Он открыл глаза и увидел незнакомый потолок. Белый-белый, от этой сияющей белизны заслезились глаза, и он поспешил зажмуриться, смаргивая навернувшиеся слезы. Потом, немного привыкнув к яркому свету, Рики попытался оглядеться, но все, что он мог сделать, — это покоситься по сторонам.
Все кругом было белым, каким-то... стерильным, пришло ему на ум подходящее слово. Блестящие белые и хромированные поверхности, мерно вспыхивающие огоньки, едва различимый шелест, совсем как в рубке космического катера. Кажется, рядом светился какой-то экран, его отблеск можно было заметить в отражении.
"Лаборатория, что ли?" — подумал Рики и хотел пошевельнуться, но не смог. Он вовсе не чувствовал своего тела, и это было совсем не тем ощущением, какое испытываешь после долгого сна. Его будто вовсе не существовало, хотя — тут он покосился ниже — что-то все-таки просматривалось под замысловатой полупрозрачной конструкцией. Руки и ноги вроде оказались на месте, но все, что Рики мог сделать, это моргнуть. Даже вздохнуть поглубже или сглотнуть не получалось: и в горле, и в носу у него обнаружились трубки, да и весь он был опутан неизвестного назначения проводами, словно андроид какой-нибудь.
Рики прикрыл глаза — яркий свет раздражал — и постарался вспомнить... Кажется, последним, что он увидел, были полыхающие во тьме вспышки взрывов. А еще был едкий химический запах, перебивший даже "Черную луну"; от него горели легкие, хотелось выкашлять их, лишь бы не чувствовать раздирающей боли внутри... На зубах скрипела пыль — перекрытия рушились, и даже думать не хотелось, что именно сыпалось на голову. И некуда деваться — все выходы перекрыты, да еще сверху навалилась такая тяжесть, что даже пошевелиться не выходит, потому что Ясон, чтоб ему, весит как грузовик...
Ясон?..
Если бы Рики мог, он бы вскочил, но удалось лишь едва-едва дернуть головой, и зубы противно скрипнули по пластиковой трубке.
Наверно, что-то изменилось в показаниях приборов, поскольку огоньки, находившиеся в пределах видимости, замигали интенсивнее, а через несколько минут дверь бесшумно отворилась, и в бокс вошел незнакомый мужчина.
— Вижу, вы очнулись, — дружелюбно произнес он. Голос у него оказался мягкий, и внешность тоже была приятной: округлое симпатичное лицо, плавные движения, одним своим видом он вызывал подсознательное доверие. — Если вы слышите и понимаете меня, моргните один раз.
Рики послушно моргнул.
— Прекрасно, — кивнул мужчина, снова взглянув на приборы. — Вы помните, кто вы такой? И что произошло? Замечательно. Сейчас может стать немного неприятно. Необходимо проверить некоторые показатели, потерпите.
Признаться, Рики ничего особенного не ощутил, так, что-то словно бы зазудело в висках, в основании черепа, но это быстро прошло.
— Полагаю, вы желаете узнать, где сейчас находитесь и что с вами, — утвердительно произнес мужчина, закончив с манипуляциями. Рики яростно заморгал. — Не нужно так напрягаться. Запомните, пожалуйста: "да" — это одно движение веками, "нет" — два подряд. Вы хорошо меня поняли?
"Да", — просигналил Рики.
— Замечательно. Вы что-нибудь помните о событиях после взрыва?
"Нет", — честно ответил он, потому что тогда просто отключился.
— В таком случае, даю краткую справку: служба спасения прибыла на место происшествия в рекордно короткие сроки. Согласно указанию руководства, вы были доставлены в экспериментальный центр трансплантологии и нейрохирургии, где и проходите реабилитацию после серии операций.
"Меня? Руководства? Как же..." — видимо, это хорошо читалось по его взгляду, поскольку врач (или кем он там был), добавил:
— Господин консул выражает надежду на ваше скорейшее выздоровление. А теперь — время отдыха.
"Жив!" — успел подумать Рики перед тем, как мир погрузился во тьму.
*
Далеко от запрятанного в глубинах Гардиан медицинского центра двое блонди одновременно взглянули на коммуникационные браслеты.
— Живучий оказался монгрел, — негромко произнес Рауль Ам, бегло оценив жизненные показатели. — Уже очнулся.
— Разве могло быть иначе, если им занимались твои специалисты? — холодно ответил консул.
— Да еще по твоей личной просьбе, — подхватил Ам. Судя по выражению его взгляда, ему больше нравилось, когда монгрел лежал овощем и не подавал признаков жизни.
— Ты говорил, затея безнадежная.
— Я и теперь это повторю. Ты же видел отчет. Даже не специалист поймет, что именно осталось от твоего Рики.
— Посмотрим, — сказал Ясон.
— Не рекомендую. Крайне неаппетитное зрелище.
— Я буду ждать, сколько потребуется.
— Замечательно, — пожал плечами Рауль. — Я, пожалуй, должен поблагодарить тебя за такой замечательный подопытный экземпляр! Нужно же как следует протестировать наши новейшие разработки перед тем, как отправлять оборудование заказчику. А здесь настолько сложный и интересный случай, что и нарочно не придумаешь...
— Не шути так, — предупредил консул. — Думаю, если бы я не успел потребовать спасти Рики, ты бы со спокойной совестью отправил его в утиль.
— Совершенно верно. Жить ему оставалось от силы десяток минут. Но, — Ам холодно улыбнулся, — приказ есть приказ. Да и, в конце концов, у тебя есть запасное тело, а у него нет, так кому был нужнее реанимобиль? Верно?
— Хорошо, что ты так педантично исполняешь приказы, что Юпитер, что мои, — резко сказал Ясон.
— Я мог бы поставить под сомнение твою дееспособность на тот момент. Но непознанное, как обычно, поманило перспективами, и я не устоял, — еще более неприятно улыбнулся Рауль. — Это не шло вразрез с директивой Юпитер спасти тебя любой ценой. Тебе, к слову, повезло, что твой мозг не успел умереть по дороге, иначе ты распростился бы с памятью о последних событиях.
— Тебя это устроило бы как нельзя больше, не так ли?
— Я этого никогда не скрывал, — ответил Рауль и поднялся. — Что ж, из всего можно извлечь пользу. Даже из полумертвого монгрела.
Молчание было ему ответом.
*
Очнувшись, Рики снова уперся взглядом в сияющий белый потолок. Откуда лился свет, понять было невозможно, светильников он не увидел.
— С пробуждением, — произнес рядом уже знакомый врач. — Как вы себя чувствуете?
"Как, мать твою, можно себя чувствовать, когда ты весь истыкан капельницами и еще какой-то хренью, не можешь говорить и вообще не знаешь, что с тобой?!" — закричал бы Рики, если бы мог, а еще двинул бы врача по улыбающейся физиономии. Увы, он мог только сощуриться.
— Рад вам сообщить, что процесс реабилитации идет в хорошем темпе, — произнес тот, а Рики вдруг почувствовал, как его взяли за правую руку. — Если вы чувствуете мое прикосновение, моргните. Прекрасно. Теперь попытайтесь пошевелить пальцами.
Рики честно попытался сделать это и, когда указательный и средний палец едва заметно задвигались, почувствовал себя так, словно пробежал миль этак десять.
— Очень, очень хорошо, — похвалил его врач и снова пристегнул запястье широким эластичным ремнем, пояснив: — Это мера предосторожности. Начав двигаться, вы наверняка не удержитесь от того, чтобы не ощупать себя, а это может причинить вам вред. Для восстановления двигательных функций существуют специальные тренажеры, но пользоваться ими пока рано. А теперь время отдыхать, вы хорошо потрудились!
*
Так проходил день за днем. А может, недели или месяцы, Рики не мог сориентироваться во времени, не знал, как надолго его отключают, не мог следить за сменой дня и ночи, и это сводило с ума. Очевидно, кормили его через трубку, а может, и внутривенно, голода и жажды он не ощущал. Боли тоже не было. Наверно, раны обрабатывали тоже в то время, когда он валялся в отключке.
Рики вспомнил даже какой-то древний роман из тех, что прочел, сходя с ума от скуки: там какому-то ученому отрезали голову. Правда, голова эта хотя бы могла разговаривать, а не только моргать!
Впрочем, вскоре он заметил, что периоды бодрствования становятся все длиннее, а однажды, очнувшись, обнаружил, что трубки во рту больше нет. Горло немного саднило, но возможность хотя бы пошевелить языком приводила в восторг.
— Как вы себя чувствуете? — прозвучал набивший оскомину вопрос, и Рики ухитрился сипло выдавить:
— Нормально...
— Замечательно! — врач всякий раз так искренне радовался скромным успехам пациента, что порой это даже немного пугало. — Ну-с, приступим к нашим упражнениям!
Рики покорно сжимал руки — уже обе — на штуковине вроде эспандера, пробовал пошевелить пальцами ног (вполне успешно), а когда врач приподнял изголовье кровати так, чтобы можно было хотя бы полусидеть, преисполнился любви ко всему миру.
Вот если бы только...
— Я давно тут? — просипел он. Голос казался каким-то чужим.
— Вас не должно это беспокоить, — был ответ. — Вы будете находиться в клинике столько, сколько потребуется для полного восстановления. Таково распоряжение руководства.
— А ты вообще человек? — не удержался Рики.
— Я — медицинский андроид класса "А", — по-прежнему дружелюбно ответил врач. — Можете называть меня Эндрю.
— Ладно... Эндрю, — Рики помолчал. — Скажи... а консул жив?
— Господин Минк успешно выполняет свои обязанности главы Синдиката и надеется на ваше скорейшее выздоровление.
— То есть он знает, что со мной?
— Разумеется. Предвосхищая ваш вопрос, должен заметить, что посещение этого центра посторонним запрещено.
— Даже консулу? — не поверил Рики.
— Именно. Господин Минк получает сведения о динамике вашего состояния, и этого достаточно.
— Что, и видео включить нельзя?
— Не рекомендуется, — лаконично ответил Эндрю. — Это может привести к нарушению психологического комфорта.
"Будто мне сейчас так уж... комфортно! Или не обо мне речь?" — подумал Рики и спросил:
— Я что, настолько хреново выгляжу?
— Вы еще не восстановились, — обтекаемо ответил Эндрю.
— Хоть зеркало дай!
— Это запрещено.
— Тогда скажи, что вообще со мной сделали? Это-то можно?
— Разумеется, пациент имеет право на полное информирование о его состоянии.
— Ну так говори! Только попроще, — сказал Рики, решив, что медицинской тарабарщины все равно не поймет.
— Я постараюсь обойтись без специальной терминологии, — правильно понял его Эндрю и развернул голографический экран, на котором начала медленно вращаться трехмерная человеческая фигура. — Спрашивайте, если что-то будет не ясно, но не забывайте о том, что вам вредно излишнее напряжение.
Рики молча кивнул: от заботливости андроида иногда тянуло то ли удавиться, то ли удавить этого улыбчивого типа. Тот, конечно, не был виноват, что его так запрограммировали, но все же...
— После взрыва подземных хранилищ произошло распыление отравляющих веществ в замкнутом пространстве, также имело место отравление продуктами горения, — завел Эндрю. — У вас были поражены легкие, гортань, голосовые связки, а также печень, почки и...
— Лучше скажи, что не было поражено, — буркнул Рики, невольно вздрогнув, когда называемые органы засветились на голограмме красным.
— Желудок, — совершенно серьезно ответил андроид. — В этом случае удалось обойтись без трансплантации. Терапия прошла успешно, и вскоре вы снова сможете принимать твердую пищу.
— Ты что, хочешь сказать... — он осекся.
— Вам были пересажены указанные органы, — сказал Эндрю. — Превосходные синтетические ткани, намного более долговечные и надежные, нежели клонированные обычным методом.
— Гхм... — Рики сглотнул. Ну, избавиться от кашля курильщика и заиметь неубиваемую печень было неплохо. — Еще что?
— Множественные переломы, — ответил андроид. — К сожалению, собирать раздробленные кости было бессмысленно, поэтому их заменили искусственными. Операция прошла штатно, подвижность будет полностью восстановлена после полного заживления и реабилитационных мероприятий.
— Круто... Из-за этого я ничего не чувствую и шевелиться не могу?
— Именно. Но не переживайте, нервные импульсы в норме. Двигаться вам нельзя по другой причине.
Голограмма — особенно правая ее сторона — вспыхнула оранжевым.
— Площадь поражения кожи была очень велика, — пояснил Эндрю. — Частично вас прикрыл господин Минк, частично — упавшая плита... та самая, что раздробила вам кости ног, тазовые кости и сломала позвоночник. Ожоги, в особенности химические, лечатся довольно долго даже с нашими возможностями. Трансплантация кожи и мышечной ткани там, где это было необходимо, также прошла успешно, отторжения не возникло.
— Слушай... — выговорил Рики, осмыслив сказанное, — а от меня вообще что-то свое осталось?
— Разумеется, больше половины, — был ответ. — Да, пенис мы также восстановили, если вас это интересует, функциональность в норме.
— А... с голосом у меня что? Он какой-то не такой...
— Результат операции. Тембр можно будет модифицировать. Косметическими процедурами мы займемся позже.
— Чего?..
— Вам еще потребуется пластическая операция и пересадка волос, — просветил Эндрю. — Но это сущие пустяки по сравнению с тем, что вы уже преодолели! А теперь...
— Время отдыха, — мрачно подхватил Рики. — Как скажешь. А можешь притушить свет? Глаза режет, спать невозможно!
— Нужно было сказать раньше, — едва заметно нахмурился Эндрю. — Больше ничего не беспокоит? Боли в глазах? Сухость?
— Нет. А... — Рики поморгал, и тут до него дошло: — Что, и глаза тоже?..
Эндрю молча кивнул, коснулся панели управления, и в боксе воцарился приятный полумрак.
— Всё подлежит восстановлению, — поучительно сказал андроид, открыв дверь. — Даже люди. Доброй ночи.
"Уверен, это фразочка Ама, — подумал Рики, устраиваясь поудобнее. Теперь, когда он мог хотя бы управлять наклоном изголовья кровати, жизнь казалась намного приятнее. Ниже пояса он по-прежнему ничего не ощущал, но, может, оно и к лучшему. — Сволочь".
Рауля Ама он побаивался, а тот никогда не скрывал своего отношения к монгрелу. Вернее — Рики как-то слышал — говорил, что "этот дикарь" излучает животный магнетизм, и он не отказался бы исследовать подобное явление, но тогда Ясон резко сменил тему разговора. И, однако, именно в лаборатории Ама Рики сейчас и находился.
Глаза у Ама были зеленые, как те вон огоньки на неведомого назначения приборе, холодные и недобрые, даже если он улыбался. Вот по взгляду Минка редко получалось угадать, о чем он думает на самом деле, в каком настроении сегодня, а у его лучшего друга всё было написано на лице. Тщательно написано, каллиграфически просто, вспомнил Рики нужное слово. Да, Ам был не в восторге от выбора Минка, он злился, но исследовательский интерес вполне мог пересилить эти эмоции...
Как знать, в самом ли деле Ясону сообщили, что Рики жив? Почему он ни разу не заглянул хотя бы на минуту? Или ему хватает видео? Да что там разглядишь, сплошь приборы да провода...
А слова андроида — ничто, он повторит все, что ему прикажут! Если в Дана-Бан все было настолько плохо, то и Ясона наверняка собирали по частям. И, очень может быть, подчистили воспоминания... Да если и нет, то могли просто сказать, что от Рики остались одни уголёчки, как проверишь? И вот он — отличный объект для исследования...
Правда, есть еще Катце и Гай... если обоих не пустили в расход, чтобы не болтали. Катце-то, скорее всего, не тронули, он умеет держать язык за зубами, вдобавок человек полезный, а вот Гай... Где он теперь?
Рики осторожно приподнял руку — теперь это позволялось, и дотронулся до своего лица: почему-то он не хотел делать этого при Эндрю. Кожа показалась ему непривычно гладкой — ни щетины, ни привычной складки у рта. Бровей не было. Ресниц тоже. Череп напоминал бильярдный шар — такой же гладкий, если не считать едва ощутимого шрама над ухом.
Да и сама рука... Рики вытянул ее, разглядывая, насколько позволял полумрак. Не осталось ни старых шрамов (он хорошо их помнил!), ни приметной родинки, ни растительности — кожа гладкая, как у салонного пета! И пальцы будто бы не его, ногти словно только что выросли, розовые, чистые, даже после ненавистного маникюра такого не бывало...
"Я как манекен, — подумал он. — Разве что не в витрине стою, а валяюсь тут! Но это ведь по-прежнему я? Или уже нет?"
*
— Долго мне еще ждать? — осведомился консул, глядя на подиум, где показывали класс элитные петы.
— Осталось немного, — ответил Ам. — Финальная доводка, так сказать. Я уже говорил, что собрать твоего пета из того, что от него осталось — задача нетривиальная. Однако хочу отметить, новый мультикомплекс у нас оторвут с руками. Благодаря этому монгрелу удалось отладить программу медицинских андроидов: оказывается, людей раздражает чрезмерное дружелюбие! Интересно было наблюдать процесс в динамике: это ведь самообучающийся искусственный интеллект, поэтому...
— Рауль, я спрашиваю не о твоих перспективных разработках, а о Рики, — терпеливо повторил Ясон. — Когда я смогу его увидеть?
— Очень скоро, — заверил Рауль и взглянул на свой браслет. — Если Эндрю выполнил инструкцию в точности, а он не мог этого не сделать, то Рики сейчас направляется в Керес.
— Что?..
— Чем ты так удивлен? — приподнял брови Ам. — На его восстановление затрачено немало средств и времени. Благодаря ему мы получили бесценный опыт. Теперь он совершенно здоров — здоровее, чем был до Дана-Бан, — и свободен. Он может делать все, что ему заблагорассудится... в рамках дозволенного монгрелу, разумеется. Ему даже выделена премия за участие в эксперименте.
Он отряхнул сьют и добавил:
— А давить бокалы совершенно не обязательно.
*
В квартире было пусто и холодно, но все-таки теплее, чем на улице. Удивительно даже, что никто не занял пустующую жилплощадь...
Рики швырнул на стол пакет с продуктами и вещами первой необходимости, скинул куртку и огляделся.
"В центре было лучше, — мрачно подумал он, — жратва по требованию и никакой уборки..."
Из центра его выперли рано поутру: Эндрю с таким же улыбчивым, только сухощавым и длинным ассистентом Андре обследовали его напоследок, заверили, что он здоровее, чем был прежде, выдали ID-карточку (с солидной суммой, как выяснилось) и выпроводили на служебной машине на границу Кереса. Оттуда он уже шел пешком, принюхиваясь и прислушиваясь к почти забытому большому городу и глядя на свое отражение в витринах.
Он почти не отличался от себя прежнего, разве что прическа стала аккуратнее. Линия роста волос немного изменилась, да и сами волосы не торчали непослушными вихрами, если их нарочно не взлохматить. Вроде бы нос был чуточку не такой... или такой? Была на нем маленькая горбинка или нет? И уши будто бы немного другой формы... Рики как-то не привык часами торчать у зеркала, а так — поди вспомни!
Еще странно было не хотеть курить, а новые легкие позволяли дышать легко и свободно. А голос... Как ни бился Эндрю, точное звучание воспроизвести не удалось, наверно, дело было в той самой хрипотце заядлого курильщика.
На вопросы касаемо консула Эндрю с ассистентом не отвечали. "Нам запрещено говорить об этом", — вот и всё. Ну да по пути Рики видел достаточно экранов — показывали какой-то прием, и Минк сиял среди гостей, совершенно здоровый и довольный жизнью. И тоже какой-то неуловимо не такой, как прежде, и дело было вовсе не в прическе или новом костюме...
"Может, он в самом деле не знает, что я жив?" — спросил себя Рики. Но ведь консулу просто так не позвонишь. А если от него скрыли, что монгрел жив, то наверняка озаботились и отменить регистрацию, и никакого пета Z107M больше не существует, в Эос не пройдешь!
Рики подумал, потом попытался связаться с Катце. Разумеется, средств на счету не было, но на что ему новая кредитка?
На его удачу, Катце оказался на месте. Выглядел он неважно: то ли работы было слишком много, то ли проблемы какие-то приключились, Рики уже доводилось видеть его в таком состоянии.
— Да? Что вам... — отрывисто спросил Катце, искоса взглянув на экран, но осекся и выронил неизменную сигарету. — Ты?..
— Я, — ответил Рики. — Узнал?
Катце молча кивнул.
— Ты... где был? — выговорил он.
— Долго объяснять. А Гай где?
— Удалось отправить его подальше отсюда. На связь давно не выходил, не знаю, что с ним, — скороговоркой ответил Катце. — А ты какой-то не такой.
"Еще бы, — мрачно подумал Рики. — Я наполовину, если не больше, искусственный. У меня даже кровь, чтоб ее, синтетическая... Была, если верить Эндрю".
— Обстоятельства, — обтекаемо произнес он. — Слушай, а ты можешь связаться с боссом?
— Да, но... — Катце осекся. — Зачем?
— Тогда свяжись.
— Зачем? — повторил тот. — Он что, не знает, где ты?
— Я вообще не знаю, в курсе ли он, что я жив. Просто скажи — Рики будет ждать на том же месте, где мы увиделись впервые. После полудня.
— Может, не стоит этого делать? — после паузы произнес Катце. — Если он не знает или не помнит о тебе, так, может...
— Мы не успели поговорить кое о чем важном, — ответил Рики. — Просто передай, хорошо?
Он отключил коммуникатор и немного посидел молча...
До полудня оставалось еще два часа, но он, конечно, пришел пораньше, чтобы оценить обстановку. И даже спугнул какого-то пацана, нацелившегося грабануть припаркованную тачку. Свидетелей ему только не хватало!
Время шло. Полдень. Час. Половина второго...
Неподалеку, перегородив узкую улочку, остановился роскошный лимузин. Дверца открылась, показался кто-то высокий, ветер взметнул длинные волосы.
Рики вздохнул и, взвесив на руке заранее припасенный кирпич, высадил окно в облюбованной машине...
