлюдия 9. Приглашение.
10. Станция "Огниво".
Интерлюдия 10. Пакт Базилевской-Хельденклингена .
11. Реальность.
Интерлюдия 11. Нарушенный покой.
12. Хлор.
Интерлюдия 12. Апокриф.
13. Красная смерть.
Интерлюдия 13. Лес рубят...
14. Рухнул мостик в Лондоне...
Интерлюдия 14. Рассказывая сказки.
15. С первым снегом.
Интерлюдия 15. Клеть Тишины.
16. "Левиафан".
Интерлюдия 16. По старому плану.
17. Три прощания.
Интерлюдия 17. Трибунал.
18. "Метелица".
Интерлюдия 18.Ласточкины Крылья.
19. Буревестники.
Интерлюдия 19. Полночь в квартале Монмартр.
20. Глаза Королевы.
Метелица
Каждый делал то, что ему казалось справедливым.
(Суд. 21:25)
Пролог
Ватикан уже почти заснул. Толп туристов и паломников уже не видать, залы и коридоры затихают один за другим, и лишь холодный ветерок да редкие стражники гуляют во тьме. По правде говоря, даже слишком холодный — или это ему так кажется, потому что он нервничает, как неизвестно кто?
Точного ответа кандидат в экзекуторы Кирик Брунилио не знал. Знал он лишь то, что там, куда он идет, лучше бы ему обойтись без лишних нервов — они совершенно точно приведут к лишним же подозрениям.
Библиотека Святого Престола, что содержит более полутора миллиона одних только печатных текстов, богатейшее собрание средневековых рукописей, весьма ограничена для доступа обычной публики, что бы там кто ни болтал о "сокровищах науки и культуры для ученых, ищущих истину". Для работы с документами не обойтись без специальных запросов и точных объяснений причин своего интереса, что уж говорить о закрытых фондах, частном архиве Папы в восемьдесят пять километров стеллажей, из которых чуть меньше половины, по слухам, занимает оккультная литература. Само собой, туда могут попасть лишь тщательно отобранные специалисты, те, кого сочтут достаточно благонадежными, чтобы работать с такими уникальными материалами.
Вот только целью его сейчас является вовсе не Bibliotheca Apostolica Vaticana, и даже не Archivum Secretum Apostolicum Vaticanum. Все еще хуже. И ему несколько не по себе, что теперь у него есть, пусть и временный, но доступ в то место...
Слухи и легенды о всяких там "черных библиотеках" пусть остаются в головах и на устах дураков и туристов. У этой названия нет и не будет: те, кому нужно — а их очень немного — знают все, что им нужно. И всегда поймут, о каком именно хранилище идет речь.
Кирик проходит по очередному холодному и темному коридору, спускается по винтовой лестнице, а затем, миновав еще целый лабиринт проходов, коридоров и коридорчиков, выходит к крохотной лифтовой кабине на одного человека. Останавливается у ее дверей.
Сейчас еще можно повернуть назад. Сейчас еще можно одуматься. Вернуться назад, снова проехать через ночной город и отдать ключ тому, кому он принадлежит — единственному из всей группы, кто имеет право сюда заходить. Признаться ему и себе, что ему страшно даже думать о том, что с ним будет, если он как-нибудь оплошает, находясь там. По сути, выкрикнуть ему в лицо — "я вам не мальчик на побегушках, сами ищите свои книги! Особенно в таких местах!". Вот только Кирик знает, что не повернет назад. Не поедет. И уж точно не выкрикнет. Большая часть его духа ушла на то, чтобы доползти сюда, так что его уж точно не хватит на возвращение ни с чем и такие вот смелые выкрики. Пусть уж лучше его схватят прямо тут, на подступах, вырвут из рук ключ и увидят, что там оттиснуто вовсе не его имя...
Лифт катится вниз ужасающе медленно, со скрипами и тресками на все лады. Кирик боится даже думать о том, как скоро найдут тут его хладный труп, если он застрянет — хорошо если через неделю.
Первый кордон охраны, хмурые усталые гвардейцы, которые никогда не зайдут дальше вон той решетки и никогда не узнают, зачем все это нужно. Не их дело. Их дело — мурыжить на этом посту до последнего любого посетителя. К счастью, они не смотрят на ключи — это тоже не их дело. Ключ могут проверить потом.
И вот тогда ему конец.
Когда бумажная волокита заканчивается, Кирик очень осторожно вздыхает, и следует дальше, буквально каждой клеточкой ощущая, как вокруг него сжимается тьма. И как его скручивает холод и страх.
Две здоровенные каменные статуи, спрятанные по обе стороны коридора в своих глубоких нишах, кажется, провожают его взглядами. Показалось ему или нет, Кирик знать не хочет — он и так не может отделаться от ощущения, что его ощупывает кто-то невидимый, стремясь залезть в саму душу и вывернуть наизнанку. Судя по онемению, которое начинает растекаться по телу и тупой боли в висках, он только что по горло ухнул в настоящую трясину из сторожевой магии. Как хорошо, что он не знает точно, сколько защитных линий спрятано в этих рисунках на полу, сколько тут незримых оград и ловушек, сколько барьеров и других гадостей — беспокоиться насчет каждой неприятности не приходится, вляпается так уж вляпается во все разом. Трясина не должна засосать его целиком — хотела бы, но не может, покуда при нем ключ. Что с ним было бы без него, думать как-то не хочется.
А вот и мощные, несокрушимые на вид двери — здоровенная серая громада, рядом с которой стоит простой деревянный столик с лампой. Помимо лампы там есть кружка, какая-то книжка и дремлющий человек. Человек слышит его шаги и моментально вскакивает.
Помни, это проверочная дверь. Просто здоровенная глыба мрамора, которой придали форму. К настоящей они проводят сами.
Священник, сидящий за столом, выглядит довольно неказисто и совсем не страшно для стража. Среднего роста и возраста, костлявый, заросший щетиной, со спутанными сальными волосами темного цвета и несуразными квадратными очками, еле держащимися на носу. Страж замотан в теплый шарф и простужен донельзя: говорит в нос, то и дело сморкается и кашляет. Стараясь не выдавать волнения и держаться уверенно, так, словно он приходит сюда работать с материалами каждый день, Кирик называет все пароли — неторопливо, как ему и сказали сделать. Тут не торопятся. Тут не ускоряют шага.
Страж кивает, и, оглушительно чихая и утираясь шарфом, гасит свет на столе и машет рукой куда-то в сторону. Быстро шагает по гладкой разукрашенной плитке, шагает во тьму и тишину. Кирик идет за ним, молясь про себя, чтобы тот не решил в последний момент все-таки проверить ключ.
Пока он идет за стражем, пытаясь разглядеть во тьме хоть что-то и не потерять звук его шагов, за которым он и сам потеряется, оставшись навсегда в этом темном лабиринте, в голове его проносятся ехидные слова отца Ката.
Я проверял на той неделе, в этом месяце дежурит старый знакомец. В начале восьмидесятых он крупно облажался — впервые за последнюю сотню лет сюда удалось проникнуть. Кто? Так, один британский мерзавец. Упер всего одну книжечку, но если бы об этом узнали, стража пустили бы на переплеты самого. А мне как раз захотелось завести тут абонемент, понимаешь...вот и помог человеку организовать небольшой погром, чтобы пропажу заметили разве что в следующем веке. Учись заводить знакомства, Кирик. И жить будет чуть полегче...
Надо было ему тогда ответить, что такие знакомства ему вовсе не нужны. Что лучше держаться подальше от таких мест, таких людей, такой дикой сторожевой магии, которая терзает тело, даже когда ты уже миновал сотканное из нее полотно. Как страж видит во тьме — непонятно, очевидно, ему зачаровали глаза. Ориентироваться приходится только на его шаги и звон ключей на его поясе. Сколько они уже идут по лабиринту? Десять минут, двадцать, час? Что тут вообще находится? Есть ли в лабиринте еще комнаты и проходы в другие места? Зажигается ли тут хоть когда-нибудь свет? Как далеко стены? Есть ли стены тут вообще или они идут — что за глупости в голову лезут! — по какому-нибудь узкому мостику над пропастью?
В лицо бьет могильным холодом, и они выныривают из тьмы в царство тусклого света — короткий коридорчик и тяжелая дубовая дверь в его конце.
-Пришли, — снова шумно сморкаясь, говорит страж, проводя ладонью по гладкой поверхности дверей — медленно, со знанием дела. — Ключ у вас?
Ну вот и все. Он попался, окончательно и бесповоротно.
-Да, конечно, — деревянным голосом отвечает Кирик, прокручивая в голове зазубренные утром ответы, пока не растерял их все окончательно. — Мне выдали на той неделе, сразу после экзамена.
Отец Кат уверял, что проблем не будет никаких, достаточно представиться этому олуху, этой ходячей дыре в безопасности как новый библиотекарь, едва закончивший свое обучение.
-Имя еще не успели вывести, — язык его еле шевелится, когда он говорит это. — Вам п...
Протирая более чистым концом шарфа слезящиеся глаза, страж лишь отрицательно кивает. И отпирает, наконец, дверь.
-Первый обход? — сочувственно спрашивает он.
-Да.
-Правила знаете. С нашими ключами только до второй черты, успеть должны в час, — бормочет страж. — Закончите — вызовите меня. Первый раз выйдете со мной, потом...потом вас научат. Удачи.
Он заходит внутрь, переступая деревянный порог с вырезанными на нем, равно как и на дверном косяке, странными символами. Страж захлопывает за ним дверь, проворачивая свои ключи в замке.
Вот и все.
Он внутри.
Столько нервов, столько страхов, а все из-за чего? Из-за того, что одному старому пропойце лень самому сюда тащиться и заниматься всеми бюрократическими проволочками, связанными с тем, что его восстановили в статусе лишь три месяца назад, когда они вели дело Альберта Блаха. Лень заполнять заново тонны бумаг и поэтому он толкает на преступление уже его, зная, что Кирик не откажется. В конце концов, если бы не отец Кат, оставаться бы ему одноруким калекой...
Его встречает запах пыли и пергамента, темнота и холод. Сколько тут километров стеллажей, потайных проходов, залов и комнатушек, он, конечно, не знает, но вскоре явно придется это выяснить, если он хочет быстро найти то, о чем его просили. Книга вроде и не особо страшная, если сравнивать с тем, что можно найти тут за второй чертой. К счастью, ему даже за первую заходить, наверное, не придется: нужный отцу Кату труд должен быть где-то до нее, в зоне, которая официально признана безопасной.
Здесь еще книги не помещают в клетки, словно диких зверей.
Кирик медленно идет меж столов огромного читального зала. Страж сказал, что сейчас у них есть еще один полуночный посетитель, собирающийся работать тут до утра — и предупредил, чтобы он ни в коем случае с ним не заговаривал.
Сколько же здесь всего, просто дух захватывает. Материалы множества операций, как провальных, так и победоносных, протоколы бесчисленных допросов, ученые труды, чьего существования никогда не признавали...в отличие от своих авторов, многие книги не сжигались. Читальный зал похож на музей, тут у каждой стены выставлены под стеклом самые настоящие реликвии. Вот, например, тут можно увидеть полуистлевший кусок пергамента с несколькими размашистыми росписями внизу и почти нечитаемым текстом — бронзовая табличка на витрине поясняет, что лежит здесь сохранившийся кусочек древнего соглашения, которым был учрежден Похоронный Класс — с подписью самого...
Господи. Он тут точно потеряется, если не прекратит глазеть по сторонам и бегать рассматривать каждый экспонат. Однако, удержаться почти невозможно — когда еще будет такой шанс? Даже страх оказывается задавлен любопытством.
Каждая цепочка отзывается отупляющей болью, реагируя на охранные заклятья, большей частью взятые из тех же книг, что тут собраны. Но эти труды ему не нужны. Отцу Кату нужна копия старой работы Ладислава Сохора — того самого мага, о котором он так часто вспоминал в последнее время. Озаглавленная довольно просто — "Проводник" — работа эта, по словам Асколя, была частично автобиографией, а частично изложением идей и мотивов всей сохоровской организации, включая планы по переустройству Ассоциации. Последняя в свое время подняла труд на смех и потрудилась, чтобы его толком так и не напечатали, но сейчас, когда это окутанное жуткими слухами Трио, о котором Кирик не знал толком ничего кроме того, что их стоило бояться, снова стало предметом большого количества разговоров...
Асколь был готов искать ответы везде, даже в таких вещах. Любые намеки на то, чем сейчас могло бы заняться Трио, если бы хоть кто-то из них выжил, были ему интересны, он готов был вцепиться в любую ниточку, ведущую, как Кирику пояснил Факел, к той твари, что когда-то чуть не запытала отца Ката до смерти. К той твари, что ничего не оставила от Альберта Блаха, выполнявшего за нее грязную работу.
Завернув за очередной стеллаж, он замечает вдалеке человеческую фигуру, нагруженную книгами. Высокий старый священник со спокойным лицом...и...погодите, с крысой на каждом плече? А его глаза под очками только что сверкнули красным, когда он...
Забыв обо всем, Кирик быстрым шагом уходит в сторону и проскакивает меж пыльных шкафов куда-то совсем не туда, куда ему было бы нужно, лишь бы его только не заметил этот странный тип — если он сочтет его новым библиотекарем, ему определенно придется ему помогать. А он понятия не имеет что тут и где, и его сразу же...
Кирик сам не понимает, как так получилось, но он выбрел туда, куда выбредать вовсе не собирался. К массивным дверям, к первой черте. Он слышал от отца Ката истории, что бывало с теми, кто посягал на то, что за второй. За второй чертой сходили с ума от ужаса, обрывали свои жизни прямо на месте, в этих темных холодных залах. Там, среди трудов, переплетенных в кожу их собственных авторов, содранную дознавателями и материалов, способных дать немыслимую власть так же легко, как и заставить радостно прыгнуть в пасть безумия, там он не смел бы коснуться ни одной рукописи...
Зайдет ли он хотя бы за первую черту, чтобы скрыться от того типа? Хотя его, вроде бы, никто и не преследует, тому человеку просто наплевать, а он, чертов трус, снова бросился бежать, не разбирая дороги, едва увидел что-то странное.
Лихорадочно оглядываясь по сторонам, он, наконец, замечает свое спасение — узкий проход и дверку, ведущую к каким-то дополнительным архивам. То, что нужно. Быстро нырнув в этот самый проход, Кирик буквально добегает до дверки и рвет на себя. Открыто. Слава Господу.
Заскочив внутрь и быстро закрыв дверь за собой, он осматривается. Тут даже целая лампочка горит — похоже, тот тип с крысами отсюда что-то брал, да так за собой и не запер. А что это вообще за место? Походив мимо шкафов и почитав таблички на полках, Кирик облегченно выдыхает — всего лишь еще одни архивы по старым проектам и операциям, которые теперь рассекретили до того уровня, когда можно уже поместить в безопасную зону, а не прятать за первой чертой.
