Диктатура адмирала Небогатова

Глава 1.

Командующий Тихоокеанским флотом России вице-адмирал Николай Иванович Небогатов, хмуро посмотрел на офицеров и адмиралов, приглашённых на Военный Совет.

Здесь были только 'свои', — с кем прорывался Цусимой, призовал 'купцов', сражался с крейсерами Камимуры, топил старьё Катаоки.

Энквист и часть офицеров 'бирилёвского завоза' отбыли на Балтику, для доукомплектования 'Особого отряда судов Тихоокеанского флота'. Эскадрой это скопище антиквариата, сгруппированное вокруг 'Славы' назвать было совестно, тем более непонятно — какой номер присвоить, четвёртый?

Так сейчас на флоте две действующих эскадры — Владивостокская и Сахалинская, а Третью эскадру лично он, контр-адмирал Небогатов вёл пару с небольшим месяцев назад, пока не 'удружил' Зиновий, взял да внезапно 'перешёл под флаг адмирала Макарова'...

Да, Макаров, Витгефт, Рожественский, Фёлькерзам...

Война, гибнут на войне адмиралы, но пока жив флот, желающих получить орлов на погоны не убавится.

Вот они, — 'небогатовского призыва' новоиспечённые контр-адмиралы Бухвостов и Игнациус, сидят неподалёку, ждут, что скажет комфлота. Контр-адмирал Клапье де Колонг хозяйничает на Сахалине и Амуре, представление на Миклуху ушло и, судя по тому вниманию, которое царь уделяет флоту, брату лучшего друга папуасов недолго ходить в чинах каперанговских.

Самого 'свежего' контр-адмирала — Брусилова, надо снимать с 'Громобоя', ставить начальником штаба флота. А как только наступит мир — рекомендовать на должность начальника Морского Генерального штаба, решение о создании которого уже принято...

Только вот близкого мира не предвидится, после сближения позиций России и Германии, после небольших, но столь нужных воюющей стране займов, практически беспроцентных и идущих 'в натуре' — взрывчаткой, радиостанциями, двигателями для катеров и подводных лодок, царь настроился брать Токио.

Разумеется, осторожный Николай под 'нумером два' помнил об английских броненосцах в дальневосточных водах, готовых в случае крайней нужды помочь Соединённому флоту Японской империи, но в частых, едва ли не ежедневных шифровках туманно намекал Небогатову о 'дружественной демонстрации' германского флота. Также император живо заинтересовался обороной Владивостока и просил обобщить опыт использования 'подводных сил' на Тихом океане, дабы затем его 'переработать для Балтики'. На день сегодняшний столица Российской империи с моря защищалась лишь фортами Кронштадта и немногочисленными миноносцами.

Самодержец неожиданно согласился с тем, что скорого возвращения кораблей в Кронштадт не предвидится и интересовался у адмирала, как экипажи, офицеры в первую очередь, отнесутся к такой вот 'ссылке', если брать по расстоянию — вдвое дальше Сибири...

Николай Иванович 'отстучал' в ответ, что ротация экипажей, конечно же необходима, потому на Балтику будет отправлено достаточное количество опытных, обстрелянных офицеров и лучших унтеров. Тем более, учитывая изношенность 'Мономаха' и 'Донского', ветеранов флота надо разоружать и переоборудовать под минные заградители, а экипажи распределять по флотам Балтийскому и Черноморскому. Подводные же лодки, вкупе с малыми миноносцами и минными заграждениями — идеальный вариант обороны Финского залива, не требующий гигантских финансовых вливаний и увеличения бюджета. Ну а настроение у моряков на воюющем и неплохо воюющем флоте — боевое, всё время в походах и подготовке к оным, некогда отвлекаться на чтение революционных прокламаций.

Вероятно, во многом из-за бравых и бодрых отчётов командующего Тихоокеанским флотом, удалось 'продавить' отправление на Дальний Восток 'Славы' и старых крейсеров, сломив сопротивление генерал-адмирала.

Неискушённого в придворных интригах Небогатова противостояние с Алексеем Александровичем Романовым преизрядно нервировало. Великий князь с его непомерным самолюбием и мстительностью мог стать серьёзной помехой в деле реформирования флотского хозяйства. Правда, царь обещал всемерную поддержку. Но...

— Ваше Высокопревосходительство, — с изрядной толикой лести протитуловал адмирала прапорщик из шифровального отдела, робко заглянувший в залу, где проходил Военный Совет, — срочное сообщение из Санкт-Петербурга, просьба немедленно ознакомиться.

— Господа офицеры, вы уж обождите пять минут, без меня не начинайте, чаю выпейте, что ли.

— Куда ж мы без вас, Николай Иванович, — мрачно ответствовал меланхолик Свенторжецкий, которого события последних недель превратили в желчного и мрачного циника...

Когда командующий вышел, взоры всех обратились к начальнику разведывательного отдела флота. Всю последнюю неделю телеграф работал непрерывно, отправляя и принимая ежесуточно сотни телеграмм, по большей части шифрованных. Казалось, Владивосток и Петербург 'сшивают' огромную империю вёрстами бумажных телеграфных лент...

На 10 июля, на момент проведения Военного Совета офицерам было известно, что предложение о посредничестве в заключении мира между Японией и Россией, озвученное неделю назад президентом САСШ Теодором Рузвельтом обсуждается в Санкт-Петербурге.

— Евгений Владимирович, не томите, — не выдержал импульсивный Миклуха, — вы то точно в курсе всех тайн, что происходит, чего ждать?

— Господа, давайте дождёмся Николая Ивановича. Не хочу, даже на пять минут ранее 'выдавать военную тайну'. Пусть командующий лично озвучит последние директивы из столицы.

— Если мир, то на каких условиях, — Миклуха не успокаивался, — позором для великой державы будет решение отдать японцам корабли, затопленные в Порт-Артуре, да и как же сама крепость? А Ляодунский полуостров. А 'Варяг'?

— А 'Варяг' будем отбивать обратно, — спорщики не сразу заметили вернувшегося Небогатова, — вот вам и поручим, Владимир Николаевич. На 'Ушакове' в Чемульпо зайдёте, раскатаете япошек, вернёте 'Варяг' под флаг андреевский. Готовы?

— Всё-таки, война? — Семёнов невероятно лапидарно и ёмко сформулировал интересующий всех вопрос.

— Да, Владимир Иванович, император не согласился с предложением японцев разграничить послевоенные сферы влияния, руководствуясь нынешним расположением воинских сил. Порт-Артур будем возвращать силой оружия, коль на дипломатических фронтах ничего не вышло.

— Но, если армия 'забуксовала' в Маньчжурии, месяц как наступает, а толку — чуть. То, следовательно, Петербург ждёт побед от флота?

— И снова вы угадали, господин капитан второго ранга, — Небогатов уселся в кресло, посмотрел на соратников и неожиданно рассмеялся, — поздравляю всех присутствующих с гордым званием 'моряк Тихоокеанского флота'. Государь буквально полчаса назад известил о том, что принял решение о первостепенном развитии морских сил на Дальнем Востоке, даже в ущерб флоту Балтийскому. Генерал-адмирал, категорически несогласный с таким поворотом, подал в отставку, каковая только что и принята.

— Вот так да, — невежливо перебил командующего Бухвостов, — значит, в России появится ответственное Морское министерство и министр, облечённый всеми полномочиями! Грядёт настоящая реформа флота!

— Погодите ликовать, Николай Михайлович, — Небогатов остудил пыл контр-адмирала, конфликтовавшего с окружением великого князя и искренне радующегося отставке Алексея Романова, — сие означает оставление ВСЕХ боевых кораблей на Тихом океане. На Балтике в ближайшие два-три года оборона столицы будет опираться на береговые батареи, Кронштадт, дивизионы новых миноносцев и подводные лодки. Вот почему генерал-адмирал дверью то и хлопнул — не будет масштабных парадов и смотров в Маркизовой луже и учений в Финском заливе. Но император обоснованно полагает, что по заключении мира с Японией наши воинственные соседи не успокоятся, непременно будут готовить очередные пакости. Потому современные корабли нужны здесь, а не в балтийских шхерах. Господа, сразу после Совета бегите, скачите, рысью, галопом, уж не знаю как, и спешно квартиры для семейств снимайте. Супруги ваши проклянут адмирала Небогатова уже за один только переезд из Петербурга, а если ещё и жильё им не понравится...

Ранним утром 11 июля 1905 года в море вышли 'Орёл', 'Суворов', 'Александр', сопровождаемые тройкой больших миноносцев. Жители Владивостока, те кто не спал, уже привычно погордились броненосной мощью империи, решив что сплаванная троица пошла на отрядные учения, а возможно, что и на учебные стрельбы. Так сложилось, что 'Бородино' и 'Ослябя' из-за поломок часто оставались 'охранниками' города, пока три скоростных броненосца утюжили воды залива Петра Великого.

В полдень 11 июля рейд покинули 'Россия' и 'Громобой', с которыми ушли ещё три эскадренных миноносца. Рейдеры после похода прошли спешный ремонт, пополнились новичками, прибывшими по Транссибу с Балтийского и Черноморского флотов. Небогатов сознательно 'перегрузил' крейсера Брусилова и Лилье матросами и офицерами, полагая, что даже один-два выхода в море на прославленных кораблях (а после утопления 'Якумо' 'Громобой' и 'Россия' в прессе стали как бы даже не популярнее флагмана флота — 'Александра') заставят 'проникнуться победным духом' новоявленных тихоокеанцев. А провизии хватит, равно как и места в каютах и кубриках — потеснятся на неделю, не переломятся. Война!

'Жемчуг' и 'Аврора' устремились в море в 15 часов, но на выход эскадренных разведчиков внимания уже совсем никто не обратил, тем более у острова Русский шли учения подводных лодок, выходивших в учебную атаку на 'Ушаков'.

А флаг командующего флотом развевался на 'Богатыре' — таким необычным педагогическим приёмом Небогатов решил простимулировать ремонтные работы на крейсере, близящиеся к завершению. Да и выход на чистую воду покалеченного Иессеном 'Богатыря' под флагом Небогатова — факт, как ни крути символичный. 'Чудит старик', — дружно решили и моряки и обыватели.

Однако самого адмирала не было ни в штабе Тихоокеанского флота, ни, разумеется, на 'Богатыре'. Николай Иванович, соблюдая все правила маскировки и конспирации пробрался на 'Жемчуг', сопровождаемый вездесущим Семёновым. 'Прикрывал' операцию по скрытному перемещению командования остающийся на берегу Свенторжецкий и несколько доверенных и не болтливых унтеров из комендантской роты.

Когда Небогатов Семёнов и шифровальщик командующего поднялись на борт, предупреждённый заранее Левицкий, не поднимая шума, провёл конспираторов в свою каюту.

Николаю Ивановичу пришлось употребить всю свою власть, дабы сломить сопротивление своих 'янычар', и возглавить, пусть и тайно, операцию по деблокированию пролива Лаперуза.

Остающиеся во Владивостоке 'Ослябя', 'Бородино', 'Ушаков', 'Донской', 'Олег', 'Светлана', 'Изумруд', 'Алмаз' поддерживаемые малыми миноносцами и подводными лодками устоят против трёх оставшихся в распоряжении Того броненосцев.

А Камимуре придётся ой как несладко! Впрочем, Небогатов не обольщался — японские дозоры наверняка обнаружат броненосцы Бухвостова и броненосные крейсера просто убегут в океан. Ну, да и чёрт с ними. Полуторный запас боеприпасов на всех кораблях отряда взят не просто так, уж Вакканай обстреляем непременно.

Но, главное, пока Бухвостов гоняет Камимуру, под шумок провести проливом Невельского 'Апраксина' и 'Сенявина'. Тройка броненосцев береговой обороны в заливе Петра Великого, среди своих минных постановок вполне способна потягаться с любым вражеским отрядом, пока 'большие братья' громят японское побережье.

Весьма кстати литерным поездом пришли пять германских дальнобойных радиостанций, даже немного более мощных чем установленные недавно на 'Жемчуге' и 'Авроре'. Оснастили ими 'Александр', 'Бородино', 'Изумруд', а два комплекта сейчас находились на 'Жемчуге', для передачи на эскадру Клапье де Колонга.

Впрочем, если с броненосцами береговой обороны получится протащить по мелководью изрядно облегчённые 'Николай' и 'Наварин', то у Константина Константиновича эскадра останется совсем куцая: 'воскрешённый' 'Мономах' да пятиузловой 'Сисой' с кучей транспортов.

Клапье де Колонг известил, что траление в Татарском проливе идёт трудно — японцы вываливают десятки мин, а чтобы воспрепятствовать проделыванию фарватеров постоянно держат между Сахалином и материком две-три канонерки, обстреливающие тральные партии. Вот эти канонерские лодки адмирал и считал законной добычей, приказав Бухвостову, — как только поймёт, что обнаружен, идти на полном ходу и закупорить японские тихоходы в Татарском проливе. Вряд ли Камимура рискнёт крейсерами, дабы спасти старые канонерки.

— Свенторжецкий злой невероятно, впервые его таким видел, — прервал размышления комфлота Семёнов, — высказывал мне сегодня утром, что не сумел вас, Николай Иванович отговорить от участия в этом деле.

— Странно, почему вдруг не хочется Евгению Владимировичу в роли командующего флотом себя попробовать, адмиральский коньяк подегустировать, — Небогатов рассмеялся.

По легенде, адмирал сказался больным, а Свенторжецкий обеспечивал командующему покой и, конспирации ради, распоряжался от его имени по возможности дольше. Ну, конечно за исключением ответа на телеграммы императора. Тут никакой отсебятины, — всё серьёзно!

Глава 2.

Планируя операцию по "наведению порядка" у сахалинских берегов Небогатов решил заодно перебросить на юг "каторжанского острова" пехотный батальон, уже готовый отправиться на Сахалин кружным путём — через Хабаровск, затем по Амуру до Николаевска и далее почти шестьсот вёрст пешего марша от Александровска до Корсаковского поста...

Перевозка полностью укомплектованного кадрового батальона силами флота выходила гораздо быстрее и, подумав, командующий решил рискнуть, уж очень нужны были на "Южной позиции Сахалинского оборонительного района" дополнительные силы, потому командующий Тихоокеанским флотом придумал несложную комбинацию — "Алмаз" с пехотой на борту выскочил в море в полдень 12 июля на пару с "Изумрудом". Ферзен сопровождал "Алмаз" примерно сотню миль и затем лёг на обратный курс, в то время как крейсер Чагина исполнял роль "морского извозчика" перемещая кратчайшим путём позабившую все свободные помещения пехоту. Армейские офицеры с любопытством наблюдали за распорядком службы моряков, а командир и старший офицер "Алмаза", исполняя распоряжение Небогатова, провели экскурсии по машинному отделению, дали возможность поручикам "почувствовать себя адмиралами" на мостике крейсера, сравнить морские и армейские бинокли...

Николай Иванович очень надеялся, что найдутся романтики морской службы, и пара-тройка офицеров подаст рапорта о переводе в морскую пехоту.

Пока "Алмаз", превратившийся в транспортно-десантный корабль (помимо людей загрузили и пару сотен тонн грузов для обустройства батальона на новом месте) неспешно следовал за основными силами, отряд Бухвостова наоборот, форсировал машины...

В пятидесяти милях от острова Ребун русскую эскадру, уже собранную в единый кулак и представлявшую внушительную силу — три броненосца, два броненосных крейсера, два крейсера бронепалубных и шесть больших миноносцев, обнаружили японцы.

Небогатов, остающийся на "Жемчуге" принял решение разделить силы. Бухвостов на "Александре" с "Суворовым", "Россией", "Громобоем" и тройкой миноносцев блокирует Лаперузов пролив и обстреливает Вакканай, сил отбиться от Камимуры хватит — не полезут японцы под огонь восьми двенадцатидюймовых орудий.