17 октября 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Сирена взвыла; и Гедимин, сбросив одеяло, прокатился по полу и вскочил, на ощупь пытаясь найти и надеть ремонтную перчатку и респиратор. Ударившись рукой о стену и почувствовав, как проминается непрочный фрил, он пришёл в себя и открыл глаза, досадливо щурясь на свет. "Гребучий сигнал подъёма!" — тяжело вздохнув, сармат поднялся на ноги. "Попросить Ассархаддона сменить его?"
Контейнеры с Би-плазмой и подсоленной водой стояли у двери; как они туда попали, Гедимин не знал, — кто бы ни заходил в его комнату, он ни звуком не потревожил сармата. Тот невольно вспомнил, как проспал на днях группу захвата в экзоскелетах, и его передёрнуло. "Может, от камер в душевой есть прок? Там ещё проще застать врасплох..." — подумал он.
Через десять минут вся четвёрка была в сборе и даже выбралась из жилого блока. Линкен осмотрел всех сарматов и криво ухмыльнулся.
— Снова к Гуальтари, а? Кто хотел бы остаться в постели?
Гедимин неопределённо повёл плечами. За ночь тело восстановилось до такого состояния, чтобы мысль о тренировках не вызывала панического страха.
— Я одного не понимаю, — жалобно сказал Хольгер, потирая правое запястье. — Почему было не вставить пневмоприводы?!
...Ассархаддон и его шестеро охранников ждали в условленном месте; увидев их, Гедимин вспомнил, что ни он, ни другие "научники" не знают кодов к люкам тренировочного зала — и без куратора навряд ли смогут войти. Он кивнул на скрытую в стене панель ввода и только хотел открыть рот, как Ассархаддон качнул головой и указал в коридор.
— Сегодня — немного теории. Я заберу вас у Гуальтари на полдня — покажу несколько слайдов и образцов нового вооружения. Потом вы вернётесь к обычным тренировкам. Идёмте...
Сарматы переглянулись. "Кое-что для мозга?" — Гедимин довольно усмехнулся. "Новое вооружение? Не сомневаюсь — действительно новое. Вчера из конструкторского бюро. Как тот "ландыш", чем бы он ни был."
Догадки о природе "ландыша" у него уже были — за ночь он вспомнил давнюю северянскую традицию называть некоторые виды оружия "растительными" именами. Коридор, по которому сарматов вели, выглядел знакомым, — вскоре они вышли к демонстрационному залу Кумалы.
— Кумала сегодня занят, — пояснил Ассархаддон, проходя по пустому помещению к двери в "оружейную". — На соседнем полигоне. Он жалеет, что не сможет прийти. Но я выполню обещание за него. Ваши скафандры уже здесь. Кто хочет испытать на себе новейший огнемёт Северного Союза? У северян всегда были прекрасные химики, особенно в военной промышленности...
Хольгер судорожно сглотнул и, жестом отодвинув Гедимина, шагнул вперёд.
— Испытывать буду я.
— Ничего не имею против, — отозвался куратор. — Но сначала — немного скучных слайдов. Прогресс в Солнечной Системе не стоит на месте, как бы нам того ни хотелось. Наши друзья-приматы постоянно выдумывают что-то новое. Недавно в поясе астероидов испытали девятую модификацию "Тилаколео"... да и "Давид" сильно изменился за последние полгода, хотя Мацода всегда заявляет о своём полнейшем миролюбии.
Линкен заинтересованно хмыкнул.
— И такие слайды вы называете скучными?!
Гедимин изумлённо мигнул и покосился на Линкена — обращаться к кому-то на "вы" взрывнику было несвойственно...
— Это не моё мнение, коллеги, — пожал плечами Ассархаддон. — Но за всё время работы я бы мог по пальцам одной руки пересчитать командиров, которые проявляли бы к ним интерес. И не после того, как потеряют пару флотов из-за пренебрежения разведкой. Но оставим это...
Он жестом отправил охранников к устройствам, вмонтированным в стены зала, и Гедимин увидел, как голографические экраны растягиваются через всё помещение.
— Итак, базовый "Тилаколео", тяжёлый экзоскелет Космофлота Австралии, — Ассархаддон провёл по высветившейся картинке красным лучом, выделяя ключевые области. — В долгих представлениях не нуждается...
...Хольгер встал под стендовой аркой, разведя руки; охранники, прикрыв его кисти и ступни защитным полем, аккуратно подвинули весь механизм к огневому рубежу.
— Зачем? — Гедимин, как ни был увлечён изучением нового огнемёта, оставил его в покое и настороженно посмотрел на Ассархаддона. — Эта вещь достанет за километр. Зачем приближать мишень?
— Для наглядности, — отозвался куратор. — Кажется, вы изучили образец достаточно тщательно? Хотите выстрелить из него или отдадите его мне?
Гедимин опустил огнемёт на стойку и сделал шаг назад. "Надо было отговорить Хольгера," — запоздало подумал он, с тревогой наблюдая за Ассархаддоном и слишком близко установленной аркой. "Так расплавиться недолго..."
Сарматы расступились; вокруг куратора поднялись защитные экраны. Слабое синеватое свечение скользнуло по краям сопел и погасло — и в тот же момент арка взорвалась огнём. Пламя из синего стало белым, фриловые конструкции вспыхнули и потекли. Гедимин увидел, как Хольгер, пошатываясь, отделяется от полыхающей арки и делает шаг вперёд. Его броня горела. За пару секунд пламя облизало с неё фрил, открыв жёлтый слой ипрона, но Гедимин смотрел не на тугоплавкий металл, а на шлем Хольгера. Внешний щиток, прикрывающий глаза, оплавился и стекал на респиратор. Ремонтник с судорожным вздохом шагнул вперёд. Защитное поле надолго не задержало бы его, но охранники успели его перехватить. Ассархаддон, оглянувшись через плечо, нехотя отложил оружие и жестом объявил, что испытания окончены. С потолка на Хольгера полился пенящийся реагент, но пламя уже и так угасло, — фрила вокруг не осталось.
— Вы в порядке? Глаза, лёгкие? — громко спросил Ассархаддон. Защитные поля растаяли, и охранники уже выводили сармата-испытателя под руки. Он шёл вполне уверенно — тёмный щиток стёк, не залив прозрачный, и не мешал видеть.
— Всё цело, — отозвался Хольгер. — Но внутри было жарко.
Он снял шлем и вдохнул полной грудью. Гедимин, наконец убедившийся, что химику не выжгло лёгкие, потрогал "полинявшую" броню.
— Она прогревается, — сказал Хольгер. — Но постепенно. Думаю, если бы горение продолжалось ещё минут пять, без ожогов не обошлось бы.
— Снимайте броню, — приказал Ассархаддон. — Я не могу отпустить вас к Гуальтари в таком виде. Пока её приводят в порядок, мы можем развлечь себя стрельбами. Так никто не хочет опробовать гравитрон "Циклопа"?..
...Хольгер сошёл с дистанции метров за двадцать до финиша, — просто сел на обочину и поднял руку. Охранники — Гедимин так и не понял, откуда они взялись — помогли сармату выбраться из скафандра.
— А вот это было зря, — сказал Гуальтари, наблюдая за ремонтником, свернувшим с дорожки и направившимся к Хольгеру. — Сбил дыхание, теперь не добежишь.
Гедимин ничего не ответил. Ноги уже с трудом держали его — сегодня у Гуальтари было меньше времени на то, чтобы гонять сарматов, но он использовал каждую секунду, и даже "доработанные" мышцы, казалось, готовы были лопнуть. И всё же Гедимин подошёл к Хольгеру и протянул ему руку.
— Хватит, — буркнул Гуальтари, щёлкая переключателем; указатели на дорожке погасли. — Скафандры на стапель, сами — в душ. Все могут идти?
Один из охранников-"Гармов" подошёл было к Хольгеру, но сармат резко мотнул головой и направился к душевой, опираясь на Гедимина. Тот чувствовал, что рука химика трясётся.
— Слишком много... за один раз, — прохрипел он, прислонившись к стене, уже под душем. — Это глупо...
— Мы — сарматы, — отозвался Линкен. — Наши тела работают так. Утром ты будешь как новенький. И станешь сильнее.
— Чем тогда тебе не нравилось работать на макак? — Гедимин устало сощурился на взрывника, но вместо ответа услышал только сердитое фырканье и плеск воды. Перегретая кровь медленно остывала, дыхание замедлялось, красный туман по краям поля зрения рассеивался, — несколько минут спустя сармат выбрался из-под душа и посмотрел на стыки плит под потолком. Полы и плинтуса он проверил раньше — там не было никаких подозрительных щелей, под ноги моющимся никто не заглядывал.
Видимо, за ночь Кумала не успел поставить новые камеры — или обиделся на уничтожение старых: "широкие", протекающие прорези между плитами исчезли. Вместе с ними куда-то делись узкие, защищённые от влаги, — Гедимин дважды осмотрел каждый стык, прежде чем увидел хотя бы одну. Поодаль, в углу, обнаружилась вторая. "Интересно, где остальные," — сармат машинально поискал, чем можно приподнять плиты. У него было чёткое ощущение, что все следящие устройства (кроме уничтоженных им лично) всё ещё в душевой, но замаскированы гораздо лучше.
— Эй, атомщик, отстань от стен, — Линкен несильно ткнул его кулаком в плечо. — Сказано — это для твоей безопасности. Вот влезут в душ повстанцы, а ты драться не умеешь, а мы еле на ногах держимся...
— Не начинайте войн — и повстанцы не полезут, — буркнул Гедимин. "Две камеры. Других я не вижу. Ассархаддон знал, что так будет. Зачем ему их пересчитывать?" — сармат по-прежнему мало что понимал, и ему было досадно.
Ассархаддон ждал в столовой — как обычно, никого, кроме охранников, с ним не было. Задумчиво проследив за движениями сарматов — они старались держаться достойно, но даже Гедимин чувствовал, что не вполне управляет мышцами — он сочувственно хмыкнул.
— Работу двух месяцев Гуальтари, как всегда, порывается сделать за неделю, — пробормотал он, ни к кому не обращаясь. — Это, конечно, похвально, однако... Ладно, не буду вас отвлекать. Спрашивать о чём бы то ни было — бесполезно. Только одно... Гедимин, сколько камер сейчас в душевой?
Сармат мигнул. "Он сам не знает?"
— На виду — две, — отозвался он, глядя куратору в глаза. Взгляд Ассархаддона был так же неподвижен и ничего не отражал, как и его респиратор.
— Две, — повторил он, глядя сквозь Гедимина. — Ну что же... Хорошего отдыха, seatesqa. Поговорю с Гуальтари, чтобы дал вам передышку.
Он вышел, забрав с собой двоих охранников. Остальные не двинулись с места. Гедимин озадаченно посмотрел на Линкена, потом на Константина, — оба сделали вид, что очень заняты едой.
— Я не понимаю, чего он хотел, — сказал сармат.
— Это проверка, атомщик, — угрюмо отозвался Линкен. — Не только для тебя. И вот ты её прошёл. А кто-то другой — нет. Я думаю, сегодня на базе станет на одного сармата меньше. Ассархаддон не любит, когда его подводят. Особенно — дважды.
Он замолчал и больше не отзывался на вопросы — даже когда Гедимин, не дождавшись ответа, встряхнул его за плечо, он только вывернулся из-под его руки и отодвинул её в сторону. "Ничего не понимаю," — думал ремонтник поздним вечером, забираясь под одеяло. Мышцы ныли, отсутствие скафандра на стапеле в комнате радовало — хотя бы утром можно было от него отдохнуть...
18 октября 39 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Чёрный скафандр Гедимина дожидался его на передвижном стапеле в коридоре с красной подсветкой; внешний люк закрылся, внутренний не открывался, не реагируя на коды. Сарматы переглянулись и пошли надевать броню, и по их глазам Гедимин видел, что не один он предпочёл бы остаться в обычной одежде. Воспоминания о том, как скафандр отражал серьёзнейшие атаки без вреда для сармата, ненадолго его утешило. "Лучше бы не лазить там, где в тебя швыряют гранаты," — подумал он, смыкая пластины брони и спускаясь со стапеля. Сегодня, на удивление, спецодежда не казалась такой тяжёлой — тянула центнеров на шесть, но никак не на восемь. "Привыкаю?" — сармат невесело хмыкнул. "Ещё дней шесть, если раньше никто не сдохнет, и можно будет в этом работать. И правда — почему было не вставить пневмоприводы?!"
Войдя в зал, он неприязненно покосился на дорожку для пробежек, — беготня в скафандре утомляла сильнее всего, и в первую очередь — своей бессмысленностью. "От реактора не бегают," — угрюмо думал он, глядя на подсвеченные стрелки направлений. "А если бегают — то уже поздно."
— Tza atesqa! — Гуальтари с радостной ухмылкой вскинул руку и обвёл хмурых сарматов прищуренным взглядом. — Ассархаддон считает, что я перестарался. Вполне возможно. Сегодня будем разрабатывать кисти и пальцы. Небольшая, совсем скромная, разминка, пара кругов по залу, — и приступим. Sa tiitzki?..
...Гуальтари отключил подсветку и жестом позвал сарматов за собой, к стене, с которой свисало что-то пёстрое, похожее на размотанные провода. Гедимин повёл плечами и сделал несколько глубоких вдохов, — сегодня перегрев не чувствовался так сильно, и этого хватило, чтобы слегка остудить кровь. После каждой ночи, как ему казалось, мышцы по-другому сплетались вокруг костей, иногда это можно было отследить невооружённым глазом. "Это и есть направленная мутация?" — он попытался вспомнить, не было ли на упаковках с Би-плазмой значка биологической опасности, но сообразил, где находится, и только хмыкнул. "Здесь предупреждать не станут."
— Ассархаддон считает, что следовало начать с марсианской гравитации, — Гуальтари сегодня был необычно разговорчив, но начало его рассуждений Гедимин от неожиданности пропустил мимо ушей. — Но я подумал — двое из вас на Марсе не были вовсе, так к чему им привыкать?
— Что Гедимин, что Хольгер нам на Марсе пригодились бы, — заметил Линкен. — Многое бы пошло по-другому.
— Да читал я их досье, читал, — отмахнулся Гуальтари, останавливаясь у стены. Теперь Гедимин увидел, что к металлическим креплениям на ней в самом деле привешены пучки тонких цветных проводов и нитей, и отдельно в прозрачных коробках насыпаны мелкие предметы разной формы с просверленными в них дырками. Они были разных размеров — от трёхсантиметровых в диаметре до едва заметных — в пару миллиметров, не более.
Гуальтари взял из пучка одну толстую нить и показал её сарматам.
— Начнём с чего попроще. Здесь вот бусины, а это — нитка. Берёте и нанизываете. Когда наберёте штук по тридцать, завязываете на узел и берёте другую нитку. Начинайте с самых крупных.
Все сарматы ошалело переглянулись, ещё раз посмотрели на бусины и нитки, на Гуальтари, — очевидно, инструктор не шутил. Линкен сунул палец в коробку, едва не сорвав её с крючка; половина бусин посыпалась вниз, но до пола не долетела — скатилась в подвешенный снизу лоток. Гуальтари усмехнулся.
— Всё предусмотрено, взрывник. Давай, действуй! Как ты будешь собирать взрыватели, если у тебя пальцы не шевелятся?!
— Откуда ты взял эти... странные штуки? — спросил Константин, постучав пальцем по дну коробки и послушав шуршание мелких предметов. — Впервые слышу о таком тренажёре.
— Это не моя выдумка, — ухмыльнулся Гуальтари. — Мартышечьи штучки. И пока я видел только одного теска, не выпучившего на них глаза. Эй, искусственнорождённые! Вы что, никогда не делали цацки? Не знаете, для чего нужны бусы?
Сарматы снова переглянулись.
— Я однажды собирал на проволоку позвоночник рыбы в гальванике, — вспомнил Хольгер. — Это чем-то похоже. Но в скафандре...
Он попытался взять двумя пальцами кончик самой толстой нити, промахнулся и подцепил всю прядь. Гуальтари поспешно ткнул себя в воротник, захлопывая шлем; Гедимин был уверен, что он внутри брони трясётся от смеха.
— А я не нанизывал никакой позвоночник, — проворчал он. — Почему не заняться тем, в чём мы понимаем? Что-нибудь спаять или выжечь лучевым резаком? Здесь, в броне, есть хороший резак...
Линкен с размаху хлопнул его по бронированному плечу. Металл загудел.
— Тихо, атомщик. Дойдёт и до резака. Ты ещё предложи ирренций в фольгу раскатать. Давай тренироваться — время-то идёт! Колючка, отвернись и прикуси язык — твоя рожа всех смущает.
..."А полезное занятие," — Гедимин, зайдя в душевую в скафандре (в этот раз ему не хотелось содрать с себя броню сразу после тренировки, хотя запястья и суставы пальцев и поднывали), задумчиво пошевелил пальцами. Соизмерять силу с массой и прочностью окружающих предметов стало немного проще, — в этот раз он лёг на стапель аккуратно, ничего не сместив, и люк от его прикосновения не пытался выгнуться в противоположную сторону. "Надо попробовать бусины помельче. Начну в другой раз с полусантиметра. Хорошая настройка на тонкую работу... А вот интересно, тут есть ненужные детали для цацек? Или нам тут некогда будет думать о такой ерунде?"
Он вспомнил все свои подвески, все украшения, подаренные Хольгеру и Линкену, — всё осталось на Земле и было, скорее всего, уничтожено после опознания трупов "атомщиков", как и сертификаты об обучении. "Как будто мы никогда не делали ничего забавного," — сармат тихо вздохнул.
Закончив купание, он посмотрел на стык плит под потолком и мигнул — в этот раз там не было никакого намёка на щель, как и в дальнем углу. Все камеры исчезли. Гедимин был уверен, что они всё ещё в душевой, — но указать не смог бы ни на одну.
"Как-нибудь соберусь и расковыряю стену," — подумал он, оглядываясь на предбанник, — скафандр с инструментами остался там, и к тому же сармат пока не был уверен в своей тонкой моторике и опасался сломать что-нибудь лишнее. "Хорошо спрятано. Ну ладно, хотя бы Кумала теперь не подсматривает. Не на что тут глазеть."
... — Сегодня вы смотрите бодрее, — отметил Ассархаддон, взглянув на сарматов в столовой. — И... вы, Гедимин, чем-то в душевой были сильно удивлены. Чем именно?
— Как спрятали камеры? Я не понял, — ответил сармат. Глаза куратора весело сверкнули.
— На это-то и был расчёт, Гедимин. Именно на это с самого начала. Но внезапное снижение контроля расхолаживает даже, вроде бы, неплохих специалистов... Да, это грустно.
Его взгляд не выражал ничего, кроме доброжелательности, но Гедимину внезапно стало не по себе — до неприятного холодка под рёбрами.
— Этот специалист... Что с ним? — спросил он и услышал лязг металла — кулак Линкена врезался в его бок. Если бы не скафандр, Гедимину это обошлось бы в пару-тройку рёбер, — взрывник даже не подумал соизмерять силу.
— Не надо, — спокойно сказал Линкену Ассархаддон. — Ничего пугающего с ним не произошло, и Гедимин имеет право знать. Обычный расстрел, ничего из ряда вон. Надеюсь, в дальнейшем применять такие методы придётся реже. А теперь прошу прощения — вынужден оставить вас. Если всё пойдёт по плану, к концу месяца я проведу для вас пару своих тренировок. Довольно полезных, на мой взгляд...
Лишь когда за куратором закрылась дверь, Гедимину удалось подавить дрожь. Линкен молча заехал ему кулаком в бок — сармат вяло отмахнулся.
— Похоже, фильмы не слишком-то врали, — пробормотал Хольгер, растерянно мигая. — Он действительно... такой.
Линкен угрюмо кивнул.
... — Ты не мог сказать внятно — и в самом начале? — Гедимин, гневно щурясь, смотрел в глаза Линкену, но тот не спешил отвести взгляд. — Я бы заткнулся!
— Сказать внятно? При Ассархаддоне? При том, что ему сразу стало интересно? Атомщик, я псих, но не идиот, — Линкен вздохнул. — Ты просто... осторожнее будь, ладно? Это тебе не патрульные, не Масанг — и даже не твой Фюльбер, хоть у них и куча сходства. Пока не спрашивает — молчи. Ты тут ещё ничего не знаешь.
— Сколько рассказывают, столько и знаю, — ремонтник сердито фыркнул. — А вечная молчанка уже надоела. Вот ты, Линкен Лиск... Ты их всех знаешь? Кем ты был в ту войну?
Линкен мигнул.
— Я... Вот об этом не сейчас, ладно? — его голос на секунду стал умоляющим, и теперь ошарашенно замигал Гедимин. — Расскажу. Но не сейчас. Сейчас мы все — учёные-физики. Вот не думал, что стану учёным...
