31 января 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката" — кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Кожа на левой руке сменилась полностью, от середины предплечья до кончиков пальцев, куски отваливались практически до голого мяса, но новый, отросший слой по-прежнему носил отметины обморожения и воздействия вакуума — сетку тёмно-синих прожилок. Свежий белый рубец от пореза лёг поперёк неё и на синем фоне выделялся ещё ярче. Гедимин, переодеваясь, старался не смотреть на руку — не хотелось лишний раз вспоминать идиотский "эксперимент".
Из медотсека его выпустили вечером тридцатого января, и он, не попадаясь никому на глаза, прошмыгнул в лабораторию. Хольгера не было, свёрнутый матрас лежал на обычном месте, — за прошедшую неделю никто его не тронул, и Гедимин переночевал в "чистом" отсеке. Утром он без особой надежды проверил передатчик — новых сообщений не было, как не появлялись они и тогда, когда он лежал в медотсеке. "Будто я провалился в ту галактику и там остался," — невесело усмехнулся он, закрывая пустую почту.
Излучатели, вывезенные в тот неудачный день с полигона, кто-то перебрал и попрятал в контейнеры, часть исчезла. Гедимин собрал уцелевшие восемь, переделал под них станину — на неё никто не позарился — и, завернув всё в непрозрачный скирлин, повесил на плечо и пошёл к транспортному туннелю. Хольгера всё ещё не было — видимо, он уехал в Химблок.
Выйдя наружу, к пирсам, Гедимин хотел прихватить на пункте раздачи запас кислорода — того, что было у него с собой, хватало на два часа, а он планировал задержаться на полигоне до полудня. Но у пункта уже толпились сарматы в лёгких белых скафандрах — судя по нашивкам, из Химблока. Среди них был один в чёрной массивной броне, и Гедимин, оживившись, посигналил ему фонарём — этого сармата он видел впервые. Тот, заметив световое пятно на своём скафандре, повернулся к ремонтнику и покачал головой, указывая на большой грузовик у пирса. Гедимин слегка расстроился, но настаивать не стал — мешать чужой работе он не хотел. Отойдя к стене, он стал разглядывать грузовой глайдер и окруживших его экзоскелетчиков.
Химики собирались вывезти на полигон что-то громоздкое, привезённое на погрузчике и теперь осторожно перемещаемое на гусеничные тележки. Охранники под присмотром сармата в чёрной броне снимали с платформы контейнеры, сплошь покрытые предупреждающими знаками. Гедимин прочитал знаки и отошёл от грузовика ещё на пять метров — если верить предостережениям, в ящиках был как минимум активный сольвент.
Платформа опустела, грузовик закрыл люки, и предводитель химиков забрался на его крышу и, пристегнувшись, жестом отправил оставшихся сарматов к свободным глайдерам. Минуту спустя у раздаточного пункта уже никого не было; транспорты, выстроившись клином, приближались к горизонту. Гедимин запоздало вспомнил, что зря переводит кислород, и развернулся к пункту раздачи. Там снова собрались сарматы; в этот раз их было меньше — семеро экзоскелетчиков и двое в специальной броне. Увидев их, Гедимин вздрогнул.
— Атомщик! — один из них уже заметил его и быстро к нему направился. — Ну, как ты? Что с рукой? Мы неделю сидели без связи. Лиск даже успел вломиться в какой-то медотсек... Ну, больше нас никуда не пускали.
— Даже так? — Гедимин недоверчиво хмыкнул. — Он взорвал медотсек? Вот псих...
Осторожно потрепав Хольгера по плечу, он перевёл взгляд на другого сармата. Это был Исгельт, и он близко не подходил, но смотрел на встретившихся товарищей пристально и нетерпеливо.
— Не весь отсек, только двери, — успокоил Гедимина Хольгер и повернулся к бывшему адмиралу. — Он с нами? Я думал, он ещё не готов...
— Я не против, — отозвался Исгельт, разглядывая груз на плече ремонтника. — Гедимин, ты прочитал сообщение в лаборатории? На твой передатчик было не выйти, но предупреждение мы оставили... Да, вижу, что не прочитал.
— Что? — Гедимин мигнул.
Исгельт указал на аккуратные свёртки в "клешнях" "Фенрира", караулящего на пустом пирсе. С полигона возвращался одинокий глайдер, и экзоскелетчик сигналил ему, приказывая остановиться и забрать новых испытателей.
— Ты работал со стационарными прожигателями. Они неплохи, но громоздки, — он кивнул на пучок излучателей на плече Гедимина. — Мы с Хольгером доработали твою установку. Это мобильный прожигатель. Что-то вроде резака-по-пространству.
Гедимин мигнул ещё раз. "Мобильный прожигатель? Точно же... почему я сам не додумался?!" — ему было очень досадно.
— Так эта штука вам больше не нужна? — он повёл плечом, стараясь не слишком сильно встряхивать излучатели. Хольгер кивнул. Он смотрел в сторону и выглядел очень смущённым.
— Я вообще думал, что тебя перевели на другой участок, — сказал Исгельт. — Но Ассархаддон сейчас весь в делах... Наверное, забыл. Можешь возвращаться в жилой блок и отдыхать. Давно хотел, верно?
Гедимин кивнул.
— Покажешь потом, как работает, — буркнул он Хольгеру и нехотя развернулся к закрытому шлюзу. "Подумаю над реактором," — пытался он найти себе осмысленное занятие. "Или зайду в цех синтеза, проверю оборудование. Жаль, склады сейчас пустуют..."
— Ты с нами не полетишь? — растерянно спросил Хольгер. — Сразу бы посмотрел, как работает. Может быть, нужно что-то переделать...
Гедимин остановился. Исгельт уже стоял у глайдера и ждал сарматов, излучатель занесли внутрь корабля. Хольгер поднял вверх прихваченные запасные баллоны и кивнул на транспорт.
— Проку там от меня... — пробормотал сармат, забираясь в люк. "У них была неделя, и у них уже всё готово. Может, даже запущено в производство," — угрюмо думал он. "Почему им с самого начала было не работать вдвоём?!"
...Прожигающая установка оказалась мощнее, чем думал Гедимин, — на неё ушло двести граммов ирренция. В этой модели мощность нарастили за счёт источника излучения — усиливающих линз было всего четыре, и из-за этого сопло излучателя получилось коротким, резко сужающимся. Сивертсеново поле было свёрнуто внутри конусом, направляющим все кванты в батарею линз, — интенсивности итогового луча было достаточно, чтобы кусок железа, попавший под него, в считанные секунды рассыпался пылью. Пока Исгельт и Хольгер собирали установку и направляли пробный луч, Гедимина так и тянуло подставить под него руку, но он лишь досадливо щурился и думал, что его мозг пострадал от перегрузки во время работы над "Прожигом" — больше ничем такие приступы идиотизма он объяснить не мог.
— Видишь? Излучатель практически не отличается от твоего, — обратился к нему Хольгер. — Все различия в станине.
Гедимин без интереса посмотрел на неё — ничего сложного там не было, разве что требовалось поддерживать высокую скорость движения излучателя и при этом не перегреваться от трения.
— Какие пульсации вы задаёте? — спросил он.
— Ты сам открыл их свойства, — отозвался Хольгер. — Всё то же самое, Гедимин. Мы нарастили интенсивность и... выяснилось, что четырёх линз достаточно. Они толще твоих, и я поднял процент естественного обсидиана. Всё-таки он чем-то отличается от искусственных аналогов.
Его глаза на секунду затуманились — отогнать мысли о так и не разгаданной загадке было нелегко. Гедимин понимающе кивнул.
— И ещё одна пульсация. Очень простая, на два такта, — дополнил слова химика Исгельт. — Для неразрывности разреза. Ну что, все готовы?
Гедимин посмотрел на установку, прикинул, где именно произойдёт прожиг, и отошёл на пару шагов. Атмосферы на Луне по-прежнему не было, нейтронностойкий фрил надёжно защищал от радиационной вспышки, — вполне можно было бы остаться на месте...
— Поле! — рявкнул на него Исгельт и прикоснулся пальцем к виску. — И пластины. Где они? У тебя что, шлем сломался?
Гедимин нехотя поднял руку к лицевому щитку. Пластины легли на место — четыре на виски, одна, затемнённая, на глаза. Сарматы отошли ещё дальше, и между ними и установкой поднялся вертикальный полупрозрачный экран. Несколько секунд спустя он зарябил под расходящимися потоками сигма-излучения.
— Heta! — снова рявкнул Исгельт, ударив Гедимина по запястью, и тот изумлённо мигнул.
— Что?
— Ты тянулся к вискам, — сармат хмуро смотрел на него. — Ты сам это отслеживаешь? Хольгер рассказывал, что ты очень неосторожен с сигмой. По-моему, он сильно преуменьшил.
Гедимин мигнул, посмотрел на свою руку. Он сам не помнил, как она поднялась, — ей полагалось расслабленно свисать вдоль тела, а не тянуться к виску.
— Всё пропустили! — Хольгер сердито ткнул Гедимина в бок. Тот, мигнув, наконец посмотрел туда, где должен был прожигать портал новый излучатель. Его работа была закончена — прямо в воздухе, на подсвеченном фоне, повисла иссиня-чёрная дыра со слабо мерцающими краями.
— Десять сантиметров! — Хольгер снова ткнул Гедимина в бок. — Видишь? Можно и больше.
— Ага, — отозвался сармат, наблюдая за смыканием портала. — Какой срок жизни вы задали?
Исгельт и Хольгер переглянулись.
— Есть одна накладка, атомщик, — смущённо сказал химик. — Чем шире портал, тем меньше срок жизни. Там нелинейная зависимость... но суть именно такова. Пульсации позволяют задать базовый срок, а уже исходя из него, можно прикинуть, что получится.
— Ага, — повторил Гедимин. Портал, за которым он пристально следил, уже уменьшился до размеров точки.
— Значит, крейсер не пролезет, — заключил сармат.
— Протолкнём, — отозвался Исгельт. — Теперь мы тебя оставим и займёмся работой. Хольгер, иди к пушке. Зонды на мне.
"Зонды?" — Гедимин огляделся в поисках ещё одного свёртка с оборудованием, который он не заметил. Исгельт сдвинул несколько пластин брони, доставая неправдоподобно маленькие дроны.
— Синская разработка, — пояснил он, заметив взгляд Гедимина. — Традиции одной давно уничтоженной страны... Впрочем, ни ты, ни я не историки. Это мобильная камера-сканер.
— Таймер! — громче, чем обычно, сказал Хольгер, быстро отходя от установки под защиту сивертсенова поля. Зонд, быстро вращаясь, поднялся с ладони Исгельта и, выровняв полёт, направился к предполагаемой точке прожига. Зелёный луч — такой яркий, что пересчитать слагающие его пучки Гедимин не мог — вспыхнул и стремительно начертил в вакууме аккуратный круг. Тусклый белесый свет зажигался вдоль его траектории, доля секунды — и Гедимин снова увидел окно в черноту. Дрон, выплюнув струйку газа, проскользнул в портал.
— Двадцать один, двадцать два... — громко отсчитывал Исгельт. Края портала задрожали, медленно сближаясь. Сармат нажал кнопку на передатчике. Дрон вылетел из прокола и опустился на подставленную ладонь.
— Межгалактический путешественник, — ухмыльнулся Исгельт, аккуратно укладывая дрон в маленький контейнер.
— Что там? — Гедимин протянул руку к устройству, но сармат хлопнул его по запястью.
— Heta! Не трогай. Записи мы просмотрим в лаборатории.
Установка замигала красными светодиодами — излучатель снова собирался включиться, и Исгельт запустил в полёт ещё один дрон.
— Очень мало времени на сбор данных, — тихо вздохнул Хольгер, обращаясь к Гедимину. — Но, похоже, мы каждый раз выходим в другую точку. Константин сейчас пытается высчитать, что это за галактика...
Гедимин мигнул.
— Вы уже собрали так много данных? Это не первое... Какое по счёту испытание сейчас проводится?
Хольгер посмотрел себе под ноги.
— Мы запускаем зонды уже третий день. На самом деле информации очень мало...
— Sata! — крикнул Исгельт, и оба сармата повернулись к установке.
Она прожгла портал, и дрон успешно его прошёл и почти было вернулся обратно — но ему не хватило доли секунды. Прокол стал слишком узким, и устройство намертво в нём застряло. Гедимин видел, как мигает тревожный сигнал — корпус зонда готов был лопнуть от давления со всех сторон. Сармат двинулся к нему, но налетел на защитное поле — и, пока собирался его обходить, услышал сдавленное шипение в наушниках и увидел, как Исгельт жмёт на кнопку. Дрон взорвался. Портал, ничего не заметив, продолжал закрываться — не быстрее и не медленнее, чем обычно.
— Его бы зажевало на ту сторону, — сказал Гедимин Исгельту. — Перегородка не слишком широкая.
— Вот именно, — буркнул тот, досадливо щурясь на портал. — А у нас приказ — не оставлять лишних следов. А что ты собирался сделать, интересно? Ещё раз сунуть туда руку?
Гедимин смутился.
— Я хотел помочь...
— Тебе точно пора на базу, — медленно проговорил Исгельт, оглядываясь на Хольгера. — Проводи его. Гедимин, завтра с утра Стивен отведёт тебя в реакторные отсеки. А полигон мы пока от тебя закроем.
— Почему?! — Гедимин шагнул к нему, но Хольгер мягко толкнул его в грудь.
— Пойдём. Я вызвал глайдер, сейчас он будет здесь, — химик старался не смотреть сармату в глаза. — Правда, Гедимин, ты больше не в этом проекте. Ты сделал девяносто процентов работы, дальше мы справимся сами. А тебе нужен хороший отдых.
13 февраля 38 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Смотровая галерея была проложена под самым потолком — обычные сарматы проходили впритык, Гедимину приходилось наклонять голову каждый раз, когда он проходил подсвеченный зеленью шлюз. Внизу лежал один из реакторов "Гекаты", и, если прислушаться, был слышен гул охлаждающих насосов — но обычно его заглушал шум вентиляции, один из туннелей которой проходил под галереей. Гедимин, устав пригибаться, сел и смотрел сквозь перила на крышку реактора. Он думал об огромном холодном озере под поверхностью Луны — о гигантской сети теплообменных туннелей, заполненных водой. Она уходила далеко в сторону от кратера Драйден и пока справлялась с охлаждением всех местных реакторов — и Гедимин надеялся, что она не протечёт в неподходящее время и не покажет наблюдателям, что под поверхностью что-то есть.
Шлюз с тихим шипением приоткрылся. Ещё один сармат вышел на галерею и встал рядом с Гедимином.
— Ты снова здесь? Тут много реакторов...
— Я видел, — отозвался ремонтник. — Всё работает. Помощь не нужна.
"И кто мне даст помогать?!" — добавил он про себя, досадливо щурясь на закрытый проход в машинный зал. Внешне ворота выглядели так же, как шлюз у сармата за спиной, но распознаватель на входе отказывался пускать Гедимина — как в машзал, так и к щиту управления. "Издеваются они, что ли?"
— Ясно, — протянул Хольгер, проследив за его взглядом, и криво ухмыльнулся. Его лицо было видно почти полностью под лёгким шлемом с символическим респиратором. Он снова оставил где-то тяжёлый скафандр и расхаживал в серебристом комбинезоне с символикой Химблока.
— Опять без защиты? — Гедимин нахмурился.
— Я не на работе, — отмахнулся химик. — А тебе не тяжело всюду её таскать? Спишь ты тоже в ней?
Гедимин мигнул. Последние несколько дней он в самом деле не всегда вспоминал, что скафандр нужно снять — уже который день подряд просыпался через несколько минут, когда рука, вместо того, чтобы прикрыть глаза или почесать щёку, натыкалась на твёрдую обшивку.
— А вдруг разгерметизация? Мы не на Земле, — напомнил он, прислушиваясь к гулу вентиляции. Воздух прокачивался по лабиринтам "Гекаты" и "Койольшауки" непрерывно, расщеплялся углекислый газ, выравнивалась температура, датчики по всему периметру отслеживали микроутечки.
— Если разгерметизация, и её не устранят в кратчайший срок, — задумчиво сощурился Хольгер, — то нам с тобой лучше умереть быстро, всё равно долго не протянем...
— Heta, — буркнул ремонтник — направление разговора ему не нравилось. — Ты за мной пришёл? Смена кончилась?
В реакторном зале было тихо — "атомщики" работали в две смены по двенадцать часов и, по слухам, спали по шесть часов в сутки; сейчас их часы показывали середину рабочего дня, и все сигналы молчали. Двое "научников" вышли в плавно изгибающийся коридор, и два отряда охраны, отделившись от стен, окружили их и вместе с ними направились к транспортному туннелю. Не успели они сделать и трёх шагов, как передатчики Гедимина и Хольгера одновременно загудели и замигали из-под обшивки.
— Константин! — удивился химик, взглянув на экран. — Что-то срочное... А у тебя кто?
— Он, — Гедимин удивился ещё сильнее. — Давно на связь не выходил.
— Идём-идём, — поторопил его Хольгер. — До сих пор он меня "срочно" не вызывал. Тебя, кажется, тоже.
В последний раз, когда Гедимин видел Константина в столовой, тот, болезненно щурясь, поднялся из-за стола при первом появлении ремонтника и молча ушёл, а при встрече в жилом блоке — резко отвернулся и с лязгом захлопнул двери. Поэтому сейчас ремонтнику было слегка не по себе, когда он подходил к столу, за которым сидели Константин и Линкен.
— Быстро ты его нашёл, — сказал взрывник Хольгеру. — Реакторный отсек?
— Где же ещё, — Константин поморщился, бросил на Гедимина быстрый взгляд и снова повернулся к взрывнику. — Завтра получишь ещё один списанный "Шерман".
Линкен широко ухмыльнулся.
— А обещали "Рузвельт".
— Сейчас — нет. Может, через неделю, — сказал Константин, недовольно щурясь. — У тебя ещё два "Фантома"... или ты их уже раздолбал?
— Было бы что долбать, — ухмыльнулся взрывник. — Это всё чушь. Дайте крейсер! Ну нельзя проверять крейсеробой на истребителях! Ассархаддон же умный сармат — что, не понимает?!
— Что вы там проверяете? — спросил Гедимин. Константин поморщился, зато Линкен развернулся к нему всем корпусом и ухмыльнулся шире прежнего.
— Твои двойные лучи, атомщик. Хороший вышел бластер! А когда я соберу турель...
Он мечтательно вздохнул.
— Ты истратил множество мишеней, — недовольно посмотрел на него Константин. — Получишь свой "Шерман" — и хватит с тебя. Теперь о тебе, Гедимин... Как рука?
Теперь сощурился ремонтник.
— Давно прошла, — буркнул он. — Зачем звал?
— Ассархаддон занят, координацию поручил мне, — Константин наконец посмотрел на него. — Химблок справился — четыреста восемнадцатый готов.
Хольгер изумлённо мигнул.
— В самом деле? С образцом сверяли?
— Да. Соответствует, — кивнул северянин. — Сейчас с ним работают в Инженерном. Дня через три привезут первую партию.
"Инженерный... Они что, за три дня наладят производство? Может, ещё и цех построят?" — Гедимин недоверчиво покачал головой. "Как быстро всё делается..."
— Постой-постой, — Хольгер протянул руку к Константину. — В чём там была загвоздка?
— Омикрон-излучение, — ответил тот. — Масса дозревает под ним до полного застывания.
Хольгер хлопнул ладонью по столу — он в своём лёгком скафандре ещё мог проделывать такие штуки без разрушительных последствий.
— Омикрон! Атомщик, ты был прав. Откуда ты мог знать?!
— А, с ним всегда так, — Константин, только-только вернувший на лицо спокойное выражение, снова скривился. — Метод тыка, доведённый до совершенства. Может, из-за него наш атомщик всё ещё жив. Иначе — я не понимаю, как с такой тягой к самоубийству...
— Отстань от атомщика, — ровным голосом попросил Линкен. — Давай к делу. Ну, сварили вы это ваше... как его там. Гедимин тут при чём?
— Будешь работать с четыреста восемнадцатым, — сказал северянин, переведя взгляд на Гедимина. — Разберёшься, как переводить омикрон в электричество, и построишь промышленный образец. Для начала — хотя бы для простейшего РИТЭГа. Ассархаддон поручил помогать тебе. Работаем вместе в твоей лаборатории. Ирренций мне на стол не складывать, немытым в "чистый" отсек не входить. Всё ясно?
Гедимин мигнул.
— У меня нет лаборатории, — напомнил он.
— Теперь есть, — нехотя сказал Константин, и его глаза стали ещё темнее. — Завтра увидишь. Ассархаддон ценит тебя, атомщик. Гордись.
