Обратное зеркало. Глава первая.

Обратное зеркало

Звонко лопалась сталь под напором меча, Тетива от натуги дымилась,

Смерть на копьях сидела, утробно урча,

В грязь валились враги, о пощаде крича, Победившим сдаваясь на милость.

В. Высоцкий

Предыстория первая.

В год 879 от Рождества Христова или 6397год, если считать от сотворения мира, с острова Буяна, что расположен в холодных морях, близ норвежских берегов, отправились в плавание восемь боевых ладей и столько же транспортных судов, их путь лежал на восток в сторону загадочных славянских земель, где правили племена варваров.

Высокий крепкий человек, с бритой наголо головой, с которой свисал лишь длинный чуб, и с синими длинными усами стоял на палубе самого большего и крепкого корабля и вглядывался в холодную синюю даль. Где-то впереди, среди лесов, около огромного озера Ильмень, ждал его новый дом. Месяц назад к нему в ноги пали посланцы из далекого града Китежа, что стоит на краю бескрайних южных степей. Раньше там не было ни села, ни города, он появился словно из ниоткуда. Спустя пятьдесят лет городу покорились все близлежащие племена, и он превратился в Китежское княжество. Вот оттуда и прибыли послы к варяжскому князю Рюрику. Много ценных даров они сложили к ногам варяга, но еще более ценным было их предложение:

— Княже, мы привезли тебе просьбу великого князя Китежского Ярослава вот слова его: "Нужна мне опора на землях северных. Построй там град, и сядь в нем князем, укрепляй оборону этих земель, приумножай свое богатство, дань я с тебя возьму малую, а с юга защитой встану".

Это предложение подоспело как нельзя во время, вражда варяга и конунга викингов Отона переросла в войну, и выигрывал в ней не Рюрик, а предложение Ярослава позволяло спасти род от уничтожения. И он согласился. Спустя месяц Рюрик с родом и дружиной отплыл от родных берегов Буяна и через двадцать дней должен был вступить на славянские земли близ озера Ильмень.

— О чем думаешь, княже? — раздался за спиной Рюрика хриплый голос.

— Да так, Хельги, думаю, что ждет нас на земле новой.

— А, что ждет? — удивился верный княжеский воевода, — мы ж не с набегом туда идем, а по приглашению. Сделаем, как Ярослав сказал, город красивый и крепкий поставим, будем опорой Китежу, а он нас с юга от диких кочевников закроет, так и будем жить.

— Ладно, Хельги, может ты и прав, но Отон в покое нас не оставит. Отобьемся ли — ведь наверно там не будет непреступных скалистых берегов Буяна?

— Да, скалистых берегов там нет, — с тоскою сказал Хельги, — а вот местное племя ильменских славян есть или забыл, что Ярослав вместе с землею отдал и народ, что ее населяет. Племя большое, одно из самых крупных в землях китежского князя, и воинов оно много даст, и дружину сможет прокормить. Породнимся с ними, и будет у нас опора против Отона.

— Ладно, Хельги, ты прав я зря волнуюсь. — И оборвав разговор, снова стал смотреть в холодную даль.

А воевода отправился к гребцам, а то весла с правого борта опускались в воду быстрее, чем с левого: "Что-то у князя на душе скверно, чует он неладное что ли, а может, кажется мне".

Через двадцать дней четырнадцать ладей пристали к берегам Ладожского озера, еще две ладьи были потеряны во время шторма. Высыпав на берег, воины спешно ставили большой шатер для Рюрика и его малолетнего сына Ингвара, которому не было еще и года. Вечером, когда в лагере варягов был большой праздник, и все воины и свободные люди веселились, в шатер к князю вошел его ближайший помощник Буревой.

— Княже, все разместились, праздник в самом разгаре, ты бы к людям вышел.

— Конечно, верный друг, сейчас Ингвара спать уложу и выйду.

Буревой поклонился и покинул шатер. Если бы Рюрик в этот момент посмотрел на своего верного друга, он бы увидел жгучую ненависть в глубине его глаз. Но сейчас его занимал только сын. Через десять минут князь вышел из шатра и направился к веселящейся толпе. Сзади послышались легкие шаги, он обернулся и увидел Буревоя во главе десятка воинов.

— А это ты? — сказал Рюрик, слегка замедлив ход, дожидаясь своего советника, — ты чего не на празднике?

— Да дело одно к тебе есть, князь.

— Ну, сказывай, что за дело, да пойдем к людям.

— Да так, не дело даже, а просьба одного хорошего человека, просил он тебе передать, что с Буяна ты ушел вовремя, но от смерти не уйдешь, — и большим засапожным ножом ударил Рюрика в живот, разрывая легкую ткань рубахи князя. Рюрик удивленно посмотрел на убийцу. — Отон велел передать, что нигде не будет покоя роду Рюриковичей, все здесь поляжете. Буревой обернулся к воинам, что стояли за ним, — не щадить, никого и некому будет мстить.

Старший из ратников кивнул и бросился в сторону веселящегося народа. Сам же Буревой с пятью телохранителями метнулся к княжескому шатру. Через секунду варяжский лагерь взорвался звоном мечей и секир, криками боли и ненависти. Из бойни, что секунду назад была праздничной толпой, вынырнул десяток воинов, и рубились они так мощно, что никто не мог их остановить. Впереди в окровавленной рубахе с обнаженным мечем несся Хельги, он рвался к княжьему шатру, предупредить, защитить, но было поздно. У шатра шел бой, там два стражника сдерживали пятерых нападавших во главе с Буревоем. Хельги споткнулся обо что-то мягкое, лежащее на земле, опустив глаза на досадную помеху (в мыслях он уже был там, у шатра, где шел бой), он вскрикнул, тело его князя и родича с ножом в животе еще жило, но глаза уже подернулись мутной пеленой. Упав на колени рядом с ним, он осторожно приподнял голову Рюрика.

— Хельги, — зашептал Рюрик, — спаси сына, это Буревой, он служит Отону, иди в Китеж. — Струйка крови сбежала с уголка губ, великий варяг умер.

Хельги оглядел людей, стоящих рядом с ним, их было не больше четырех десятков простых ратников с окровавленными мечами в руках, это все, кто смог вырваться с праздничной тризны.

— За Ингвара! — заорал Хельги и бросился к шатру.

— За Ингвара! — заорали воины и с такой силой ударили в строй предателей, осаждающих княжеский шатер, что сразу опрокинули и рассеяли десяток воинов под предводительством Буревоя.

Но тот, поняв, что сейчас верх не его, побежал в сторону поляны, где недавно был праздник, а теперь шла резня. Оба воина, защищавших шатер, были ранены, но живы. Хельги ворвался внутрь, схватил маленького князя и с оставшимися верными воинами заспешил в сторону леса.

Безумный бег по нескончаемым зарослям продолжался два дня. На третий Хельги остановился посреди широкой поляны, в центре которой был небольшой холм.

— Здесь, друже, мы либо за Рюрика отомстим, либо все в землю ляжем, — обратился он к своим последним воинам.

— Любо! — гаркнули в ответ ратники, и стали готовится к битве.

Погоня появилась через три часа. И началась сеча лютая. В уставших беглецов летела туча стрел, многие из них нашли свои цели, но воинство Хельги дралось храбро и платило одним своим за пятерых чужих, но слишком мало их было. Воевода Рюрика стоял на вершине холма и смотрел, как последние десять ратников отходят к нему, а воинов Буревоя в броне, с щитами было не меньше сотни.

— Вот и все, князь, — обратился Хельги к маленькому свертку на земле, — не выполнил я последнюю волю Рюрика, знать прогневили мы богов чем-то, зато умрем как мужчины.

В этот момент битва докатилась до вершины холма, воины в простых рубахах бросились в атаку так отчаянно, что враги на мгновение дрогнули, но явно неравны были силы — и вот уже один Хельги бьется над свертком с молодым князем. Не заметил он, как в его спину летит стрела, не видел Хельги, как под его ногами сверток с младенцем Ингваром, окутывается легкой дымкой. Храбрый воевода резко выпрямился, глянул вниз — дымка в этот момент растаяла, и сверток пропал.

— Спасибо, Боги, — сказал он и умер.

Предыстория вторая.

Весна 1982 года, село Спасское Нижегородской области.

Дарья Владимировна Никитина, учительница истории в Спасской сельской школе шла своей каждодневной дорогой. Она помнила ее наизусть: село Спасское — поле — маленькое кладбище. Нестарая еще женщина ходила сюда к сыну. Ее Игореша погиб год назад, в черном пламени афганской войны, вдалеке от родного села, среди песчаных барханов, под ярко голубым небом.

Не доходя до могилы, она услышала детский плач. Оглянувшись и убедившись, что на маленьком кладбище никого кроме нее нет, она подошла к могиле сына и оцепенела, среди цветов, которые каждый день она приносила, лежал младенец, с вьющимися золотистыми волосами, а ее сын смотрел с фотографии на мальчика и улыбался. "Хорошая фотография!" — подумала учительница. Странным показалось другое: раньше он смотрел куда-то в даль, а теперь — на ребенка, Дарья взяла младенца на руки, взгляд сына обращался уже к ней. И вдруг она услышала голос. Голос, который она в последний раз слышала полтора года назад, она не могла ошибиться. Это был голос сына. Звучал он ниоткуда и отовсюду сразу:

— Мама, этот ребенок появился здесь сегодня утром, за час до твоего прихода, возьми его и воспитай так, как воспитала меня: храбрым и сильным. Но запомни, что через двадцать лет он исчезнет. Он не принадлежит ни нашему времени, ни нашей реальности. В девятнадцать лет ты должна рассказать ему историю его появления. Зови его Ингвар, почти как меня. Ему предстоят великие дела.

— Сынок, откуда ты все это знаешь? — взмолилась Дарья.

— Мертвым ведомы дороги живых, я — ведогон, дух этого рода. Прощай.

Весна 2001 года.

Ингвар Игоревич Никитин сидел у постели тяжело больной бабушки и слушал историю своего появления на свет и не находил слов. Но это говорила женщина, которую он любил и считал своей бабушкой. Ингвар был в военной форме и служил в псковской воздушно-десантной дивизии. Дарья Владимировна закончила рассказ и закрыла глаза, бог даровал ей спокойную и легкую смерть. Тогда, в 82-ом, она все представила так, что Ингвар, ребенок ее сына, а мать подкинула его к ней в дом. Как и ее сын, он стал настоящим мужчиной.

На похоронах бабушки, идя за гробом, Ингвар думал, что он теперь совсем один, ушел последний близкий ему человек, а впереди — неизвестность. Он не знал, кто он и откуда, и где она эта его реальность Гроб опустили в яму, по крышке застучали комья земли, два дюжих деревенских парня с лопатами быстро закопали могилу. Немногочисленные провожающие разошлись. Ингвар остался один, ему хотелось подумать и погоревать на родных могилах. Поправив цветы на свежем холмике, он посмотрел на соседнюю могилу, и взгляд его пересекся со взглядом отца на фотографии. И тут Ингвар, как и когда-то его приемная бабка, услышал голос:

— Нам надо поговорить полночь, здесь.

— Отец это ты? — мысленно спросил он.

— Нет, я не твой отец, — отозвался голос, — ты должен это знать, она должна была тебе рассказать.

— Да, я все знаю, — крикнул Ингвар.

— Все. В полночь, — прошептал голос и пропал.

После поминок, Ингвар убрал со стола посуду, быстро вымыл ее, прибрался в доме. Без двадцати двенадцать он вышел из дома и пошел в сторону кладбища. Ровно в назначенный срок он стоял перед могилой того, кого девятнадцать лет считал отцом.

— Ты пришел вовремя, — произнес голос, — я — ведогон — дух твоего рода, а теперь слушай. Ты — человек другого мира, в том мире история развивается параллельно, он почти — наша копия, он — его зеркало, но что-то в его истории пошло по-другому. Там нет Руси, какую ты знаешь по учебникам истории, в том мире Рюрик пал от руки предателя, а его воевода Хельги, которого ты знаешь, как вещего Олега, не смог защитить тебя, и был убит. Боги сохранили сына Рюрика, и ты появился здесь. Из-за этого в том мире все пошло не так, там нет ни Киева, ни Новгорода, зато сто лет назад там появился город Китеж, исчезнувший с этой земли во время монголо-татарского нашествия. Через год ты вернешься обратно. Помни, ты обязан стать для Руси Рюриком, Китеж не должен пасть, он — последний оплот, если он погибнет, тот мир будет обречен. У тебя есть ко мне вопросы?

— Как я уйду из этого мира?

— Для этого мира ты просто умрешь. Что будет с тобой в том мире, я не знаю.

— Но меня никто не спрашивал, хочу я куда-то или нет!

— Извини, таков замысел творца, — произнес голос, — ты чужой в этом мире. Помни, что тот мир похож на этот, но он другой. При переходе я снабжу тебя самым необходимым тебе для начала знанием, ты ведь должен будешь знать язык тамошних племен. А теперь, прощай, я рассказал тебе все, что мог, и снова поговорить с тобой смогу лишь там.

Предыстория третья.

Весна 2002 года.

Антитеррористическая операция была в разгаре, по чеченской республике шли колонны бронированной техники, тяжелые штурмовики держали под контролем небо, стирались с лица земли аулы, Русь мстила. Банды Хаттаба и Басаева отступили в горы. Группа специального назначения, в составе которой был и рядовой Никитин, заканчивала зачистку села Комсомольского. Вопреки данным разведки, сопротивления почти не оказывалось, в одном из домов была жиденькая пулеметная точка, но ее уничтожили выстрелом из гранатомета. Зачистка была почти закончена, оставалось проверить всего несколько домов, и все — обратно в палатки до следующей операции.

В тот день Ингвару впервые дали в подчинение двух бойцов. Они выбрали дом по правой стороне улицы и приготовились войти. Порядок был вполне обычным: Ингвар шел по центру прямо напротив двери, справа от двери застыл с АКМ на изготовку Андрей Немцов, в его глазах читалось большое желание побыстрее все закончить. Слева его прикрывал Серега — хмурый владимирский парень, чем-то похожий на кавказца — такой же смуглый, чернявый и бородатый.

"Ну, что пошли?" — спросил Ингвар взглядом. Глаза Сереги ответили, куда бы все это шло. Но тут же ударом сапога Серега распахнул дверь. Ингвар, как ураган, ворвался внутрь и откатился вправо от входа, прикрывая стволом, вход в другую комнату, сзади уже ворвались ребята. Они быстро обследовали дом.

— Здесь чисто, — закончив осмотр, сказал Ингвар, но смутное чувство беспокойства не оставляло его: все время казалось, что дом больше, чем кажется. — Обшарить дом еще раз, — приказал он.

Бойцы молча выполнили приказ командира. Из соседней комнаты раздался голос Андрея.

— Здесь хитро спрятанный лаз, сейчас проверю.

— Отставить! — приказал Ингвар. — Идем в обычном порядке: сначала я, за мной Серега, ты замыкающим.

Они подошли к обнаруженному лазу. Он действительно был неплохо замаскирован и находился за шкафом, вплотную придвинутым к стене. Ингвар толкнул заднюю стенку шкафа и прыгнул в проход, взрыва он уже не услышал.

Глава первая

Китеж — град

Ингвар лежал на берегу реки по пояс в воде. Вода приятно холодила ноги.

— Я...Что со мной? Где я? Неужели все это правда?!

Он встал и ощупал себя. "Вроде все цело", — мелькнуло в голове. Он еще раз осмотрелся, рядом валялся АКМ, на голове маска, на плечах бронежилет и разгрузка: "Четыре полных рожка тут, один в автомате, две гранаты, нож "Пластун" за голенищем — не так все плохо".

Посидев минут десять, перекусив и выкурив сигарету, он решил: "Хватит загорать, пора идти, не дожидаться же здесь комитета по встрече".