Дождь

Дождь

Annotation

Наше время, обычные люди, но что-то случилось, и мир уже совсем не тот, что был вчера.

==

Сознание вернулось рывком, резко, острая боль в затылке заставила сморщиться. Попробовав шевельнуться, ничего не добился. Сквозь слипшиеся веки едва пробивался свет. Глаза, несмотря на приложенное усилие, остались закрытыми, мне элементарно не хватило сил даже на столь простое действие. Мелкий моросящий дождь смочил пересохшие губы, на коже лица чувствовалась прохладная влага. Дернув правой рукой, с трудом дотянулся до глаз ладонью и, сделав круговое движение, протёр веки. Остальные конечности не слушались, все попытки почувствовать тело, натыкались на пустоту.

«-Вот же напасть», — говорить вслух я не решился, голова нещадно болела, вялых мыслей было достаточно для диалога с самим собой.

Сквозь приоткрывшиеся ресницы, я оценил положение тела, лежащего на спине. Напрягшись, смог вспомнить, что шел к сараю за дровами когда в глазах помутнело а тело упало безвольным кулем на землю. Последствия последнего приступа оказались куда серьезней, чем раньше. Чувствительность к ногам не возвращалась, сделав их такими же бесполезными, как и левую руку.

-Млять, — гортань резануло от сухости, на лицо были все признаки обезвоживания организма.

Судя по начинающимся сумеркам, я провалялся на голой земле целый день. Моросящий дождь все не прекращался, дразня живительной влагой. Несмотря на открытый рот, внутрь практически ничего не попадало, если я хотел утолить жажду, то надо было действовать.

Скосив глаза вбок, смог оценить расстояние до угла дома. Оцинкованный водосток тянулся сверху вниз изломанной линией составных колен. Собранные со всей поверхности покатой крыши дождевые капли проходили сквозь проржавевшие трубы, устремляясь к земле тоненькой струйкой. Звук журчащей воды придал сил двигаться.

«-Млять», — подумал я, больше не рискуя говорить вслух.

Перевернуться удалось далеко не с первой попытки. Единственная рука, которая еще слушалась, принялась подтаскивать шестидесяти пяти килограммовое тело к намеченной цели.

«-Хорошо, что похудел, иначе бы.., — прошла краем сознания мысль, тут же вытесненная другой, более злой, резкой: — да лучше сдохнуть, чем так..»

Двадцати четырехлетний я, превратился за последний год из пышущего здоровьем парня в сгорбленного иссушенного инвалида. Болезнь, злокачественная опухоль разросшаяся внутри черепной коробки, была обнаружена слишком поздно. Организм, не испорченный вредными привычками, мог бы прожить еще не один десяток лет, но вот управлять всем этим было некому. Рак возник в районе соединения позвоночника с черепом. Сигналы нейронных окончаний просто не проходили от мозга к телу и обратно, застревая и искажаясь где-то в районе затылка.

Доползя до водостока, опрокинулся на бок, с тем чтобы проржавевшая труба оказалась точно над моим лицом.

-Да, — облегченно выдохнулось победное слово.

Мерные капли стали наполнять ротовую полость, позволяя сглатывать раз за разом с интервалом в три пять минут. Моросящий дождь продолжал идти, затянутое свинцовыми тучами небо казалось тяжелым и неуютным. Закрыв глаза, я смог расслабиться. Смерть, к которой я уже давно был готов, опять отступила, дав отсрочку на неопределенное время.

==

К ночи дождь окончательно стих, резкие порывы ветра потянули тучи в сторону, заставив меня съежиться от холода. Замерев на какое-то мгновение, я с радостью попробовал снова пошевелить ногами. Как и минутой назад, когда они рефлекторно дернулись, я смог чуть-чуть распрямить, а потом опять согнуть колени. За последние месяцы я уже приноровился возвращать контроль за ослабленным болезнью организмом. Зная, как и в какой последовательности напрягать мышцы, спустя четверть часа смог встать на ноги.

-Нормально, — едва удержав равновесие, я прислонился плечом к выщербленной временем стене.

Прежде чем укрыться в доме, следовало доделать то, ради чего я вышел на улицу сегодня рано утром. Дрова хранились в покосившемся сарае, а печь буржуйка оказалась слишком прожорлива в выбранном мной доме, съедая за ночь по две охапки поленьев. Переставляя с трудом гнущиеся ноги, пересек двор и вошел под навес. Набирая колотые чушки, радовался тому, что не надо махать топором. Сил даже просто стоять уже не было, а еще требовалось вернуться назад и развести огонь.

Выбирая место для затворничества, я в последнюю очередь думал о том, что мне может стать настолько плохо, что придется вызывать помощь. Мобильник, который я выключил сразу по приезду, валялся где-то в доме. Потеряв сознание и контроль над телом, я мог пролежать под открытым небом так долго, что организм прекратил бы свои функций жизнедеятельности задолго до того, как меня кто-нибудь нашел. Деревня, в которой я остановился, была заброшена несколько десятилетий назад, ни одной живой души на несколько километров вокруг не было.

Бутылка с соляркой щедро поделилась своим вонючим нутром, пропитывая уложенные в печи поленья. Поднеся зажигалку, торопливо отдернул руку и закрыл заслонку. Едкий дым успел попасть в комнату, защипав глаза и нанося удар по рецепторам обоняния. Громкие щелчки занявшейся огнем древесины заставили поморщиться и отойти подальше.

Ухудшившееся зрение и обострившийся слух в какой-то мере вынудили меня переехать сюда почти три недели назад. Шум и гам города, выхлопные газы машин, все это дико бесило. Но честно говоря это было не главным. Сталкиваясь со знакомыми на улицах, я испытывал сильный дискомфорт от их неумелых попыток говорить на отвлеченные темы. Особо раздражало, когда пацаны делали вид, что не замечают последствий моей болезни. Зная не один год всех в лицо на районе и поименно во дворе, было унизительно слышать о себе то, что говорили за спиной. Озверев от невозможности что-либо исправить и исходя ненавистью ко всем окружающим, я уехал за город.

-Да где же ты, — обходя смежные комнаты деревенского дома, я пытался найти мобильный телефон.

Ноги ощущались как чужеродный организм, одеревенелость накрепко поселилась в мышцах. Буржуйка весело потрескивала, выгоняя стылый воздух разливающимся по комнатам теплом. Так и не найдя средство связи, я остался на кухне. Правая рука в отличие от левой была вполне работоспособна, появившееся чувство голода сменило приоритеты. Рюкзак, набитый продуктами при выезде из города показало свое дно. Доставая последнюю банку консервов, я задумался о пополнении запасов.

На границе слышимости раздался гудок прибывающей на перрон электрички. Знание о семи километрах, отделяющих меня от станции в небольшом поселке городского типа добавило невеселых мыслей. Рядом с перроном был поселковый магазин, куда мне скоро придется как-то добираться. Помимо прочего, оставшихся денег было не так уж и много. На покупку провизии чтобы дожить до холодов могло и не хватить. Отложив решение проблем на завтра, принялся за сооружение нехитрого ужина.

==

Когда мне было пятнадцать, я впервые пришел в секцию контактного боя. Не обиженный природой, я смог влиться в коллектив, чувствуя себя своим среди парней, не уступавших, а иногда и превосходивших меня по физическим параметрам. Кто-то звал нас хулиганами, кто-то шпаной. Но я был категорически не согласен с общественным мнением, не смотря на частые драки и довольно свободное трактование гражданского и уголовного кодекса в нашей среде. У нас был зал, у нас был тренер, мы были спортсменами, мы даже выступали два три раза в год на городских соревнованиях.

После того как я вернулся из армии многое изменилось. За время моего отсутствия тренера убили, а сунувшиеся в разборки пацаны попали в милицию а потом в тюрьму. Из тех кто остался на свободе, собрать компанию не получилось и я поплыл по течению, устроившись на работу. Стоять на входе в ночной клуб было интересно первые пару недель, потом холеные лица и дорогие машины примелькались, сделав меня равнодушным к тому, что происходит вокруг. Все было «ровно», пока однажды я не потерял сознание прямо на воротах, напугав каких-то клиентов своим обмякшим телом.

-Лечись, выздоровеешь, возьму назад, — сказал мне Толик, старший охраны.

Откладываемые на покупку BMW деньги пришлось потратить на докторов. Результат был не утешительным, операцию делать было поздно, да и нормальных хирургов в нашем городке отродясь не было. Про то, чтобы ехать в столицу я даже не думал, объективно понимая, что попасть на операционный стол к какому-нибудь светиле науки мне не светит. Потратив пару недель на заливание горя алкоголем, я морально был готов умереть, но смерть не торопилась, позволяя просыпаться каждое утро.

-Абрек! — копаясь в своем прошлом, я вспомнил, как получил подлый удар в район затылка ботинком от армейского старшины и провалялся с сотрясением мозга неделю в госпитале.

После учебки, я попал в тыловую часть при штабе округа. Прознав, что я занимался рукомашеством, старшина изводил меня поединками, запрещая атаковать. Если я не мог сдержаться в защите, парочка друзей старослужащего помогала восстановить правила «честного» боя, запинывая меня втроем тяжелыми говнодавами.

Желание найти Абрека и убить, за еще отпущенное жизнью время, было перечеркнуто участившимися приступами. Да и найти адрес бывшего старшины, зная только имя и фамилию, для меня было трудной задачей. Обзавестись нужными знакомствами я не успел, а в том состоянии, что я оказался сейчас, посторонних могли заинтересовать только мои деньги, которые уже кончились.

-Ф-ааа,— плавно выдохнул я.

Тренер Лукич заставлял молодую поросль тренировать не только тело, но и дух. Если с необходимостью первого никто не спорил, то вот сидеть в раскорячу и дышать странным образом, мы считали полной глупостью и напрасной тратой времени. Разгоряченные к концу тренировок, в нас бушевали эмоции от проведенных удачно или не очень удачно спаррингов между собой. Лукич лишь улыбался, выдерживая тем не менее отведенные четверть часа на дыхательную гимнастику.

Привычка поддерживать себя в хорошей форме осталась, но не могла теперь быть реализована даже в малой мере. Имея кучу свободного времени и не зная, чем себя занять, я вспоминал все, что рассказывал Лукич о меридианах духовного тела и точках их пересечений. Гоняя воображаемую энергию по условным линиям, я повторял упражнения раз за разом, напрягая мозг в меру своих способностей. Несмотря на то, что всё занятия имели исключительно умозрительную основу, тело после приступов возвращалось в кондицию намного быстрее, если я посвящал дыхательной гимнастике достаточное время.

Прописанные докторами лекарства помогали намного быстрее, но стоили при этом приличных денег. Уехав из города, я оказался лишенным возможности ходить по аптекам, да и покупать таблетки было уже не на что. Просиживая в позе лотоса по восемь десять часов, я насиловал свое воображение и игнорировал скепсис современного мировоззрения, пытаясь этим скомпенсировать отсутствие лекарств и хоть как-то протянуть очередной день.

-ИииУ, — вдохнул я.

Мутное стекло расцвело грязными разводами, вставшее солнце пробилось утренними лучами в пыльную комнату деревенского дома. Несмотря на плотно закрытые веки свет мешал сосредоточиться, но я уже привык и продолжал представлять перед своим внутренним взором плотный мячик энергии. Перемещая его по условным линиям вдоль тела, фантазировал излучаемое им тепло и упругость. Игры воображения всегда были моей слабой стороной. Испытываемые сегодня повышенные чувства лишь придали уверенности в том, что я вполне успешно научился обманывать сам себя.

==

Дойдя до околицы деревни, я понял, что сильно переоценил свои силы. Пройденное расстояние составляло едва ли три сотни метров, а ноги уже предательски подрагивали, подгибаясь от усталости. Предстоящая дорога до станции в семь километров предстала передо мной непреодолимым препятствием. Надо было на что-то решаться.

Не особо утруждая себя в прежней жизни размышлениями о том, что да почему, теперь я часто задумывался о совершенных в жизни поступках. Мерно переставляя ноги, я опирался на палку, подобранную на обочине. В голове вяло крутились мысли о том, что делать, когда деньги окончательно подойдут к концу. Используемая как посох жердина выбивала глиняную пыль из подсохшей со вчерашнего дня дороги. Пессимистичные мысли сменяли друг друга, никакого решения найти не удавалось.

Обветшалый зал ожидания, построенный несколько десятков лет назад рядом с железнодорожным перроном, показался из-за поворота казавшейся бесконечной дороги. Облегченно выдохнув, я остановился, облокотившись на палку. Магазин поселкового типа, с забранными железными решётками окнами, находился в сотне метров от заколоченного окошка билетной кассы и в двухстах метрах от меня.

-Василь, давай уже! — здоровенный лоб сбежал по ступенькам вниз, гаркнув куда-то себе за спину.

Бугрящиеся мышцы, пышущее здоровьем лицо, легкость и скорость движений, все это притягивало взор, пробуждая в глубине моей души черную зависть. Второй бугай, точная копия первого, разве что пониже, но шире в плечах, спустя минуту выкатился из магазина, распахнув не до конца закрывшуюся дверь мощным ударом ноги.

-Не ори, теперь не к спеху, — впрыгнув в жалобно скрипнувшую рессорами жигули, он захлопнул за собой пассажирскую дверь.

Фыркнув выхлопными газами, авто стронулось с места, покидая небольшую площадь. Асфальтовое покрытие было изъедено просевшим грунтом, виртуозность вождения и скорость показала хорошее знакомство водителя с местными ухабами. Переведя взгляд с транспортного средства, скрывшегося за поворотом дороги, на фасад поселкового магазина, я задумался о том, что делать дальше.

Произошедшее на моих глазах напомнило времена собственной молодости. Точно так же мы бомбили маленькие ларьки, отвешивая продавцу по паре «лещей» и забирая то, что нам приглянулось. Раззадоренные нарушенным законом и опьяненные собственной лихостью, мы вываливались на улицу, прыгая в ждущее нас авто с прихваченным товаром.

Оставшаяся висеть на одной петле входная дверь жалобно скрипнула на ветру. В магазине царила тишина, никто не выбегал на улицу, не кричал что грабят и не звал на помощь.

«-Не убили же они там всех», — успокоил я сам себя, продолжив прерванное неожиданными событиями движение.

Три ступеньки крыльца из покрошившегося местами цемента, удалось преодолеть с большим трудом. Вспомнив с какой легкостью двигались двое парней, я испытал повторно накатившую волну зависти. Зайдя в магазин невольно остановился, за прилавком никого не было. Снизив и без того низкую скорость передвижения, осторожно обошел торговый зал и заглянул в подсобку. Женщина лежала на полу, неестественно вывернутая голова и остекленевшие глаза говорили сами за себя. Продавщица была мертва, на скуле виднелась свежая ссадина. Не к месту напомнила о себе входная дверь, издав очередной протяжный скрип за моей спиной. Даже в лучшие свои годы я не смог бы так вдарить ногой в незапертую дверь, чтобы выбить полотно, сорвав его с нижней петли.