На южном фланге 4го июля советские войска оставляют Слуцк. Несмотря на то, что он стоял на очередном удобном рубеже — реке Случь — наша оборона тут представляла собой опасный выступ на запад длиной более ста километров, если считать от Бобруйска, и шириной в основании также под сотню. Но с севера продолжали давить 20я танковая Гота и подходили пехотные дивизии немцев, с юга переправился через Случь и начал подрезать выступ Гудериан с остатками своих танков, а в запада также подходили пехотные дивизии. Становилось жарковато.
К тому же 5го июля Гудериан начал попытки форсировать Орессу, протекавшую в сорока километрах к востоку от Случи — он с боями, сбивая заслоны, прошел по шоссе от Погоста в 30 км к югу от Слуцка до Любани, находившейся в 30 км восточнее и, похоже, уже намеревался так переть прямо до самой Березины. Часть его артиллерии, шедшей в передовых порядках, совместно с авиацией нанесли массированные удары по артиллерии и боевым порядкам частей, окопавшимся на восточном берегу и затем немцам удалось вклиниться в нашу оборону. Но полностью взломать ее немцам в этот день не удалось. В журнале боевых действий 47го моторизованного корпуса сложившаяся ситуация описывается так:
"В ровной, полностью просматриваемой противником долине реки шириной несколько сот метров 40-му сп после ожесточенных боев удается силами одной роты образовать небольшой плацдарм. Однако затем противник, используя значительное превосходство в артиллерии, пресекает все попытки перебросить подкрепления через реку и громит собравшиеся на западном берегу для переправы части 40-го сп. Передовые части несут большие потери от артиллерийского огня. Противник располагает как минимум тремя артдивизионами, из них по меньшей мере одним тяжелым, и занимает на восточном берегу многочисленные полевые укрепления, напоминающие ДОТы" (в РИ — эпизод при форсировании Днепра).
Попытки нащупать слабину в наших боевых порядках также не увенчались успехом — головные танки посланного в обход к югу отряда попали на заминированные участки и, потеряв на минах несколько машин, немцы откатились обратно (в РИ происходило под Слуцком 27го). Севернее же помимо самой Орессы пришлось бы форсировать еще и ее приток, к тому же это междуречье заросло лесом и, согласно указаниям советского командования (РИ), было превращено в сплошную засечную черту — немецкая разведрота, последовательно попав в несколько засад, устроенных у завалов на лесных дорогах, с трудом вырвалась обратно на западный берег.
Так что немцам пришлось ждать прибытия основных сил артиллерии, и лишь на следующий день они позволили подавить нашу артиллерию, оттеснить советские войска от Орессы на три километра и начать наводить переправу. Оборона была прорвана к вечеру и танки устремились на северо-восток — к Бобруйску. Плохо было то, что еще не все части отошли даже от Слуцка, не говоря уж про то, чтобы пересечь Орессу и выйти дальше на восток. Советскому командованию срочно пришлось бросать в бой не до конца сосредоточенные соединения.
Но и немцы несли большие потери. Так, в 3й танковой дивизии, в которой после разгрома под Ивацевичами (АИ) оставалось менее двух десятков танков (это уже с учетом восстановленных) и которая действовала как моторизованная пехотная дивизия, скорее даже полк, был сплошной падеж офицеров. Под огнем оказался командир дивизии генерал-лейтенант Вальтер Модель, тяжело ранен командир мотопехотного батальона майор Кратценберг и убит его заместитель капитан Ортс (в РИ — в бою близ Калиты, восточнее Слуцка, 27го июня), в неразберихе боя своими же был тяжело ранен командир отряда полковник Линнарц (в РИ — 27го июня, при переправе по мосту через Птичь), убит подполковник Луни (в РИ — при попытках форсировать Березину 28го).
Да и наши части постоянно переходили в контратаки. Как отмечали сами немцы — "Русские местами большими толпами атаковали наше правое крыло, с криками "ура" вклинились в оборону наших передовых частей, но были отбиты и под прикрытием внезапно появившегося тумана отступили и спрятались в ямах, из которых вели разрозненный, но точный ружейный и пулеметный огонь по приближающейся нашей пехоте. В связи с этим возникли потери убитыми и ранеными..." (в РИ — из ЖБД 3й тд за 29е).
Помимо этого, на коммуникациях как прорвавшей нашу оборону 2й танковой группы, так и в более глубоких тылах, все активнее начинали действовать не только партизанские отряды, но и соединения РККА, заброшенные туда специально для таких действий. Так, в леса восточнее Случи в начале июля прибывала 204я воздушно-десантная бригада (входила в 1й ВДК, передана из состава Юго-Западного фронта). Как и ее аналог из 4го ВДК — 214я ВДБ — эта также имела 3000 человек личного состава, 20 плавающих танков, 10 бронемашин, 12 45мм орудий, 6 76-мм орудий, 130 пулеметов (165 станковых, 108 ручных и 6 12,7-мм зенитных), 24 82-мм миномета, 288 ранцевых огнемета и 113 самокатов. А с такими силами можно много чего наворотить. Но командование использовало и другие легкие подвижные силы Западного фронта. Еще 27го июня Жуков передал в штаб Западного фронта следующий приказ Ставки: "... Пятое. Конницу отвести в Пинские леса и, опираясь на Пинск, Лунинец, развернуть самые смелые и широкие нападения на тылы частей и сами части противника. Отдельные мелкие группы конницы под водительством преданных и храбрых средних командиров расставьте на всех дорогах". К Пинску конники не поспели, но западнее Случи уже разворачивались массовые действия советской конницы из 36й кавдивизии, вышедшей из Белостокского мешка.
Но немцы, несмотря на свои горящие тылы, перли вперед — Гудериан и командиры его дивизий все еще горели желанием взять реванш за то, что так бездарно растратили ударную мощь своей танковой группы (АИ). Поэтому советскому командованию пришлось формировать сводные группы из стрелковых дивизий и бросать их в атаки по флангам прорывающейся на восток 2й танковой группы.
Первой из таких дивизий, прибывших в Бобруйск, была 117я сд. Она прибывала в Бобруйск начиная с 5го июля (в РИ — 3го в район Жлобина — 60 км на восток-юго-восток от Бобруйска). Еще не успев занять оборону, комдив-117 Чернюгов получил задачу создать нанести контрудар по тылам прорвавшихся немецких войск. 7го июля отряд из четырех стрелковых батальонов, нескольких дивизионов артиллерии и 12 танков БТ разведвзвода пошел на запад, тогда как остальные части занимали оборону в подготовленных укреплениях у Бобруйска, местами сменяя выводившиеся за Березину части приграничных армий — их требовалось пополнять, довооружать, да и просто дать отдохнуть. Отряд выдвинулся на запад, вступил в бой с прорвавшимися немцами, много наших орудий и машин пострадало от артиллерийского огня, а, самое главное, немцы начали обтекать наших с флангов — танки были заведомо быстрее пеших воинов. Заняв оборону, наши на два дня блокировали шоссе Глуск-Бобруйск, пока, не расстреляв все снаряды, в ночь на 10е июля не прорвались на юг (в РИ при наступлении на Бобруйск 117я сд столкнулась во встречном бою с 10й мд, была окружена, прижата к болоту и потеряла 2324 человека, 48 танков, 2 бронемашины, 81 орудие, 49 минометов, 203 пулемета, 29 тракторов, бронепоезд N 16, 387 лошадей). Советские войска уже более спокойно относились к окружению — даже вновь прибывшие сумели пообщаться с уже повоевавшими, да и командование организовывало лекции с привлечением бойцов и командиров приграничных армий — опыт понемногу перетекал к новичкам. Вначале окружение неплотное и через него можно прорваться — в первый день — как правило, а дальше — по обстановке. Подразделениям 117й это удалось. И, хотя этот контрудар и не остановил немецкий прорыв, но немцам все-таки пришлось отвлечь на его парирование часть своих сил, которые им очень бы пригодились в наступлении на Бобруйск. Хотя и они вряд ли бы помогли — наши были готовы к встрече.
Это ощутили и немцы, когда попытались сходу овладеть городом. Передовой отряд 3й танковой был почти полностью уничтожен на подходе к Бобруйску. Как писали сами немцы: "4-я рота 6-го танкового полка (оберлейтенант фон Бродовски) по дороге, не обозначенной на картах, на максимальной скорости подъехала прямо к Бобруйску. Рота прорвала противотанковый заслон, поскольку не имела возможности съехать с дороги. Так танк за танком катились во все усиливавшийся огонь противника, на Бобруйск. Русские орудия почти невозможно было обнаружить, к тому же отдельные танки были так хорошо замаскированы в высокой ржи, что они вели огонь по 4-й роте с минимального расстояния. Вот застрял первый немецкий танк, второй наскочил на мину, следующие три были подбиты русскими танками. Пехота отстала, ее продвижение затруднялось из-за огня русской дальнобойной артиллерии. Русские сосредоточили огонь на вырвавшиеся вперед танки 4-й роты. Утром перед началом наступления рота насчитывала 13 танков. Теперь один за другим они застывали в огне и дыму. Только три наших танка вернулись из этого смертельного марша 4-й роты 6-го танкового полка!" (в РИ — бои у Жлобина). На этом 3я танковая дивизия вермахта и закончилась — в ней осталось несколько танков, сводный дивизион артиллерии и около батальона пехоты — дивизия так и не смогла восстановиться после того, как, находясь в скученных порядках на шоссе под Ивацевичами, попала под удар полка 203-мм гаубиц (АИ). Звезда Моделя потускнела.
Не дольше промучилась и 4я танковая, также потерявшая много танков в боях под Ивацевичами. Как отмечали сами немцы: "Дивизия начала атаку двумя боевыми группами. Правая боевая группа несколько продвинулась вперед, но затем атака была остановлена из-за сильного сопротивления противника. Левая группа немедленно пришла к катастрофе. Пехота на мотоциклах, которая должна была сопровождать танки, завязла в глубоком песке и не вышла на линию атаки. Командир танковой роты начал атаку без поддержки пехоты. Направление атаки, однако, было полигоном гарнизона Бобруйска, где были установлены мины и вырыты окопы. Танки напоролись на минное поле, и в этот момент по ним открыли огонь артиллерия и противотанковые пушки. В результате атака провалилась. Командир роты был убит, и 11 из 13 наших танков было потеряно. К полудню этого "черного" дня батальон потерял 22 танка, практически все что было! Эти потери не покрывало и уничтожение или захват 19 русских танков, 21 орудия, 2 зенитных и 13 противотанковых пушек. Противник оказался намного сильнее, чем ожидалось". (в РИ — описание атаки 3й тд на Могилев, потеряно половина остававшегося состава батальона, запись полковника в отставке Хорста Зобеля). Немцы постарались в очередной раз прорваться с кондачка, без подготовки, и опять огребли.
Эта попытка прорыва к Бобруйску была лебединой песней второй танковой группы — на этом она просто закончилась. В ее 3й, 4й, 10й, 17й и 18й танковых дивизиях еще оставалось полсотни танков — от единиц до четверок. Из почти тысячи танков на начало войны. Но, потеряв столько техники за две недели боев, немцы отчетливо понимали, что ловить тут уже нечего. Да, еще полсотни подбитых и сломавшихся танков могут быть введены в строй в течение десяти дней, и еще сотня — за месяц, да еще столько же, если не больше, готовилось к перегону из Германии и Чехии. Тогда и можно будет снова повоевать. Но на ближайшие две-три недели о подвижных танковых соединениях на южном фланге Белоруссии можно было забыть. Разве что 12я и 20я тд 3й тг Гота, действовавшие к югу от Минска, еще были способны на подвижные действия, но у Гота и к северо-востоку дела обстояли неважно, и куда он двинет свои дивизии — вопрос. К тому же с десятых чисел июля начала ухудшаться обстановка на коммуникациях в южной Белоруссии — немцы начали отмечать повышение активности "партизан" и "недобитых советских частей". А это были уже мы, ага ))). Хотя были и первые две категории, но вот обстрелы аэродромов из минометов, разрушение мостов с уничтожением их охранения, обстрелы колонн и поездов, в том числе с применением артиллерии — тут уже работали мы, и чем дальше, тем все интенсивнее. Немцы уже начинали обращать на нас внимание, вот только все их силы пока были отвлечены на прорыв обороны советских войск по Березине — они надеялись дойти хотя бы до Днепра, используя те силы и запасы, что пехотные и остатки танковых дивизий притащили с собой до того, как были закупорены транспортные артерии южной половины Белоруссии — на северные 2я тг и 4я армия пока могли не рассчитывать, так как они интенсивно использовались 3й тг и 9й армией.
Так что на Бобруйском направлении немцам требовалось подтягивать пехотные подразделения, и только потом продолжать наступление. Эти соединения были не так уж далеко — их передовые части уже штурмовали, а, когда наши начали отход — преследовали советские войска, оставляя на каждом рубеже все новые и новые могилы. Неделя — и к двенадцатому-тринадцатому июля выйдут к Березине. Но впереди их ждал Бобруйск, который наши успели превратить в сильноукрепленную крепость. Как впоследствии отмечали сами немцы — "В течение дня становится ясно, насколько сильную позицию представляет собой бобруйский плацдарм. Дивизии обнаружили перед собой мастерски отстроенные полевые укрепления, великолепно замаскированные, глубоко эшелонированные, с искусным использованием всех возможностей организации фланкирующего огня" (в РИ — отчет 7го АК о штурме Могилева; у Бобруйска, по восточному берегу Березины, наши — сводный отряд 47го стрелкового корпуса генерал-майора С. И. Поветкина — сдерживали немцев два дня, причем гораздо меньшими силами и практически без укреплений, так еще умудрились 30го контрударом захватить обратно Бобруйскую цитадель !!!). Еще бы — руку к организации обороны приложил сам Карбышев (в РИ он оказался в окружении, 8 августа при переходе через Днепр был контужен и захвачен в плен, погиб в плену в феврале 45го; в АИ — отходит вместе со всеми в плановом порядке).
