...Жила-была маленькая девочка.
Она была очень доброй, тихой и скромной. Она всегда стремилась понравится другим людям, и потому почти всегда молчала. Даже если ей хотелось кричать, высказать себя, она продолжала молчать.
Другие люди думали о себе и почти не думали о ней, а она почти не думала о себе и думала о других. Поэтому многие искренне считали её хорошей. Быть может, немного глупой — но хорошей...
Однажды девочка спросила своего друга — "Есть в мире добро?"; Друг был удивлён.
"Конечно, милая! Ты просто верь — и всё образуется, будь уверена..."
Она поверила.
......
Это был 1914 год.
Маленькая девочка была ещё слишком мала, что бы боятся людей. Поэтому, когда её мать сказала ей идти вдоль железной дороги, она поверила и пошла.
........
"Кто ты?"
Этот вопрос ей задал странный человек.
"Что ты здесь делаешь?"
Она доверчиво посмотрела на него.
"Я просто должна была идти вдоль железной дороги, что бы найти людей."
Она грустно посмотрела вперёд.
Странный человек тоже посмотрел туда. Дороги не было. Была широкая воронка.
"Я слышала гул и грохот, после чего испугалась и спряталась". — Доверчиво поделилась она с человеком.
"Там было очень ярко и громко."
"Быть может, это был Дух Войны?"
"Дух Войны?"
"Окрашенный в алое дух, что всегда помогает коммунистам уйти от возмездия..."
"Комму...нистам?..."
Тихий вздох был ей ответом.
"...Забудь. Что интереснее, ты весьма живуча."
"...?"
"У тебя было не так много шансов... Скажи, откуда ты родом?"
"Я..."
"Понятно. Граница, значит? Та деревня... ты... у тебя есть, к кому идти?"
"У меня была тётя в городе, но где город — я не знаю..."
"Тебя отправили одну, не знающую направления?"
"Я знаю, что надо идти вдоль дороги..."
"...Кхм."
Странный человек задумался тогда.
"Если ты хочешь... ты можешь пойти со мной."
"С вами? Но мне говорили не ходить с незнакомыми людьми..."
"А про "не говорить с незнакомыми людьми" тебе ничего не говорили?..."
"Ой..."
Она прикрыла ладошками лицо. Почему она стала такой болтливой?
"Пойдём."
Чья-то крепкая рука аккуратно стиснула её плечо. Странный человек странно смотрел на неё.
"Нечего тут мокнуть... но, предупреждаю — пойдя со мной, ты вольна будешь выбрать, уйти ли с утра дальше или же остаться."
"?"
"Ты сама поймёшь. Но тот выбор ты больше не изменишь."
Девочка внимательно смотрела на Странного Человека. Он выглядел таким старым, как её дедушка. Его лицо было в смешных морщинах и весьма острым, угловатым и грубым, будто бы у индейца из дерева.
"..."
"Что такое?"
"Мистер... а как Вас зовут?"
На миг Странный Человек удивлённо на неё уставился — и вдруг захохотал, откинувшись немного назад. Девочка немного отодвинулась в сторону.
"Вы... Странный..."
Эти слова слетели с её губ раньше, чем она успела над ними подумать.
"ОЙ!"
Она покраснела ещё сильнее, вызывая новый смешок. Странный Человек с интересом прищурился, оценивая её.
"Прошу прощения за моё невежество — и в самом деле, как-то неудобно вышло..."
Он хмыкнул.
"Моё имя... Хиггс. Да, пусть в этот раз будет Хиггс."
"Хорошо, мистер Будет Хиггс, рада знакомству."
Спустя секунду новый смущающий девочку приступ хохота спугнул древесных жителей.
"Ну, что?"
Он протянул ей руку.
"Ты согласна пойти со мной?"
Она задумалась. А что ей оставалось — дороги же не было... остаться в лесу?...
"Да."
Она протянула свою руку.
"Даже, если тебе придётся пройти сквозь страшные мучения?"
Его голос изменился на явственно притворно-пугающий, но глаза...
Могла ли она, будучи потерянной, напуганной малышкой, осознать весь смысл болезненно-усталого, полного отчаянной надежды взгляда?
...
Вряд ли.
"...Да."
Их руки соприкоснулись.
Так мир шагнул через ещё одну границу, за которой перемены были неотвратимы.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Немолодой, но такой знакомый человек стоял впереди, неуверенно сжимая что-то в руках, словно школьник.
Более чем непривычно было видеть кого-то вроде него в таком состоянии.
Ведь глава одной из крупнейших научных организаций планеты просто не мог так нервничать.
...
...без повода?
"Ты знаешь, что такое "А-геном"?"
Его голос был непривычно серьёзен.
"Это то, что может перевернуть будущее человечества..."
Cтранная, нервная усмешка.
"...благодаря его прошлому."
Суровое лицо...
"И ты... ты действительно можешь помочь нам..."
...скрывало истинные чувства человека по поводу того, что он хотел сказать...
"...если согласишься."
Но мольбу и страх в этих глазах было видно даже ребёнку.
...
"Прости."
Кажется, он и не ожидал другого ответа.
"Это может быть очень больно."
Но, быть может, он всё равно надеялся?...
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
"...выключай, выключай!!!"
Могла ли простая случайность привести к трагедии?
"Я пытаюсь, пыта— ох, чёр... агрх!!!"
Что чувствует человек, теряя нечто дорогое?
"Мы так не договаривались!!!"
Старик, что, наплевав на всё, рвётся к искрящей капсуле в центре разрушенного зала, из которого уже сбежали почти все, кто ещё мог.
"Я не знал, не знал, я даже не предполагал подобного!..."
Мужчина средних лет, что был во главе пытающихся выключить разбушевавшиеся машины.
"..."
Это — и есть "боль"?
Настоящая — не та, что терзает тело?
Боль видеть, как страдают те, кто стал тебе важен?...
Для кого ты стал важен?...
"...не хочу..."
Иногда бывает не достаточно всех сил мира для того, что бы что-либо изменить.
Иногда бывает достаточно просто сильного желания.
Всего миг. Всего секунда.
Всего одно желание.
"Не хочу!!!"
Недостаточно для мира.
Достаточно для трёх людей.
Замешательство в глазах мужчины средних лет и шок в глазах старика.
А затем случилась яркая вспышка — и рассёкший крышу здания как мокрый лист бумаги столб белой энергии, осветив всё, словно задумался на миг.
И людей окутала тёплая белизна.
...........................................................................................
То был бой не на жизнь, а на смерть.
Солдаты гибли сотнями, пытаясь перехитрить друг друга и костлявую. Пули свистели, стремясь найти свою цель за время своей короткой жизни и поразить её, унеся её жизнь вместе со своей.
То был 1916 год.
Год намечающегося развала.
Год, когда будущие итоги всей этой бойни уже были прогнозируемы.
Континентальный Блок потихоньку выдыхался, а Антанта набирала обороты.
В Российской Империи зрел заговор против Императора, на фронтах буйно цвела красная агитация, САСШ аккуратно примеривались к тому, с какой стороны им начать вгрызаться в это яблоко.
А солдатам было всё равно.
Солдаты хотели жить.
Солдаты хотели домой.
Солдаты хотели убить своих противников и захватить их дома.
И именно поэтому солдаты гибли тут, в грязи и пыли, окровавленные и бледные люди.
Дело шло к полуночи. И Джо-на'тан Кси'Каот очередной раз жалел, что ввязался во всё это.
"Чёртов альтруист..."
Джо никогда не считал себя хорошим, даже несмотря на свои навыки. Даже то, что он учавствует в этой войне со всех сторон разом, поддерживая иллюзии и меняя личины, это только подтверждает. Но он не мог просто так сидеть на месте, когда тут просто так гибли почти ни за что разумные.
Откровенно говоря, бессмертному инопланетянину-святому пришлось бы найти гораздо больше поводов для того, что бы _не вмешиваться_.
Но даже его возможности были не безграничны. Например, нельзя воскресить мёртвого, чью смерть видело и осознавало много других людей. Нельзя вылечить без следа рану, которая в принципе не лечится — а меж тем болезненный шрам может "помочь" его владельцу быстрее попасть обратно к Джо в руки.
Но вот например, немного помочь организму, что бы тот залечил страшно выглядящую, а на деле — пустяковую рану, он может.
С этими думами он вышел из полевого госпиталя, оставив девушку с огромной раной в грудной области отсыпаться. И вдохнул грязный, противный воздух.
Почему? Почему это не может закончится?...
Выстрелы стали лишь громче. Он усмехнулся — "Ну, конечно."
Он развернулся и вновь направился в госпиталь — стоило ожидать новых пациентов.
"Как будто что-либо кроме усилий правителей и банального разума может всё это..."
Его мысль была оборвана, как обрубленная топором. Яркий, мягкий белый свет, внезапно вспыхнувший позади, объял его — и лишил всех чувств.
...................................................
Откровенно говоря, никто так тогда и не понял, с чем имел дело.
Ни Джо, что был одарён силами вне понимания своей родной расы, своего народа, своего вида, и решился уйти в изгнание, пока не наткнулся на эту планетку и не влюбился в людей — таких простых и таких сложных, столь отличных от его расы и столь схожих с ней, в своей непомерной жестокости способные сравнится лишь со своими же способностями к любви и состраданию;
Ни Ёку, простой доброволец, скрывающий свою личину мага, что просто хотел найти дом и уже сейчас связавшийся с большевиками, но пока что выступающий на стороне русской армии и оказавшийся неподалёку от этого места;
Ни Шайни — отчасти сумасшедшее, упивающееся жестокостью ходячее живое оружие, секретный союзник и одна из самых больших тайн Германии за всю её историю, равно как и один из величайших секретов вообще за всю историю человечества, которая противостояла здесь тому же Ёку и британскому магическому ордену заодно, обеспечивая "святому доктору Джо" так много лишней мороки;
Ни кто-либо ещё из находившихся там или неподалёку, Одарённый ли он был или же обычный человечек.
Чистый свет, белый как высококачественные листы бумаги и мягкий как первоклассные перины... нет, белее и мягче. Чистый свет захватил всё — и пропал, оставив после себя лишь солдат. Целых, абсолютно живых, пусть и спящих солдат. Даже те, кто был ранен или убит в ходе боя, был цел и дышал.
Но самое удивительное произошло, когда эти люди начали просыпаться.
Они сонно зашевелились, вяло потянулись, открыли глаза, вдохнули поглубже воздух носом, приподнялись, встретились взглядом со своими врагами...
И улыбнулись. Чисто, просто, без всяких задних мыслей. Словно и не было войны; не было боя не на жизнь, а на смерть; не было противоречий и разногласий, ссор и конфликтов. Было лишь одно огромное удовлетворение. Словно бы... оно так и должно было быть всегда — и будет.
..........................................
В ту ночь... только один человек осознавал, что он стал свидетелем Чего-то.
Он умирал — и в следующий миг проснулся с обеими ногами на том же месте, где и умирал. И он смутно пытался поймать момент. Момент, который он сможет понять годы спустя — и напишет великую книгу.
Ведь во сне он видел ангела.
Простую, милую с вида девочку, безо всякой видимой опоры спустившуюся с небес.
"Кто ты?"
Спросил он тогда во сне.
Она улыбнулась.
"Я помню одно важное правило, которое мне сказали давным давно."
Она приложила палец к губам.
"Никогда не разговаривай с незнакомцами."
И с приятным шуршанием из-за её спины развернулись крылья, исторгнувшие белый свет. Ослепительный свет, не отбивший у солдата чувства, что он стал свидетелем Чего-то.
Он стал свидетелем Чуда.
. . . . . . . .
Той холодной, обычной ночью, Старый Мир умирал.
И на его рушащихся в пламени войны обломках рождался Херувим.
