Над неназванной планетой в неизвестной звездной системе в очередной раз взошло солнце. Взошло на четырнадцать минут, едва просвечивая сквозь пылевую корону потухшей звезды, а затем снова скрылось в тени своего умершего собрата.

Холод, отступивший было от планеты, снова рванулся в наступление, проморозив водоемы, покрыв снегами степи, заставив съежиться растения... А также зажав искалеченную тушу прибывшего из другой звездной системы авианосца в своих ледяных объятиях и попытавшись продавить ими его внешнюю обшивку. Корпус корабля, рассчитанный на сопротивление артиллерийским обстрелам и имеющий шанс сдержать воздействие даже небольшого ядерного взрыва, если он, конечно, произойдет не слишком близко, немного поскрипывал, но держался. Лишь в местах, поврежденных неизвестным оружием аборигенов, образовывались легкие деформации. Пока еще небольшие и незаметные.

Спустя час после того, как погас последний лучик местного солнца, над укрытой льдом и снегом планетой пошел легкий дождик. Ксеноновый дождик. Температура перевалила за минус сто семьдесят градусов по Фаренгейту и первая из частей здешней атмосферы поспешила выпасть в осадок, образовывая симпатичные лужицы на палубе вмороженного в лед корабля.

Еще через полчаса лужицы замерзли.

Странные города местных обитателей на других континентах с наступлением холодов исчезли из объективов пролетающего над ними спутника, скрывшись как с поверхности планеты, так и из всех возможных диапазонов сканирования.

Вместо них на поверхности появилось что-то другое. Луис Суарес, дежурящий в центре мониторинга, заметил множественные нарушения охранного периметра береговой базы, но огневые системы, скованные холодом, смогли только передать сигнал тревоги. Пулеметы на берегу молчали, неспособные работать в условиях аномальных температур, батареи корабля молчали, находясь в полной консервации.

Первый из объявившихся гостей, напоминающий собой сгусток темного дыма среди расцвеченной звездами черноты ночи, осторожно приблизился к металлической скале, откуда-то появившейся в давно знакомой ему бухте. От скалы веяло тщательно скрытым теплом и странными эмоциональными образами. И еще — внутри скалы находился один из его сородичей, буквально купающийся в потоках энергии. Среди мертвого голодного мира его наслаждение ощущалось как дуновение прохладного ветра в центре знойной пустыни.

Комок дыма аккуратно сформировал нечто, напоминающее когтистую семипалую чешуйчатую лапу, мгновение помедлил, а затем решительно царапнул металл. На лед полетели стальные стружки.

Сородич, сидящий в полутемном коридоре на остывающем теле какого-то бедолаги, почувствовал приближение конкурента, поднял усатую черную морду и злобно зашипел в пространство.

На мостике сообщение Суареса о нарушении периметра встретили равнодушно. Луису даже показалось, что его и не приняли всерьез даже, а просто поставили галочку и забыли о докладе.

Точно так же часом позднее мостик воспринял сообщение о потере контроля над геостационарным спутником — какой-то очередной пролетающий мимо планеты космический мусор зацепил хрупкое искусственное тельце, прервав его существование.

О полном отключении берегового периметра, произошедшим вследствие наступления критической температуры, он сообщать уже не стал. К чему.

На мостике действительно было не до Суареса. Там шла мрачная пьянка, каждый тост которой был приурочен к очередному отказу какого-либо узла или системы корабля. Потеря спутника сопровождалась распитием коллекционной Черной Жемчужины от Реми Мартина, внезапно обнаружившейся в закромах у Бойлза. Стоящий десятки тысяч долларов напиток разошелся по стаканчикам и был выпит, как дешевое пиво на школьном выпускном.

Рассыпавшиеся в пыль линзы лазерных пушек удостоились лишь пары бутылок средненького вина.

В то время, как на мостике старший офицерский состав предавался моральному разложению, отлученный от компании главный аналитик лежал на койке, смотрел в потолок и лихорадочно проверял состояние своего разума, панически боясь найти сбои в его работе и даже не задумываясь о том, что эта суета и паника — и есть самое наглядное проявление того, что с его всегда точно и четко работающими мозгами происходит что-то неладное. Время от времени мысли Джонса перескакивали на симпатичную докторшу, но в такие моменты он смущался сам себя и снова принимался отслеживать функции своего сознания.

Доктор Кокс про аналитика не вспоминала — ей просто не хватало на это времени. За последние сутки, помимо обмороженного и отравленного стимуляторами Тони, к ней поступило сразу пару десятков человек. У экипажа, до этого ни на что не жалующегося, внезапно начались обострения всевозможных хронических болячек. От сердечной недостаточности до язвы желудка и двух случаев внезапно активизировавшегося рака.

С учетом того, что старое помещение госпиталя попало под консервацию и теперь Лиззи ютилась в совсем небольшом и совершенно не приспособленном для работы с больными отсеке, с работой она попросту не справлялась. Приданные ей в помощь медики из десанта разводили руками, но не брались за лечение острой почечной недостаточности или инсультов. Объясняя, что это не их профиль.

Тони, опять попавший на больничную койку, пытался шутить и поднимать настроение окружающим, но удавалось ему это откровенно плохо. В конце концов, поддавшись общему мрачному настроению, он тоже примолк, с ненавистью поглядывая на капельницу с восстанавливающим раствором, приковывающую его к кровати.

С не меньшей ненавистью уже к самому Тони жил переселенный чуть ли не в общий барак Дэн Соссьо. Среди невзгод, обрушившихся на авианосец в последнее время, среди потихоньку нарастающего в команде страха перед призрачным черным котом, оставляющим после себя каждую ночь по паре свежих трупов, среди этого всего его внезапно пробудившаяся ненависть к ничего не подозревающему оператору расцвела пышным цветом, превратившись в психологический якорь и навязчивую идею.

Такой же силы навязчивая идея преследовала и механика Картера. Но его идея была гораздо более прозаической — он всеми силами старался оградить себя от новой встречи с Черным. Переселение в общую каюту на десять человек он воспринял, как манну небесную, в отличие от всех остальных своих соседей — Джон отлично помнил, что большие компании его недавний питомец не любит.

Младший лейтенант Викс, наоборот, предпочел прятаться от корабельного гостя в одиночестве, всеми правдами и неправдами умудрившись за сутки натаскать к себе в каюту запасов еды на полтора месяца вперед и теперь ведя тихую жизнь затворника. Его смена, обитающая в каютах неподалеку, сначала смотрела на эти действия, как на проявление откровенного слабоумия, но затем, после изучения глубоких царапин на двери своего шефа, крепко призадумалась.

Мисс Викерс и лейтенант Гивен целенаправленно уничтожали запасы доступного алкоголя. Отсутствие при этом постельного продолжения раздражало Розмари все больше, но пилоту явно было плевать на ее мнение.

Зато у боевого пловца с оператором беспилотников все складывалось как-то очень быстро, хорошо и буднично. Всего несколько дней после знакомства — а они уже оказались переселенными в двухместную каюту благодаря хорошим отношениям Адама с распределяющим новые места обитания офицером. Джульетта даже успела навести в истинно десантной берлоге некое подобие домашнего уюта.

Где-то очень далеко, за непроглядной чернотой умершего солнца, по орбите неслось солнце живое, горящее. И неумолимо догоняющее медленно ползущую замерзшую планетку.

Найджел Гатлинг, шеф военной полиции. 3389.

— Сейчас, вообще, какое время суток? — пробрался сквозь затуманенное сном сознание Найджела чей-то въедливый голос. — Кто-нибудь может сказать?

Он попытался спрятаться от реальности под одеялом. Увы, одеяла поблизости не оказалось — приоткрыв глаза, Найджел обнаружил себя на диване в комнате отдыха рядом с мостиком. Дальнейший осмотр показал наличие безвольного тела Ван Вейк, свернувшейся у него на ногах, а также торчащей рядом головы капитана Лэксби, спящего, привалившись к дивану.

Он мотнул головой, пытаясь немного осознать окружающую реальность. Это необдуманное действие вызвало каскад негативных ощущений — словно проснувшись, на него набросилась головная боль, стены вокруг начали плавно крутиться из стороны в сторону, в отлежанных помощницей штурмана ногах проснулись мириады мерзких иголочек, а во рту прорезался гнусный вкус.

В дополнение ко всему, шефа Гатлинга страстно потянуло блевать.

Осознав это желание и страшась его несанкционированного исполнения, он попробовал было шустро броситься в местный гальюн... Увы, непослушные ноги, пронзенные дикой болью от оживающих нервов, бросили его на пол уже на втором шаге, подарив новую порцию тошноты.

Мисс Ван Вейк, не просыпаясь, что-то пробурчала и поудобнее устроилась на диване.

Найджел, не пытаясь реанимировать до конца ноги, пополз на четвереньках к заветной комнате, морщась от ощущений в конечностях.

Успел, слава всем богам. И жертва белому брату не прошла напрасно — организм живо откликнулся, приглушив тошноту и головную боль, а взамен подарив сушняк и чувство голода.

Найджел осторожно вышел на мостик. Аккуратно протер глаза. Затем на всякий случай ущипнул себя за ногу. Но нет, все было наяву — вповалку валяющиеся тела в офицерских мундирах, пустые бутылки из-под разнообразного спиртного, какие-то огрызки...

— И это мостик? — вырвался у него недоуменный вопрос.

Единственное тело, подающее признаки осмысленной жизни — Капарроса, — соизволило повернуть к нему голову.

— Что же еще... Мостик, конечно... Сейчас день или ночь?

Вопрос поставил Найджела в тупик. Часы с двенадцатичасовым форматом времени, который был успешно адаптирован компьютером под здешние реалии, показывали пять часов. Отметок "до полудня" или "после полудня" на экране почему-то не наблюдалось. Сам обзорный экран показывал только черноту вместо окружающего корабль пространства.

— Э... Не знаю...

Некоторое время оба помолчали, пытаясь разрешить задачу, не залезая в настройки компьютера и не доставая карманные гаджеты.

— А когда это все началось? — Найджел выразительно обвел рукой царящий на мостике бардак.

Капарроса поморщился, вспоминая.

— Сразу, как солнце зашло. То есть, как взошло... В общем, утром.

— Наверное, тогда ночь...

Помолчали еще.

— Если ночь, то на небе должны быть видны звезды.

— Ага. Хотя, нет, вроде бы, наоборот, теперь звезды видны только днем...

Куда-то идти и переключать экраны на вид неба не хотелось никому.

— Черт с ним. Давай сделаем кофе...

Запах бодрящего напитка послужил катализатором, заставившим остальных потихоньку просыпаться.

Лэксби вместе с Роджерсом быстро откланялись, решив провести восстановительные процедуры в своих вотчинах. Капарроса, убедившись, что вокруг действительно ночь, а, точнее, раннее утро, тоже исчез, сославшись на окончание своего дежурства. Ван Вейк заняла крохотную душевую, также имеющуюся в комплексе обеспечения мостика. Брук, попробовавший было дождаться ее выхода оттуда, чтобы в свою очередь освежиться, через десять минут плюнул и тоже покинул мостик.

Бойлз с мрачной физиономией сидел в штурманском кресле, рассматривая пустую бутылку из-под своего коллекционного коньяка.

Терон, взъерошенный и несчастный, пялился в список неисправностей и повреждений, отображающийся на экране.

Сам Найджел, потихоньку возвращающийся к жизни, все острее чувствовал необходимость поменять форму и побриться. В конце концов, забив болт на вежливость, он тоже отправился к себе в каюту.

Выйдя из прокуренного и насыщенного алкогольными парами помещения, он поразился непривычной прохладе, царившей в коридоре. Часовые, вытянувшиеся по струнке при его появлении, выглядели замерзшими и не очень радостными.

— Вольно, солдаты. Что-то интересное происходило в последнее время?

— Никак нет, сэр! Все было спокойно!

— Только холодно, сэр.

Найджел уже и сам успел немного озябнуть.

— Я сообщу вашему капитану, что пора выдавать теплые комплекты на дежурство. Потерпите немного.

— Так точно, сэр!

Каюта встретила шефа полиции темнотой, легким беспорядком и запустением. Но в ней, хотя бы, было заметно теплее, чем в коридорах.

— Ладно... Пора приходить в норму.

Через десять минут слегка прибранная каюта уже радовала глаза, нос и уши — на кухне варился кофе и готовился завтрак, телевизор крутил легкую музыку, температура поднялась до комфортной. Сам же хозяин апартаментов нежился под струями горячего душа, попутно соскабливая отросшую за последнее время щетину.

Еще через десять минут Найджел, свежий, гладко выбритый и довольный жизнью, старательно уплетал приготовленную из нашедшихся полуфабрикатов пиццу, запивая ее кофе и попутно просматривая новости по кораблю. К его несказанному удивлению, за последнее время обновлений новостей не было даже на командирском уровне доступа.

— Такое впечатление, что все с приходом этой чертовой зимы откровенно положили хрен на свои обязанности, — пробурчал он себе под нос и связался с центром мониторинга.

— Говорит Найджел Гатлинг. Не могли бы вы предоставить мне полную информацию по состоянию корабля и по происшествиям за последние двадцать часов?

— На связи Ливингстон, сэр. Я только что отправил подобный отчет на мостик. Вам продублировать?

— Давайте. А почему офицерская сводка новостей пустая?

— Не могу знать, сэр. Все данные в штатном режиме отправляются аналитикам, почему они их не опубликовывают — неизвестно.

— Понятно... Когда ваш отчет придет?

— Уже на вашем терминале, сэр.

Отчет Найджела откровенно не порадовал. За короткое время, прошедшее с начала зимы, они успели лишиться спутника, лазерных пушек, всей защитной системы береговой базы, потерять одну из антенн, попытки вращения которой в условиях намертво схватившейся смазки в движущихся частях привели к тому, что ее мотор просто сгорел. Вдобавок, вышла из строя чуть ли не половина внешних незаконсервированных датчиков — различные коэффициенты сжатия материалов, из которых они были изготовлены, при охлаждении привели к неоднородным деформациям, повлекшим за собой их гибель.

Был обнаружен еще один труп с признаками нападения гадского кота. Помимо этого, к врачам обратилось аномальное количество пациентов — люди словно вспомнили, что у них есть всевозможные болезни и решили порадовать единственного оставшегося доктора их разнообразием.

На сладкое Найджелу досталась разгерметизация корпуса сразу в трех местах. Все — на уровне ватерлинии, все — вдали от жилых отсеков. Неприятно и неожиданно было то, что прорехи в корпусе появились совсем не там, где ожидалось — часть корабля, законсервированная из-за попадания инопланетного оружия, не пострадала пока что никак.

Гатлинг откинулся в кресле и, потягивая кофе, принялся рассматривать потолок. В принципе, отчет был не смертельным. Повреждения пока что укладывались в рамки допустимого. Тем более, что основные проблемы и ожидались именно в начале зимы, а дальше все должно было идти равномерно и без особых эксцессов. Если, конечно, не откажет реактор.

123

↓ Содержание ↓