Это случилось ранней весной.
Помнится, в тот день шел мокрый снег, и я никак не мог согреться.
Мой поезд прибыл в Москву утром, где-то около девяти часов,
я был голоден и немного растерян.
Дурацкая идея: недолго думая отправиться в чужой город
практически без денег,
налегке, чтобы встретиться с бывшим близким другом,
ныне живущим и работающим в Москве.
Путешествие в город, где меня никто не ждал...
Быстро опустевший вокзал, где меня никто не встретил...
Расплывшиеся строчки на листке, вырванном из записной книжки.
Привокзальная забегаловка... невкусные бутерброды с ветчиной
и горячий пластиковый кофе.
Наверное, именно так выглядит свобода...
Позавтракав, я вышел из кафе, купил сигареты в ларьке
и направился в метро.
* * *
Она стояла у входа, как раз под запрещающим курение значком,
в нескольких метрах от ничего не замечавшего милиционера,
и нервно курила, иногда оглядываясь по сторонам.
"Странная внешность..." — подумалось мне.
Девушка невысокого роста, от силы метр шестьдесят,
в черном драповом пальто
и старомодных полусапожках. Меловое, как у покойницы лицо...
Большие ведьмачьи глаза, не то черные, не то синие
и серебряные кольцами серьги.
На плече — сумка мешком.
Было в ней что-то такое...
— Не подскажете, как добраться? — я подошел к ней,
достал помятую бумажку с адресом.
Она внимательно оглядела меня:
— Приезжий? — вскинула бровь.
— К сожалению, да, — усмехнулся я.
Она скептически хмыкнула, еще раз взглянула на бумажку
— Я рядом живу, это в Медведково, могу проводить.
* * *
В больших городах все же есть свое очарование,
в переходах метро,
Где можно заблудиться, потеряться среди,
на первый взгляд, безликой толпы.
Или же присесть на скамейке в павильоне и долго смотреть на поезда,
слушая бесконечный грохот составов и гул множества голосов.
У нее было простое, ничем не примечательное имя — Наташа.
И прическа, как у курсистки, "бублик" из кос сзади.
Вагон был почти пуст, она сидела возле дверей,
теребя страницы книги в черном переплете.
Достала автоматически...
Открыла, начала читать.
Страница 69.
Французский...
Метро-метро-метро, и нет конца и края, черви-поезда...
— Надолго, сюда? — спросила она не отрываясь от чтения книги.
— Как получится...
— Вот как, интересно...
— Да уж.
— Через станцию выйдем, потом переход, потом снова,
дальше на автобус и ты дома.
— У друзей, — уточнил я.
— Хорошие друзья? — поинтересовалась она.
— Были когда-то, — рассмеялся я.
Она захлопнула книгу и взглянула на меня.
У меня не было ни чемоданов, ни сумки.
— Путешествую налегке, — ответил я, упреждая ее вопрос.
Наташа усмехнулась в ответ и снова уткнулась в черную книгу.
* * *
— Ну вот и пришли. Ты код замка знаешь? — свысока да искоса.
— Нет, — я пожал плечами.
— У них телефон есть? — спросила она, доставая допотопную,
потертую мобилку без чехла.
— Не помню.
— Будем звать. Тебе повезло, пятиэтажка.
— Почему здесь нет балконов?
— Потому, что временный дом.
— Так ему же черт знает сколько лет.
— Ничто не постоянно так, как временное, — рассмеялась она,
убирая мобилку в карман пальто.
Мы стояли под домом, глядя в небо, попеременно выкрикивая:
"Алексей Соколов".
Пару раз какая-то старушка выглядывала из окна на третьем.
Громко хлопнув железной дверью, в подъезд вошла девушка
в пестрой сине-красной шапке...
Никто не ответил. Накричавшись вдоволь, мы ушли прочь.
* * *
— Так, значит, ты приехал просто так, повидаться?
— Ну да, — я дал ей прикурить и закурил сам.
— Надеешься на что-то?
— Да нет, в общем.
— Эх, дурачье, — вздохнула она и рассмеялась -Хочешь, я буду твоим ангелом хранителем?
Мы сидели в подъезде ее дома, на корточках, прислонившись к стене.
Полы ее длинного черного пальто напоминали белый холст,
забрызганный черной краской.
— Ну, давай...
— Кем работаешь-то хоть?
— Никем, так, шабашу потихоньку.
— Вот и я тоже, зарабатываю на жизнь репетиторством.
— Я компы собираю.
— Тоже неплохо. Ну, что, пойдем, будешь жить у меня,
пока не найдешь своего Алешу.
* * *
Наташа жила в соседнем доме, в двухкомнатной квартире,
на четвертом этаже.
Квартира казалась неуютной и удивительно пустой,
будто хозяева здесь живут от раза к разу, на кухне и в спальне.
— Мыться здесь, туалет тоже здесь, полотенце в шкафу.
Халат на вешалке. Это моего покойного брата.
— Спасибо.
— Он у меня тоже хранителем был. Красивый и добрый.
На тебя чем-то похож, — Наташа горько усмехнулась,
— Здесь надо уметь твердо стоять на ногах.
Иначе засмотришься на небо и упадешь.
А снег грязный-грязный...
Я пожал плечами в ответ и отправился в ванну.
"Чудаковатая она, нездешняя", — подумалось мне.
* * *
Наверное, только у нее получалось так
изящно подпиливать ногти и одновременно говорить по телефону.
— Да говорю же тебе, Соколов Алексей.
Да.
Угу.
Угу.
Да.
Давай.
И бросила трубку. Потом повернулась ко мне:
— Переехал твой Лешка. По адресу, что на бумажке, нет такого.
А в Москве Соколовых...
В общем, это займет несколько дней. Ты очень хочешь видеть его?
Я молча кивнул.
— Пошли пить чай...
Мы пили зеленый чай с лимоном,
лимон был неестественного бледно-желтого цвета,
маленький и сморщенный,
в холодильнике точно недавно повесилась мышь.
Батон и масло на блюдечке.
Каждые выходные театр и редкие книги на полках...
Одиночество и страстно любимый французский.
Такой была ее жизнь после смерти брата.
Его звали Даниилом. Красивое, гордое имя.
Действительно ангельское...
Он погиб чуть больше года назад, при странных обстоятельствах.
Хоронили в закрытом гробу.
Под подушкой она хранила его фотографию,
которую целовала перед сном.
На этот раз она поцеловала почему-то меня...
Под утро же забралась в мою постель, обнимала и тихо плакала.
* * *
Утром мы отправились гулять по мокрой продрогшей Москве.
Скользкий Васильевский, неприветливый опустошенный Арбат,
лотки с сувенирами и музей Храма Христа.
В киоске она купила для меня открытку, на память:
— Будет беречь тебя.
* * *
Лешка нашелся ровно через три дня, мы распрощались с Наташей
на автобусной остановке,
на всякий случай она оставила мне номер мобилки,
"если будет не в лом позвонить и заехать".
Когда двери с шипением захлопнулись, она ушла,
не оборачиваясь, неспеша.
Исчезла. Словно растворилась в подтаявшем снеге московских улиц.
Будто и не было ее вовсе...
Я же уехал домой на следующий день, снова утром.
Перед отъездом позвонил Лешке на работу.
Он пожелал мне счастливого пути.
Потом Наташе. Долго слушал безразличное: "Абонент недоступен",
разглядывая открытку из Храма Христа.
Ночью в поезде мне снилась она.
Двухкомнатная клетка-квартирка.
Черное драповое пальто на вешалке
и старомодные ботинки 35 размера на полке в углу.
Серьги-кольца, "бублик на затылке" и нездешние глаза.
Не то черные, не то синие...
Она жарила яичницу, приправляя ее красным перцем.
Был ясный снежный вечер. Где-то начало весны.
Казалось, она улыбалась сама себе,
шепча какие-то странные слава.
Стихи.
Французкий... И фраза:
— Где бы ты ни был, я буду хранить...
* * *
Я все так же собираю компы и, шутки ради, учу французский.
Здесь не посыпают улицы солью, снег тает
не долетая до земли и дует ветер...
Каждый день я звоню в Москву на злополучный номер ее мобилки,
в надежде, что когда-нибудь она ответит.
Возможно, у нее слишком много дел,
одно из которых — встречать таких как я,
людей, которых никто не ждет. Сегодня я купил билет.
Поеду как обычно налегке, практически без денег.
Время отправления: 22:40. Плацкарт. Направление — Москва.
