5й мехкорпус начал свое контрнаступление в ночь на 5е июля, еще не сосредоточив до конца свои силы. Мосты через реку Бобр были взорваны "пролетаркой", так что приходилось выискивать броды и наводить переправы. При этом немцы тоже еще шли в наступление. Нащупав в ночь с 4го на 5е июля броды в нескольких километрах севернее и южнее шоссе, они продолжили наступление, фактически вышли за спину "пролетарке", оборонявшейся вдоль шоссе, и тут-то им во фланг и ударил 5й мехкорпус. Передовые части, не успев занять оборону, были растерты в пыль, находившиеся за ними части заняли оборону на плацдармах, но тут западнее Бобра в атаку перешли соединения 44го стрелкового корпуса. "Пролетарка", возвращенная обратно из 44го ск в 5й мк, также перешла в атаку, ударив по южному плацдарму вдоль восточного берега Бобра. Немцы продержались всего сутки. Северный плацдарм крякнул под слитным ударом остальных частей 5го мк, продержавшись всего несколько часов. Путь на запад был открыт, и наши соединения полились рекой, попутно сбивая встреченные колонны и подразделения 7й танковой дивизии вермахта. Вскоре боевые части закончились и пошли ее тылы. Еще немного — и "семерка" была бы просто выпилена из штатного расписания вермахта. Но за ней шла 14я моторизованная дивизия — она-то и спасла танкистов от полного разгрома, встав в глухую оборону за несколько километров восточнее Борисова, в надежде заодно сохранить и плацдарм. Тут-то ей в тыл и ударили с юга части 100й и 161й стрелковых дивизий, да и с севера наступление перешли части 50й сд — командованию удалось восстановить с ними связь с помощью посыльных самолетов. Причем штаб армии, в которой находились эти дивизии, знал об их положении даже меньше, чем штаб фронта. Так, прибывший в штаб фронта 7го июля начальник оперативного отдела 13-й армии полковник Иванов с удивлением узнал, что в контрударе участвуют и их ослабленные предыдущими боями 44-й и 2-й стрелковые корпуса (РИ). Управление соединениями было еще не на высоте.
Казалось бы, еще немного — и группировка фрицев на шоссе к северо-востоку от Минска как минимум покатится обратно. Но тут Гот наконец прорвался на восток через Волму у деревни Червень, к востоку-юго-востоку от Минска. Первые попытки немецкой 20й моторизованной дивизии переправиться через реку были отбиты совместно частями 161й сд и 20го мехкорпуса, но немецкую пехоту подпирали танкисты — 20я танковая дивизия вермахта навела понтонную переправу через Волму и переправила на восточный берег два танковых батальона. Прорыв произошел как раз с началом наступления советских 100й и 161й дивизий на север — дивизии, нацелившиеся на окружение немцев на шоссе, сами оказались в полуокружении. Ситуация стала еще серьезнее, когда Гот повернул свои части на север, по междуречью Волмы и Березины — ситуация к северо-востоку от Минска становилась для немцев критической, и Гот решил не развивать наступление дальше на восток, а сначала срезать слой советских дивизий, находившихся восточнее Минска, ну и заодно купировать угрозу с их стороны своим дивизиям, наступавшим на Оршу. К счастью, Гот пустил вперед танковую дивизию. Она была сформирована недавно, недостаточно оснащена машинами, а, главное, в ней еще были плохо организованы разведка пути и строгое соблюдение порядка движения. Естественным следствием стали многочисленные засады, в которые постоянно попадали ее передовые группы. Тем не менее, к 8му июля положение 100й и 161й дивизий становилось уже критическим — пришлось отступать. Самое обидное, что им удалось перерубить шоссе западнее Борисова — немецкий гарнизон оказался отрезанным и два дня сражался в полном окружении. Но, несмотря на это, советским войскам не удалось ни уничтожить его, ни даже хотя бы отбросить на западный берег Березины — плацдарм остался за немцами. Положительным результатом наступления вдоль шоссе был практически полный разгром 7й танковой и большие потери 14й моторизованной дивизий — к наступательным действиям они точно не были способны.
Похожий результат оказался и в проходившем севернее противостоянии 7го мехкорпуса и 19й танковой и 18й моторизованных дивизий вермахта. Корпусу требовалось еще добраться до немцев, поэтому, начав выход из места сосредоточения 5го июля, полноценные атаки пошли только 7го — помимо собственно перемещения крупных сил, требовалось преодолеть еще и полосу заграждений, созданных нашей 20й армией — снимать мины, растаскивать завалы, зарывать рвы, строить переправы через искусственные затопления — наши вообще-то собирались обороняться, а тут — мощное наступление, все планы — к чертям. Тем не менее, 7го июля части 7го мехкорпуса отсекли передовые части 19й танковой от ее тылов. Как отмечали сами немцы — "Своего апогея атаки достигают ближе к середине дня, противнику удается прорвать оборону 19-й тд между Сенно и Липовичи-Толпино и отрезать тыловые части в районе Череи от основной массы дивизии. Благодаря отличной работе люфтваффе удается в середине дня облегчить положение находящихся под сильным давлением дивизий, причем последние смогли захватить высоты восточнее Сенно, создав предпосылку для дальнейшей атаки в южном направлении. Кроме того, во второй половине дня удается танковой атакой восстановить связь между группами в Сенно и Липовичах..."" (в РИ — выдержка из ЖБД 47го моторизованного корпуса, о боях 17й тд).
Огромную роль в отсутствии крупных успехов нашего контрнаступления сыграли люфтваффе. Как отмечали советские командиры:
"а) На участке танковой дивизии начиная с 12 и до 22 часов велась интенсивная и беспрерывная бомбардировка всего участка дивизии как передовых частей и командных пунктов, так и головных эшелонов парков и подходящих транспортов с горючим и боеприпасами.
В 18 часов одновременно с бомбардировкой около 100 средних и легких танков противника, прорвав организованную противотанковую оборону танкового полка на фронте Дубняки, Станюки и противотанковую оборону, организованную командиром корпуса на фронте по северной опушке леса северо-западнее и северо-восточнее ст. Бурбин, прорвались в направлении командного пункта командира корпуса и далее на Менютево, Бочарово, Теребени и нанесли удар по тылу главной группировки частей танковой дивизии, успешно продвигающихся в направлении Вятеро. Атака танков противника по тылам танковой дивизии была поддержана мотоциклистами силою до двух батальонов (около 800 человек) при большом насыщении противотанковыми пушками. В результате такого удара боевые порядки частей были нарушены и части отошли в различных направлениях.
Мотострелковый полк при поддержке батальона танков и одного дивизиона гаубичного артиллерийского полка с 15 часов 39 минут перешел в преследование отступающей мотопехоты противника в направлении м. Черея. Данных о дальнейших действиях мотострелкового полка не поступило.
б) танковая дивизия, нанося удар на Толпино, Бельняки, встречена организованным огнем с рубежа Толпино, Бояры. С 16 до 20 часов дивизией было произведено 5 танковых атак. В 20 часов атака должна была быть возобновлена вместе с подошедшими резервами командира дивизии, но в это время противник усилил действия штурмовой и бомбардировочной авиации до предела.
Таким образом, дивизия в течение пяти часов находилась под непрерывной интенсивной бомбардировкой и, проведя 4-5 танковых атак, требовала пополнения горюче-смазочными материалами и боеприпасами.
К 20 часам командир дивизии решил, прикрываясь с фронта батальоном мотопехоты, отвести танки поочередно для дозаправки.
Таким образом, намеченная атака не состоялась, противник, тревожимый только разведывательными подразделениями, действующими в направлении Толпино, Бояры, отошел на м. Черея...
...3. Всех выявленных паникеров в танковой дивизии во время контратаки танков противника приказал арестовать и предать суду военного трибунала..."
(в РИ — отчет командира 5-го мехкорпуса генерал-майора И. П. Алексеенко о боях 8го июля)
Командующий 20-й армией генерал-лейтенант П. А. Курочкин также отмечал урон от действий немецкой авиации: "Успешные бои механизированных корпусов сильно осложняются отсутствием на поле боя нашей авиации. 23-я смешанная авиационная дивизия, имея 7 "миг" и 6 "чаек" и выполняя ряд задач фронта, совершенно не в состоянии обеспечить боевые действия механизированных корпусов. Противник безнаказанно и нагло бомбит наши части на поле боя и задерживает наступление".
В отчете штаба советской 17-й танковой дивизии также говорилось: "При подвозе горючего и боеприпасов для заправки машин авиация проявляла исключительную активность в воздухе и тем самым не давала возможность произвести дозаправку."
Отмечали наши и тактику действий передовых отрядов немцев, под названием "еж". Многие танки буксировали за собой противотанковые орудия, зенитно-пулеметные установки, а на броне находился отряд автоматчиков. При встрече с советскими войсками эта подвижная группа мгновенно разворачивалась в боевой порядок и обеспечивала своим танкам непрерывную поддержку артиллерийским и зенитным огнем. Высокая насыщенность поля боя противотанковыми стволами позволяла немцам наносить большой урон советским подразделениям, и даже отбрасывать их, несмотря на изначальное превосходство наших по количеству танков. Поэтому чем дальше, тем больше мы начинали прибегать к тактике засад и коротких контратак — просто все меньше становилось у нас танков, их наконец-то начинали беречь. А то ведь, согласно журналу боевых действий 5-го мехкорпуса, в результате боев 8-10 июля (в РИ — в районе Толпино и Цотово) потери составили:
"13я танковая дивизия — 82 танка, 11 машин, 3 трактора, 1 бронемашина.
17я танковая дивизия — 244 танка, 8 тракторов, 20 машин.
Отряд 109 МСД — 40 танков, 1 машина.
Корпусные части — 11 бронемашин.
Причины безвозвратных потерь бронетехники: 50% от авиации, 30% — ПТО и танки и 20% — вышли из строя или засели в болотах.
Убито: в 13 ТД — 40 человек, в 17 ТД — 48 человек, в 109 МСД — 10 человек, в корпусных частях — 40 человек."
Но и у немцев потери были немаленькие. Как отмечал Гальдер: "На северном фланге 3й танковой группы противник предпринял ряд сильных контратак с направления Орша против 19й танковой дивизии. Эти контратаки удалось отбить, но многочисленные группы русских танков на флангах заставляют отступать. Наши потери в танках значительны, людские потери довольно велики..." (в РИ — контратаки против 2й тг и 17й тд, "потери в танках незначительны", отступлений нет). За счет того, что поле боя зачастую в итоге оставалось за советскими войсками, немцы не имели возможности утащить свои подбитые танки, чтобы их потом восстановить. Ну а наши эти танки либо подрывали, либо утаскивали, благо в начале боев тягачей еще хватало, хотя для новых — более тяжелых — танков их было явно недостаточно, но для старых легких — более чем.
И, в общем-то, советское командование было довольно результатами боев и намеревалось продолжать давить фрицев, пока с востока не подошли их пехотные дивизии. А это — еще день-два минимум — вполне достаточно, чтобы окончательно выпилить обе танковые дивизии фрицев — 7ю и 19ю, хотя бы по танкам. Все-таки сказывалось почти десятикратное преимущество в бронетехнике. Причем как раз выстреливал тот самый способ действий, который высшее командование отмечало как негативный — когда командиры частей отправляли слишком большое количество мелких групп танков в разных направлениях — и с целью разведки, и с целью прикрыть фланги. За счет этих мелких групп мы могли нащупать больше незащищенных участков в немецкой обороне и, пусть отдельные прорывы зачастую и не приводили к коренному перелому из-за проблем со связью и координацией действий, но каждый такой прорыв вносил в ряды немцев сумятицу, а порой и панику (РИ), что негативно сказывалось и на участках с сильной обороной — порой немцы их оставляли только при появлении слухов о русских танках на фланге или в тылу и отходили, порой бросая даже тяжелое вооружение (РИ). Как отмечали сами немцы — "Бои в этот день особенно тяжелые из-за того, что русские ввели в бой множество тяжелейших танков. Единственным доступным орудием, способным наверняка с ними бороться, является 8,8-см зенитная пушка. Однако ширина полосы наступления и большое число танков не позволяют прикрыть этими орудиями все направления. Вражеские атаки нанесли, насколько известно, серьезный ущерб артиллерийским частям и колоннам 19й тд" (в РИ — ЖБД 47го мк за 8е июня, бои 17й танковой). К тому же такое рассредоточение сил снижало потери от авиации.
Так что, еще бы день-два — и эти четыре немецкие дивизии были бы растерты в порошок. Не сложилось — из-за коренных изменений к северу от правого фланга Западного фронта.
