Разговор с командиром госпитального "Орла", капитаном второго ранга Лохматовым прошёл ожидаемо нервно.
Яков Константинович ещё в мае категорически настаивал на сопровождении его "Орлом" отряда новейших броненосцев, заявляя, что "разлучать двух "Орлов" — плохая примета". Если отбросить лирику, резоны в доводах Лохматова были — ход плавучего госпиталя достигал 17 узлов (и это без надрыва машинной команды), тормозом прорывающейся эскадры он бы точно не стал, а во Владивостоке был — ну край как нужен.
Но Небогатов посчитал, что обнаружение госпитального судна, несущего все положенные по закону огни, нарушит его план по дезинформации противника.
Кавторанг, выдернутый на войну из глубокой отставки, тогда здорово поспорил с "нечаянным начальником", как он в запале назвал контр-адмирала, возглавившего самое мощное соединение русского флота.
Никаких последствий для Лохматова та его фронда не имела, не до показательных выволочек было, но сейчас пожилой капитан второго ранга, всего то на три года моложе вице-адмирала, всё так же как и в мае, на островах Амами, хмурился и сопел, выслушивая задание командующего.
Клапье де Колонг составил обращение от своего имени и имени командующего Тихоокеанским флотом к адмиралам Того и Камимуре с просьбой не препятствовать прохождению госпитального судна во Владивосток поскольку опытные врачи "Орла" и великолепное медицинское оборудование, которого нет в городе крепости, нужны для проведения повторной операции с адмиралом Бирилёвым, подло раненым революционным отребьем. К тому же во Владивостоке безутешные родственники ждут тело покойного контр-адмирала Фёлькерзама, перевозимое в холодильной камере плавучего госпиталя.
— Вам бы Николай Иванович романы писать, — Лохматов не отказал себе в удовольствии поддеть вице-адмирала, — будь я Камимурой, непременно бы довёл "Орёл" до залива Петра Великого с почётным эскортом.
— Всё шутите, Яков Константинович, это хорошо. Что думаете — получится убедить самураев, или интернируют госпиталь до заключения мира?
— Вести свой корабль в японский плен нет ни малейшего желания, а оснований, по которым "Орёл" пропустят, нет. Вся это романтика и призыв к адмиральской солидарности, простите, но чушь собачья, приличествующая восторженным бестужевкам, но никак не командующему воюющим флотом.
Клапье де Колонг задёргался, но Небогатов хорошо выспался и был настроен благодушно.
— Вы правы, Яков Константинович. Мой план — чушь полная, но дальше держать великолепный корабль на приколе роскошь непозволительная. Семёнов предлагал даже переделать ваш "Орёл" во вспомогательный крейсер, а всё оборудование и персонал перевести на берег, коль уж дошли до земли русской дальневосточной.
— Я, ваше превосходительство с удовольствием сдам на сушу врачей и медицинских сестер, установлю пушки, погоняю японских рыбаков и каботажников, но только "Орёл", как вы правильно заметили, корабль уникальный, нужный для флота. Такой быстроходный и комфортабельный корабль-госпиталь Тихоокеанскому флоту необходим поболее чем очередной "крейсер-купец". Поверьте, не от малодушия так говорю, могу и на миноносце в море выйти...
— Полно, Яков Константинович, в вашем мужестве сомнений нет, как и в профессионализме. Вы правильно заметили — флоту НУЖЕН госпитальный "Орёл". Но сейчас он нужнее во Владивостоке. Намечается большая драка броненосцев, а лучший медицинский персонал у нас тут "прохлаждается".
— Зря вы так, ваше превосходительство, — "встрял" в разговор Клапье де Колонг, — и "Орёл" и "Кострома" ни часа не бездельничали. Лечили не только матросов и офицеров с эскадры и солдат гарнизона, но и жителям Николаевска помогали. Оперировали, роды принимали. Нет, медики показали себя с самой лучшей стороны.
— Да нет претензий к медикам, они свой долг исполняют. Но нам, военным морякам надлежит думать о войне. Что расскажут матросы, вернувшиеся после заключения мира домой — сколько родов помогли принять и аппендиксов вырезать? Да их родные засмеют. Они то описаний героических подвигов ждут, сколько снарядов по "Микасе" выпулЯли, рассказов как потопили японский пароход или миноносец. А посему, милейший Константин Константинович, будем понемногу "урезать" вашу "Сахалинскую эскадру", вы уж не обессудьте. Яков Константинович, готовьтесь, "Орёл" выходит с крейсерским отрядом, подумаем как вас до "Владика" довести в целости и сохранности. Здесь и "Костромы" хватит...
Лохматов поднялся, показательно чётко кивнул и уже подойдя к двери, не оборачиваясь, спросил: "Тело контр-адмирала Фёлькерзама забираем с собой или оставляем на берегу"?
Небогатов медлил с ответом секунд двадцать, всё это время Лохматов так и стоял — спиной к командующему, едва не доведя до сердечного приступа Клапье де Колонга.
— Забираем, — коротко ответил вице-адмирал. Лохматов вышел...
— Константин Константинович, да не стойте вы аки столб соляной, через час на "Наварин" прибудет губернатор Сахалина генерал Ляпунов, попросите в салон Семёнова, надо подготовиться к разговору с начальствующим над каторгой...
