Фон Бок еще раз напомнил Готу, что ему необходимо взять Борисов, так как его захват напрямую связан с выполнением главной миссии танковой группы. И Гот did it. Он рванул к Борисову (на Березине, 70 км к северо-востоку от Минска) и захватил переправы (в РИ туда ломанулась 18я тд из 2й тг Гудериана — вместо того, чтобы заниматься уничтожением советских войск, он решил подрезать подметки у Гота и заполучить ее немного славы, благо еще с французской кампании, когда он и получил прозвище "Быстроходный Гейнц", привык забивать на планы и приказы командования; из-за этого рывка был захвачен плацдарм на Березине (который и так был бы захвачен, но Готом), но советские войска получили больше возможностей вырваться из окружения, чем они и пользовались — сил 17й танковой не хватало для полноценной блокады. "Орднунг", ага).
Ядром обороны города было Борисовское танковое училище в 1400 человек, правда, без танков и пушек. Его командир корпусной комиссар Сусайков, не получая никакой информации от командования, самостоятельно вел разведку на 40 км к западу. 27го июня его наконец официально назначают ответственным за оборону Борисова. Еще один отряд — из отступавших и ехавших с ним на поезде — собрал полковник Лизюков, который потом возглавил штаб обороны. Отступающие же подогнали и несколько пушек. Был там и Константин Симонов, который зимой опубликовал статью про те события. Лизюкова, кстати, зачем-то арестовали в начале 38го и выпустили только в конце 39го, после чего он преподавал в Академии механизации и моторизации (так что, в очередной раз — ну нахрен к ним соваться ! ради "арестуют-промурыжат-извините" ? да и то — в лучшем случае ...).
1го июля к городу подошла "пролетарка" — 1я Московская Пролетарская Краснознаменная дивизия, до того прикрывавшая в Орше, в 180 км восточнее, развертывание 20й армии. Эта элитная дивизия постоянно участвовала в парадах. В ее составе было 205 БТ, 24 плавающих танка, 39 бронемашин, ну и, как и в любой моторизованной дивизии — два пехотных полка по три батальона каждый. Вполне такая немецкая танковая дивизия, по пехоте даже и покруче некоторых. Правда, вместо того, чтобы выдвинуть эти части в первую линию, оборону у мостов продолжали держать сводные отряды под командой Сусайкова. Как докладывал сам Сусайков — "Прибывшая мотострелковая дивизия, несмотря на неоднократные мои требования, вчера и сегодня участия в боях не принимала".
Через несколько часов танки Гота из 7й танковой дивизии врываются в город и захватывают мосты (в РИ это сделали танки Гудериана из 18й тд). Хотя они были подготовлены к взрыву, но советское командование старалось сохранить их до последнего, для переправы отступавших из-под Минска советских войск.
Немцы получили плацдарм и переправу на восточный берег Березины. Еще 180 километров — и Орша, за которой начинаются так называемые "Смоленские ворота" — удобная дорога на Москву, вдоль северного берега Днепра, который за Оршей течет с востока на запад, а уже затем поворачивает на юг.
Вместо обороны по водному рубежу наши получили необходимость проводить атаки, чтобы выбросить немцев обратно на западный берег. Но, несмотря на все усилия, это не удалось, более того — ко 2му июля они расширили плацдарм до размеров восемь на двенадцать километров — на таком плацдарме можно накопить уже довольно много сил — хватит на прорыв практически любой обороны, и вместе с тем можно рассредоточить войска так, чтобы их не слишком гвоздили артиллерией и авиацией. Да и варианты по точке вскрытия плацдарма увеличиваются — можно выбирать. К тому же теперь дорогу на восток немцам преграждали несколько не самых крупных речек. Фрицы даже прорвали оборону 175го мсп — нашими было подбито несколько вражеских танков, но полк лишился почти всей своей артиллерии и начал отход. Его командир ввел в бой последний резерв — танковый батальон капитана С.И.Пронина, но и тот не смог остановить врага. С Чернявской переправы был переброшен батальон старшего лейтенанта С.А.Щеглова — бойцы молча, с винтовками наперевес, бросились в контратаку. Немецкая пехота сдрейфила и разбежалась, наши добежали до немецких танков, часть сожгли бутылками с зажигательной смесью, а остальные, оставшись без пехотной поддержки, также рванули назад. (бой из РИ, только с 18й, а не 7й танковой дивизией вермахта).
Так что немецкой 7й танковой тоже доставалось. За 1 и 2 июля они потеряли 28 танков. На следующий день наша дивизия получила роту тяжелых КВ, под три десятка Т-34, и устроила немцам небольшой разгром — во встречном танковом бою, в котором принимало участие до двухсот танков, немцы потеряли более шестидесяти единиц своей бронетехники (РИ). То есть всего за три дня боев 7я танковая потеряла половину своих танков из тех, что двинулись от Минска на восток. Причем потери были существенными по всей группе — как отмечал Гальдер, "3-я танковая группа к 4 июля потеряла около 60% боевых машин" (в РИ — 50% (запись от 4.07.41) — там Готу не пришлось делать работу Гудериана по окружению наших под Минском,). Немцы, правда, тоже уничтожили семь КВ, а всего за эти дни — около 80 советских танков. В последующие дни "пролетарка" отступала с боями вдоль шоссе Минск-Москва, нанося "семерке" чувствительные удары. Так, 6го июля под Толочиным наши разгромили немецкую колонну. Как вспоминал присутствовавший там фельдфебель, "Внезапно появились они. Мы издали услышали гул двигателей, но все равно опоздали. Советские танки Т-26 и Т-34, ведя непрерывный огонь, продвигались параллельно нашей колонне. Уже через несколько секунд начался ад кромешный. Следовавшие в центре колонны три грузовика с боеприпасами взлетели на воздух. Жуткий взрыв разметал во все стороны их обломки. ... Никогда не забыть, как вопили несчастные лошади, попадавшие под гусеницы танков. Автоцистерна с горючим взорвалась, подняв огромный ярко-оранжевый гриб. Один из Т-26, совершая манёвр, оказался слишком близко от неё и тут же в одно мгновение сам превратился в пылающий факел. Царила ужасающая неразбериха. ... Помню, как вопили раненые, но недолго — пока один русский танк не проехал по ним гусеницами.". Немцы потеряли 200 человек убитыми, взято в плен 800 солдат и офицеров, захвачено 350 автомобилей и знамя 7й танковой дивизии (в РИ было захвачено знамя 47-го моторизованного корпуса, а разгромлена колонна 18й танковой).
Умелой подвижной обороной командир 1й мотострелковой дивизии Яков Григорьевич Крейзер все-таки оправдал свою фамилию (в хорошем смысле этого слова), а заодно дал армиям второго стратегического эшелона время занять оборону по Днепру.
В общем, прорываясь одной частью своих сил на северо-восток, к Смоленску, другую часть Гот отправил на юго-восток, к Бобруйску. Правда, ему пришлось отвлечь часть сил на прикрытие Минска — 1го июля он был атакован крупными силами советских войск, прорывавшихся из окружения (РИ). Группировка общей численностью более трех тысяч человек (в РИ — 5000) при поддержке остававшихся у них минометов и орудий ворвалась на южные окраины, заставив гитлеровцев отступить в центр города. Наши продвинулись с боями до Юбилейной площади, но полностью выбить фрицев из города не смогли, а потом стали заканчиваться боеприпасы, и наши отошли — уже на восток, через пару дней выйдя к своим (в РИ была и вторая попытка прорыва, но после первой отошли обратно на запад, тут же с той стороны подпирали немецкие танки Гота). Привязка немцев к хорошим дорогам существенно ограничивала их маневр. Как отмечал начальник штаба 4-й полевой армии генерал Блументритт: "Наши моторизованные войска вели бои вдоль дорог или вблизи их. А там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемыми. Целыми колоннами их войска ночью двигались по лесам на восток. Они всегда пытались прорваться на восток... Наше окружение русских редко бывало успешным".
Но наступление на Бобруйск тоже буксовало — свежая 167я стрелковая дивизия намертво уцепилась за Осиповичи — там находился окружной склад боеприпасов N 388 (3го разряда, на 500 вагонов), и его надо было раздербанить по войскам, чтобы не достался фрицам. Как и находившийся там же окружной склад горючего N 648 — советские войска в кои то веки, пусть и временно, не знали недостатка в горючем — все вывезти все-равно не получится, так лучше пусть сгорит в цилиндрах советской техники.
Вот своим поворотом на запад, к Слуцку, Гот вынудил наши войска оставить полосу УРа — снова пришлось вгибать фланги и затем подтягивать к ним середину, чтобы не оказаться в новом котле, да и Гудериан подсуетился — перебросил больше половины танков на южный фланг слуцкого УРа и прорвался дальше на восток, нацеливаясь на Погост к югу от Слуцка. Снова два немецких командующих собрались ковать котел. Но у Гудериана уже не было достаточно сил, чтобы сходу проломить нашу оборону — она продавливалась, но не протыкалась. А Гот, наступая в трех направлениях, получил растянутые тылы, особенно к северу от Слуцка — как только танковый кулак прошел на запад, 214я вдб навалилась на его коммуникации. Десантники громили тылы и временами полностью прекращали движение по дорогам (в РИ они поступали так с немцами под Бобруйском (причем делали это в ближнем тылу вермахта), примерно следующим образом:
— в районе Глуска взорван мост через Птичь;
— на дороги Минск — Слуцк и Слуцк — Бобруйск были посланы диверсионные отряды, которые устраивали засады, громили небольшие колонны врага. Был взорван мост через реку Солон, из-за чего движение вражеских колонн на участке Слуцк — Старые Дороги было временно задержано;
— 7 июля совершен налет на железнодорожную станцию Дороганово. Операция прошла успешно, было уничтожено 17 вражеских солдат;
— 9 июля совершен налет на колонну врага на шоссе Слуцк — Бобруйск;
— 10 июля разгромлен отряд гитлеровцев в Осиповичах;
— 13 июля отрядом под командованием интенданта 3-го ранга И. Кондратьева был уничтожен окружной склад в районе Осипович, оставленный нашими войсками при отходе. Склад был подожжен, пожар и взрывы продолжались в течение нескольких дней;
— 15 июля из засады на шоссе было уничтожено 5 автомашин противника;
— 18 июля проведен налет на станцию Марьина Горка — разгромлен эшелон с техникой и боеприпасами и гарнизон станции;
— отрядом под командованием майора Г.И. Лебедева уничтожен штаб 13-го пехотного полка гитлеровцев.
).
А про могилевское направление (на восток от Минска) Гот как будто бы забыл. Наши 100я и 161я сд 2го ск, отошедшие за Волму — всего-то 20 км на восток от Минска — несколько дней приводили себя в порядок, попытались атаковать, но были отбиты заслонами, оставленными Готом, приняли к себе прорвавшихся через Минск окруженцев. В 60 километрах восточнее, у городка Березино, воины 7й воздушно-десантной бригады 4го воздушно-десантного корпуса (того же, откуда и 214я вдб), оборудовали по западному и восточному берегам Березины оборонительные позиции (в РИ сдерживали немцев 6 суток примерно так: "2 июля противник прорвался к мосту через Березину. Командир огневого взвода 45-мм пушек лейтенант А. Г. Калмыков, подпустив танки поближе, с первого же выстрела подбил головную машину. На мосту образовалась пробка. Используя временное замешательство, взвод фланговым огнем из орудий расстрелял колонну и завершил ее разгром решительной контратакой совместно с парашютно-десантной ротой.").
Понятное дело, что про могилевское направление Гот не забыл. Ударами в северо-восточном и юго-восточном направлении от Минска он как бы охватывал войска на могилевском направлении. Южным ударом он заодно вскрывал с тыла нашу оборону, расчищая путь 2й танковой группе, чтобы затем, совместными усилиями, проломить путь дальше на восток. Гитлер требовал пленных, пленных было мало — и генералы хотели их набрать в новом котле. Эти удары были хотя и логичны, но не очевидны — слишком большим был разрыв между двумя клиньями — более ста пятидесяти километров. Хотя клинья начала войны отстояли вообще на триста километров. Но там танковые группы подпирались пехотными дивизиями, здесь же пехота безбожно отставала. Но и это еще не все — наши не догадывались об угрозе с севера — немецкие замыслы снова оказывались авантюрнее любых фантазий.
