Найконг. Зона свободы

Пролог

Добро пожаловать в Найконг!

Если вы летите самолетом, посмотрите вниз. Вот он, этот остров, напоминающий формой сердце, каким его рисуют дети. Его хорошо видно в разрывах облаков: зеленый, в обрамлении золотистой полоски пляжа — днем, радужно сияющий — темной южной ночью, когда не разобрать, звезды отражаются в воде или городские огни.

Если вы прибудете морем, остров вырастет перед вами медленно, вы сможете рассмотреть его не торопясь: и раскинувшийся на берегу город, и корабли на рейде, и небоскребы вдалеке...

Найконг прекрасен, это скажет вам любой, кто хоть раз бывал здесь.

Здесь замечательный климат. Остров расположен так, что его обходят стороной тайфуны, и только затяжные дожди и шторма, бывает, портят настроение туристам. Летом бывает чересчур жарко и влажно, но зато зима — теплая, сухая, — отличное время года.

Расположенный недостаточно близко к материку, чтобы быть присоединенным к какой-нибудь континентальной державе, но и не слишком далеко, чтобы остаться безвестным, кому он только не служил прибежищем! Сперва — азиатам, сюда перебирались китайцы и японцы, малайцы и даже индусы, затем — и европейцам. Здесь появились голландцы, за ними португальцы и русские, а затем потянулись англичане и французы, испанцы и немцы... И, конечно, по извечному обыкновению белых людей попытались взять власть над островом. Желающих оказалось слишком много, и Найконг — так его назвали китайцы, первыми приплывшие сюда с материка и основавшие поселение, впоследствии ставшее столицей и главным портом острова, — был поделен на зоны влияния, но деление это оказалось настолько условным, что вспоминали о нем только в крайних случаях...

С тех времен на острове сохранилось два маяка на разных его оконечностях: их построили на спор русские и французы. В чем заключался спор, уже никто не помнит, а может быть, это просто байка, но маяки-то — вот они! От французского остались только развалины — в девятнадцатом веке, во время одной заварушки, в него угодило шальное ядро, да так неудачно, что проще стало бы отстроить маяк заново, чем восстанавливать. Русский же маяк — так его здесь называют — служит и по сей день.

В жилах островитян причудливо перемешалась кровь множества народов, в основном, конечно, азиатских, но и европейцы внесли свой вклад. На улицах города можно увидеть поистине поразительные лица — найконги бывают удивительно красивы.

Здесь много приезжих, тех, чьи семьи покинули свою страну ради Найконга, но не растворились в пестрой толпе: эти хранят традиции и редко заключают браки вне своего круга, соблюдая чистоту крови.

В Найконге говорят, кажется, на всех языках мира. Официальных языков здесь два — английский (все-таки британское влияние оказалось сильнее прочих) и местный, найконги. По сути, это тот же японский, только сильно упрощенный и разбавленный невероятным количеством заимствованных из всевозможных языков и наречий слов, порой искаженных до неузнаваемости. Тому, кто знает японский, легко выучить найконги, впрочем, если вы заговорите на улице на французском или голландском, русском или китайском, наверняка найдется кто-то вас поймет. Такой уж это остров...

Найконг и по сию пору, даже после Катастрофы остается одним из важнейших тихоокеанских портов: здесь проходит множество морских путей, здесь швартуются круизные лайнеры и рыболовные сейнеры, яхты миллионеров и военные корабли.

Катастрофа не обошла его стороной: старый город смело цунами, но маяки, как ни странно, уцелели — видно, строили на века! Ну а затем город отсроили заново: на месте уничтоженных построек появились огромные небоскребы — после землетрясения изрядная часть морского дна поднялась, а поскольку это оказалась мощная плита, строить на ней можно было без опаски, особенно если озаботиться мерами безопасности. Кругом раскинулись обычные высотки и небольшие таун-хаусы, да и частных домов строили немало: многие найконги и приезжие могли себе это позволить...

Остров богат, очень богат. Найконгский университет знаменит на всё восточное полушарие, здесь имеются прекрасные клиники, сюда едут за лечением со всего мира. Словом, рай земной... для тех, у кого достаточно денег, потому что помимо всего прочего Найконг — очень дорогое место.

Бизнесмены всех мастей чувствуют здесь себя как рыбы в воде. В Найконге проворачиваются такие сделки, о которых принято умалчивать, чтобы не шокировать публику размахом операций. Здесь заключаются союзы — экономические и политические, которые могут повлиять на жизнь всего региона. И, конечно, тут достаточно преступников: от гениальных мошенников до наемных убийц. По правде сказать, Найконг — не самый безопасный город на планете. Здесь не принято вмешивать в разборки мирных жителей, и зарвавшегося террориста, скорее всего, уничтожат коллеги по криминальному бизнесу, но от случайностей никто не застрахован. И, бывает, на полицию и власти полагаться смысла нет: уж такое это место — порой и не разберешь, где заканчивается государственная власть и начинается власть мафии. Да что там! Всем известно, что изрядное количество кресел в местном сенате занимают воротилы теневого бизнеса!

Но пока это не касается простых островитян, никто и не вспоминает о подобных мелочах. Найконг — ныне самоуправляемая территория в составе Конфедерации — живет по своим законам, шумный, пестрый, невероятно красивый и опасный...

Добро пожаловать в Найконг!

1.

Кортес устало потянулся, закрыл досье и встал из-за стола. Посмотрел на часы. Работы оставалось всего ничего, но есть хотелось невыносимо. Увы, пока можно было только выпить кофе, в офисе даже печенье закончилось...

Он рассчитывал, что до прихода Дезире успеет еще перекусить в ближайшем кафе. Приём — приёмом, фуршет — фуршетом, а пробки на улицах никто не отменял. Пока еще до этого фуршета доберешься, язву заработаешь... Но планам, как это обычно и случается, помешала неожиданно свалившаяся как снег на голову незапланированная работа. Сверху вдруг запросили обновленные досье на группу 'Квадро'.

После смерти обоих братцев Саори прошло не особенно много времени, но Кортес уже и думать забыл про бывших соперников. Других дел полно. Команда наемников, кажется, перешла еще в чье-то подчинение, свято место пусто не бывает; но лично Кортеса эти дела ничуть не касались. И вот — пожалуйста! Вспомнили...

Разумеется, он постарался выяснить, для чего руководству понадобились 'Квадро'. Умел Кортес кое-что такое, и порой его посещали вполне ясные и определенные видения ближайшего будущего. Но сегодня, увы, ничего определенного он не увидел, перед ним расстилалась туманная пелена. Эти наемники скоро будут задействованы в какой-то комбинации, вот и все, что он мог сказать. Скорее всего, четких планов пока еще и у самого начальства не имелось.

Своих подчиненных он сегодня запряг, данные обновили... хотя что там могло быть нового? У подопечных все оставалось по-прежнему. Итак, досье подготовлены... почти. Осталось добавить пару строчек и отправить.

Он прошел в комнатушку, служившую при офисе кухней, предвкушая, как включит чайник и зальет кипятком плебейскую лапшу быстрого приготовления, а потом съет ее, обжигаясь, хлюпая ароматным бульоном (с нажористыми химикалиями, как выражается один коллега) и стараясь не заляпать галстук, а потом пойдет в сортир и тщательно прополощет рот. А затем выпьет кофе и покурит, чтобы перебить запах этой треклятой дешевой, но такой вкусной с голодухи лапши. Знал бы заранее, что так засидится, заказал бы что-нибудь более съедобное, но увы...

Но увы, судьба рассудила иначе. За дверью процокали каблучки, дверь распахнулась, и в кабинет влетела...

Только одна женщина в Найконге могла позволить себе явиться к нему без приглашения. Только ей одной секретарша не смела преграждать путь и вообще что-либо указывать. Только Дезире Каяма удавалось застать его, провидца — настоящего, не шарлатана какого-нибудь из салона 'Хрустальный шар', — врасплох.

Кортес тяжело вздохнул. Он никогда не мог предвидеть ее внезапного появления и думал, что после женитьбы, если ему вдруг вздумается завести любовницу или просто гульнуть налево, придется шифроваться, как простому смертному.

Дезире Каяма была весьма своеобразной девушкой: отец ее, этнический японец, дал ей свою фамилию, а ей нравилось изображать светскую львицу годов этак шестидесятых прошлого века, еще до Катастрофы.

Впервые Кортес увидел ее фотографию в каком-то глянцевом журнале.

"Единственная дочь финансового магната", 'молодая светская львица', "первая невеста Найконга"... Кортес забавлялся, читая восторженные эпитеты, которыми награждали писаки очаровательную куколку с первых полос таблоидов, невзирая на все выходки, которыми девушка то и дело шокировала публику.

Бунтарство в характере определенно досталось Дезире от отца, женившегося на красивой европейской беженке в третьем поколении, невзирая на отчаянные протесты родни. Впрочем, к тому времени господин Каяма уже был главой семьи и мог себе позволить кое-какие чудачества. Правда, ходили слухи (и Кортес склонен был им верить), что в скором времени господин Каяма раскаялся в своем опрометчивом поступке, но поздно. Развод стал бы еще большим скандалом, чем женитьба на чужачке, к тому же показал бы всем, что господин Каяма таки ошибся, и пойти на это он никак не мог. Вот поэтому в обществе он появлялся с дочерью, а жена его "поправляла здоровье" на лучших из сохранившихся курортах мира, лишь изредка наведываясь в Найконг. Ее такое положение вещей устраивало как нельзя больше, в тратах ее муж не ограничивал, а дочь... Дочь госпожа Каяма предпочитала страстно обожать на приличном расстоянии.

Итак, ничего восточного в Дезире Каяма не было и в помине: из очаровательной девчушки выросла довольно высокая, почти на голову выше отца, белокожая девушка с точеной фигуркой и светлыми глазами на смазливой мордашке, обрамленной серебристыми локонами. Все признаки 'породы' она вытравляла любыми доступными методами, устраивал ее разве что красивый разрез глаз да рисунок губ.

Кортес подозревал, что кудри у нее крашеные, но проверить это он мог, только уложив Дезире в постель, а это делать было пока рано, в таких делах спешка смерти подобна.

Удивительная девушка! Тогда-то он и произнес эти слова впервые... И вздрогнул, как это случалось всегда, если видения грядущего приходили ему внезапно, без его желания. Будущее обещало этой девице небывалое везение. То положение, которое теперь занимает ее отец — ничто по сравнению с тем, что ожидает их всего через пару-тройку лет!

Брану отчетливо виделся отец этой куколки, Сюичи Каяма, в самом расцвете лет и очень энергичный, принимающий поздравления, как руководитель самой успешной банковской сети Найконга, а рядом — снисходительно улыбающаяся красотка Дезире... А с ней... Тут Кортеса вторично передернуло, — за спиной девицы он с изумлением обнаружил себя.

Он прекрасно осознавал, что чужаку трудно преуспеть в Найконге, а тем более — стать своим. А вот если войти в чью-то семью — дело другое. Кортеса не смущал даже тот факт, что ему придется взять фамилию жены, хотя Бран Каяма — то еще имечко... Но Дезире — единственная наследница, стало быть, господин Каяма вынужден будет дать зятю свою фамилию. Что самое удивительное, сам господин Каяма вовсе не возражал против этого! Впрочем, женился же он сам на чужестранке... Можно сказать, — тут Кортес всегда усмехался про себя, — это уже что-то вроде семейной традиции!

Впоследствии, вспоминая тот миг, Кортес, бывало, задавался вопросом: было ли это в самом деле видением будущего или же моментально созревшим планом того, как ему, парню из захолустья, занять в Найконге не просто стабильное, но еще и высокое положение?

По совести говоря, в последнее время он не слишком усердствовал в поисках ответа. Начиная эту гонку из чистого расчета, он вдруг искренне увлекся, пытаясь заставить эту избалованную куклу, "маленькую принцессу", эту самолюбивую стерву плясать под его дудку. А она, даже признав его официальным женихом, оставалась крепким орешком... Настолько крепким, что даже он, с его сверхъестественным даром, мог обломать зубы.

Сегодня, например, Кортес точно знал, что она должна подъехать за ним в офис к семи, и отсюда они вместе отправятся на официальный прием, который устраивает для деловых партнеров ее отец. И какая нелегкая принесла ее почти на полчаса раньше?

Дезире мимоходом поцеловала его в терпеливо подставленную щеку и присела на уголок стола, покачивая ногой. Ей нравилось дразнить Брана, руша все его представления о поведении, подобающем скромной восточной невесте.

-Подожди, пожалуйста, мне совсем немного осталось, — попросил он самым. — Отошлю отчет и буду весь твой...

Дезире спрыгнула со стола, обняла Брана за плечи, чмокнула в макушку и провела рукой по шее, норовя запустить пальцы за воротник рубашки. Был бы на Кортесе галстук, она и его бы использовала... но, к счастью, в такую жару он даже в офис одевался неформально.

-Еще минуту, — повторил он серьезно.

Ее духи пахли легко и нежно (и слава всему сущему: если женщина использует сладкий терпкий аромат по найконгской жаре, придется вызывать спасателей, чтобы никто не умер от удушья!).

-Какой парень! — вздохнула она. -Ты что это, модельным бизнесом занялся?

-Модельным?

-Ну а где еще такие парни нужны? В рекламе, разве нет? — деланно удивилась Дезире. — Или... Ох, Бран, неужели ты занимаешься поставками мальчиков в бордели?

Кортес выразительно вздохнул. В его укоризненном взгляде читалось: 'Дорогая, ты же у меня умница, ну так придумай что-нибудь!'

-Это по работе, — повторил он. — Пожалуйста, подожди меня в приемной. Хочешь, я попрошу Анну приготовить тебе кофе? Или лучше чай?

Девушка молча отстранилась и, вздернув подбородок, удалилась в приемную, где вечно бдила секретарша Анна, средних лет женщина, не слишком умная, но исполнительная, аккуратная и обладавшая феноменальной памятью — какой там органайзер, она легко запоминала все дела начальника на месяц вперед!

Она была мигранткой откуда-то издалека, с очень скверным генетическим статусом здоровья и минимальным образованием, и то, что ей удалось занять такую должность, удивляло, кажется, даже ее саму. Она готова была на все ради своего начальника, даже терпеть несносную Дезире.

Бран торопливо пробежался пальцами по клавиатуре, заканчивая последнюю фразу.

Вот так-то... Назвался женихом — терпи выходки своевольной избалованной девчонки, иначе не видать капиталов ее папаши, как своих ушей! Интересно, что она все-таки успела прочитать?

Он все-таки не сдержался и попытался просмотреть перспективы этой ситуации. Но отчего-то будущее не складывалось в отчетливую картинку, как он ни старался. Единственное, что стало для него, очевидным, это явный интерес его сумасшедшей блондинки к тому, кого она увидела на фото — Ежи Кудину.

*

Ёжи Кудин... Дезире, покатала на языке имя. Кем бы ни оказался это парень с фотографии, но он был хорош! С непостановочного, нечеткого снимка (наверно, снимали где-то на улице, в движении) на нее смотрели зеленые глазищи того самого кота, которому и в декабре март... Такой взгляд не мог не привлечь ее внимания. У зануды Брана отродясь такого не было! А уж сейчас грех было не обратить внимания на этакого... сердцееда, подобрала она нужное слово. Да, такие знают себе цену, но и с женщинами обращаться умеют, так за чем же дело стало? У вас товар, у нас покупатель, как говорят федераты...