Попаданец-41
Здравствуйте, зовут меня Петя Иванов, а когда не зовут, я сам прихожу. Шутка. И вот вам моя правдивая история. Мой папа большой бизнесмен, денег у него немеряно, поэтому у нас на даче есть свой аэродром, танкодром и небольшое стрельбище. С детства я учился летать на самолете и ездить на танке, а стреляю сейчас так, что с десяти метров из РПГ-7 легко попадаю слону в жопу в прыжке с девятого этажа. Моя мама раньше была фотомоделью, а сейчас она профессор по истории. От нее я набрался знаний по периоду второй мировой войны. Я знал названия всех операций армейского и фронтового уровней, состав сил и средств, даты, биографии военачальников, тэтэха военной техники и технологию производства порошка от вшей. А еще я был завсегдатаем всех сайтов о попаданцах. Короче, морально и физически я был полностью готов.
Ах, да, забыл упомянуть. К шестнадцати я вырос в белокурого блондина с голубыми глазами. Рост — два метра, метр в плечах и полметра в члене. С третьего класса я был чемпионом школы по измерениям в мужском туалете. Стоило мне появится на пляже в моих любимых розовых плавках, как все девушки были моими. А однажды я пришел в ночной клуб в обтягивающих зеленых лосинах и моими были не только девушки. Тогда я здорово набрался и утром проснулся с какой-то девушкой и сильной головной болью. Я ничего не помнил и решил освежить впечатления. Только девушка оказалась не девушкой. И даже не совсем женщиной, а совсем наоборот. Я дал ей по морде и выкинул за дверь. Через три дня неприятные ощущения в районе заднего прохода прошли, и я твердо решил забыть об этом эпизоде. Как гласит народная мудрость — один раз не считается.
Однажды я зашел к моему дедушке, который был академиком по физике. Дедушки на месте не оказалось и мы с его заместителем раздавили литр "Хенесси" двадцатилетней выдержки. Потом я спросил заместителя, чем они в своем институте занимаются, а он ответил, что они юзают синхрофазатронный коллайдер.
— А посмотреть можно? — поинтересовался я.
— Запросто, — согласился хорошо поддавший замакадемика, — только главный рубильник не трогай, а то мы конечную настройку контуров еще не сделали.
Мы прошли в лабораторию, заполненную непонятной аппаратурой. Коварный коньяк ударил мне в голову, ноги заплетались. Споткнувшись, я упал и случайно задел какой-то рубильник. Перед моими глазами вспыхнула молния, и я потерял сознание.
Очнулся я оттого, что кто-то больно пнул меня под ребра. Я лежал на земле, а на до мной ржали какие-то типы в мерзком мышастом прикиде. Эти мерзкие типы были поголовно вооружены, на заднем плане виднелись всякие разные машины и даже гробообразный бронетранспортер. Попал, сразу понял я и решил действовать. Когда один из них хотел второй раз ударить меня, я перехватил ее ногу и оторвал ее. Фриц завизжал и покатился по земле, забрызгивая всех кровью. Я занялся другими. В разные стороны полетели выбитые зубы и оторванные конечности. Однако силы мои были на исходе, а гитлеровцев вокруг — пруд пруди. Но я нашел выход из создавшегося положения — выхватил автомат у одного из фрицев, которому только что оторвал голову, за одну десятую секунды разобрался в его устройстве и та-та-та-та-та... Фрицы закончились в аккурат на последнем патроне.
И тут я за метил как один самый хитрый, уже немолодой фриц попытался спрятаться в бронетранспортере. Я подскочил к нему.
— Не убивайте меня, — заверещал фриц, — я генерал Гудериан, я много знаю, а еще у меня есть портфель с планами германского командования.
Тут я заметил, что он пытается незаметно достать свой пистолет, тогда одной рукой я перехватил вражеское оружие, а второй крутанул генеральскую голову и открутил ее на хрен вместе со всеми гудерианскими знаниями. Потом я нашел туго набитый портфель. Сверху лежала папка с надписью "План Барбароссы". А еще там был план "Ост" и много всяких других планов. Генеральский пистолет я решил оставить себе, он мне понравился.
Трофейный пистолет я заткнул за пояс, на шею повесил автомат. Но тут я заметил у одного из убитых фрицев винтовку с оптическим прицелом и повесил ее на плечо. В правую руку взял портфель, в левую голову Гудериана. Потом подумал, и снял с бронетранспортера МГ, вдруг пригодится, а сам бронетранспортер поджег. Патронов взял немного, часа на три боя. Продовольствия прихватил на пять дней, распихал, куда только мог трофейных гранат и пошел к фронту.
Дорогу мне вскоре преградила колонна Т-34 и КВ-2.
— Чего стоим, кого ждем, — поинтересовался я у самого главного танкового командира.
Тот посмотрел на мой арсенал, голову Гудериана под мышкой, проникся уважением и почтительно ответил.
— На единственной дороге, ведущей нашу дивизию к спасению, подлые гитлеровцы поставили свою проклятую зенитку. Мы уже четыре танка потеряли, а все бес толку.
— Обойти не пробовали?
Танковый командир мгновенно вспотел, но тут же бодро доложил.
— Никак не возможно, дорога только одна.
Врет, скотина. Ну да делать нечего, придется вытаскивать предков.
— Ну, показывайте, где ваша зенитка.
Направление мне показали весьма приблизительно, ни хрена сами не могут, даже паршивую зенитку обнаружить! Придется все делать самому. Залез в тридцатьчетверку на место наводчика, втащил весь свой хабар и пихнул сапогом механика.
— Эй, водила, как я скажу "короткая", сразу тормози!
Водила что-то недовольно пробурчал, но мне было по барабану. Так, стоп, а кто мне пушку заряжать будет? Не самому же снаряды ворочать, они тяжелые.
— Где заряжающий?
— Здесь я, — откликнулся самый здоровенный из танкистов и хотел залезть в башню, но я сунул ему под нос кулак.
— Это — бронебойный, это, — в шнобель заряжающего впечаталась моя пятерня, — осколочный. Трогай!
На полном ходу мы вылетели на открытое место. Зенитку фрицевскую я обнаружил за пять километров и сразу завопил.
— Короткая!
За две десятых секунды я рассчитал поправки на боковой ветер, температуру, влажность и давление воздуха, учел деривацию, вращение земли и давление солнечного света. Болван заряжающий вместо осколочного сунул в ствол бронебойный. Спасло нас только чудо в моем лице. Я четко видел, как наш трассер влетел точно в ствол зенитки и попал в немецкий снаряд, который фрицы готовились выпустить в нас. Ствол полетел в одну сторону, станины в другую, расчет просто испарился. Путь был свободен. Танкисты вытащили меня из люка, долго качали, а потом всю дорогу до наших несли на руках. С трудом упросил их вернуть меня на землю.
— Товарищи, у меня есть портфель с важными документами, которые надо срочно доставить в Генеральный штаб.
— Так чего же мы ждем, — забеспокоился главный танковый командир, — срочно отвезите товарища на аэродром.
Как только мы приехали на аэродром, начался налет немецкой авиации. Все попрятались, а я подбежал стоящему в капонире истребителю И-16. Самолет был полностью заправлен и вооружен, только летчик куда-то делся. Я сел в кабину и взлетел. Едва оторвавшись от земли, я выполнил пике с набором высоты и зашел в хвост ведущему девятки "юнкерсов". Я ударил очередью по левому мотору, он загорелся, но бомбардировщик упорно продолжал идти на цель. Я дал очередь по правому мотору, он тоже загорелся, но самолет с боевого курса не свернул. Тогда я начал стрелять по кабине пилотов, только стекла брызнули, а самолет продолжал свой полет. И только, когда я рубанул винтом его хвост, "юнкерс" свалился в штопор, из которого не выходят.
Увидев гибель своего ведущего, остальные фрицы беспорядочно сбросили бомбы на свои войска и тут же разбежались. Я уже хотел вернуться на свой аэродром, но тут появились немецкие истребители. Я выполнил боевой разворот и сбил первый "мессершмитт". Иммельман, бочка, вираж, еще вираж, меткая очередь и второй стервятник врезался в землю. Потом я сбил, третий, четвертый, пятый, шестой. А потом они закончились, и я пошел на посадку. От волнения первого боевого вылета забыл выпустить шасси и сел на брюхо. Приложился лбом о прицел и снес его. Ремни не выдержали, я пробил головой бронестекло, вылетел из кабины и потерял сознание.
Очнулся я в медсанбате, когда симпатичная докторша бинтовала мне голову. Пока она занималась моей головой, я залез к ней под юбку. Какое ужасное белье носят местные женщины, мне искренне их жаль. Докторша тоже получила удовольствие, хотя тщательно скрывала это и даже пыталась дать мне по морде.
— Чао, крошка, — попрощался я с ней и отправился обратно на аэродром.
Там я отнял у красноармейцев план Барбароссы, который они хотели пустить на самокрутки, а у мальчишек голову Гудериана, используемую вместо футбольного мяча.
— Где тут самолет до Москвы, — поинтересовался я у самого главного авиационного начальника.
— Вон стоит, — военный махнул рукой в сторону "дугласа", — только летчиков нет.
— А где они?
— На банкете. Отмечаем сбитие семи вражеских самолетов.
— Это я их сбил, — скромно заметил я.
— А не врешь?
— Зуб даю.
Главный авиационный начальник тут же накатал на меня представление к званию героя Советского Союза.
— Сам в штабе передашь в наградной отдел. На счет машины к трапу я договорюсь. Слушай, — авиационный понизил громкость, — а может, все-таки сам? Ребята уже на грудь приняли...
— Ладно, уговорил. Грузите мои трофеи.
Полет до Москвы прошел нормально. С машиной не обманули, и уже через час я был в Генеральном штабе. Там собралось много генералов, и я отдал им портфель с бумагами, которые они тут же принялись изучать. А голову Гудериана я отдал самому главному генералу.
— Вот, это лично вам.
— А кто это?
— Гудериан.
— Чего-то не похож.
— Он самый. Просто пацаны им в футбол играли, пока я в медсанбате тра... лечился.
— Тогда спасибо. Кстати, мы тут на вас представление к званию гээсэс приготовили.
— У меня уже есть одно, — я вытащил из кармана представление, написанное авиатором.
— Одно хорошо, а два лучше, — парировал генерал, — теперь точно дадут. Езжайте в Кремль, награда уже ждет героя.
Хотел я сразу в Кремль рвануть, но вовремя одумался.
— А нельзя ли мне форму новую пошить, а то поизносился по дороге к вам.
— Можно, — согласился генерал.
— А к новой форме хорошо бы и новое звание, а то неудобно на награждение рядовым необученным являться.
Генералы посовещались и вынесли вердикт.
— Можем дать только капитана.
— Всего-то, — разочаровался я.
— Майоров даем только с ведома Хозяина. Может, на прием к нему попадете после награждения, там тему и перетрете.
— Заметано, — согласился я.
Меня отвезли в Кремль. Сталина я там не увидел, только какой-то дедушка с козлиной бородкой приколол мне на грудь звезду.
После награждения я шел по кремлевскому коридору. Навстречу мне попалась какая-то девчонка, и я решил, что она ничего. Точнее, она была так себе, но после докторши с аэродрома у меня не было женщины целых полдня, поэтому я решил, что она ничего. Я сильно пожалел, что вместо моих любимых розовых плавок или хотя бы зеленых лосин, на мне были дурацкие широкие штаны, которые ничего не обтягивали. Можно было бы засунуть в ширинку ТТ или, на худой конец, наган, но все оружие отобрала охрана на входе в Кремль. Мелькнула мысль одолжить у ближайшего часового карабин, но я решил, что это будет уже через чур и просто подкатил к девчонке.
— Привет, крошка! Я смотрю, ты — клевая чика. Давай по-быстрому перепихнемся за портьерой.
— Козел, — ответила девчонка и дала мне пощечину, — я все папе рас...
Больше она ничего сказать не успела, так как я заткнул ей рот и потащил за портьеру. Она оказалась бревно бревном, но организм требовал.
— Козел, — сказала девчонка, когда все закончилось.
— Привет папе, — ответил я.
Я думал, что ни ее, ни ее папу больше не увижу, но ошибся, даже до конца коридора дойти не успел. Папаша пыхнул трубкой себе в усы и пристально уставился на меня. Так пристально, что мне аж поплохело. Я тут же вспомнил — в этом времени моего папы с его бабками нет, поэтому отмазывать меня некому. Придется выкручиваться самому.
— Если бы не война, я приказал бы расстрелять тебя, м... чудака. Но Гитлер очень не вовремя напал, у нас ничего не готово к войне, поэтому вся надежда на вас, товарищ Петя Иванов. Справитесь?
— Я оправдаю ваше доверие, товарищ Сталин!
— Очень советую вам его оправдать. А что касается Светланы...
Выяснилось, что эта дура не только о миньете, но и о женской контрацепции понятия не имеет. Пришлось жениться. Размышляя о пробелах в образовании советских школьниц, я пришел к выводу, что их надо восполнить и уже мысленно делал наметки конспекта лекций на эту тему, но тут в коридоре столкнулся с каким-то мелким лысым упырем.
— Смотри куда прешь, придурок, — оскорбил меня упырь и пошел дальше.
Да это же... Я подскочил к другому упырю в пенсне.
— Слышь, одолжи ствол.
— Зачем? — удивился носитель пенсне.
— Да поца одного срочно стрельнуть надо.
— Не могу, — уперся четырехглазый, — он табельный.
Пришлось прибегнуть к авторитету нового родственника.
— Ты как стоишь перед сталинским зятем, скотина! Смирно!
Подействовало, вытянулся так, что пенсне с наркомовского носа слетели.
— Шпалер гони, быстро, упырь энкаведешный!
Нарком торопливо вытащил золотой ТТ с бриллиантовой монограммой "Заслуженному чекисту" и протянул мне.
— Он хоть стреляет?
— Не извольте сомневаться.
Хруща я догнал, когда он уже садился в машину. Еще бы пара секунд и ушел гад, но я успел, только мозги салон заляпали.
— Ты чо, раньше его стрельнуть не мог, — наехал на меня водила, — кто теперь все это отмывать будет?
— Даю ровно час. Не отмоешь, тебя стрельну, — пообещал я водиле и он сразу заткнулся.
Золотой ТТ я решил оставить себе, даже у моего папы в будущем такого не было. В крайнем случае, всегда можно бриллиантики из монограммы выковырять.
На фронт меня больше не пустили, но я сильно не расстроился и поехал в Танкоград. Местные танкостроители никак не могли решить, какой стороной приварить командирскую башенку на Т-34. А я им сказал, что можно любой, так как она все равно круглая.
— Спасибо, — сказали танкостроители.
— Пожалуйста, — ответил я, как учила меня мама. — Да, и люк сверху приварить не забудьте, а то танкисты во время дождя мокнуть будут.
— Спасибо, — сказали танкисты.
Я тоже хотел сказать им "пожалуйста", но тут вспомнил еще одну важную вещь.
— А еще нужно срочно внедрить фильтр "мультициклон", а то ресурс у вашего дизеля никакущий, а все потому, что пыль хавает со страшной силой.
И тут эти оборзевшие танкостроители начали задавать мне свои дурацкие вопросы, типа: какой принцип действия у "мультициклона"? А какой он может обеспечить коэффициент фильтрации? А обеспечит ли "мультициклон" необходимый объем воздуха? Мне это быстро надоело, так как я уже приглядел среди танкостроителей одну симпатичную танкостроительшу и хотел поскорее с ней познакомиться и пообщаться в моем номере обкомовской гостиницы.
— Молчать! — рявкнул я на танкостроителей. — Я сказал, что нужно делать "мультициклон", значит, нужно делать "мультициклон". Поняли?
— Поняли, — печально согласились танкостроители, — будем делать.
И начали разбредаться по своим рабочим местам, а я поспешил выцепить намеченную танкостроительшу, пока она тоже не разбрелась. Завтра меня ждали в Горьком, где надо было срочно вправить мозги Лавочкину, который никак не мог пришпандорить М-82 на свой самолет. Да и реактивной авиацией пора бы уже заняться. И атомной бомбой тоже. Эх, сколько дел впереди! Но сначала конспект лекций по контрацепции, а то вдруг эта танкостроительша тоже о ней не догадывается.
Короче, благодаря мне войну мы выиграли через три месяца, тут же навешали люлей японцам и отняли у них Сахалин и Курильские острова. А еще через полгода Союз стал ведущей страной в мире. Население по достоинству оценило мои заслуги и избрало новым генсеком. Старого я убивать не стал, я же добрый попаданец. Пусть лучше за моим сыном, своим внуком, приглядывает, пока я тут рулю.
Ну ладно, потомки, пора мне, опаздываю на кастинг генеральной секретарши гениального попаданца. Сам так свою должность назвал! Генеральных, хоть секретарей, хоть директоров в мире пруд пруди, а гениальный попаданец только я один. Кастинг, кстати, уже четвертый месяц идет. Каждый день выбираю, орган свой процентов на десять стер, а может, на все пятнадцать, но выбрать никак не могу! Каждый день такие лапочки приходят! Все, пока, лапочки заждались.
