Олимпиада-80

Оглавление

Пролог: Навстречу Олимпиаде

День первый: Открытие Олимпиады

День второй: В дыме стрелкового тира. По воде гребного канала

День третий: Сражения на олимпийских коврах

День четвертый: Гибкость и пластика

День пятый: По волнам Балтийского моря

День шестой: Наследие первых Олимпиад

День седьмой: Укрощенная мощь. ''Быстрее! Выше! Сильнее!''

День восьмой: Мышцы крепче металла

День девятый: Сливаясь с водной стихией. Король спорта

День десятый: Обгоняя ветер

День одиннадцатый: Мастера олимпийского клинка. Сминая волю противника

День двенадцатый: Искусство побеждать. Мастерство командной игры

День тринадцатый: Тактика и натиск

День четырнадцатый: Летающий мяч. Рассекая водную гладь

День пятнадцатый: Пятна крови на перчатках. Удача и точный выстрел

День шестнадцатый: Закрытие Олимпиады

Олимпийская сказка...

Пролог: Навстречу Олимпиаде

Величественный орел — покоритель ветров — широко распростер мощные крылья, паря в безоблачном поднебесье. Далеко внизу раскинувшись зеленой массой чернеют бескрайние просторы дремучего леса. Сейчас зоркий взгляд владыки небес высматривает добычу, достойную внимания этого грозного хищника. Никто и ничто не сможет скрыться от его цепких глаз. Но вот, — едва заметное движение выхвачено им; и орел делает победный круг, готовясь заполучить свою добычу. Краткий пронзительный крик вырывается из едва приоткрытого клюва, предвещая скорую победу и предвидя последний вздох жертвы, издыхающей в острых когтях хищника. Мгновение, — и орел, плотно прижав крылья к телу, камнем бросается вниз, рассекая воздух подобно стреле, нашедшей начало своего полета от до предела натянутой тетивы.

Мишенью, выбранной им для атаки был медведь, едва проснувшийся после долгой спячки и вылезший из берлоги для осмотра своих угодий в поиске подходящей добычи. Точнее не сам медведь — даже такой бесстрашный хищник как орел не столь безумен, чтобы бросить вызов бурому хозяину леса. Его мишенью была огромная рыба, только что выловленная лесным владыкой из кристально чистых вод быстрой речки, еще трепещущая в бесплодных попытках выжить в незнакомой среде враждебной ей стихии.

Орел сделав завершающий круг, стремительной молнией бросился вниз, глубоко вонзая свои кривые когти в рыбу и мощно взмахивая крыльями в попытке моментально ретироваться. Медведь, на мгновение ошалев от столь дерзкой попытки присвоения его законной добычи, поднял могучую мохнатую лапу и нанес мощный удар прямо в белоснежную голову атакующего.

Неудачливый захватчик, несколько раз перевернувшись в воздухе, мягким комом упал в невысокую траву неподалеку от места недолгой схватки. Медведь угрюмо поворачивает голову в сторону своего внезапного противника, бросая на того недобрый взгляд и ожидая повторения атаки. Но поверженная птица даже и не пытается взять реванш, небольшими прыжками все дальше отдаляясь от места короткого поединка, неуклюже оттопыривая поврежденное в битве крыло.

— И вот, мы только что увидели уникальные кадры, сделанные нашим оператором: мы стали свидетелями, как белоголовый орлан, этот грозный хищник, атакуя из-под самых небес, пытается выхватить прямо из лап медведя добытую им рыбу, — вечно неунывающим голосом прокомментировал происходящее на экране телеведущий Николай Дроздов. — Ареал бурого медведя необычайно широк...

— Макс, давай собирайся, нам уже выезжать пора, — перебил телеведущего донесшийся из соседней комнаты грубый голос отца Макса, заядлого рыбака, делающего сейчас последние приготовления перед выездом на ночную рыбалку, запланированную ими еще на прошлой неделе.

— Да, сейчас, только досмотрю ''В мире животных'', — прокричал ответ Макс.

Сегодня их путь лежал к озеру Карнай, разлившему свои воды недалеко от уютно расположившегося на Русской равнине небольшого провинциального городка Саранска. Когда-то этот городок был основан как крепость на самой границе заявляющего о своем величии Московского государства. Здесь границы державы охранялись доблестными русскими, эрзянскими и татарскими воинами, отважно стоявшими на страже своих владений. Да и по сей день укрепительные сооружения, возведенные трудолюбивыми руками древних защитников, прошедшие урбанизацию и индустриализацию советского времени, напоминают о доблестных подвигах стародавних лет, все так же взывая к охранению родной земли.

— Ну что, долго ты? Я собрался, тебя жду, — отец Макса, коренастый мужчина среднего роста, с широкой грудью и сильными руками, с нотками недовольства в голосе заглянул в комнату.

— Да, все, уже иду, — Макс выключил телевизор с идущими по экрану финальными титрами, прихватил теплую куртку и выбежал на улицу, сев на переднее пассажирское кресло старенькой, но еще шустро ездящей ''Лады'', способной запросто развить скорость до ста двадцати километров в час.

Отец вышел из дома, сел на переднее сиденье, и заводя двигатель обратился к нашему герою:

— Ну что, поехали?

— Поехали, — махнул рукой тот.

Выехав на проезжую часть они направились в сторону небольшого села, неподалеку от которого и располагалось выбранное ими для рыбалки озеро.

Доехав до села и проехав по пыльной полевой дороге, наши рыбаки наконец доехали до места назначения и оставив машину неподалеку от береговой линии, стали делать финальные приготовления перед рыбалкой.

— О, здорово хлопцы! — из-за свисающих до самой земли ветвей плакучей ивы вышел невысокого роста старик, как видно довольно обрадованный внезапной встречей.

— Здорово, дед Макарий, как здоровьице? — поприветствовал старого знакомого отец Макса.

— Да как оно, день прожили, да и ладно, авось завтра еще поживем, — дед Макарий с любопытством рассматривал спиннинг, находившийся в руках у Макса. — А это что у тебя, внучок?

— Это? Это, дед Макарий, спиннинг. Сверхпрочный. Японский. — протягивая удилище деду произнес Макс.

— Понятно. В наше время и не было таких даже, — дед Макарий покрутил в руках спиннинг и вернул его Максу. — Да, и не нужно, впрочем, удочек вон из орешника настрогал, так самое то.

Дед Макарий постоял еще немного, внимательно наблюдая за действиями отца Макса колдовавшего с приманкой, и, скрутив козью ножку из отборного табака-самосада, пахнув облаком ароматного табачного дыма, произнес:

— Ладно, пойду я посмотрю, глядишь и поймалось чего, — дед скрылся за ветвями плакучей ивы.

— Пойду я тоже с ним посижу, — обращаясь к своему отцу и прихватывая спиннинг, сказал Макс.

— Ага, давай, — отец Макса закидывал удочки, напевая себе под нос какой-то мотив, и не особо обращая внимание на происходящее вокруг.

Дед Макарий поправлял деревянные рогатины, вбитые в прибрежный ил, когда к нему подошел Макс.

— А-а-а, внучок, проходи, садись давай, места всем хватит, — радостно поприветствовал Макса дед Макарий, в предчувствии интересной беседы.

Наш герой плавным отработанным движением закинул крючок с наживкой далеко в воду. Поплавок тихо булькнул, плавно входя в воду, Макс закрепил рукоять спиннинга на рогатине и сел на старую ветошь, любезно предоставленную ему дедом.

С дедом Макарием они долго беседовали о разных вещах. Дед с удовольствием вспоминал свою фронтовую молодость, слушал Макса о происходящих в городе событиях и с глубоким вздохом сетовал на нелегкую жизнь русской деревни...

Постепенно нашего героя сморил сон.

— Макс! Макс, вставай! — разбудил Макса грубый голос отца.

Макс поднял голову и огляделся. Солнце уже поднималось над горизонтом, и на поверхности озера, отдавая прохладной свежестью, стелился густой белый пар.

— Меньше за компьютером по ночам сидеть надо, — с ехидными нотками в голосе продолжал отец, показывая на жестяное ведро, наполовину наполненное водой, с десятком беззвучно открывающих рот и оттопыривающих жабры рыбин, — вон дед Макарий рыбы тебе наловил.

Собрав рыбацкий инвентарь, Макс с отцом направились в сторону села. Проехав по длинной практически безлюдной улице, они остановились у старенького саманного домика с уже покосившейся крышей. Услыхав шум двигателя подъехавшего автомобиля на крыльцо вышла старуха с исперещенным глубокими морщинами лицом, отдававшим земельным цветом.

— Максимка приехал! — обрадовалась старушка, крепко обнимая Макса. — А я уже звонить тебе хотела. Дрова вот привезли, надо бы в сарай перетаскать, — сказала она, показывая на целую груду березовых дров, сваленных перед домом.

— Хорошо, бабуль, сейчас все сделаю, — Макс тут же начал относить дрова в стоящий неподалеку дровяной сарай, выкладывая их аккуратными штабелями.

Он уже отнес в сарай чуть больше половины кучи и до конца работы оставалось совсем немного. Решив немного передохнуть, он сев на завалинку, отхлебывая бодрящий прохладный квас из большой деревянной кружки, заботливо принесенный его бабушкой.

— Привет, Масик, — с соседнего двора раздался тонкий девичий голос.

Макс обернулся. За плетенным забором, выставив вперед полусогнутую ногу стояла молодая девушка, в руках она держала двух-трех месячного щенка немецкой овчарки. Это была соседская дочь Маша, которую Макс не видел уже несколько лет, помня ее совсем посредственной прыщавой школьницей, не особо пользующейся вниманием противоположного пола. Сейчас же перед ним стояла пренебрежительно ухмыляющаяся блондинка с чрезмерно огромными, закрывающими большую часть лица солнечными очками темно-розового пластика.

Сам внешний вид ее выдавал в себе ту пропущенную через призму деревенской жизни моду столичного гламура, которая по обыкновению так часто встречается на просторах провинциальной России, и которой так часто подвержены молодые умы впечатлительных красавиц.

И сейчас наш герой рассматривал с головы до ног представшее перед ним новомодное чудо: обесцвеченные пергидролем неаккуратно уложенные волосы девушки отдавали неестественной желтизной; розовый, обтягивающий грудь топик, заканчивался посередине живота, рельефно выделяя складки подкожного жира; черный бюстгальтер, бретельки которого висели на плечах, темнел под топиком, контрастно выделяясь на фоне розового цвета; леопардового цвета лосины, казалось были одной расцветки с каким-то странным, неравномерно легшим излишне темным загаром с проплешинами неровных светлых пятен, а на ногах у нее были странного фасона сапожки на чрезвычайно высоком каблуке, вероятно бывшие когда-то ярко-розового цвета, но теперь потерявшие свой первоначальный вид из-за частого хождения по пыльной и грязной дороге.

— Привет, Маш, — поприветствовал свою знакомую Макс.

— А что ты делаешь? — с деланным любопытством спросила Маша.

Макс, отхлебывая квас из кружки, свободной рукой указал в сторону кучи дров.

— А мы сейчас с ребятами в лес, на шашлыки едем, а вечером в клуб, — плохо имитированным обыденно-равнодушным тоном произнесла его собеседница, — если хочешь, можешь тоже в клуб приходить.

— Нет, я вечером в Москву планировал уехать, — отказался Макс. Еще месяц назад, узнав о готовящейся в столице выставке легенд отечественного автомобилестроения, он загорелся желанием вживую увидеть раритетные машины. Дома, в городе, у его уже дожидался купленный билет на поезд, отправляющийся сегодня вечером.

— В Москву... — надув покрытые блестками губы, с какой-то мечтательной завистью в голосе протянула Маша.

Тут их внимание привлек режущий слух скрежет старых тормозов. На полной скорости, подняв облако пыли, прямо напротив дома, где жила Маша, остановилась вишневая девятка, с местами облупившейся краской и уже изъеденным ржавчиной кузовом. Это, вероятно, и были те самые ребята, о которых говорила девушка.

— Ну, поки, Масик, — девушка выпятила вперед и вывернула наружу губы, так что они они стали похожи на утиный клюв, сдвинула огромные очки и, взглянув исподлобья, подмигнула Максу. Он в порядке дежурной вежливости махнул ей рукой, и девушка, широко виляя бедрами и выбирая место для следующего шага пошла к машине.

Сложив дрова в сарай, Макс зашел в дом, взял пачку старых, истрепанных временем советских денег, каким-то чудом сохранившихся у его бабушки. Он обещал привезти эти банкноты своему московскому другу, коллекционеру, у которого планировал остановиться на пару дней пребывания в столице.

Вскоре они с отцом, уже отдохнувшим после ночной рыбалки, направились домой, в свою городскую квартиру.

И сейчас они ехали по одной из городских улиц. Макс был полностью погружен в мысли о грядущей выставке, на которую он так сильно мечтал попасть. Вдруг правое колесо автомобиля внезапно попало в глубокую ухабину, и тут же послышался скрежет коснувшегося асфальта днища.

— Чертовы европейцы! — послышалось негодующее восклицание отца Макса.

— При чем здесь европейцы? — с удивлением спросил Макс.

— В газете пишут, что у нас дороги теперь не хуже чем в Европе. Думаю вот, как эти европейцы по таким дорогам ездят, — сосредоточенно выруливая ямы, вполголоса ответил ему отец.

Зайдя домой, Макс первым делом включил компьютер и зашел в Интернет — на почтовый адрес ему пришло письмо от Алексея, того самого коллекционера, который подтверждал возможность остановки на пару дней в его квартире.

Вечером, попрощавшись с родителями, Макс вышел из дома и направился на железнодорожный вокзал...

Приехав в Москву, наш герой вышел на шумный перрон Казанского вокзала. Вокруг хаотично сновали люди с огромными баулами в руках. Старушка в цветастом платке, ловко маневрируя среди беспорядочной толпы, зычным голосом, заметно выделяющимся на фоне общего шума, предлагала купить у нее в дорогу семечки и домашние сладости. Рыжая дворняжка, склонив на бок голову и энергично виляя хвостом, сидела возле пластиковых столиков, стоявших у небольшой кафешки, взглядом выпрашивая у посетителей кусочек пищи. Двое крупных полицейских за шкирку волокли брыкающегося и небритого, явно нерусской национальности, мужчину. За ними, изо всех сил колошматя по спине полицейских и крича: ''Куда ж вы его тащите, ироды, он же ничего не сделал!'' бежала средних лет женщина.