Часть 3
Когда это происходит в первый раз, Вейдер валяется в бреду и почти ничего не соображает от боли. Он выныривает из беспамятства, ощущая дроидов и медиков, латающих его изувеченное тело, задыхаясь, хватая пересохшим горлом стерильный воздух предназначенной только для него медицинской палаты, хрипя и царапая металлическими пальцами поручни, сделанные из мандалорского железа.
Слух отказывается подчиняться, до него доносятся обрывки разговоров, тихая ругань и отрывистые команды специалистов. Тело дергается, настройки протезов сбиты и нервная система паникует. Сила бушует, заставляя обстановку дрожать, Вейдер ударяет кулаком слабо подчиняющейся правой руки по ложементу, кто-то что-то торопливо говорит, в вены втекает очередная порция какой-то химической дряни, призванной его успокоить, паника нарастает, но тут происходит неожиданное.
Прохладная мозолистая ладонь ложится на его лоб, отгоняя жар, еще одна — на грудь, и тихий голос шепчет прямо в уши:
— Дыши.
Вейдер делает вдох, другой, подчиняясь, паника отступает, жар спадает, наркотический болезненный туман рассеивается, освобождая усталое сознание.
— Спи.
Он закрывает глаза, проваливаясь в сладкое забытье без снов.
Проходит год, прежде чем ситх набирается храбрости и осторожно трогает хрупкую нить, свитую из обрывков, уходящую куда-то в темноту, туда, где когда-то всегда ощущалось присутствие его Мастера, того, кто поднял и вырастил его, кто утешал его ночами, отгоняя страхи, принесенные детством, кто дарил ему нежность и отеческую ласку, кто был ему отцом, братом... семьей.
Прошли годы с тех пор, как мощные узы Силы, соединяющие Мастера и Ученика были разорваны. Вейдер сам разрубил их, в приступе гордыни посчитав себя готовым к тому, чтобы получить власть. Увы, как и все наивные юнцы, он не подумал о том, что вместе с правами приходит и ответственность за свои действия.
Вот над этим он как-то не задумывался, за что и поплатился самым жестоким способом.
Во второй раз он ощущает присутствие Оби-Вана, когда пытается укрепить тонкую нить, соединяющую их разумы. Тонкую и дрожащую, свитую из ошметков не толще паутины... Он ощущает взгляд и легкую насмешку, когда робко касается уз. Ситх вглядывается в темноту, чувствуя присутствие многократно превосходящего его хищника: опытного, терпеливого, опасного.
Вейдер протягивает руку, почти ожидая, что ее сейчас вырвут с корнями, но вместо этого получает ощущение твердых пальцев, небрежно касающихся его кожи. А потом щиты падают, отсекая его от Кеноби, и ситх облегченно выдыхает, изможденно прикрывая глаза. Его не отвергли сходу, и это огромная удача.
Впрочем... Его мастер всегда говорил ему, что такого понятия, как удача, не существует. Это обнадеживает.
Время идет, Вейдер разрывается на части, пытаясь хоть как-то удержать расползающуюся на части Империю от окончательного развала. Его мечта осуществилась, он стал Императором, но недаром говорят, что своих желаний следует бояться, а то могут исполниться. Его боятся и ненавидят, он правит силой, а не с помощью дипломатии, и все чаще ситх с тоской вспоминает своего старого мастера.
Вейдер совершенно не дипломат. Его стихия — агрессивные переговоры, в их паре он был мускулами, а не разумом, и двадцать лет ученичества у Сидиуса ничего не изменили. Да, он научился немного лавировать в мутном политическом океане, но ему недостает тонкости, да и опыта, если честно. Сидиус использовал своего ученика в качестве средства устрашения, жупела для всех, смеющих думать не то, что милостиво одобрено свыше.
Ситх над этим поначалу не задумывался, погрузившись в кровавый угар с головой, а когда сообразил, что происходит, было уже поздно.
Убийство Сидиуса ничего не изменило. Он — Палач, пусть и в императорских регалиях.
Единственное, что хоть как-то утешает — наличие Уз, соединяющих его с Кеноби. Энакин Скайуокер был очень привязчивым и ревнивым, ему требовались друзья, кто-то, кто всегда находится рядом с ним, и узы создают хрупкую иллюзию тех, прежних времен, когда у него было все, когда он был свободен и не одинок.
Вейдеру все чаще кажется, что он окончательно сошел с ума от боли и одиночества. Ему не хватает Оби-Вана, он мечтает увидеть его, услышать... Что-нибудь, только чтобы почувствовать себя прежним: беззаботным эгоистичным падаваном, самой большой неприятностью для которого был выговор от учителя или Совета.
Сейчас ситх готов на все. Он готов встать на колени, вывернуть себя наизнанку, только чтобы Оби-Ван проявил хоть какой-то интерес к своему идиоту-ученику. Это самое страшное для Вейдера: знать, что Кеноби жив, и не хочет общаться. Что он неинтересен своему бывшему Мастеру.
Иногда Вейдер позволяет себе мечтать, представляя этот разговор... Он будет тяжелым. Оби-Ван осыплет его насмешками и упреками, ковыряясь в ранах, и нанося отменно болезненные уколы... Ситх прекрасно помнит жестокий сарказм наставника, он помнит, что мужчина недаром считался лучшим дипломатом Ордена. Он мог парой фраз утихомирить спорщиков или развязать войну. Это будет жестокий разговор... Если он когда-либо состоится.
Надежда на то, что это все-таки произойдет — это единственное, что держит мужчину на плаву. Иногда, когда удается хоть как-то исправить ущерб, нанесенный Палпатином за годы царствования, Вейдер с грустью понимает, что все это ему не нужно. Что он не справляется. Что ему...
В конце концов он не выдерживает, и в один из особенно тоскливых дней трогает Узы, пытаясь привлечь внимание Кеноби. Он ощущает холодное внимание достаточно долго, пока щиты не падают, и ситх отчаянно шепчет в темноту.
А потом до него доносится ответ, и Вейдер закрывает глаза, чувствуя, как по щеке ползет непрошеная слеза. Впервые за все эти годы.
* * *
Встреча происходит неожиданно и полностью на условиях Кеноби. Вейдер смотрит на мужчину, чувствуя себя сопливым мальчишкой, стоящим перед членом Высшего Совета. Может у Оби-Вана и золотые глаза, вот только его Сила, которую бывший джедай не прячет, наполнена миром и спокойствием.
Ситх не обманывается. Его бывший мастер всегда любил создавать о себе определенное впечатление. Окружающие считали его дипломатом, они восхищались Переговорщиком, его серебряным языком, эта маска была настолько совершенна, что и сам Скайуокер поддался ее очарованию, забыв о том, что Кеноби был боевым генералом, ведущим войска в бой, он забыл, за что Оби-Ван получил свое первое прозвище, то, о котором знали только в Храме.
И его падение только добавило мужчине лоска, окончательно огранив его таланты, как гениальный ювелир — редкий бриллиант.
Сейчас перед Вейдером стоит матерый хищник, опытный вожак, с успехом ведущий свою стаю сквозь опасности к светлому будущему. Он сильный и терпеливый, берущий измором, предпочитающий загонную охоту или удар исподтишка. Темная сторона Силы гудит вокруг Кеноби, но сколько Вейдер не вглядывается, он не видит хоть какого-то признака порчи.
Глаза Оби-Вана сияют расплавленным золотом, мужчина терпеливо смотрит на застывшего статуей Императора, и совершенно не желает делает первый шаг.
Ситх вздыхает, сжимает волю в кулак, и становится на колени.
— Мастер... — басит мужчина, — мне нужна ваша помощь.
Кеноби поднимает бровь и складывает на груди руки. Вейдер прекрасно знает, что это означает. Вся поза просто кричит: почему я вообще должен тебя слушать?
— Мастер... — обреченно произносит ситх, все так же стоя на коленях, Кеноби презрительно фыркает.
— Избавьте меня от дешевого драматизма, Ваше Императорское величество.
Слова впиваются отравленными иглами под кожу, но ситх не показывает боли. Он сам на это пошел, и теперь не отступит.
— Тем более, — высокий корускантский акцент похрустывает в обманчиво мягком голосе, — вы выбрали себе другого учителя. Сами.
— Умоляю... — шепчет ситх, наклонив голову. — Мне нужна помощь...
— Помощь... — произносит Кеноби, брезгливо отодвигаясь. — Такому могучему Лорду? Только и способному, что детей резать и беременных жен душить?
Мужчина дергается, словно раненое животное, но молчит. Сказать ему нечего — все упреки справедливы. Вместо этого он ниже наклоняет голову.
— Прошу вас, мастер, — бормочет ситх, пытаясь найти слова, которые склонят чашу весов в его пользу. — Я сделаю все, что угодно. Я верну Ордену джедаев их положение. Я уже...
Кеноби... Дарт Рурсус, шепчет Тьма... смеется и качает головой.
— Глупый ситх, — произносит мужчина, иронично сверкая глазами. — Орден существует, пока есть хоть один джедай, считающий себя таковым. Всегда найдется тот, кто захочет учиться. Встретится учитель. Найдется голокрон... Всегда. Вы решили, что Орден — это Храм?
Мужчина качает головой, окидывая коленопреклоненного ситха взглядом, исполненным жалости.
— Встаньте, Ваше Императорское величество, — брезгливо фыркает Оби-Ван, — я не Дарт Сидиус, к которому вы добровольно пошли в рабство. Мое эго не нуждается в таких знаках... внимания.
Вейдер встает, чувствуя себя идиотом.
— Я помогу вам, но только при одном условии... — кружит вокруг него Кеноби, и ситх напрягается, надеясь на лучшее. — Вы ответите на один вопрос...
— Какой? — басит терзаемый дурными предчувствиями ситх.
— Как вы думаете, Владыка Вейдер, — голос Оби-Вана хрустит льдом, — почему я вас не убил?
Вейдер застывает. Они стоят, смотря в глаза друг другу, и маска на лице ситха им не мешает. Мужчина сжимает кулаки, пытаясь собрать себя в кучу. На этот вопрос у него есть множество ответов, вот только ни один не подходит. Он спешно их переосмысливает, ищет подходящий... Правильный. Кеноби терпеливо ждет, не показывая ни капли интереса. Вейдер заставляет себя думать, пытаясь сообразить, что же от него хотят услышать, он мучается, подбирая слова, а затем его осеняет. Ответ прост.
— Потому, — тихо начинает Вейдер, — что смерть исправить невозможно.
Кеноби молчит, но потом кивает, и ситх с радостью ощущает краткий проблеск одобрения.
— Мастер, — Вейдер умоляюще протягивает руку. — Прошу вас, позвольте мне хоть что-то исправить.
Магистр Кеноби... Дарт Рурсус... кивает и мужчина облегченно прикрывает глаза. Это будет нелегко и дико тяжело, но теперь у него есть надежда.
— Идем, ученик. У нас много работы.
— Да, Мастер, — басит Вейдер, и делает шаг вперед.
* * *
Оби-Ван идет рядом с ситхом, сохраняя равнодушное лицо и источая в Силе покой и безмятежность. Его усилия не прошли даром. Пришла пора возрожденному Ордену занять свое законное место в галактике.
Мужчина не может позволить, чтобы члены его Ордена жили под постоянной угрозой истребления. Они должны иметь статус и свободу, и если для этого необходимо дать Вейдеру пару консультаций... Без проблем. Пусть ситх не надеется, что Орден придет ему на помощь, что они вновь впрягутся и будут тянуть ту же лямку, что и при Республике. Оби-Ван — не Йода, он выводы сделал. Никакой зависимости от государства, никаких подачек в обмен на жизни.
Все, что им необходимо — снятие ограничений.
Сила Вейдера бурлит, наполненная надеждами и страхами. Кеноби улыбается, золотые глаза сияют. Все прошло именно так, как он рассчитывал. Что с того, что понадобились годы, чтобы получить нужный результат? Оби-Ван всегда был терпелив, а сейчас так тем более. Ему спешить некуда, на кону будущее его детей.
Терзаемый виной Вейдер сделает все, что необходимо, а Дарт Рурсус направит его энтузиазм в правильную сторону. В конце концов, он всегда был неплох в искусстве менталистики и дипломатии.
Оби-Ван Кеноби смотрит в глаза Дарта Вейдера, и ситх сглатывает под холодным оценивающим взглядом Мастера.
