две главы

Великая Блажь V: подкоп из-за забора

47 год

— А предлагаю я, в сущности, самую простую вещь: сорвать строительство надолго, или, если получится, навсегда. Вы же знаете, как обстоит дело с проектами таких масштабов: завершенный проект — большая победа, прибыли огромные и надолго, а вот проект, который завершить не удалось, хоть чуть-чуть, есть провалившийся проект, и чем больше в него успели вложить, тем глубже провал. Крах же такого проекта, как Магистраль, господин государственный секретарь, будет равносилен проигрышу полномасштабной войны. Иной раз нет нужды сталкивать противника в пропасть, достаточно просто остановить, и он начнет сползать с крутого склона сам. Чем дальше, тем быстрее, сэр. Суть предложения проста: ударить по самому уязвимому месту. На самом сложном и ответственном участке ход строительства критически зависим от иностранной рабочей силы. Если точнее, то от китайцев. Предполагаю, для вас будет не так уж сложно мотивировать те или иные силы внутри Китая к удару в северном направлении. Задача минимум — разогнать и перебить китайцев на русской территории, воспрепятствовать найму новых и, тем самым, резко затормозить строительство в Восточной Сибири. Программа максимум, — оторвать Дальний Восток от остальной страны, оставшись при этом в стороне. Вооружить оставшимся со времен войны старьем и подкупить наиболее одиозных генералов, обучить некоторую часть войск, и бросить их через границу. Все это почти не требует затрат, сэр, а получить мы можем очень много. Практически без всякого риска. Даже в самом худшем случае, если придется ограничиться только поселениями на китайской стороне, — и это будет неплохо.

— Беспроигрышная стратегия.

— Точно так, сэр. А еще тут подкупает следующее обстоятельство: нет никакой нужды вмешивать в это дело Президента. По своим масштабам оно не так велико и находится в пределах компетенции командования союзными силами в Китае.

Рассуждение, в принципе, не было лишено известной справедливости, но, как задумывалось, не вышло. Во-первых, — собеседник знал отставного политика давно, был о нем далеко не лучшего мнения, искренне считал, что времена кровавых авантюр в политике прошли безвозвратно и был вполне доволен своим положением. Поэтому видимое внимание к словам знатного гостя являло собой простую дань вежливости, и не более. Предпринимать что-либо для обострения ситуации на советской границе он не собирался ни на минуту.

Во-вторых, никакой провокации и не понадобилось, потому что грязную работу за них, разве что, немного позже, сделал человек по фамилии Ким.

Практически с самого момента вступления в должность Иван Данилович не переставал мечтать о развитии рыбной, рыбоперерабатывающей и рыбоконсервной промышленности на территории округа. В рамках реализации этого плана, а также с целью оказания интернациональной помощи братскому корейскому народу, он разместил на территории соседнего государства значительные производственные мощности по производству рыбных консервов. Товарищ Ким с энтузиазмом принял это предложение, мобилизовал на его реализацию широкие народные массы, добился даже некоторого увеличения масштабов предприятия, и все у союзников получилось. Вот только у консервов есть одна особенность, о которой часто забывают, хотя, во многом, именно с этой целью и было создано консервирование. Они дают возможность воевать зимой, чего от товарища Кима никто всерьез не ждал.

Ну а в-третьих, подкачали масштабы. Желания крупноформатных негодяев имеют свойство сбываться, вот только, по неизвестной причине, они слишком часто получают от Господа больше, чем просили. Гораздо. Несравненно.

— Вот, берите пример с сержанта Суна. Два года тому назад читал по складам, и по-русски понимал с пятого на десятое, а теперь? Кто еще так знает материальную часть, а? Машина, можно сказать, в идеальном состоянии, вылизана, блестит, как у кота — яйца. Первое место по вождению на дивизионных соревнованиях! А вы?

Сун Бо познакомился с Чжу Гэ-ляном на курсах механизаторов, и тот взял перспективного парня на заметку, привлек к работе партийной ячейки. Чуть позже, когда началась полномасштабная подготовка национальных командирских кадров, одним из первых рекомендовал его в бронетанковые войска. Чуть ли ни главное для вождя качество, — уметь разбираться в людях. Находить нужных людей, доверять людям, проверять людей.

Формальности решили с гениальной простотой: кандидатам дали советское гражданство, паспорта с новыми именами и призвали на военную службу в Красную Армию. Позаботились, чтобы проходила она в учебных частях и, несколько позже, в образцовых частях и соединениях ДальОсВО. В это время они были, пожалуй, наиболее боеспособными войсками Советского Союза. Борис Юрьевич Сун, естественно, попал в танковые части. Академические успехи человека, который искренне считает учебу величайшим благом, а саму возможность учиться — величайшей удачей, разительно отличаются от таковых у обычного школяра. Инструктор, человек из простой деревенской семьи, да еще косноязычный на специфический военный манер, не мог передать того, что так точно видел и понимал. Того, например, что косоглазый "Борис" стремится вникнуть в смысл и суть военного, танкового дела, и, поэтому, только в очень малой степени нуждается в обычной армейской дрессировке. Только в той мере, чтобы стал более-менее своим. Сколько таких было? Кто знает. Скорее, не тысячи, а десятки тысяч. Вот только дослужить им не дали. Время поджимало так, что скоро стало не до церемоний. Прошедшим военное обучение китайцам уже самим предстояла титаническая задача обучения военному делу соплеменников. По сути, превращение по большей части слабосильных, истощенных, неграмотных людей, сроду не державших в руках оружия, в боеспособное войско. Чжу Гэ-лян в своей прежней жизни насмотрелся на пестрое, разношерстное отребье, считавшееся в Китае — войском, и ни за что не желал себе такого счастья. Для каждого народа, для каждого этапа, для каждого конкретного социального окружения существует свой, особый способ обретения популярности в широких народных массах. Он тем эффективнее, чем в большей степени вождь верит в собственные слова и действия, чем меньше в них преднамеренного обмана. Чжу Гэ-лян, продолжая оставаться сознательным, передовым рабочим крупнейшей стройки в истории, ударником коммунистического труда, наряду с обширнейшей политической и организаторской деятельностью, теперь еще и проходил у старого приятеля инструктаж по военному делу. Практически на общих основаниях, только с небольшой поправкой на куда лучшее знание техники, хорошую грамотность и близкое знакомство с инструктором. По сути, Сун Бо вел с ним индивидуальные занятия, порой передавая содержание целых глав несколькими фразами в самых простых словах, и, надо сказать, с очень неплохим эффектом. У них за время знакомства выработалось очень неплохое взаимопонимание, и многих слов, действительно, не требовалось. Если бы самому Сун Бо кто-нибудь сказал, что он является очень толковым педагогом, он, наверное, крепко удивился бы. Надо сказать, что это имело неожиданно далеко идущие последствия. То есть неожиданно для западного человека, и, наоборот, вполне естественные для своих условий, своего народа и этапа. Периода Большого Начала, когда еще нет устоявшихся правил, и время само устанавливает правила. Когда началось, все те, кого учил Сун Бо, дружно захотели воевать непременно под его началом. Во-первых, они вполне резонно считали, что в таком случае будут целее. Ну, а еще они искренне хотели победить.

Когда великие державы берутся вооружать каких-либо очередных Младших Братьев, они ведут себя, в общем, одинаково: норовят сбагрить им какое-нибудь старье, которым забиты склады и арсеналы, когда предстоит перевооружение, а выкинуть, вроде как, жалко. В лучшем случае это бывает "старье" довольно-таки новое, в заводской смазке. Против того противника-де сойдет. В данном случае от этого, освященного годами и десятилетиями, принципа тоже не отошли: после войны прошло чуть более пяти лет, и на арсеналах, в ангарах и гаражах находилось устрашающее количество оружия и боевой техники выпущенного во время войны, да и позже, по инерции. Новехонькие "Т-34-85" с модифицированными дизелями, сотни "ИС-2", тысячи "косичек" "Як-3С", "Ла-5С", штурмовиков Ильюшина и бомбардировщиков Петлякова, и прочее, и прочее, и прочее. Но, однако же, имелась и новация: Младшим Братьям впервые в истории предполагалось, наряду со старьем, передать некоторое существенное количество новейшей серийной техники. Образцов, переход на которые в собственных войсках еще едва начался или даже только планировался. Упускать шанс проверить новинки в реальных боях было, разумеется, ни в коем случае нельзя. Впоследствии такой подход станет общеупотребительным, но в те времена казался необычайно дерзновенным.

Оружие мирного времени разительно отличается от того, что выпускают во время войны. Ни к чему стараться и делать танк, рассчитанный на годы, если он не проживет и трех боев. Танк мирного времени должен сохранять боеспособность годы и десятилетия, до того момента, как мирная жизнь кончится и начнется очередное кровопускание грандиозных размеров.

"Т-44" весил тридцать шесть тонн, имел просторную целиком кристаллизованную башню с многокомпонентной броней и бронирование корпуса, выполненное по сходной технологии. Их делали, не мешкая, не тратя напрасно драгоценного времени, но и без лихорадочной запарки военных лет, не только тщательно отделывая, но и обдумывая массу всяких мелочей, на которые в минувшие годы не хватало времени.

Танк глядел на окружающее куда более многочисленными и широко открытыми глазами, поскольку тот самый "гибкий свет" давал к тому куда большие возможности, обзор получался такой, что хваленые немецкие танки были, по сравнению с этим, разве что полуслепыми инвалидами в лучшем случае. Однако же бывалые фронтовики только скептически поджимали губы, глядя на сдвижные "веки", пригодные как для того, чтобы наглухо закрыть объективы из толстенного кристаллического стекла, так и для того, чтобы протереть их в случае загрязнения. "Чешуя, — уверенно говорили они, — изъ...ство до первого боя. Вон до войны тоже много всяких "вензелей" придумывали, а что осталось?". С другой стороны, — до сих пор никто еще не установил границы, за которой кончается опыт и начинается консерватизм.

Пушка в сто миллиметров стабилизировалась по вертикали и наводилась при помощи автоматического аналогового прицела, узлы поперечно расположенного дизеля мощностью в пятьсот пятьдесят киловатт предусматривали "пассивную смазку", а все детали, подлежащие износу или коррозии, имели покрытие из нитрида кремния. Создатели говорили, что танк может простоять в законсервированном виде миллион лет, и после этого в него останется только залить горючее, потому что ни коррозия, ни контактная "сварка" деталей этому устройству не грозили. Как тому самому камню, потому что камень — вечен. Те же фронтовики, уже без всякой иронии, молча и про себя, были уверены, что в бою он проживет, как и положено, от двух до пятнадцати минут. Хотя что да, то да, — при нормальном экипаже машина могла бы сжечь "тигр" километров с трех, и без малейшего риска для себя. По идее, должен был получиться лучший танк всех времен и народов, но так это или же нет, мог показать только бой. Именно по этой причине китайских курсантов учили еще и на новую машину. Всего предполагалось поставить около двух сотен танков нового типа. Ежели что, конечно.

И восемьдесят процентов китайцев, проходивших подготовку в летных школах СССР, тоже были из числа людей Магистрали: один перед другим, жесткая соревновательность, и моментальная замена неуспешных, — следующим в бесконечной очереди. У прочих курсантов они, как правило, не вызывали любви, но само их присутствие подтягивало, заставляло проявлять усердие.

— Почти каждый день продолжаю вспоминать товарища Владимирова. Они на самом деле вызывают не то что, страх, а...

— Опаску?

— Пожалуй. Или, скорее, очень серьезное отношение к себе. А еще удивляет поразительная глупость белых господ, которые полтора века вели с Китаем дела, и умудрились так ничего и не понять. Если мы не хотим, чтобы тут выросла на прежнем безлюдье новая провинция Поднебесной, мы должны продумывать каждый свой шаг. Буквально каждый

— Считаете, что мы совершили ошибку, когда привлекли их к стройке?

— Во-первых, не "мы", а "я". Не люблю снимать с себя ответственность. Во-вторых, — не считаю. Не могу объяснить, но знаю, чувствую, что так надо. Не только из тактических соображений простой нехватки рабсилы, а стратегически. Мы сделаем нашу, совсем новую Сибирь, новое Приморье, и будем здесь жить рядом с китайцами. С этой точки зрения принципиально важно, какой именно будет соседняя страна.

— На самом деле вариантов не так много. Враги, соперники, друзья.

— Я думаю, что не так все просто. Усилившиеся союзники порой становятся соперниками. Или, может быть, будет правильнее сказать на буржуйский манер: "конкурентами". А два старинных врага, потеряв былой напор, вступают в крепкий союз надолго. В жизни нет состояний, в ней есть только процессы. Нам надо стремиться к тому, чтобы соседям была выгодна наша сила. Как сделать, не знаю. Как говорится. Толкач муку покажет...

— А будет?

— Кто?

— Толкач?

— Будет. Ой, будет! И, боюсь, слишком скоро.

— Войны редко бывают во-время.

— Это если не напасть самому.

— Ну... если только есть возможность затеять не слишком большую войну. В большой войне неизбежно возникает слишком много непредсказуемых осложнений. Ее невозможно контролировать. А ту-ут...

— Да. Тут нам малая война не грозит.

— А они что про себя думают?

— Очень правильно думают, товарищ командующий округом. Собираются в полном составе записываться в добровольцы, если что. У них уже и списки готовы, и должности укомплектованы. В один день поднимутся...

Не то, чтобы для командующего слова его правой руки были каким-то откровением, но, однако же, они подводили какой-то итог тому, что прежде не было определено до конца. Помолчав, он спросил:

— Чего делать-то будем, Иосиф Родионович?

— Выкрутимся как-нибудь. Не впервой.

— Опять баб привлекать? — Командующий вдруг выругался без адреса, просто куда-то в пространство, что, вообще говоря, вовсе не было для него характерно. — Когда они время найдут детей-то делать? Долго ли из бабьей поры-то выйти.

— Так и прежде без дела сроду не сидели. А детей при этом по восемь-десять душ. Успевали как-то.

— Ты домашнее хозяйство со службой-то не мешай. Как дома ни крутись, а ребятенок все равно при догляде.

Этим вечером в его блокноте появилась надпись: "Надомницы" — дважды, жирно подчеркнутая, а далее следовало: "Как" — и пять вопросительных знаков в скобках. С каких, все-таки, мелких шагов начинается, порой, дорога в тысячу ли. Народному хозяйству позарез требовались десятки, если не сотни миллионов человеко-дней, что могли дать ему сидящие с детьми домохозяйки. Это освободило бы множество мужчин для дел, где их действительно нельзя было заменить, но на самом деле последствия оказались куда более значительными и многоплановыми. Есть люди, которым и в голову не приходит, что они творят Историю, считая, что всего-навсего принимают хоть и правильные, но самые обычные решения. Дело только в способах реализации.