Томми вот уже сорок минут ждал неизвестно чего. Нервозность накатывалась волнообразными приступами, вынуждая юношу чувствовать себя трусом. Он всегда считал себя смельчаком — пока не узнал, что такое настоящая боль.
Сюзанна должна выйти совсем скоро. Прекрасная девица со светлой, до белизны кожей, черными волосами, уложенными в ровное каре. Игривая прядка наполовину скрывала лицо. Фигурой также не обиженна, есть к чему прижаться и за что подержаться. Томас был влюблен, как может быть влюблен мальчик его возраста в более взрослую и недоступную женщину главного вожака.
Если откровенно признаться, то юный Таррак совершенно не желал делиться датападом. Сколько невозбранных часов прекрасного чтения, новой информации и чудесного досуга! А неоценимая поддержка в образовании!
Чем дольше юноша ждал, переминаясь с ноги на ногу, тем ярче разгорался фитиль догорающего терпения. Неожиданно для самого себя он обнаружил, что его душит... жадность?
Он точно знал, что у ненаглядной Сюзанны имеется собственный датапад, а также головид и личный спидер не считая кучу остальных благ отчего дома. Зачем ей ещё один?
Тиранию трущоб становилось все тяжелее переносить. Ах, сколько было прочитано историй и книг о бесстрашных героях бросающих вызов несправедливости! Хотелось плюнуть на все и сбежать.
Томми перевел взгляд на соблазнительно поблескивающее устройство, столь нечастое явление в нищих, оборванных трущобах.
Нет. Довольно терпеть. Он слишком долго прозябал, терпя снисходительное отношение, побои и унижения. Его так и не стали считать своим.
Плевать.
Он сбежит. Проникнет, хотя ещё не знает, как, на любой корабль и спрячется. Также, как и тогда, в ванной. Он иногда был почти уверен, что сможет так снова.
В конце концов это не единственная странность, преследовавшая Томми Таррака.
Начать можно с того, что никто, знающий мальчика не рисковал выходить с ним один на один. В какой-то момент в Таррака будто дьявол вселялся, даже он сам, бывало, пугался своего состояния. Приходило точное осознание, чего хочет противник, куда и какой удар нанесет и как можно этому воспрепятствовать. В такие моменты силы парнишки возрастали многократно, и он торопился закончить схватку одним метким ударом.
Например, последний бугай-переросток, посчитавший Томми чем-то вроде мусора оказался в нокауте буквально через минуту.
И не то, чтобы юноша был жесток, вовсе нет. Он был добрым и чутким, начитанным и не по годам мудрым. Но существовала некая грань в душе его, переступив которую он отверзал в себе ад, и не щадил никого. Силы его возрастали десятикратно, и он крушил все на своем пути.
Он выживет. Он справится и свалит напрочь с этой проклятой планеты. Хоть пиратом, хоть контрабандистом. Чем угодно займется, лишь бы вырваться из помойной дряни ненавистных трущоб. Из непрекращающиеся вони, грызни и бесконечной злобы.
Итог многочисленных сомнений, терзаний и размышлений решила одна, острая минута, когда на кону стояла его единственная ценность. Которую он не отдаст.
Решено. Он сваливает.
— Привет, Томми! — тягучий нежный голосок.
О нет. Он только решился, а тут...
— Да, Сюзанна, здравствуй... — парень обреченно повернулся на звук. Не успел.
Хотя Томми давно осознавал, в глубине души, что... просто так ему уйти не удастся.
Породистая красотка, аккуратно вышагивая, спускалась к нему по ступеням. Богатенькая дочурка влиятельных политиков, неизвестно, чего забывшая в трущобах. И чего же ей не хватает?! Стильная и красивая. А что самое обидное — прекрасная и умная собеседница. Казалось, она единственная здесь способна была понять, прочувствовать и поддержать.
Но вот в чем проблема, она была не одна!
"Да к-как ты посмела! Ты же говорила!.." — мысли Таррака окончательно спутались и взбунтовались. Она же обещала, что они... а сколько намеков давала!
А главное с кем! С безмозглым Ксенсом, здоровым и тупоумным прихлебалой ненавистного Борка! Выбритый, татуированный с головы до ног бычок в кожаной куртке и куриным мозгом.
Догадываться, чем могла заниматься парочка битый час не пришлось. Довольство Ксеновой рожи вкупе с раскрасневшимся личиком девушки развеивали все сомнения.
"Я же тебе столько всего рассказывал... своего. Личного. У нас было больше десятка свиданий! Как ты могла мне... изменить! Предательница!"
Эх, юношеская боевая горячность и бескомпромиссный максимализм! Отпрыск аристократов в силу чистоты своей, милой наивности и естественной неопытности, невольно грезил несбыточным и выдавал желаемое за действительное. Что, к сожалению, никак не умаляло душевной боли и невыносимых страданий.
— Ты что-то хотел? — как ни в чем не бывало полюбопытствовала Сюзанна. Парочка стояла, опершись на крыльцо и выжидающе смотрела на него.
"А вот дерьмо банты ей на палке, а не датапад!"
— Ничего, Сюзанна, — ровно ответил он. Выдавил измученную улыбку. И сам удивился железному спокойствию хриплого голоса. — Так, мимо проходил.
На самом же деле пламя, разъедавшее сердца, вкупе с нанесенной обидой рождали в глубине души невиданную доселе злобу.
— Ты чего дуешься? — озабоченно надула губки девушка. — Что-то случилось? Поделись, расскажи, я помогу.
Вот только не надо сейчас пытаться вести себя как обычно! К тому же, дебелая и туповатая рожа Ксенса нахмурилась.
— Погоди-погоди, паря... Слышь, ты это. Передать должен был что-то ей! Вот!
— Правда? Ой, Томми, спасибо! А что это, интересно! Ты же меня поздравить пришел? Так поздравляй!
Слишком не вовремя. И слишком нагло.
Злость в глубине души перерастала в нечто большее. Тело шаталось, как после контузии. Перед глазами плавилась картинка, а руки невыносимо затряслись.
— Нет, ничего. Ошибся ты, Ксенс. Поздравляю Сюзанна, — предельно сухо. — За сим, позвольте откланяться!
Но не тут-то было. Девичье личико утратило всякую благодушность, а её бычок недовольно нахмурился. Они стремительно спустились вниз по металлическим ступеням и обступили Томми. Сюзанна скрестила руки на груди, Ксенс явно разозлился.
— Так, слушай сюда, датапад гони, понял?!
"Проклятье, он знает. И она, выходит, также?!"
Ещё одно предательство. Хотя, на что он надеялся.
Но тонкий голосок внутри проникновенно уточнил: "а на что надеются они?"
Томми быстро зыркнул на Ксенса. Сможет ли он увалить его быстро? Горилла в полу распахнутой кожанке чувствовала себя чересчур вольготно и безнаказанно. Чем черт не шутит? Плевать, достаточно ютиться среди отребья! Он сын своих родителей, потомок знатнейшего рода! Кто знает, быть может в нынешней ситуации он может претендовать на трон!
Улетать. Бежать.
— Ну, я жду! — Ксенс ухватил Томми за плечо и цепко сдавил.
Но последней каплей стало небрежно-манящее движенье кистью, словно подзывающее собачку. Сюзанна, безразлично хмыкнув, с сочувствием бросила:
— Датапад сюда, То-омми! Тебе же опять мозги вправят, оно тебе надо?..
Никого не оставляя позади.
Ненависть достигла крайней точки. Дальнейшее ожидание бессмысленно. Томми распрямился упругой пружиной, вкладывая всю обиду, всю злобу и боль в один, точный и смертоносный удар. Он должен завалить Ксенса сразу, мгновенно. Не тратя ни секунды понапрасну.
Ведь Сюзанна теперь тоже помеха.
Поэтому удар был нанесен не в подбородок, а несколько ниже. В горло.
Короткое соприкосновение и практически неземное блаженство от проминаемой под костяшками мякоти.
Не доверяя одному удару, особенно с подобным громилой, Томми резко сократил дистанцию. И подчиняясь скорее наитию, чем расчёту, приобнял врага левой рукой дабы сильнейшим ударом головой вмять нос ему же в череп.
Бездыханное тело рухнуло оземь. Время будто замедлилось, и Томми вынырнул, выдыхая. Сладчайшие в его жизни удары! Все накипевшее, как сквозь узкое горлышко вылилось, освобождая душу от муки.
— Ч-что ты!.. — Сюзанна, открыв рот, застыла, как рыба, выброшенная на сушу. Глазища широко распахнуты, лицо мертвенно побелело, а губы изогнулись в преддверии крика.
Срочно что-то делать.
Томми, зарычав, рванулся, распахнутой ладонью влепляя сильнейшую оплеуху. Рот, так не издав и звука, захлопнулся.
— Молчать! Молчи, тварь, иначе клянусь!..
Парень ухватил её за волосы, задирая голову вверх. Он хотел видеть её глаза. Пусть знает, что время шуток закончилось! Он буквально вдавливал свое лицо в девичье, рыча глаза в глаза.
— Только один звук, Сюзанна! Дай мне только повод!..
Но подняв взгляд, девица искривила рот в испуге. Засучив ногами, будто припадочная, она постаралась отползти назад, не взирая ни на что. Казалось, её обуял неизмеримый ужас, будто пред глазами возник призрак или чего похуже.
— Нет, Томми, нет пожалуйста, нет! Что с твоими глаза..?
Ещё одна мощнейшая пощечина заставила её, всхлипнув, затихнуть.
— Я! Приказал! МОЛЧАТЬ!
Сюзанна наконец вняла просьбе. По крайней мере её осоловевший взгляд не источал склонность к борьбе.
Самое время перевести дух. Томми выдохнул, и обвел полубезумным взором захламленное помещение. Типичный технический ангар, заброшенный и грязный. Единственный чистый уголок, прикрытые шторой сложенные матрасы. Уголок рта нервно дернулся.
"Нужно спрятать тело", — как заведенный повторял Томми, выскакивая за дверь. Труп валялся тут же. Парень одним прыжком соскочил с пролета, подхватил здоровяка под мышки и на выдохе затащил наверх по лесенке. Кровь привлечет внимание, но мало ли поножовщины в трущобах?
Томми обернулся и обомлел. Девицы нигде не было. Кожа покрылась мурашками, а волосы тут же встали дыбом. Лицо исказил оскал, а в груди снова разгоралась гневная буря.
Он не может допустить... Не должен!
И словно по мановению воздуха, неким неуловимым чутьем охотника пропажа обнаружилась. Прямо за шторкой затаилась, ну где же ещё?
Томми неспешно пошел навстречу. И тотчас из-за преграды донесся перепуганный лепет — жертва засуетилась. Но что она бормочет?
— Скорее, пожалуйста, меня хотят... А-А!!!
Подскочив в молниеносном прыжке, Таррак левой рукой смел занавесь с креплений, а правой выбил датапад.
— В-вот же с-сука!!!
— Нет-нет, Томми, пожалуйста! — Сюзанна засучила ногами, отползая в угол.
— Я тебе что сказал?! Я ЧТО ТЕБЕ ПРИКАЗАЛ, ТВАРЬ?!!
После того, как он приказал молчать и дал понять, что не шутит, она ещё посмела звонить в полицию?!
Такого он ещё не испытывал. Ненависть в груди клокотала беснующимся вулканом. Буря пылала и трансформировала его естество, казалось, в некую приторно-сладкую помесь всемогущей вседозволенности.
Он же предупреждал её? По-хорошему, так ведь?! Он был предан, брошен, обманут. Годами смирял себя, испытываю лишь голод, боль и унижения. Даже его псевдо-товарищи никогда оными не были, всегда действуя за стаю и против него. И, как выяснилось, первую влюбленность можно зачислить в тот же список.
Обреченных на казнь покойников.
Ярость внутри трансформировалась в мерно пылающий статический клубок. Который наполнял убежденностью в успешном итоге происходящего. И в неотвратимости ещё одного решения. Тяжелого, но необходимого.
— Томми... прошу. Нет, я умоляю, пожалуйста, не убивай... Прости меня! — причитала дочь уважаемых, родовитых родителей, невесть что забывшая в грязной помойке. Себя, наверное. Таррак выживал здесь по нужде. Она же — по прихоти. И похоти. Для Новой Республики Тарраки мертвы. И род Сюзанны нагрел свои ручки в том числе. Быть может, они и были заказчиками?
Теперь он ощутил себя вправе наказать её.
Юноша подходил все ближе, и в очах его желтел приговор. Девушка вжалась в самый угол, потом закрыла голову ладошками лишь только выдохнув:
— За что...
А действительно?
Томми задумался на миг, подыскивая ответ. Измена? Уже плевать. Жажда спасти свою шкурку? Вполне знакомо. Так за что же?
Он наклонился почти вплотную к ней и прошипел:
— Мне нельзя лгать!
*
Если бы кто-то спросил Армаллу Миллон, что её раздражает в людях больше всего, она бы не задумываясь перечислила основные, первыми приходящие на ум мелочи. И ей бы никогда не пришло в голову причислить к ненавистным качествам... безмятежность?
Новоиспеченный пленник встревоженным однозначно не выглядел. Развалившись в кресле словно какой-то барин, неофициальный король, истинный хозяин положения. Ну сидит себе, прикрыв глаза, о чем-то лениво размышляя. Сколько раз её бесила пугливость и неуверенность, особенно у мужчин, нынче же раздражало безразличие.
Тем временем, последний выживший Владыка Ситх, Темный Лорд Дарт Вейдер предавался ленивому размышлению о грядущих планах. Пленным он себя не считал однозначно. Легкость вероятной расправы лишала оную всяческого смысла. Он размышлял о том, насколько гармонично вписалась в ситуацию ЕМП машина. Пути Силы неисповедимы и каждое живое существо проводник её воли. Кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени.
Да и признаться начистоту: он стал гораздо выше ценить человеческую жизнь, когда собственная перестала быть адом. Конечно, ситх может вырезать всю команду, захватить корабль и отправиться... куда?
Что ему делать, собственно говоря? Бороться за мир и порядок в Галактике?
Наборолся. Всю жизнь боролся. Тошнит уже.
Полететь к сыну? Мол, так и так, выжил твой отец. Прошу любить и жаловать. Возьмешь к себе в Орден?
Возьмет, куда он денется. Его сын — светлая душа и давно простил отцу все его злодеяния. Примет с распростертыми объятьями. Вот только Вейдеру такая жизнь не по нраву. Прошло то время, когда хотелось стать Магистром, иметь почет, признание и уважение.
— За что бороться-то мне сейчас? — прошептал Энакин, запрокинув голову и уставившись в потолок. Вся жизнь его — борьба. Вначале любовь, затем Империя. Даже вынужденное пятилетнее затворничество — борьба за выздоровление.
А теперь? Какое благое деяние я могу подарить Галактике не натворив зла на пути?
Никакого.
Разве что разузнать, как поживают мои старые знакомые: подчиненные, соратники, сослуживцы. Кто выжил?
Но какое им дело до меня, беспощадного тирана-ситха, железной рукой управлявшего флотом? Ведь наверняка вздохнули с облегчением, узнав о кончине главнокомандующего?
Но хватит о грустном. Раз Сила дала второй шанс, значит неспроста. Как неспроста подарила жизнь на огненном Мустафаре. Неужели все к тому и подводило? Финальная стычка с Императором, падение Империи, спасение сына?.. А дальше что?..
Нет. Хватит, значит хватит.
Дарт Вейдер повернул голову и окинул пространство критическим взором. Капитан — типичная злобная стерва слегка за тридцать. Жадная, амбициозная и беспощадная. Беспощадная, насколько могут быть безжалостными лишь женщины, вкусив запретного плода силы и власти. Очень красивая, бесспорно, но это только усугубляет. Даже ситха-мужчину можно если не разжалобить, то убедить в преданности и полезности. А такие как она не выносят слабости, пусть и вынужденной. И разят без раздумья.
И команда ей под стать.
Неумолимо стареющий инженер по имени Томас. В грязных делишках засел давно и крепко. С годами потерял хватку и во всем полагается на сильную личность капитана.
Пилот Джон. Здоровый добродушный детина с простоватым лицом. На первый взгляд неплохой малый, однако рассеян и трусоват. На флоте Вейдер бы придушил такого уже после второй-третьей провинности. В зависимости от настроения.
Наиболее волевой и мудрый в этой незамысловатой компании, и одновременно самый молчаливый — наводчик, Конрад Тарк. Спокойно выполнявший свою работу и максимально отстраняющийся от происходящего вокруг паскудства.
Ну и самый занятный по мнению Скайуокера-старшего член экипажа — дикая смесь дроидека и астродроида, непонятная громоздкая махина — Альфред. Передвигающаяся в двух режимах — обычном и боевом. Безобидный с виду дроид в мгновение ока обращался неостановимым колесом смерти, сметающим все на своем пути. Энакин был издревле падок на такого рода безделушки и нестерпимо захотел пополнить коллецкию.
Типичная команда мелкого и мелочного деспота. Не набор талантов и индивидуальностей, а скорее сосуды с изъяном, которые наполняет тиран своей волей.
Он-то умудрялся тиранить над лучшими и талантливейшими. Полузабытая хвастливая ухмылка промелькнула на омолодившемся лице.
Но дело терпит. Пока что у меня курорт и отпуск, разве нет? Проведать старый пыльный шар — место, где вырос его сын. Навестить могилу матери, наконец. Корабль уже имеется, и достаточно неплохой. Чудесный звездолет, компактный боевой фрегат с неплохим, надо признать, вооружением!
Вейдер снова повернул голову на шум. Инженер Том о чем-то горячо спорил с Джонни, активно жестикулируя. Блондинка-капитан брезгливо подняла уголок рта, изредка постреливая взглядом.
Корабль у него уже есть. И вполне сносный. А то, что команда об этом не знает — дело сугубо поправимое.
Миллон, скорее от нечего делать и некоего нервного смутного беспокойства направилась к пленнику.
— Через двадцать минут посадка в Мос-Эйсли, — сообщила Армалла, испытующе взглянув на гостя.
— Хорошо, капитан, — кивнул, принимая к сведению, Вейдер. Обреченный, по мнению некоторых, на рабство сохранял невозмутимость и спокойствие. Женщина тотчас вспыхнула: выглядело так, будто она отчитывалась о прилете.
Из-за спины донесся смешок.
Та-ак.
На мгновение Армалле невыносимо захотелось влепить красавчику оплеуху. Смачную пощечину, чтобы он знал, как подобает вести себя пленнику. Она было уже напрягла кисть для замаха, но мимолетно столкнулась взглядом с пришельцем.
И не посмела.
Осознала себя чуть позже, уже за мостиком, бездумно глядящей в иллюминатор и нервозно стискивающей кулачки.
— Что с вами, капитан? — осмелился съехидничать Джонни. Вот он получил сполна!
*
Вейдер когда-то был убежден, что позабыть жаркий песок Татуина невозможно. И вот он снова здесь, и все выглядит таким... маленьким и знакомым. Уютным и прежним. Наверное, только человек с его прошлым мог назвать здешнюю клоаку "уютной", но в груди внезапно появилось щемящее чувство ностальгии и узнавания. Хоть что-то остается неизменным.
— Шагай давай! — грубо выкрикнул инженер. Выглядело настолько глупо, что реакции на подобную выходку и не последовало. Энакин молча прошел мимо и пристроился в конце процессии, состоящей из капитана, пилота и взволнованного Томми. Причина страха оказалась проста — в кантине, куда они отправлялись, можно отхватить выстрел в любой момент. А также встретить старых друзей, которых ещё век бы не видать.
— Ждете неприятностей? — вполголоса бросил ситх, ни к кому особо не обращаясь.
— Ну почему, — нервно облизнула губы Миллан, — из-за недавних событий вероятность положительного исхода возросла... для нас.
Джонни угодливо расхохотался. Женщина, даже не удостоив того взглядом, прошагала к выходной двери и отворила люк. Жаркий, пустынный воздух неприятно царапнул легкие. Стоило выйти на открытый воздух — песок бросился в лицо, пытаясь проникнуть повсюду.
Пленник даже застыл, сощурившись, сдерживаясь от создания силового кокона.
— Что, плохие отношения с песком? — хохотнул Джонни, хлопая по плечу. Вейдер и того не удостоил ответом, пытаясь в кратчайшие сроки впитать позабытый запах Татуина. Запах детства. Не только собственного, но и юности его сына.
С сыном от должен увидеться снова. Решено.
Пусть знает, что отец его жив и здоров. Сам бы он отдал многое в свое время, дабы знать хоть что-то о своих детях. Он встретится с ним. Но позже.
Группа со скрытыми лицами, тишком крадущаяся сквозь переулки — явление обычное, и даже привычное. Что может удивить проныр Татуина? Разве что какой-то невозможный форсюзер свалится прямо с небес и начнет наводить порядки?
Кантина навевала уют и ностальгию. Казалось, здесь застыло время на века, и если что-то и остается неизменным, то подобные ей, классические заведения. Можно пустить слезу, если не знать, какие только грязные делишки проворачиваются в подобных местах. В месте, где жизнь твоя не стоит ничего, где прогремевший выстрел — привычный фон под салатик, а образовавшееся тело — забота уборщика и только.
Музыка играла не громко, и не тихо. Вполне достаточна для собравшихся у стойки, и не мешающая рассевшимся по углам.
Разношерстая компания расселась за угловым столиком в самом дальнем закоулке. Кое-кто косил взглядом на оковы, удерживающие Вейдера, но в чужое дело не встревал. Армалла с Джонни сели лицом к залу, время от времени пытливо всматриваясь в толпу.
Дарт Вейдер прислонился плечом к стенке и с некоей ленцой ожидал событий. Сила ведет его, и он хочет каждое свое движение проводить в мире и гармонии. Конечно, он не стал резко гуманным пацифистом, но... отбирать чужую жизнь напрасно стало... неприемлемо.
— Да сколько его можно ждать?! — психанула Миллон пятнадцать минут спустя.
— А кого мы, собственно говоря, ждем? — поднял взор Вейдер. Короткая ухмылка образовалась и тотчас исчезла.
— Не твоего ума дело! — огрызнулась капитанша и нервно уставилась в толпу.
Спустя пару минут молчания, скорее от нехотя делать, Джонни пояснил:
— Заказ нам пришел буквально недавно. Совершенно анонимный, но знающий нас как облупленных. Предложили солидные деньги за пару недель работы в команде.
— А как же возлюбленная контрабанда?
— Не дерзи. Если он не полностью отбитый на всю голову, а такие на нас, как правило, не выходят, то прибыль окупит любые затраты.
Пока пилот разглагольствовал, ситх отметил краем глаза нездоровое шебуршание у барной стойки. В кантине явно что-то назревало, и крайне недоброе. Оторванный последние годы от цивилизации, Вейдер не мог внятно оценить грядущие перспективы. Теперь же в глаза бросалось до странного маленькое число людей среди засилья ксеносов.
— Почему людей так мало?
— Тоже заметил? Небось из ядра прилетел, да? С падением Империи здесь не очень-то с ними ладят. Мы стараемся лишний раз не залетать на подобные пыльные шары. Вот оформим заказ, тебя сплавим куда подальше и сваливаем отсюда, — фыркнул пилот, утирая пот со лба. Татуинский зной не знает пощады.
Нервозность среди команды нарастала. Опустевшие пивные кружки давно сдвинуты на центр, а руки — под столом. Каждый готов выхватить оружие и начать отчаянную пальбу.
Возле стойки образовывались кучки возбужденно перешептывающихся особей, активно и агрессивно жестикулирующих. Недвусмысленные взгляды не оставляли сомнений в намерениях собравшихся.
"Придется поторопиться", — признал ситх.
— Да где его носит, перегнанное сквозь кишки шлюхи дерьмо банты! — изрыгнула ругательство Армалла. Лицо блондинки раскраснелось, глаза метали молнии. Побелевшие костяшки пальцев, опасный прищур глаз и все более проявляющийся оскал. Пальцы выстукивали нервную чечетку. Ой, не любила она, когда так с ней обращались.
— Капитан, — сглотнул Том, нервно оглядываясь. — Он опаздывает уже на десять минут. Такие люди, как правило, пунктуальны, сами говорили. Может, заказчик передумал, или... — короткий испуганный взор на толпу нелюдей, — его остановили?
— Сиди и помалкивай, — процедила Миллон. — Ждем ещё десять минут! Я так решила!
Больно соблазнительная сумма было озвучена.
"Жадина-жадина", разочарованно подумал ситх. Сколько таких я повидал среди знати, сколько подобных скончались в удушье среди высших военных чинов? Сидящая напротив ситха женщина то и дело бросала нервные и все более испуганные взгляды на толпу. Ещё пять минут назад она недооценила угрозу, а теперь, осознала — без боя не обойтись. Да здесь полсотни нелюдей различных мастей! И откуда только повылезли!
"Империи на вас нет!", — с горечью подумала капитан, лихорадочно прикидывая шансы выжить. Без боя они, наверняка, точно не выйдут. И этого, — короткий взгляд не безмятежного пленника, — хрена с два сплавишь. Только как живой щит и пригодился бы в заварушке. Теперь уже неминуемой.
По прошествии десяти минут, когда обстановка накалилась все пуще, а контрабандисты ощутили себя на вертеле, пленник, глубоко вздохнув, негромко произнес:
— Ладно. Думаю, достаточно. Заказчик не имеет привычки опаздывать, тут вы верно смекнули, — короткая, мимолетная ухмылка. — Заказчик — я.
И гость их спокойно и небрежно облокотился на столешницу, складывая руки домиком. Лишенные даже намека на оковы руки.
