Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Одиссея Квинта Лутация Катула


Опубликован:
26.11.2011 — 26.11.2011
Аннотация:
Рим, 73 год до н.э. Началось восстание Спартака. А тут ещё Квинта Лутация Катула, одного из первых людей Республики, собственный раб не впускает в собственный дом! СОКРАЩЕННАЯ ВЕРСИЯ (детям до 16, без мата)
 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

Тимофей Алёшкин

ОДИССЕЯ КВИНТА ЛУТАЦИЯ КАТУЛА

Автор благодарит уважаемого Эрмона за консультации и помощь. Все ошибки и неточности остаются целиком на совести автора.

Солнце над Римом тихонечко катилось по ясному летнему небу. Не было видно ни тучки, ни птицы. Любой авгур бы подтвердил, что все знамения в тот день боги явили самые благоприятные и не то, что беды, даже и неприятностей ничто не предвещало.

Квинт Лутаций Катул подошёл к дому и приказал привратнику открыть дверь.

— Не открываю, господин, — ответил привратник.

Катул оторопел. Он оглянулся по сторонам — мол, глядите, квириты, что творится, — но поблизости на улице, как назло, никого не было. Катул в упор посмотрел на привратника и медленно, чуть не по слогам, повторил:

— Открой дверь.

Раб замотал головой, так что цепь зазвенела.

— Не могу, господин, — сказал он жалобным басом, — Госпожа запретил.

— Открой дверь твоему господину! — это вышло у Катула уже довольно громко. Всем известно, что Квинт Лутаций был человек кроткий, но тут уж он начал сердиться.

Раб за окошком прятал глаза, громко сопел, пригибал бритую голову, как-то даже вилял плечами, он весь был само раскаяние и почтение, но с места не двигался. Катул поднял руку и сделал шаг к привратнику.

— Прибью, — сказал он. Раб отступил.

— А госпожа сказал, что убить, — ответил он. Катул с поднятой рукой шагнул ближе, привратник отступил и исчез из виду. Потом его вытянувшееся лицо опять вынырнуло, уже поодаль.

— Я тоже убью, — сообщил ему в окошко Катул, — обратно в гладиаторы продам.

— Ты не убить, господин, ты хороший. Ну, продать, ну что же. А госпожа сейчас убить, она Батту приказал.

Катул несколько запоздало решил воззвать к разуму раба.

— А ты впусти и в каморку спрячься, — негромко сказал он, — А я войду и Батту прикажу тебя не трогать, и тебе ничего не будет.

За стеной только шумно вздохнули.

Катул хотел заорать на дурачину, и уже набрал было воздуха, но, слава великим богам, одумался. Он сейчас на всю улицу завопит, и тут уж точно весь Рим узнает, что Квинта Лутация Катула Капитолийского, одного из первых сенаторов, сына славного победителя кимвров, бывшего консула и понтифика несчастный привратник, галл и раб, не пускает в собственный дом! Ну уж нет, надо делать вид, что всё в порядке.

Вот свинство! Совсем недалеко от дома, у начала лестницы Кака, Катул встретил Гая Фабия, вышел из носилок поговорить, да и отправил Вилия и носилки домой, чтобы не ждали. Так бы приказал носильщикам перелезть и открыть дверь, а теперь при себе нет никого. Этот, как там его, негодяя, Рик, что ли, секретаря с рабами, получается, впустил, а хозяина не впускает. Что же там Муммия такое затеяла?

Катул выдохнул и повернулся спиной к дверям. Он принял скучающий вид и обвел взглядом улицу. Один квирит уже остановился было полюбопытствовать неподалёку, но теперь, видно, решил, что смотреть не на что, и пошёл своей дорогой. Хорошо ещё, что время было позднее, за полдень, и все клиенты и просители из маленького портика у дверей дома уже разошлись.

Квинт Лутаций почувствовал себя словно бы голым — он остался совсем, совершенно один. Как любому римлянину на его месте, Катулу, оказавшемуся в необычном положении, очень хотелось посоветоваться хоть с кем-нибудь, прежде чем приступить к действию. Но не прохожих же звать на совет о том, как в собственный дом попасть!

Катул постоял немного и медленно зашагал по улице. Он с серьёзным видом рассматривал стены собственного дома. Мол, хозяин вышел, своё недвижимое имущество, рес манципи, осматривает, а вы что подумали?

Да и было на что посмотреть. Дом Катулов был из первых на Палатине. Большой дом — только выходящая на улицу стена длиной в двести футов. И богатый. Всё главное, конечно, внутри, за стенами не видно, но сами стены — высокие, недавно оштукатурены. Окон нет — дом достаточно большой, чтобы проемов в крыше хватало для освещения. Крыша крыта сплошь красной черепицей, без этих новомодных узоров. Катул как раз глядел на черепицу и прикидывал, что только до крыши футов восемь, без лестницы не перелезешь, даже если тогу скинуть (на глазах соседей! какой будет урон достоинству!). Впрочем, зачем ему лестница, он и так в свой дом войдёт. Вот здесь прямо и войдёт.

Катул в прошлом году сдал уличную пристройку под мастерскую и лавку золотых дел мастеру Аполлонию из Мегар. Хотя это только так говорится, что мастер, на самом деле, понятно, купец. Договор-то, Катул, естественно, заключил со своим клиентом-римлянином, Гаем Лусцием, по квиритскому праву, — не хватало ещё самому Квинту Лутацию, случись что, судиться с иностранцем, — но на самом деле лавка была Аполлония. Этот Аполлоний был племянник философа Сострата, который состоял при Катуле не учителем, не то помощником секретаря. У каждого римского аристократа — нобиля был греческий философ, значит, и у Квинта Лутация тоже был. Вот в эту-то лавку, что стояла шагах в тридцати от дверей дома, Катул и вошёл. Гнев от спокойной ходьбы прошёл, и теперь Квинтом Лутацием овладел азарт. Хозяина они думали не пустить, главу рода, как же, да он о своем родовом доме столько знает, сколько им всем никогда не узнать.

— Желаю здравствовать, почтенный Квинт Лутаций! — грек — маленький, суетливый, в красном хитоне — встретил Катула у двери в лавку, видно, в окно увидел. Или раб ему доложил, подумал Катул. Когда он вошёл, со стульчика рядом с дверью вскочил детинушка ростом в потолок. Этот, пожалуй, и Рика заломает, хорошие помощнички у золотых дел мастера.

— Желаю здравствовать, Аполлоний, — конечно, Катул знал греческий, но в Риме он говорил только на латыни, даже если так выходило сложнее и дольше. Не то, что некоторые сенаторы.

— Как здоровье почтенной Муммии и прекрасной Лутации? — Аполлоний как потревоженная ящерица перебегал с места на место вокруг Квинта Лутация, не сводя с гостя пристального взгляда.

— Хорошо, хвала бессмертным богам. Как твои дела, Аполлоний, как торговля? — вежливо ответил Катул, стараясь не смотреть на товар за прилавком, не коситься даже, а то ведь всучит что-нибудь гречишка, ловок гад, ох, ловок. Пока Катул решал, как перейти к делу, Аполлоний, который воспринял вопрос всерьёз, успел рассказать, что дела неплохи, торговля идёт, мимо дома почтенного Квинта Лутация ходят только самые почтенные люди Города, и вкус у них хороший, и только теперь жертву в храме Вулкана требуют в двойном размере, потому что одного ювелира, почтенный Квинт Лутаций его не знает, это в Остии, недавно ограбили.

— И что, Вулкан тогда в двойном размере помогать будет? — заинтересовался Катул.

— Конечно, будет, из храмовой ведь казны займ дадут, если вдруг — Гермес пронеси! — лавку ограбят, или ещё там что-то, что лучше не называть. Но этим достойным жрецам Вулкана и этого мало! Может быть, ты можешь сказать им пару слов, почтенный Квинт Лутаций, ведь ты же верховный понтифик, они все тебе должны починяться?! — Квинт Лутаций вообще-то был только местоблюстителем верховного понтифика Метелла, воевавшего в Иберии, ну да ладно, небольшую лесть можно принять, если она от грека.

— Они ещё потребовали, чтобы в лавке не было других входов, и была собака. Как будто Архелай уже ничего не охраняет! И что мне продали на рынке за собаку, я тебя спрашиваю, почтенный Квинт Лутаций? Это не собака, это потаскуха, а стоит как целый секретарь из Афин! Даже дверь в твой дом заделать встало вдвое дешевле...

— Как заделать?! — Катул с недостойной квирита поспешностью прошагал за прилавок, между разложенных и развешанных колец и цепочек, оттуда в тёмную, заднюю половину лавки. Боги великие! Янус, бог дверей! Двери не было. Руки Катула натыкались только на стену. Лампа в руке подскочившего сзади Аполлония осветила свежую кирпичную кладку. Кровь бросилась в лицо Квинту Лутацию.

— Кто тебе позволил? Да как же ты без меня, без хозяина?

— Я хотел... почтенный Квинт Лутаций... я через дядю... — Катул смотрел сердито, и голос Аполлония угас до шёпота. Потом грек, похоже, догадался, что рассердило Катула, и почти выкрикнул, — Вся постройка за мой счёт, почтенный Квинт Лутаций! Никаких вычетов из платы!

— Я тебе устрою вычеты! — Катул как-то вдруг понял, что оказался в не менее глупом положении, чем с привратником, и это его окончательно успокоило — получается, день такой, несчастливый.

— Ты всё за свой счёт разберёшь! И пеню заплатишь! — Катул сам не знал, откуда он взял эту пеню, но решил не сбавлять напора и продолжил, удачно припомнив к слову выражение законников, — В двойном размере!

— Хакую... позьемю в двойном? — у Аполлония от удивления прорезался сильный греческий акцент. Державшая лампу рука дрогнула, свет заплясал по комнате. В короткое мгновение перед ответом Катула из-за стены явственно донёсся звук голоса. Что-то громко там говорили, Катулу это не понравилось. Впрочем, от Аполлония все равно нужно было уходить.

— Это тебе в суде расскажут, почему, если не заплатишь, — совсем уже спокойно ответил Квинт Лутаций, отодвинул грека и пошёл к выходу, — Помнишь, кто мой зять? Вот он и расскажет.

Пожалуй, удачно это с Аполлонием вышло, решил Катул. А то дядя его, Сострат-эпикуреец, слишком большой процент за перевод через лавку племянника восточного золота в римское серебро берёт. Связи в Греции — связями, но не один Сострат в Риме философ. Стоики, говорят в сенате, вдвое меньше просят — врут, конечно, но говорят ведь! Наш славный Лукулл в Азии побеждает Митридата, значит, торговля на востоке восстановится, римский денарий окрепнет, цена на золото, наоборот, пойдёт вниз, а за помощь Катулу всякие восточные просители всё равно ведь золотом тайно платить будут. А цены давно оговорены, да и много ли с них возьмёшь, с гречишек. Значит, или себе в убыток стараться, или процент надо снижать. А Сострат всё равно своё с оборота возьмёт — оборот-то вырастет. Да, пришла пора прижать дядю с племянничком, хорошо прижать.

— Будь здоров, Аполлоний! — сказал Катул, выходя.

— Будь здоров, почтенный Квинт Лутаций, — печально ответил Аполлоний за спиной у Катула, и тут же заорал на раба по-гречески.

— Архелай, толстая твоя задница! Где этот проклятый уголёк? — Да, подумал Катулл, вот только пожара сегодня и не хватало. Но возвращаться и выяснять, что там грек топит углём в разгар лета, времени у Катула не было. Его путь лежал домой.

Главный вход исключался. Двери в пристройку больше не было. Был, зато, подземный ход, даже два — старый и новый. Но это уже совсем на крайний случай, да и выходы снаружи открыть будет трудненько. Оставались соседи.

Квинт Лутаций шествовал дальше по улице, вверх по пыльному склону Палатинского холма. День выдался жаркий, солнце пекло прямо в затылок. Даже ветерок со стороны моря сегодня был ничуть не прохладный, а как будто дул прямо из самой Африки. Квинт Лутаций остановился, ответил на приветствия юного Антония (что он тут делает, интересно?) и осторожно промокнул потный лоб изгибом тоги. Если бы не Рик, сейчас Катул бы уже сменил тяжёлую шерстяную утреннюю тогу, — пышную, сенаторскую, для церемоний, — на тогу полегче, и был бы уже не на Палатине, а на полпути к баням.

Катул шёл и думал, кто это у него дома голос поднимает. И на кого. Голос был мужской, но не Батта, а больше ведь некому, остальным рабам громко говорить запрещено. Получается, свободный? Может, Муммия любовника прятала? С доброй жёнушки Катула скорее сталось бы кондитера тайно принимать. Всё равно ведь, и про кондитера, и про любовника Катулу сразу бы донесли. Да и кто бы он был? В Риме всего сто знатных семей, всё всем про всех было известно, даже любители чужих жён наперечёт. Юлий Цезарь не мог, он на свадьбе. Сергий Катилина дотрахался уже, дурачина, до весталки, до обвинения в святотатстве, ну и до суда понтификов, ему сам Катул велел хотя бы до дня суда посидеть тихо. Юнцы, из молодых, да ранних, побоялись бы Квинта Лутация. Был ещё один, то есть, этого-то, последнего, Катул исключал с самого начала, но именно в его двери теперь и постучал.

Дом Гортензиев был рядом с домом Лутациев, одна стена общая. Из-за этого ли Катул-старший отдал дочь за сына соседа, или по другой причине, но только с семейным союзом отец угадал. Гортензии Лутациям были, конечно, не ровня — восковая маска предка-консула в доме у них стояла только одна, против трёх у Катулов. Зато нынешнего главу рода, молодого Квинта Гортензия Гортала, боги одарили небывалым даром красноречия, уже в двадцать с небольшим лет он стал признанным первым оратором Рима. А это значит, силы и влияния в Городе у Гортензия было как бы не больше, чем у консулов. Вот только истинно-римской основательностью и твёрдостью Квинт Гортензий не отличался. Здесь за двоих был Катул. По бурному морю римской политики их семейный союз направляла крепкая рука Квинта Лутация. Гортензий отведённой ему ролью был доволен — он царил в судах, а сенат и Форум оставались за Катулом, там зять был его орудием, пусть не всегда и послушным.

Привратник Гортензиев только мельком глянул в окошко, и сразу распахнул дверь.

— Господин, госпожа, пришёл Квинт Лутаций! — звучно прокричал он. Рекомый Квинт Лутаций ещё раз пообещал себе, что три шкуры с Рика спустит, и прошёл через прихожую в атрий — гостевой зал. Привратник запер дверь и вернулся в каморку, туника на нём была тонкая и новая, цепи не было вовсе. Катул решил, что с этого и начнёт. Всё равно другие рабы от него уже наверняка попрятались, очень уж любил Квинт Лутаций по-родственному помочь сестре порядок в доме навести. Рабы в доме Гортензия были, на его взгляд, немного распущенные.

Вот с кем можно держать совет — с Гортензием и Лутацией, самыми близкими Катулу людьми в Городе. Но только что-то Квинту Лутацию не очень хотелось свою беду с ними обсуждать. Во-первых, всё равно ничего дельного не посоветуют — задача у него была почти военная, похожая на взятие крепости, а Гортензий, в отличие от большинства аристократов, был человек, даже для нынешних времён изнеженности нравов и упадка римской воинственности, просто на удивление гражданский. Во-вторых, Катул вдруг понял, что даже и перед милейшим Квинтом он не хотел терять лицо. Какой у него потом авторитет перед зятем будет, если он в собственный дом не смог без его помощи зайти? Может, не говоря зачем, одолжить голов шесть рабов, и пусть через стену залезут, Рику надают оплеух и дверь откроют? Пара крепких ребят у Гортензия точно была — эти его германцы. Катул решил, что так и сделает, а самого Гортензия сначала, как обычно, отчитает за что-нибудь, а потом оставит речь готовить, чтобы тот оставался дома и хотя бы не видел катулова позора.

Катул вошёл в атрий — и как будто попал в Аркадию: вокруг журчание воды, шелест зелёных листьев, а прямо из куста мимозы на вошедшего хитро смотрел блестящими чёрными глазами молодой фавн, совсем как живой. Квинт Лутаций выдохнул, напряжение вытекло из шеи и плеч, колени даже немного подогнулись, а рука будто сама потянулась нащупывать ложе. Всё-таки умеет Гортензий даже приёмный зал так обустроить... одно слово — Гортал, садовник.

 
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх