— Глава
Таких замечательных руководителей, как Шэф, не бывает. А если кто-то скажет вам обратное, никогда не имейте никаких дел с этим человеком — он бессовестный лгун и вообще — нехороший человек — редиска! Посудите сами: главком, вместо того, чтобы переложить всю черновую работу на подчиненных, а конкретно — на плечи старшего помощника, как делает все начальство, во всех частях света, начиная от начала времен и до наших дней, сам встал, ни свет ни заря, и принялся за непростое дело, заключавшееся в освобождении "Арлекина" от многочисленных юных дев, присутствовавших на борту.
Только полный профан в тонком деле межполового общения полагает, что самое сложное в этом самом общении — заполучить прелестницу к себе в постель. Наивный! Гораздо труднее выпроводить ее, когда все твои эротические, а иногда, если называть вещи своими именами и — порнографические, фантазии воплощены в реальность, и ты вдруг чувствуешь, что больше всего тебе хочется побыть одному, чтобы поразмышлять о вечных вопросах: о множественности многомерных Вселенных, о том, что Люся из бухгалтерии, та — с круглой попкой, строила тебе в четверг глазки и что, пожалуй, она вполне себе ничего... о том, как согласуется теория Большого Взрыва с Актом Творения, о том, где раздобыть денег до зарплаты, о том, будут наши наконец играть в футбол, а не в "ногомяч" и еще о множестве важных вещей, которые интересуют большинство трезвомыслящих и дееспособных мужчин, которых еще не успели скрутить узами Гименея. У тех, которых успели, жизнь еще сложнее и мысли тоже гораздо более вариативны, но об этом как-нибудь потом.
Командор ласково разбудил основную часть группы поддержки, за исключением двух ее членов — ну-у... может быть не членов — как-то это все-таки двусмысленно звучит, а скажем так — представителей: Адели и еще одной красавицы, которая воспользовалась тем, что Адель в изнеможении уснула, а Денис еще нет. И вот теперь они обвивали счастливца с двух сторон, как две змеи одну лиану, и оторвать их от него не было решительно никакой возможности — только с мясом, а Шэф — человек деликатный и человеколюбивый, можно сказать — знатный либерал, пойти на этот человеконенавистнический акт никак не мог!
Так вот, ласково разбудив группу поддержки, главком накормил ее завтраком, сам заодно поел и, не менее ласково, чем разбудил, отправил на места постоянного базирования, наказав возвращаться вечером, ибо днем Северные Лорды будут заниматься скучными мужскими делами. Неизвестно, верила ли группа поддержки командору, или нет, кипели ли в их душах, скрытых в глубине прекрасных тел, темные страсти и жгучая ревность, но, в отличие от своих земных сестер, ничего лишнего они себе не позволяли. Сказано "Подъем!" — значит подъем! Сказано "По домам!" — значит по домам! Сказано "До вечера!" — значит до вечера!
"А пожалуй, что Дэн прав, — думал Шэф, вместе с заспанным Брамсом спускаясь по трапу, — неплохое здесь местечко, чтобы встретить старость. Ведь что главное в старости? — покой! А для покоя первое дело, чтобы порядок был в гареме. С другой стороны — а на хрена он нужен в старости, гарем этот?.. Ладно... доживем — увидим..."
Оказавшись на причале, главком вытащил из кармана симпатический колокольчик, выданный ему начальником бакарской полиции и позвонил два раза, что означало необходимость срочной встречи с Орстом Уршаном.
— Ресторан "Дельфин" на Королевской набережной знаешь? — строго поинтересовался командор у Брамса. В ответ тот принял вид молодцеватый и придурковатый, что означало — "Нет". — Грустно девушки... — начал распекать его Шэф, — чего ни коснись, ни черта вы не знаете! Начальство все само должно делать! Один дрыхнет в обнимку со своими... — главком не стал уточнять с кем, — другой только глаза пучит, как кот, который гадит на сечку, — припомнил командор незабвенного Швейка, — а я, как Фигаро, блин! — При этих словах Шэф с хрустом, чуть не выворачивая челюсти, зевнул. — Ладно... чего уж тут — видать у меня карма такая! — с горечью констатировал он, вытаскивая свою замечательную интерактивную карту. Главком пару минут поколдовал над ней, водя пальцем и хмуря брови, а потом выдал композитору полетное задание: — Выезжаешь на набережную как обычно, поворачиваешь направо, а там я скажу...
В ресторане Шэф пробыл недолго — вместе с ожиданием полицмейстера, который явился как только смог — минут двадцать. О чем они говорили, Брамс, оставшийся в карете, не знал. После "Дельфина" главком направил свои стопы... точнее — лошадиные копыта, в Банк Гильдии Магов, где снял со счета тысячу золотых, попросив выдать их двумя кошелями по пятьсот эмаров. После общения с начальником полиции и пополнения запаса наличности, главком, вместе с Брамсом, вернулись на корабль, где их уже поджидал, в гордом одиночестве, Денис — его барышни поехали чистить перышки и готовиться к вечернему выходу в свет.
— Ну-у... и как тебе спится, пока руководство пашет, как негр на плантации? — хмуро поинтересовался Шэф.
... ты не поверишь! — замечательно!..
— Кошмары мучают! — не менее хмуро отозвался Денис.
— А совесть не мучает? — продолжил допытываться главком. Видимо он хотел, хотя бы приблизительно, оценить глубину морально падения старшего помощника, позволяющего себе спать дольше начсостава.
... был бы нужен — разбудил! Тоже мне, мать Тереза! Заботливый ты наш!..
— Шэф... если б я только знал... — в голосе и глазах Дениса отразилось такое искреннее раскаянье, что если бы главком был менее опытным, или же — более доверчивым, человеком, он бы поверил... обязательно поверил, но история не знает сослагательного наклонения, и командор, разумеется, не поверил этим честным глазам, хотя и оценил технику исполнения и артистизм очень высоко: где-то пять и восемь — за технику, и пять и девять — за артистизм.
— Маладэц Прошка! — если бы я тебя хуже знал — обязательно поверил! — похвалил он Дениса. — В следующий раз добавь немножко слезы — сможешь номинироваться на Оскара... лучшая мужская роль второго плана.
— Почему второго!? — обиделся Денис.
— Ну, не первого же, — ухмыльнулся верховный главнокомандующий.
— Тоже верно, — не стал привередничать Денис, справедливо рассудив, что Оскар — он и в Африке, Оскар. И не важно, за что.
— Ладно, — посерьезнел главком. После обеда поедем окучивать местных служителей культа. Важность мероприятия объяснять надо?
— Нет.
— Очень хорошо. Вот, что я выяснил у полицмейстера...
* * *
*
Жан Урельян — Обер-Кардинал Бакара, Салантена и Обраска пребывал в состоянии блаженной послеобеденной неги. Из окна его кабинета, находящегося на последнем — седьмом этаже величественного здания Храма Единого, расположенного напротив канцелярии Генерал-губернатора на площади Небесных Заступников, открывался величественный вид на морской простор, вызывая в душе, а особенно на сытый желудок, самые величественные мысли о Благости Творца, создавшего такой замечательный мир, а главное! — пославшего в этот мир его — Жана Урельяна и сделавшего его Обер-Кардиналом этой благословенной земли.
Безмятежный поток послеобеденных мыслей своей неторопливостью и плавностью напоминал течение полноводной равнинной реки, не омраченное перекатами и водоворотами. А отчего, спрашивается, тревожиться? Паства окормлена? — окормлена! Ересь Форуса искоренена? — искоренена! Доходы епархии растут? — растут! Колдуны — эти пособники Тьмы, знают свое место? — знают! Отношения с Генерал-губернатором дружеские? — дружеские! Все хорошо? — все...
Здесь плавные, послеобеденные мысли Обер-Кардинала дали небольшой сбой, будто на их пути встретился маленький блуждающий водоворот. К сожалению, этот водоворот не был рожден мимолетным соитием стихий Воды и Воздуха, готовым в любое мгновение раствориться в породивших его Началах и бесследно исчезнуть. Вовсе наоборот — эта воронка была крайне устойчива, постоянно шныряла вдоль и поперек фарватера, по которому двигались мысли Жана Урельяна, и мешала их плавному ходу. Как легко догадаться, этот вихрь не был безымянным, а имел имя и должность. Звали его Карл Мебус, а должность его называлась Легат бакарского отделения Братства Света. Юридически Братство входило в состав Церкви Единого и Легат должен был подчиняться Обер-Кардиналу, его кабинет даже располагался ниже — на втором этаже Храма, но фактически...
Фактически, Карл Мебус — второй человек в бакарской епархии Церкви Единого, не подчинялся никому, кроме Конрада Рахтенберга — Прайм-Легата Братства Света. И это, честно говоря, немного беспокоило Обер-Кардинала — иди знай какие отчеты он посылает в штаб-квартиру своего Братства. Хотелось бы, чтобы столичное начальство получало единую и согласованную информацию, иначе это может привести к неприятностям для всех. Когда Урельян мягко, по-отечески, пытался довести эту мысль до Мебуса, тот сделал вид, что не понимает о чем идет речь... а ведь прекрасно все понимал. Это могло означат только одно: Карл Мебус был недоволен своим положением в иерархии, а так как выше его был только Урельян, значит он метил на его место. Для того, чтобы сделать такой вывод не надо было иметь семь пядей во лбу, или пользоваться услугами аналитиков АНБ, или ГРУ. И Жан Урельян такой вывод сделал.
Но, хотя беззаботное течение послеобеденных мыслей Обер-Кардинала и было нарушено черной тенью зловещего Карла (тоже ведь не случайно — в какой мир не сунься, обязательно найдешь зловреда с таким имечком!), все же здоровое нутро Урельяна отринуло негатив и он снова был готов погрузиться в плавное течение благостного потока сознания, как вдруг процесс погружения был прерван самым бесцеремонным, можно даже сказать — варварским образом.
В кабинет без стука, хотя не раз было говорено так не делать! просунулась лисья мордочка Базила Эхфарана — личного секретаря Обер-Кардинала. Урельян давно бы выгнал подлеца в три шеи, но уж больно шельмец был проворен и умен. Всегда был в курсе всех последних новостей как светской, так и церковной жизни Бакара, знал все сплетни, а все новости узнавал раньше всех. Заменить его было бы трудновато, вот плут и пользовался своим привилегированным положением — не стучался!
Такое поведение свойственно личному составу структур с жесткой иерархической дисциплиной — армией, тюрьмой, полицией, церковью. Казалось бы, выдали тебе на вещевом складе фуражку — носи. Нет! Надо сходить в ателье, заплатить деньги и сшить на заказ, чтобы тулья была повыше. А зачем? — чтобы выделиться из толпы. Так и Базил — все стучатся, а он нет! Он не такой, как все — он исключительный!
— Отец-Заступник! — через порог зачастил секретарь. — Там аудиенцию просят... эти... северные варвары! — Его неопределенное положение — вроде и не в кабинете, а вроде — и не в коридоре, а так — на пороге, объяснялось тем, что нарушать послеобеденный отдых патрона было хуже, чем впасть в какую-нибудь ересь — очень Урельян этого не любил.
Здесь следует пояснить, что верховный главнокомандующий прекрасно понимал, как несвоевременен их визит, но... выхода у него другого не было — чтобы явится в удобное для главы бакарской Церкви время, нужно было потерять целый день и подойти завтра поздним утром, когда Обер-Кардинал уже переварит завтрак, но еще не захочет обедать — часикам к одиннадцати (если вести отсчет по земному времени). А вот времени-то у компаньонов для этих политесов и не было, дефицит был по этой части — нужно было ковать железо пока горячо, пока "доброжелатели" не нашептали Обер-Кардиналу, что северяне, на самом деле — исчадия Тьмы и надо бы их, на всякий случай того... — на костер! Конечно, вряд ли бы эта затея удалась, но наживать такого врага, как Церковь, без непреодолимой на то нужды, было крайне нежелательно. Поэтому следовало поспешать, надеясь что золотой ключик, который открывал и не такие ворота — откроет и путь к сердцу Обер-Кардинала.
— Кого!? — хрипло рявкнул, не до конца еще вынырнувший из сладкой послеобеденной дремы, Жан Урельян. — Зайди и скажи толком! Подлец! — не удержался он все-таки от частного определения в адрес Базила. А тот, получив, фактически, карт-бланш, тут же им воспользовался и уже с полным на то основанием, можно сказать — юридически оформленным, проник в кабинет, где сразу же зачастил:
— Отец-Заступник! Там аудиенцию просят северные Лорды Атос и Арамис! Надо бы принять — очень важные пиры!
Горячее участие, проявленное секретарем в деле организации аудиенции, Жана Урельяна нисколько не удивило: "Небось уже взятку получил, подлец, вот и старается!" — усмехнувшись подумал он. Надо сказать, что Обер-Кардинал своего подчиненного нисколько не осуждал — официального бюджета Церковь Единого не имела, каждая епархия устраивалась как могла, были и такие, и было их немало, где священнослужители вели полуголодное, можно сказать — нищенское существование, но были и такие епархии, как бакарская... правда немного.
А ведь церковные власти должны были, в соответствии с "Императорским Эдиктом о Церкви Единого на территории Акро-Меланской Империи" поддерживать в надлежащем состоянии здания, принадлежащие Церкви, обеспечивать приличный и опрятный внешний вид всех служек, вступающих в контакт с прихожанами и многое, многое другое.
Императора тоже можно было понять: земли выделены? — выделены! — вот и крутитесь, как можете! А то, что большинство этих земель не пригодны для земледелия и дохода с них можно получить с гулькин х... в смысле — хвост, так это не его императорское дело! Его дело подписать Указ о выделении земель, а там хоть трава не расти.
Поэтому, вполне естественно, что никаких писанных и неписанных запретов на способы заработка любого члена иерархии, начиная с церковной мыши и заканчивая Обер-Кардиналом не существовало. Универсальный принцип: "Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!" — распространен во многих мирах, если не во всех. Поэтому отказываться от лишней копейки монахам не пристало. Ведь если вдуматься, это фактически грех гордыни! — воротить нос от того, что само идет к тебе в руки! Раз пришло — значит положено!
Имена — Лорд Атос и Лорд Арамис, названные Базилом, показались Обер-Кардиналу смутно знакомыми, но ничего конкретного он припомнить не смог.
— Кто такие? Давай-ка поподробнее! — приказал он, и секретарь заговорил...
— ... а вчера ночью они, как обещали, наведались к Дожу Эмидусу Флаксу, разогнали две сотни солдат, убили четырех боевых магов, забрали Дожа и куда-то увезли... правда потом вернули. Все. — Закончил свой десятиминутный спич Базил.
— А от меня-то им чего надо!? — несколько нервно поинтересовался Обер-Кардинал.
— Сказали, что засвидетельствовать почтение и пожертвовать на укрепление храма... — с постным видом объявил секретарь.
— Ну-у... тогда зови, — облегченно приказал Обер-Кардинал, автоматически принимая вид важный и благолепный.
Компаньоны вошли в кабинет печатая шаг, как какие-нибудь офицеры колониальных войск XVIII-го, а не исключено, что и XVII-го столетия, явившиеся с докладом к вице-королю Индии. Они вышли на середину кабинета, синхронно сдернули с голов свои роскошные шляпы и поклонились. Жан Урельян был впечатлен! Так же синхронно, как был сделан поклон, они выпрямились и Шэф заговорил:
