"Контакт. Второй шанс".
Пролог.
Для них я погиб. Чтобы понять это, хватило одного зрелища рассыпающегося на части звездолёта... Чёрный столб над местом посадки превратился в едва заметную струйку дыма, со слабым запахом горелого композита. Активировалась система самоуничтожения, и теперь обломки на берегу озера быстро растают, надёжно скрыв все следы. А вместе с ними и маячок, дающий шанс узнать о единственном выжившем — в меня не вживляли ничего постороннего, опасаясь, что маги сразу вычислят чужака. Кстати о магах. Надеюсь, у меня ещё осталось время покинуть место посадки? Если кто-то увидит это, моя жизнь кончится не только на Земле, но и здесь. Так и не начавшись. Впрочем, не удивлюсь, если СБ подготовило план моей ликвидации по возвращению на Землю — доверие к ним я потерял ещё на борту корабля.
Неужели родные брошены мной навсегда? Как они станут жить там, без меня? Как я стану жить здесь, без них? Да смогу ли я вообще выжить здесь один, без поддержки? Смогу ли жить полной жизнью? Или окончательно превращусь в зверя — не только внешне, но и в душе?
С тихим шипением, обломки растаяли. Всё. Исчезло последнее материальное свидетельство. Теперь ничто не связывает меня с прошлой жизнью. А получится ли создать из пепла новую — из ничего? Закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Прислушиваюсь к себе. Странно, на душе легко — даже груз прошлых забот не давит. Не так, как на полигоне, где наблюдают за каждым твоим движением...
Я широко расправил крылья — затёкшие в тесноте модуля, они жаждали неба — и взлетел ввысь, навстречу неизведанной судьбе. Впервые я летел свободно, а не под куполом; и можно было сказать, что тогда я и не летал вовсе. Откуда это щемящее чувство свободы в груди? Словно я и не летал... совсем. Что со мной?
Глава 1.
Уже через пять лет, после начала Первой Межсистемной Экспедиции, интерес населения к полётам за пределы Солнечной системы стал постепенно угасать. Возможно, виной всему было отсутствие новой информации — последнее сообщение с борта звездолёта уже принадлежало ИИ, и содержало лишь отчёт о переходе экипажа в состояние анабиоза. А потом связь прервалась — "Первопроходец" приступил к разгону.
Разумеется, конструкторы не прекращали работ над дальнейшим совершенствованием двигателей, а учёные продолжали искать решение главной проблемы — время полёта. Ещё фантасты далёкого двадцатого — двадцать первого веков писали о гипер— и варп-двигателях, прекрасно понимая, что на досветовых скоростях освоение космоса очень быстро сойдёт на нет, став уделом избранных. А пока что единственным успехом было создание туннельного передатчика, или, как его назвали сами разработчики, С-передатчик — передача информации осуществлялась путём формирования двунаправленного микротоннеля, по свойствам аналогичный скорее волноводам СВЧ аппаратуры. Первое испытание состоялось седьмого мая 2295 года, на одной из лун Юпитера, и сразу привлекло внимание общественности — новый представитель от правительства Земли, Джон Маккей, только что прибыл с визитом на станцию. "Прямой эфир", на расстояние в миллионы километров, смотрел едва ли не каждый человек на Земле. Новая технология очень быстро прижилась, решив раз и навсегда проблему связи с добывающими комплексами и поселениями за пределами Земли — миллионы людей получили доступ в сеть и возможность позвонить родственникам, не тратя время на подготовку видеописем. Немногочисленные ВКС же наконец получили контроль границ Солнечной системы. Это был единственный прорыв за почти двадцать пять лет, не считая закрытых технологий, о которых знали разве что сотрудники отдела ОРПТ (Отдел Развития Перспективных Технологий) СБ. В их ведение находились такие проекты, как, изучение психоматрицы человека (создание идеального агента) или биоконструирование (создание идеального человека). Некоторые, после создания упрощённой версии, поступали на рынок высоких технологий — те же нанодроны, отвечающие за жизнь членов экипажа "Первопроходца", представляли собой модифицированную версию для агентов СБ. Хотя, о системе самоуничтожения, под контролем ИИ корабля, знали только сами создатели, да кураторы проекта — несмотря на данные с зондов, посетивших ряд звёздных систем, никто не исключал встречи, и попытки захвата людей представителями иной цивилизации.
Особняком стоял конфликт поселений Марса с Земным правительством — люди требовали улучшения условий жизни и снижения цен на целый ряд оборудования, поставляемого извне. Волнения, грозящие перерасти в межпланетную войну, были жестоко подавлены силами СБ Земли, для чего на красную планету в спешном порядке был отправлен фрегат с десантной группой на борту. Оснащённые тогда по последнему слову техники, они легко локализовали очаг сопротивления и жестоко его подавили. Более пятидесяти человек были объявлены членами террористической группировки, готовящей теракты на Земле, двадцать один из них был приговорён к смертной казне (впервые за тридцать лет!). Здесь СБ оказалась на высоте, выпустив в сеть ряд документов, призванных пролить свет на события так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в правильности действий правительства. Тем не менее, Земля уяснила урок Марса, и пересмотрела поставки для колоний. Очень медленно, жизнь в Солнечной системе возвращалась в привычное русло.
* * *
"Первопроходца" засекли, когда тот ещё только начинал торможение. Разумеется, это были военные — группировка автоматических станций, за время отсутствия экспедиции, только увеличилось в размерах, охватывая теперь почти всю сферу, радиусом с орбиту Плутона. Пока немногочисленные ВКС приводились в состояние боевой готовности, СБ уже начала действовать. Для начала, в сторону звездолёта ушло сообщение, с требованием оставаться на границе Солнечной системы. Одновременно с этим, с ближайшей базы снялась эскадра в составе трёх кораблей, на борту которых, помимо обычного экипажа, было две группы захвата...
"Почти сорок лет назад Землю покинула Первая Межзвёздная экспедиция...", с таких слов начинались практически все модули новостей, через полгода после возвращения "Первопроходца". Интервью в "прямом эфире" с членами экипажа (которые смотрели миллионы по всей Солнечной системе) и фотографии незнакомой планеты, выложенные в сети, вызвали огромный интерес у населения. Пожалуй, для людей, всю жизнь проживших на Земле, чья флора и фауна находилась на грани исчезновения, вид огромных равнин, поросших странными деревьями или высокой травой, были уделом для богатых, и несбыточной мечтой для жителей Луны или Марса.
Несмотря на аварию аннигиляционного реактора, унёсшую жизни двух человек, правительство признало экспедицию состоявшейся. Именно так заявил президент в личном обращение к населению Федерации, добавив, что освоение космоса всегда было опасным занятием, и что космос не терпит ошибок, расплата за которые следует незамедлительно. Первая экспедиция выполнила свою задачу, доказав саму возможность пилотируемых полётов в другие звёздные системы, событие, по значимости сопоставимое с первым полётом человека в космос. Так же, президент выразил надежду, что первая колония за пределами Солнечной системы появится в конце этого века.
На фоне этого, исчезновение Брендона осталось и вовсе незамеченным. Биолог по образованию, он отвечал за изучение образцов на борту звездолёта, что, по мнению большинства людей, весьма скучное занятие. Не удивительно, что о нём никто и не вспомнил. Возможно, виной этому было и сообщение об обнаружение зондом планеты земного типа, отстоящей от Земли "всего" на восемнадцать световых лет. Цивилизация замерла на пороге колонизации иных миров.
* * *
Полигон при Отделе Генетических Исследований, девятнадцать лет спустя...
Гай Ларен с самого начала считал это пустой затеей, и даже по прошествии трех лет, ознаменовавшихся несомненным успехом, не изменил своего мнения. Рационалист по системе взглядов, он привык смотреть на мир четко и ясно, не впадая в глупые мечты и фантазии. А именно этим и была идея с клоном, от начала и до конца. Три года изучения и расшифровки генома, год анализа и пробного комбинирования с целью выяснения возможностей и пределов. Бессонный труд десятков ученых-генетиков, немереное количество сожжённых нервных клеток, и все ради чего? Ларен фыркнул и с еще большим раздражением посмотрел в окно. Там, за тридцатью сантиметрами крепкого полимера, заменяющего обычное стекло, начинался полигон и, по совместительству, тренировочная площадка для Объекта. Два квадратных километра специального покрытия, обнесенных по периметру десятиметровой стеной, за которой начинались корпуса Отдела Исследований. Обычно полигон пустовал, как и малые счета рядового персонала, поскольку нормальной работы, а, следовательно, и большой зарплаты, им давно не выдавали.
Двадцать лет назад произошло событие, несмотря на свою значимость, оставшееся только в документах под грифом "Совершенно секретно". После более чем полувекового отсутствия вернулась Первая Межсистемная Экспедиция! И вернулась не с пустыми руками, принеся не только и не столько пробы грунта и атмосферы с других планет, сколько шокирующую информацию о том, что человечество не одиноко во Вселенной. Правительство немедленно засекретило это, а часть членов Экспедиции исчезли, как будто их и не было. К изумлению, и радости генетиков, почти вся добытая Экспедицией информация относилась к их стихии. Ларен отлично помнил тот энтузиазм, с которым он, вместе с другими учеными, накинулся на неведомое. Почуяв запах денег, генетики объявили о своём намерении вырастить живой экземпляр, и правительство заинтересовалось их идеей. Несколько месяцев ушло на компьютерное моделирование и подготовку, и еще год на синтезирование первой клетки, прежде чем смогли приступить к созданию эмбриона
Гай припомнил, как он, стискивая от напряжения перчатки, ждал открытия камеры — четырёхметрового резервуара, выстланного изнутри органикой. С тихим шипением дрогнула и приподнялась одна из панелей, заменяющая камере люк. Едва дождавшись момента, когда насос уберёт лишний биораствор, он подошел к камере, откинул в сторону почти невесомую перегородку и запустил руки в теплую и мягкую темноту. Его пальцы шарили по податливой синтетической плоти, скользкой и малоприятной на ощупь, пока, наконец, не наткнулись на что-то живое, не имеющее ничего общего с искусственными тканями. Аккуратно обхватив ЭТО, Гай извлек его из камеры. Его глазам предстало существо невозможное с точки зрения земной эволюции. Небольшое — со взрослого кота — тельце было покрыто мокрой серой шерсткой, едва скрывающей тщедушную мускулатуру, и очертаниями напоминало то ли кошачье, то ли собачье. Длинный хвост, который в будущем, должен был обзавестись кисточкой, и маленькие перепончатые крылья, как у сказочных драконов (Ларен и сам удивился, откуда он знает, какие крылья должны быть у мифических персонажей, ведь он никогда не увлекался сказками). Но самым удивительным была, пожалуй, голова. Гай затруднился бы точно назвать животное, на чью голову, она походила больше всего — длинная клиновидная, с острыми ушами на затылке, и заканчивающаяся двумя узкими ноздрями. Когда на него, из-под дрогнувших век, глянули два мутноватых глаза с зеленой радужкой и пересеченные вертикальным зрачком, на миг показалось, что кто-то пытается поговорить с ним, но не может. Дернув плечами, прогоняя наваждение, Ларен передал новорожденного коллегам.
С того момента минуло более десяти лет, но генетик помнил тот момент очень хорошо, едва ли не лучше, чем дни смерти своих родителей. И кто как не он, видел, что весь проект был обречён на провал с самого начала. Да, клон рос быстро, на двадцать процентов опережая компьютерную модель, но его умственный потенциал вызывал все большие и большие опасения. Сотрудники пытались учить существо и как домашнее животное, и как человека, но все без толку. Вымахавший уже с лошадь, мохнатый "питомец" напрочь отказывался понимать человеческие устои, все больше превращаясь в умное животное, с опаской смотрящее на всех, кто к нему подходил. Только к Гаю он относился спокойно, бывало, даже подходил и аккуратно подставлял голову, прося погладить. И Гай, спрятав своё раздражение, гладил существо по выпуклому лбу и по черной гриве, спускающейся с макушки по шее. В такие моменты тот прикрывал свои зеленые глаза и даже, казалось, улыбался (демонстрируя белоснежные, не знающие болезней, острые зубы). Однако такая привязанность не находила отклика в сердце человека, давно уже не ожидающего от мира чего-то нового, а даже наоборот — вызывала все большее раздражение. Ларен никак не мог понять, почему он её испытывает, ведь деньги ему платят, и платят немало — еще несколько лет, и он накопит на нейроперенос. Тогда почему? Быть может, ему просто неприятно это существо?
Негромко тренькнул коммуникатор на запястье левой руки, извещая Ларена к реальности.
— Слушаю.
— Профессор Ларен, — голос принадлежал Томасу Джефферсону, руководителю проекта и непосредственному начальнику Гая. — Зайдите, пожалуйста, ко мне, — после чего добавил. — Только перестаньте витать в облаках. Вы мешаете воздушному движению.
— Сейчас буду.
Тряхнув головой, словно отгоняя назойливые воспоминания, быстро пробежался по списку вызовов. Так и есть, это второй вызов шефа. На первый он так и не удосужился ответить. "Только не хватало новых шуток от шефа", мрачно подумал Ларен, направляясь к лифту. Чего он не переносил на дух, так это всегда находящегося в приподнятом настроение Джефферсона. Какую бы работу тот не выполнял, от него так и веяло энтузиазмом, будь то общение с представителями правительства и СБ, или вылет на биостанцию института, могущий затянуться на пару месяцев. Личные отношения с шефом у Гая так и не сложились. Нет, они могли прекрасно ладить во время самой работы, неплохо дополняя друг друга. До момента подведения итогов — здесь рационализм Ларена сталкивался с фанатизмом, и буксовал, не в силах его преодолеть. Противостояние закончилось тем, что сотрудники института поделились на два лагеря, находящиеся в состоянии Холодной войны. За пару лет, в институте сложилась целая традиция общения, главным правилом которой был принцип "Никто не должен уйти безнаказанно!". И, разумеется, его железно соблюдали сами руководители, подтверждением чего был сегодняшний разговор через коммуникатор. Возвращение Первой Межсистемной Экспедиции сняло на время напряжённость, дав возможность людям заняться своими прямыми обязанностями. А через неделю пришли документы о переводе на должность начальника отдела генетических исследований, где собрались почти все, кто когда-либо поддерживал Ларена. Было ли это "ссылкой" или решением свыше, так и осталось секретом, но, факт повышенного внимания СБ Земли к проекту, наводил на ряд интересных выводов.
Впрочем, сейчас больше волновал визит к начальству — за прошедшие годы он лишь дважды удостаивался этой чести. Двери лифта бесшумно распахнулись, выпуская наружу мужчину средних лет. Поправив воротник своего белого комбинезона, он повернул в коридор налево. На выходе его уже ждали: с безразличным выражением на лице, сотрудник СБ просканировал личную карточку.
