Потомок Секирей

Глава 1

Итак, с чего бы начать свой рассказ. Думаю, все же стоит упомянуть главное. Меня зовут Рьюго Хидеки, и я ненавижу людей.

Нет, даже не так, я презираю их. Будь моя воля, так я и вовсе бы устроил их геноцид на всей нашей планете.

Но к моему глубочайшему сожалению, одному мне это не под силу. И пусть даже я имею силу, которой нет у людей, но даже с ней, я мало, что могу.

Даже имея ее, мне до сих пор приходиться скрываться и убегать. Скольких я уже убил и скольких предстоит? Я уже давно сбился со счету.

Жизни людей, для меня уже давно стали пустым звуком. Убить, все равно, что дышать, для меня.

Я понимаю, что это не правильно. Понимаю, что так не должно быть. Но такой уж я.

Верней таким меня сделали люди. И, пожалуй, расскажу ка, я вам правду о том, откуда вообще взялась моя ненависть.

Я с самого детства был необычным ребенком. Я не плакал с самого своего рождения. Будучи младенцем, я просто лежал и наблюдал. Наблюдал за окружающим миром.

Сейчас, когда у меня есть моя идеальная память, я с легкостью могу вспомнить всю мою жизнь, с самого моего момента рождения.

Не знаю почему, но такая моя странность очень беспокоила родителей, и меня стали таскать по врачам.

Тогда у меня ничего обнаружить не смогли. Лишь признали, что я действительно странный. Но чего только не бывает в мире. И потому родители успокоились, на какое-то время.

Шли годы, и я становился взрослее. И чем взрослее я становился, тем все более странным меня считали родители.

В три года, меня даже стали по психологам водить. Ну, вот чего необычного в том, что я был слишком самостоятельным, и не желал общения с другими детьми? Этого я не понимал.

Но, куда более странным, родители посчитали то, что я постоянно смотрел телевизор. Или же читал книги.

Кстати книги. Читать я научился еще в два года. И это лишь добавило еще одну странность в мою копилку.

В дальнейшем их было достаточно, и именно их совокупность и привела меня к моей судьбе. Судьбе худшей, чем смерть.

Ведь тогда, я был ребенком. Да умным, но все же ребенком. И потому отчаянно нуждался в родительской любви и понимании.

Но этого не было. Меня сторонились и недолюбливали. И всячески пытались изменить меня. В частности и при помощи психологов.

Кстати, именно психолог и смогла найти объяснение моему странному поведению. И именно она, первой стала изучать меня.

Да и вообще я считаю, что именно ее работа и сыграла со мной всю эту злую шутку. Но обо всем, по порядку.

Как оказалось, у меня действительно была уникальная особенность.

Я мог мыслить в раз десять быстрей обычного взрослого человека. То есть, я мог гораздо быстрей обрабатывать получаемую мной информацию и уже на ее основе делать собственные выводы. Да далеко не всегда верные, но все же?

Как объяснила психолог моим родителям, из-за этой моей особенности, и появились все мои странности.

Я взрослел гораздо быстрей обычных людей. Моя личность, в три года, была на уровне семи-восьми лет. Потому мне зачастую и не интересно было общаться с карапузами, на вроде меня.

К слову, то, что я оказался особенным, вовсе не обрадовало моих родителей, как я в тайне надеялся.

Все же в то время я их любил, и искренне верил им. Потому и ходил по всем этим врачам и психологам.

А они же в ответ предали мое доверие, разорвали мою душу, можно сказать.

Но произошло все это немного позже. Если точней, то когда мне уже исполнилось пять лет.

Именно тогда, из-за постоянных сеансов у психолога и ее попыток усилить мои возможности, я смог пробудить в себе еще одну способность.

Не знаю, была ли она дополнением первой или же уже совсем другой, но факт остается фактом. Я стал слышать мысли людей.

Стоило мне только посмотреть им в глаза, или же коснуться их, как я мог читать отрывки их мыслей. Не полностью, а лишь поверхностные слои, да и то урывками.

Думаю, виной всему те таблетки, что выписывала мне доктор, но я не совсем уверен.

Зато я точно помню, как обрадовался этому, и побежал хвастаться родителям.

Тогда возраст моей личности уже был на уровне двенадцати-тринадцати лет, и меня очень задевало то, что родители относятся ко мне холодно и отстранено. Всячески пытаясь избегать меня.

В то время, я думал, что мои успехи обрадуют их. И они, наконец, улыбнуться мне. И похвалят меня.

Я надеялся увидеть их улыбки, их радостные лица, обращенные ко мне. Но моим надеждам не суждено было сбыться.

Все наоборот стало только хуже. Впервые узнав о моей способности, они чуть ли не шарахаться от меня стали.

Боялись меня, как прокаженного. Меня даже стали запирать в своей комнате, чтобы я никуда не мог выходить.

Зато вот мой психолог действительно обрадовалась моим успехам. Ее глаза буквально блестели от вида будущих перспектив.

А я вот, тогда был напуган. Ее мысли были холодны и устрашающи. Я для нее был лишь подопытным, и она желала провести надо мной еще больше экспериментов. Тогда то, я и увидел впервые ее настоящую сущность.

Скажу честно, в тот момент, я был сильно напуган ею, и пытался защититься от нее ища защиту у родителей.

Я говорил им о том, что было в ее мыслях. Умолял их не отводить меня к ней.

Но они не слушали меня. Не желали слушать. Они боялись меня. Я четко слышал их мысли, где мелькало одно и то же.

— Лучше бы он никогда не рождался. Почему мой сын родился монстром. Чем мы провинились, что у нас такой сын.

Их мысли сильно расстроили меня, и ввели меня в глубокую депрессию. Впервые я смог так четко услышать их отношение ко мне. И это стало сильным ударом для меня.

Их мысли, ранили мое сердце. И потому я и находился в унынии, и не замечал творящегося вокруг.

Очень зря, как оказалось. Не успел я понять, как вся моя жизнь резко пошла под откос. Претерпела глобальные изменения.

Просто Кисараги Макото, мой психолог по совместительству, смогла уговорить моих родителей в том, что я представляю опасность для общества.

Она убедила их в том, что меня следует изолировать, и научить, правильно пользоваться моими способностями.

Мои же родители не особо то и возражали. Так, только для галочки. После чего, меня и забрали из дома, и отвезли в огромное белое здание, расположенное за границей нашего города.

Нянчиться и сюсюкаться со мной ни кто не стал. Меня просто заперли в комнате, где не было даже одного символического окошка.

Да и дверь открывалась только снаружи. Тогда я еще подумал, что видел такую комнату в каком-то фильме, про психиатрическую больницу. И дальнейшее показало, что я был близок к этому, в своих домыслах.

С того дня, как я попал в это здание, моя жизнь превратилась в сплошной ад. На годы вперед, мне пришлось полностью лишиться спокойного сна. И всему виной, мои родители и психолог.

Кисараги обнародовала свою работу, на основе наблюдений за мной. И этим заинтересовались, какие-то важные люди, на вершине нашего правительства.

Не знаю, откуда у нее были такие связи, но факт в том, что ей выделили собственную лабораторию и людей. А так же оборудование и препараты.

И с этого момента и пошли сплошные эксперименты над моим телом и сознанием.

Хотя я предпочитаю называть это не экспериментами, а пытками, если наблюдать за всем с моей точки зрения.

В первые месяцы, или даже год, все еще было терпимо. Ну, подумаешь, кололи мне какие-то лекарства, от которых у меня бывали головокружения, и постоянно тошнило. Но это можно было и потерпеть.

Различные тесты и процедуры были не так болезненны, но все же неприятны. Тогда я еще верил, что родители заберут меня оттуда.

Позволят мне жить с ними. И все, что происходит со мной сейчас, лишь временно.

Но моим грезам не суждено было исполниться. Никто меня и не думал забирать от туда, а эксперименты надо мной становились только хуже и болезненней.

Дошло даже до того, что меня стали бить током, якобы тем самым стимулируя работу мозга.

Сволочи, вот бы вас посадить на электрический стул и тоже простимулировать. Но кто же мне позволит.

Помимо пыток электричеством, меня обкалывали различной наркотой, что позволяла расширить сознание, и войти в своеобразный транс.

Меня гипнотизировали, вводили в транс, заставляли перерабатывать огромные массивы информации, вплоть до того, что у меня начинала течь кровь из носа, и я терял сознание.

Все годы, что я провел там, моим постоянным спутником была головная боль. Она не покидала меня ни на минуту. Мешала мне сосредоточиться.

Вместе с головной болью, шла и тошнота, и головокружение. Я чувствовал себя, как какой-то паралитик.

Но даже так, мои успехи радовали моих мучителей. И останавливаться на достигнутом, они явно были не намерены.

Да же когда я просил их прекратить, умолял их остановиться, они не слушали меня, игнорировали все мои слова.

POV

— Хнык, больно, больно. Прошу хватит. Прошу, прекратите, мне больно. — По комнате, где сейчас пристегнутым к креслу сидел мальчик, разносился тихий плач и слезы ребенка.

Но все работники и ученые не слышали его, они были полностью поглощены данными, что сейчас, в этот момент поступали на различные мониторы, так что мольбы ребенка не были услышаны.

А затем он уже в очередной раз потерял сознание и только тогда его перестали истязать, обратили внимание на его состояние и отнесли его в изолятор, до тех пор, пока мальчик вновь не придет в себя, для проведения дальнейших опытов. Ученые не собирались останавливаться на достигнутом, ведь дальнейшие опыты приводили к неожиданным результатам.

Холодные глаза Кисараги Макото были устремлены далеко вперед, туда где ее ждало блестящее будущее, и страдания ребенка малая цена за это.

END

Скорость моего мышление за время проведенное в этой лаборатории выросла в полтора раза. То есть, теперь я мыслил в пятнадцать раз быстрей обычного человека.

Помимо прочего, моя память стала практически идеальной. Я мог вспомнить любую мелочь, что у меня спрашивали.

Порой, эта способность даже мешала мне. Но с этим уже ничего поделать было нельзя.

Даже способность читать мысли усилилась, и теперь я мог слышать все, что было в головах ученных.

Причем не у одного, а сразу у нескольких. И их мысли меня пугали. Но тогда я еще не мог, ничего сделать, чтобы прекратить все это. Ведь чтение мыслей вряд ли чем-нибудь помогло бы мне при побеге.

Ведь не смотря на свою особенность, в физическом плане, я мало чем отличался от человека, а в данном случае ребенка.

В той лаборатории я провел четыре года. Четыре из девяти. Практически половину своей жизни.

И все, что я видел, лишь пытки и эксперименты. Ученые совсем превратились в одержимых. Я для них стал просто идеальным подопытным.

Ведь их методы давали нужные результаты, и мои способности с каждым днем становились все сильней.

Зря они тогда не обратили внимания на мое психическое состояние. Очень зря.

Тогда, я уже окончательно понял, никто меня отсюда забирать не будет. И если я сам ничего не сделаю, то так и проведу всю свою жизнь в комнате, без окон и дверей.

А из всех моих развлечений это лишь эксперименты, после которых я по несколько суток валяюсь с сильнейшей головной болью.

И именно в таком состоянии, на свою беду и подумал не о том, один из них. Из-за чего и поплатился, все они поплатились.

Тогда я не понял, чьи это были мысли. Да и неважно это. Главное, я не желал, чтобы мне сделали лоботомию и вскрыли мой череп, якобы для исследования работы моего мозга напрямую.

Меня буквально в ярость ввело это. И я сам не понял, как преодолел еще один свой предел.

Я желал выбраться оттуда. Желал обрести свободу. Прекратить эти издевательства и избавиться от постоянной боли.

И потому я и решился на побег. Как я тогда сделал то, что сделал, я не понял. Просто смог и все.

Я просто пожелал, чтобы меня выпустили. Пожелал, что бы меня освободили. И тогда, один из ученных, что был в тот момент рядом со мной, и попал под раздачу.

Каким-то образом, я смог вторгнуться в его разум. Подчинить его. И он, вторя моим мыслям, стал развязывать меня.

Дальнейшее помню урывками. А все потому, что сопровождающая меня постоянно головная боль, усилилась многократно.

Помню, тому ученному попытались помешать, не дать меня освободить. Но ничего не вышло.

Подчиненный мне, он всего одной рукой смог отшвырнуть к стене, того человека, который осмелился помешать моему освобождению.

Дальше, помню, мы шли по коридорам в направлении к выходу. Помню, как многие пытались мне преградить путь.

Помню, как один из охранников лаборатории убил моего сопровождающего, и тогда я подчинил уже его, и продолжил свой пути на свободу.

Я чувствовал слабое сопротивление разума того, кого я подчинил. Но он ничего не мог против меня. И потому стал моей послушной марионеткой.

По пути, я обзавелся еще парочкой таких. В тот день моим максимумом стало три марионетки.

Но их мне вполне хватило, чтобы из собственного побега, устроить целую кровавую дорожку из трупов.

Их смерти, даже не трогали меня. По моему, я тогда даже не до конца отошел от очередной дозы наркоты, что мне кололи.

Единственное, что отчетливо помню, как приказывал своим марионеткам убить Кисараги, прямо на моих глазах.

POV

— Нет, нет, прошу пощади. — Уже не молодая женщина сидела на полу и со страхом в глазах смотрела на подступающего к ней мальчика.

Он был весь в крови, впрочем как и она, ведь совсем рядом с ней валялись мертвые тела ее коллег.

Видя этот бездушный взгляд убийцы в глазах девятилетнего ребенка, Кисараги Макото вспомнились слова его родителей, которые они произнесли при расставании с ним.

— Этот мальчик монстр Кисараги-сенсей, пожалуйста сделайте так, чтобы мы больше не смогли его увидеть в нашей жизни. — И сейчас эти слова эхом разносились в ее сознании, с каждым размеренным шагом мальчика.

— Прошу Хидеки-кун, успокойся, ты же хороший мальчик, ты же не сделаешь тете Макото больно. — Стараясь говорить как можно более нежно, Кисараги старалась отползти подальше от мальчика, но целящийся в нее охранник не дал ее это сделать.

Выстрел из пистолета попал ей прямо в ногу, а затем женщина огласила коридор истошным криком.

— Ааа, ааа, больно. За что? — Попытка дозваться мальчика не удалась, когда Кисараги подняла голову, то встретилась глазами с затуманенным взглядом мальчика, а в следующую секунды ощутила, как скальпель в руках мальчика впивается ей в живот.

Неверяще женщина опускает взгляд туда, где она почувствовала боль и увидела как меленькая ладошка покрывается ее кровью, а затем сильная слабость и темнота.

END

Эту женщину я ненавидел больше всего и был даже рад, что справился с ее убийством. А вот дальше меня уже постигла неудача.

К моему несчастью, освободиться, мне было не суждено, в тот день. Мне попросту не хватило сил.