13 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Лучевой детонатор был устроен просто — источник излучения, несколько обсидиановых линз, кристалл сивертсенита и экран из серебристой фольги — но в сборке требовалась большая точность, и Гедимин, расставляющий линзы в правильном порядке, не обращал внимания ни на что вокруг. Только когда защитное поле над ним пошло яркими зелёными разводами, сармат вздрогнул, быстро осмотрел предметы под рукой — ни один из них не мог выдать такую вспышку — и нехотя обернулся.
— Ну чего?
Линкен с довольной ухмылкой опустил бластер.
— А прочное поле! Наши тренировочные давно бы схлопнулись!
— Хольгер доработал, — буркнул Гедимин, убирая остатки защитного экрана. Рядом с Линкеном стоял ухмыляющийся Константин — значит, дело было серьёзное.
— Чем занят? — спросил северянин, глядя на стенд. — Это что, прожигатель?
— Это детонатор, — ответил Гедимин. — С чем пришёл?
Константин вместо ответа щёлкнул по передатчику, разворачивая перед сарматом голографический экран. Гедимин думал, что ему покажут чертёж или ещё что-нибудь объёмное, но на экране было короткое текстовое сообщение.
— "Разработать лучевой детонатор для "Гельта"... увеличить мощность...", — он хмыкнул и сердито сощурился. — А я чем тут занят?!
— Не злись, — Линкен шутливо поднял руки. — Эту штуку одобрил Ассархаддон! Больше мы не работаем со взрывчаткой. Я, правда, плохо понимаю...
— Ну да, как обычно, — фыркнул на него Константин, сворачивая голограмму. — Я сейчас делаю расчёты по совокупному выбросу омикрон-квантов. Перспективы богатые...
Гедимина передёрнуло.
— Через три-четыре часа жди три новых схемы, — продолжил Константин, выждав пару секунд. — До послезавтра справишься со сборкой? Ассархаддон сам полетит с вами в Орем.
— Куда? — Гедимин отступил на шаг и сложил руки на груди. — Я никуда не лечу.
Линкен и Константин удивлённо переглянулись.
— А испытания? — спросил взрывник. — Это же твоя бомба. Ты не хочешь посмотреть? Там будет много образцов...
Гедимин качнул головой.
— Без меня. Я... — он оглянулся на стенд. — Взрыватель ещё... требует доводки. Я буду работать.
Линкен закивал, с широкой ухмылкой хлопнул его по плечу и развернулся к выходу. Константин ненадолго отстал от него.
— Что у тебя на уме? — негромко спросил он, пристально глядя на Гедимина. — Ассархаддон удивится, что тебя нет. Надеюсь, тебя не пацифизм одолевает? Или, может, горячая любовь к "макакам"?
— Иди уже, — поморщился ремонтник. — Я ещё твоих схем не видел.
"Пацифизм..." — отвернувшись от назойливого сармата, он сел в кресло и взял ещё одну обсидиановую линзу. "Это оружие уничтожит всё. И существ, и технику. На кой Маркусу пустая мёртвая планета?!"
16 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Знали б мы тогда, что стекло взрывается! Этого-то у нас было с избытком...
Линкен снова не настроил канал связи, и его разговор с Константином звучал у Гедимина в наушниках с тех пор, как двое сарматов вошли в отсек. Ремонтник оторвался от чертежа и сердито сощурился.
— Связь!
— А, — Линкен повернулся к Гедимину, потянулся было к шлему, но махнул рукой. — Ничего, атомщик. От тебя секретов нет.
— На кой мне ваша болтовня?! — сармат сердито смотрел на него, но взрывника это не смущало. Он ухмыльнулся ещё шире — теперь край шрама вылез под самый глаз, перечеркнув пол-лица — и щёлкнул пальцем по передатчику.
— Ты бы видел, как светится Орем!
— Земляне увидят, — буркнул Гедимин. — Там кто-нибудь думает о маскировке?
Сарматы переглянулись.
— Опять смурной, — развёл руками Линкен. — Ну что мне сделать? Ты скажи Ассархаддону — если тебе так нужен этот твой Конар, его же можно выловить. Ну, не сейчас — сейчас заметят — но когда начнётся...
Гедимин фыркнул.
— Мне ничего не нужно. Это вам жить по уши в ирренции. Уделаете планету...
Линкен вздохнул и, взяв Константина за плечо, развернул к выходу.
— Планету, — донеслось до Гедимина обиженное бормотание. — Уделаешь её... В последний раз фрил даже не потрескался. Оплавился чуть-чуть, и всё...
Гедимин вздрогнул.
— Стой! — он резко поднялся с места. Обернувшийся Линкен удивлённо мигнул.
— Данные с испытаний собрали? Посмотреть можно?
— Всё у меня, — отозвался Константин. — Выходи и смотри. Что тебя так подбросило? А, фрил... Да, я тут тоже задумался. Может, мы уже упёрлись в предел мощности. Или какая-нибудь линза сместилась. Ты облегчил эти бомбы, так Линкен ими только что не жонглирует...
— Знаю. Учитывал, — отрывисто сказал Гедимин, подходя к воротам. "Нет, там не линза. Предел... Или мы слишком ускорили процесс. Говорил же — дайте веществу среагировать..." — сердито щурился он, выбираясь из дезактивационного шлюза.
Константин без единого звука уступил ему один из телекомпов и первые несколько минут даже не заглядывал через плечо. Потом, правда, не выдержал, — Гедимин увидел его силуэт в отражении и фыркнул.
— Не отвлекай. Надо подумать.
Теперь фыркнул Константин.
— Да, только ты здесь и думаешь! И что надумал? Это предел?
Сармат раздражённо отмахнулся. Его взгляд был прикован к поставленным рядом строчкам показателей — интенсивности излучения, замеренной в разных точках кратера, и химического состава грунта после испытаний.
— Когда следующий заезд? — спросил он, повернувшись к Константину. Тот мигнул от неожиданности.
— Завтра в два. Ты что, с нами?
Гедимин покачал головой.
— Я добавлю линз в один детонатор. Запишешь для меня показания.
Он отошёл от телекомпа. В наушниках послышалось недовольное бормотание, но сармат не стал вслушиваться. "Увеличить интенсивность и проверить. Лучше бы в атмосфере..."
— У вас будут наземные испытания? — спросил он, остановившись у самой двери. В наушниках выругались.
— Ты в себе? — сердито спросил Константин. — Объясни нормально, чего тебе надо, и тогда уже лезь с испытаниями!
Линкен толкнул его в бок.
— Атомщик задумчивый, — заметил он. — Не трогай его. Сделаем наземные. Гедимин! Покажи, какую бомбу где взрывать.
Сармат кивнул.
— Сделаю пометки. Пусть она будет последней. Надо кое-что проверить.
18 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Гедимин придавил ладонью чертёж и молчал, выжидающе глядя на сарматов. Константин открыл смарт и углубился в вычисления, Линкен недоверчиво хмыкал, и в его радужке сверкали белые искры, Хольгер заглядывал к Константину через плечо и вполголоса поправлял его, если видел в расчётах ошибку. Пробегающий мимо Кенен притормозил было, но увидел кого-то в толпе и спрятался за ближайшей широкой спиной.
— Гамма-всплеск, — задумчиво сказал Константин, подняв голову от вычислений. — И довольно слабый выброс омикрона.
— И температура, — кивнул Линкен. — И ударная волна. Всё сходится, тески. Это настоящий ядерный взрыв.
Гедимин недовольно сощурился.
— А до этого были игрушечные?
— Хэ-э! — взрывник, поморщившись, ударил ладонью по бедру. — Не морочь мне голову, атомщик. Ты понял, о чём я. Ударная волна! Я хочу испытать это на Земле. Хочу увидеть, что эта штука сделает с городом мартышек!
— Похвальное желание, Линкен Лиск, — мягко проговорил над плечом Гедимина Ассархаддон. Сидевший рядом с сарматом Хольгер, вздрогнув, попытался встать, но куратор положил ладонь ему на скафандр, жестом приказав оставаться на месте, и сел на свободный стул, тут же придвинутый охранниками к столу. Гедимин недовольно покосился на Хольгера, тот ответил ему тихим вздохом и опущенным взглядом.
— О чём вы говорите? — спросил Ассархаддон, цепким взглядом ощупывая лица сарматов. — Вы все выглядите необычайно увлечёнными. И что же вас так увлекло?
Гедимин молчал, хотя взгляд остановился именно на нём. "Что он ко мне прилип?! Хуже Кумалы..." — думал он, стараясь не щуриться слишком заметно.
— Гедимин знает, как сделать из ирренция классическую ядерную бомбу, — ответил за него Константин. — Вот снимки с последних испытаний.
Ассархаддон придвинул к себе его руку и всмотрелся в фотографии на экране смарта.
— Кажется, мне не стоило пропускать последние испытания, — пробормотал он с лёгкой усмешкой. — Это был наземный взрыв? Крайне интересно... Семь килотонн?
Он снова смотрел на Гедимина. Тот неохотно кивнул.
— Омикрон-бомбы незачем делать мощными.
— В отличие от классических, — Ассархаддон улыбнулся немного шире. — Я думаю, Гедимин, что потенциал ирренция раскрыт далеко не до конца. Вы обнаружили весьма интересный эффект. Я бы хотел, чтобы вы продолжили его изучение — и разработали для нас ещё одну ирренциевую бомбу. Омикрон-оружие практически готово, осталась пара испытаний. Вы можете приступать к следующему проекту. Я думаю назвать его...
Он на долю секунды прикрыл глаза.
— Te"ek gharu? — прошептал Линкен. — То, что я сказал, когда увидел этот кратер в кратере, — te"ek sa gharu?!
— "Teghar", — медленно проговорил Ассархаддон. — Вам нравится, Гедимин?
Сармат с трудом удержал взгляд — ему так и хотелось отвести глаза.
— Сойдёт, — буркнул он. — "Теггар". Много бомб тут в последнее время.
— Устали? — спросил Ассархаддон, слегка сощурившись. — Линкен, вы не сообщали мне...
Гедимин увидел, как стремительно темнеют глаза взрывника, и поспешно мотнул головой.
— Я не устал, — сказал он. — Ты хочешь пустить весь ирренций на бомбы? Я думал, тебе нужен реактор.
Ассархаддон кивнул.
— Очередь дойдёт и до него, не сомневайтесь. После того, как вы закончите работу с Линкеном. Займитесь пока новой бомбой. Без вас, к сожалению, им не справиться.
Он посмотрел на Линкена и Константина и поднялся с места. Примолкшие сарматы долго смотрели ему вслед. Гедимин опустил взгляд первым. Он глядел на свои руки и сердито щурился.
— Атомщик! — Линкен ударил его по плечу. — Вовремя ты заговорил! У меня аж сердце заледенело.
— И ты всё ещё хочешь на него работать? — Гедимин кивнул на закрывшуюся за Ассархаддоном дверь. Линкен поморщился.
— Я не хочу работать на "макак". Никогда больше. Ассархаддон и Маркус знают, как этого добиться? Я на их стороне. И потом...
Он медленно сузил глаза, и край его шрама снова выполз из-под респиратора, — сармат улыбался.
— Я люблю делать бомбы. И ещё я люблю взрывать их.
21 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
Робот-погрузчик остановился за дверью лаборатории. Внутрь он не проходил по ширине — навешенная на него противолучевая броня занимала слишком много места. Гедимин вышел ему навстречу с бомбой в руках. Она была лёгкой — центнера полтора, не более. Он не собирался просить помощи, чтобы положить её в контейнер, и всё же неприятно удивился, когда рабочие, обступившие погрузчик, шарахнулись от него и спрятались между контейнером и стеной, пригнувшись так, чтобы короб полностью их закрыл.
— Стоять! — запоздало рявкнул на них Линкен, спрыгивая с короба. — Извини, атомщик. Столько трусливых макак...
Сарматы, спрятавшиеся за погрузчиком, не шевельнулись, молча проглотив оскорбление. Гедимин сердито сощурился.
— Открой короб, — попросил он.
Контейнер погрузчика должен был открываться автоматически, но здесь вся автоматика была отключена; с ирренцием работали только вручную. Гедимин осторожно положил бомбу, закрепил её в пазах и выпрямился, по привычке отряхивая руки. Высунувшийся было из-за погрузчика сармат метнулся обратно.
— Куда? — с презрением покосился на него Линкен. — Что, коробка прикроет тебя от тридцати мегатонн?.. Ладно, атомщик. Мы наверх. Зря ты с нами не ездишь.
Гедимин молча поднял руку в прощальном жесте.
Он был уверен, что остался в лаборатории один, и едва успел отступить в сторону, чуть не налетев на Константина. Тот вышел из дезактивационной камеры; его скафандр блестел от омывающих растворов.
— А ты почему здесь? — удивился Гедимин.
— Работа, — коротко ответил Константин, усаживаясь перед включённым телекомпом.
— Придумал что-то новое? — Гедимин хотел заглянуть в монитор, но окно резко свернулось перед его носом. Сармат мигнул.
— Это моя работа, атомщик. Иди-ка займись своим делом, — сердито ответил Константин. Гедимин, удивлённо хмыкнув, пошёл к двери. "Правда, что ли, придумал? Тогда не буду мешать. Может, после этого Ассархаддон отцепится от меня и перейдёт на него..."
28 июля 38 года. Луна, кратер Кеджори, научно-испытательная база "Койольшауки"
— Очень быстрая работа, Гедимин, — с одобрением сказал Ассархаддон, присаживаясь за общий стол. — Можно даже сказать — молниеносная.
Гедимин услышал сбоку тихий шелестящий вздох — Константин, сидящий рядом, не удержался от сдавленного шипения, и его локоть дёрнулся к боку Гедимина, но остановился на полпути. "А я при чём?!" — раздражённо сощурился ремонтник. "Ассархаддона пусть пинает."
— Ничего сложного, — сказал он вслух. — Ядерную бомбу разработали два с половиной века назад.
— Конечно, — кивнул Ассархаддон. — Ничего сложного. Если не считать... Чем, вы говорите, ограничена мощность "Теггара"?
Гедимин посмотрел на свои ладони и переплёл пальцы.
— Практически ничем, — тихо сказал он, с трудом веря в свои же слова. — Энергия распада... Её слишком много. Не может быть такого дефекта массы. Я не понимаю, откуда она берётся.
Куратор еле слышно хмыкнул.
— Не первая загадка ирренция, не так ли? Я сам жалею, что у нас никогда нет времени на фундаментальные исследования. Узнать природу омикрон— и сигма-квантов, механизм самопроизвольного синтеза... Даже по моей части слишком много неразгаданных загадок. Ну что ж... Возможно, мы ещё вернёмся к ним в мирное время.
Гедимин вздрогнул и медленно поднял на него взгляд потемневших глаз.
— Мирное время? — повторил он. — Тебе же нравится война.
Куратор покачал головой.
— Мне? — он испустил негромкий смешок. — Мне нравится познание, Гедимин. Так же, как и вам. У нас будет много времени на это после победы. Научные институты по всем областям знания, поиск одарённых сарматов, поощрение научных склонностей... Может быть, вы возглавите огромную физическую лабораторию. Но сейчас — вернёмся к "Теггару". Сильная ударная волна — это великолепно. Однако я настаиваю на том, чтобы омикрон-всплеск составлял не менее трети выделенной энергии. Именно в нём уникальность ирренциевого оружия. И я надеюсь, что вы её сохраните.
Гедимин кивнул и потянулся к передатчику. У него были наработки по "Теггару" и "Гельту", последние несколько дней он только ими и занимался, — но каждый раз, когда он прикасался к экрану, его передёргивало. "Выжженная планета," — подумал он, прежде чем усилием воли переключить поток мыслей. "Зачем им выжженная планета?!"
