4 У Реки
Шестеро путешественников между реальностями прошли ещё через два портала, прежде чем выйти к цели, и вся необычность пути оказалась ничем перед зрелищем, им открывшимся в конце.
Вечность перемен. Так можно было бы описать Великую реку. Шестеро ступили на холодный светло-коричневый камень, и созерцали бесконечность, начинающуюся в паре метров от них, бесконечность, уходящую в далёкую высь, бесконечность, исчезающую где-то там, за горизонтом.
Велира мерцала. Прозрачные воды, кажущиеся неподвижными, беспрерывно мерцали вспыхивающими и гаснущими видениями, тенями, светами и провалами в бездну. Они не были яркими, эти видения, скорее нарочито мягкими, но влекущими смотреть на себя вечно.
Велира пела. Это напоминало журчание, сотканное из тихого шёпота и отдалённых криков. Стоило вслушаться, как становились слышны обрывки историй и давно забытые слова. Или, быть может, никем ещё не сказанные?
Велира стояла. Прозрачная гладь, простирающаяся плоскостью до небес, полная ярко-тёмных переливов, была похожа на застывший кристалл, освещаемый хаотичными вспышками. Неподвижный, неизменный, хранящий в себе всё, что происходило, происходит и произойдёт, каждым блеском щедро делящийся историей с внимательным зрителем.
Велира текла. Видения, вспышки имели направленность, сменяя друг друга, они образовывали некую смутно угадывающуюся последовательность, события будто бы были упорядочены одновременно во времени и окружающем пространстве. Слева направо. Велира текла слева направо и из прошлого в будущее.
— Не касайтесь её, — первым делом сказал профессор.
— Она... огромна! — только и смогла сказать Джинни.
— То, что вы видите — только проекция Великой реки на наше пространство, — молвил Райс. — Проекция — это отпечаток, срез, как будто мы плоские, а река — объёмная. Истинную Велиру смертный маг, будь он четырежды мастер сферы времени, не способен осознать.
— А Хранящая может? — полюбопытствовала Луна, подходя ближе к текуче-застывшему чуду.
— Возможно, частично, — аккуратно предположил Райс. — Вряд ли кто-то может видеть метавремя, измерение... грань Велиры, ответственную за временные путешествия, пророчества и прочие нарушения обычного хода событий и привычной причинности.
— Причинности? — не понял Грэм, заворожённо всматривающийся в гладь Велиры, по примеру Луны, подошедший к ней почти вплотную, чего остальные остерегались.
— Принцип причинности — одна из основ мироздания, — молвил Райс. — В простом понимании он означает, что нечто будущее не может повлиять на нечто уже прошедшее. Можно углубляться, что значит повлиять, что означает "будущее" и "прошлое", но сущность простого принципа причинности очень проста — перемещения во времени назад невозможны.
— Но как же!..
— Повторюсь, это — простое понимание принципа причинности, — тень улыбки. — То, что называется привычной причинностью. Мы, иномаги, выходим за её рамки, но принцип причинности всё ещё довлеет над нами. Любая временная петля имеет начало — можно найти линию времени, где она только начинает закручиваться. Большинство временных петель имеют конец — разрушают сами себя, истираются, изглаживаются, будто гладь озера реальности становится зеркальной, стоит утихнуть ветрам перемен... Именно это и называется метавременем, мистер Грэм — бесконечные закручивающиеся и распрямляющиеся складки на гобелене, сотканном из нитей временных линий, бесконечно делящихся и слипающихся. Жить в метавремени — это не просто избегать изменений временной линии с помощью якоря, но видеть их заранее, видеть линию до петли, после петли, во время петли... Смертный разум не может осмыслить это. Мы, люди, ограничены, — покачал головой. — Но Хранящая, определённо, уже не человек.
— Мисс Лавгуд! Что вы собрались делать? — дописала Хранящая от лица Райса, в очередной раз вмешиваясь в поток событий.
Луна отдёрнула ладонь от поверхности Велиры, но вместо раскаяния скривила гримасу досады... и промолчала.
— Мисс Лавгуд?
— Я видела Элизу!
— Элизу? — спокойно спросил Райс. — Сколько Элиз живёт в разных реальностях? Какую Элизу вы видите, мисс Лавгуд? — на этот раз вопрос звучал властно. — Сосредоточьтесь на видении и не касайтесь поверхности! Фло!
— Сей момент, — хмыкнула та, подошла к Луне, уставившейся в гладь Велиры, где всё отчётливей проявлялось лицо Элизы, и шепнула. — Музивум кристал, — и коснулась видения палочкой.
Коснулась — и потянула. Белая нить потянулась за кончиком палочки. Фло начала медленно вращать палочку, накручивая неясно как держащуюся нить на неё.
— Достаточно, — остановил её Райс. Фло дёрнула, и нить оборвалась. — Сюда, — неведомо откуда в руках Райса появилась бронзовая чаша. Фло стряхнула нить прямо в неё, и та превратилась в прозрачную жидкость, заполнившую чашу до краёв. — А теперь прошу всех сюда. Вам нужно будет коснуться поверхности чаши одним пальцем — всем вместе, по моей команде.
— Протего тотатус, — буркнула Фло, когда все подошли. — Дурамэн. Константус протего. Ктар монитор. Ненадолго хватит.
— Очень хорошо. А теперь все вместе подносим любой палец к чаше. Так мы сможем увидеть, что внутри. Готовы? Касаемся!
Одновременно шестеро волшебников очутились на равнине мелких чёрных камней, плоской, без единого холма и уходящей в неведомые дали, — определила сцену Хранящая. - Со светло-серых небес крапал дождик. Элиза в чёрной же кожаной куртке задумчиво смотрела на горизонт. Её роскошные волосы ещё не намокли от дождя и трепетали под лёгкими порывами странно свежего ветра.
— Горизонт, — тихо заметил Райс. — Мы на плоскости, а не планете.
— Значит, это тот самый момент? — тем временем, вздохнула Элиза — знакомая Луне повзрослевшая её версия. — Не знаю, с какой стороны вы смотрите. Это не должно быть обращением, но ты ведь видишь меня, Луна? Это типа моральной поддержки, — слабо улыбнулась. — Я не могу сказать ничего конкретного, иначе она сотрёт этот вариант меня. Просто — удачи в поисках.
В руках Элизы появилась волшебная палочка.
— Не рассказывай мне, что именно я говорила, хорошо? — улыбка пропала с лица Элизы, сменившись сосредоточенностью. — Интересно, слышишь ли ты меня ещё? — в правой её руке появилась волшебная палочка. — Ну что, всё готово. Поехали! — и взмахнула палочкой.
Небо резко потемнело. Сверкнула молния. От Элизы будто разошлась невидимая волна, ворошащая, движущая, перемешивающая чёрные камешки... А затем всё вокруг померкло, и шестеро отшатнулись от чаши.
Алый луч оглушающего беззвучно пронёсся мимо. Барти Крауч-старший инстинктивно пригнулся — пропуская над собой импульс "конфринго". Позади — треск. Подожжёт же лес, даром что тот волшебный!
— Ты всё ещё можешь сменить сторону, отец, — ухмыльнулся сын, чертя палочкой окружность, из которой ударило сразу несколько оглушающих, чтобы он не мог уклониться.
Сын. Даже сейчас, только отойдя от заключения, он так силён. Но не талантливей отца. Из-за крови матери? Барти никогда не жалел о своей женитьбе, а вот о том, что Мэлани смогла родить лишь одного — да. Порой даже колдомедицина бессильна — и оттого вдвойне больней, когда сын предаёт весь род и рушит всё, что отец достигли долгим трудом.
— Жаль, но не могу сказать того же, — скользнул в сторону, поймал красный луч на кончик палочки и плавным жестом отвёл в сторону — старый-добрый аврорский трюк. С заклятьями посильнее не выйдет, но с оглушающим — легко. На обратном взмахе кинул в сына шарик огня. Поджечь лес казалось уже не такой плохой идеей.
— Ты настолько ослаб, отец? — ухмыльнулся сын.
Вместо ответа — быстрый жест. Шарик превратился в два шарика. Два — в четыре. Четыре — в восемь. Восемь раз он успел повторить почти мгновенные чары удвоения, шестьдесят четыре снаряда долетели до растерявшегося сына. Всё ещё не пытается убить. Не мог решиться использовать что-то... действительно смертоносное. Сын сориентировался и послал в шары ветер, намереваясь отклонить — поздно. Росчерк палочки, движение мысли — громкий взрыв.
Пару минут они отходили от короткого воспоминания, а потом Фло воскликнула:
— Нас нашли!
И действительное, с небес повеяло потусторонним холодом, следом сжалось всё внутри, а Райс хмуро констатировал:
— Дементоры. Кто и как?
— Не важно, — неожиданно ярко в сгущающемся мраке улыбнулась Фло — и улыбка эта была быстрой и хищной, как вспышка молнии. — Давненько не играла с этими тварями.
— Будь предельно осторожной, — не разделил странный азарт профессор Райс. — Отгони их, а я защищу учеников.
Вдалеке показались будто бы неспешно приближающиеся силуэты в чёрных истёртых плащах. Кажущиеся копиями друг друга, они излучали леденящую безнадёжность. Не сговариваясь, ученики встали друг к другу плотней, ощетинившись палочками. Профессор взмахнул своей, выкрикнув:
— Патронус протего!
Нечто незримое, будто бы аура света и спокойствия, окутала пятерых. Казалось, воздух чуть засветился, засверкал от заклятья. Райс опустил палочку, спокойно наблюдая, как Фло вышла за пределы защиты и быстрым шагом направилась к дементорам.
— Она совсем не боится? — вырвалось у Джинни.
— Сейчас её ведёт гнев, — пояснил Этан. — Гнев — не светлое чувство, и дементоры не способны его выпить. Их присутствие только разжигает ярость, а ярость иномага — это своего рода оружие.
Дементоры остановились будто в нерешительности, а Фло всё продолжала идти к ним. А потом вокруг тварей будто бы стал сосредотачиваться мрак. По крайней мере, ощущалось это так — даже сквозь защиту Райса, казавшуюся теперь какой-то жалкой занавеской перед вечной тьмой...
Фло направила палочку на ближайший мрачный силуэт и крикнула:
— Ардира!
Насыщенно-алый, с рыже-огненными проблесками луч ударил из палочки — и прошил дементора насквозь. Дементор взвизгнул. Этот визг, в котором было что-то от воя и шипения одновременно, заставил "сверкающий воздух" защиты дрогнуть и померкнуть. Этан поспешно повторил заклинание, возвращая ученикам уверенность.
Что до дементора — о, тот не погиб. Сквозная дыра в груди причинила твари боль — и в то же время вызвала ответную ярость. Дементор с невиданной прытью ринулся на Фло... и отшатнулся от вспышки огня. Следом за раненой тварью, атаковали и остальные — все шестеро. Широким жестом Фло вызвала целую волну огня — твари отпрянули.
— Огонь не причиняет им вреда, — будто на лекции, пояснил Райс. — Они инстинктивно бояться его, но повредить способно только особое пламя: или чистый огонь небес, или проклятый, адский огонь. Почему Фло не использует их? О, всё просто: когда надо, дементоры отнюдь не медлительны, а направить эти виды пламени — очень непростая задача.
Некоторое время дементоры, стремительно скользя вокруг Фло, пытались пробиться через вспышки огня. Бесполезно — они были слишком медленны, а Фло, казалось, предугадывала момент атаки заранее. Ученики завороженно наблюдали за странным боем, пока Райс не молвил:
— Пора.
Из его палочки вырвался патронус. Дементоры отпрянули, переключив на него внимание — и зря. Фло быстро вычертила палочкой сложную фигуру и указала на ближайшего дементора, медленно отдаляющегося от медленно же приближающегося патронуса:
— Ардира линум!
Сеть красно-оранжевых нитей, будто бы застывших лучей, стремительно разворачиваясь, полетела в тварей. Сосредоточенные на патронусе, они среагировали слишком поздно. Дальние двое успели уйти — их погнал вдаль бурундук — а остальных пятеро запутались в тенетах, с каждым неловким движением буквально разрезая себя на кусочки. Оторванная от тела, плоть дементоров таяла, истекая тёмно-серым стелящимся дымом. Спустя минуту всё было кончено: от дементоров остался подкопчённый камень да куча тряпья, холод и уныние ушли.
— Великолепная охота! — весело заявила Фло, возвращаясь. — Остальные не вернутся — мы их напугали. Ну что, друзья, устроим привал? Ах, чуть не забыла! — небрежно махнула палочкой в сторону дементорова тряпья, и то ярко вспыхнуло.
— Это было... — не нашлась Джинни.
— Круто, — хихикнула Луна. — Очень круто и потрясающе.
— Да уж, — покачал головой впечатлённый Энтони. О том, что дементоров вообще можно убить, он впервые услышал на инореальности. Но услышать и увидеть — разные вещи.
Грэм же просто улыбался, обрадованный, что всё хорошо кончилось.
— Ты забыла кое-что, — хмуро заметил Райс.
— Не будь таким букой, — хмыкнула Фло. — Хранящая, если это она, пошлёт ещё кого-нибудь, но не сейчас. Пока ещё узнает, что ничего не вышло...
— Я бы не был бы столь уверен, что это Хранящая, — не разделил профессор её беззаботность.
— И кто тогда? — качнула Фло головой. — Не выдумывай, Этан. Интуиция сбоит — с логикой сверяй.
— Привал так привал, — нехотя согласился Райс, которому просто нечего было возразить — ощущения, конечно, важны, но здесь, у Велиры, их достоверность — невелика. Интуиция опирается, прежде всего, на сферу времени, а метавремя ведёт себя здесь... иначе.
Спустя несколько минут шестеро путешественников уже грелись на трансфигурированных стульях вокруг колдовского костра, над которым кипела вода для урока зельеварения, а рядом парил, с интересом осматриваясь, Джек, которого профессор Райс нёс в специальном амулете. И всё казалось... хорошо?
