Последняя дочь черной друзы

Глава 1

Парю над собственным телом и не верю, что это случилось со мной.

Так не должно было быть, я и не пожила ещё!

Именно сейчас, когда наконец-то, нашла в себе силы изменить свою жизнь. Все планы, все мечты остались несбывшимися. Все откладывала на "потом". Да я даже в Египет не съездила, посмотреть на пирамиды... и на море была только один раз.

Всегда находились другие дела, да и деньги откладываемые на это, по копеечке, в результате тратились на что-то крайне необходимое и рациональное. Вроде нового холодильника, а путешествия в очередной раз откладывались.

И это наверное правильно, когда впереди вся жизнь. Эмоции на хлеб не намажешь... Но когда эта жизнь, вдруг заканчивается, так и не начавшись... Ну зачем, зачем я вышла замуж? Ни студенческой, беззаботной жизнью не насладилась, ни свободой. Как-то так получилось, что после свадьбы я сразу окунулась в серые будни... с головой. И вынырнула из этого.. эмм... болота, только сейчас.

Сегодня, я наконец подала на развод и шла в парикмахерскую, отметить начало новой жизни — новой стрижкой.

Да, что там, шла.. просто парила от счастья, теперь вот парю...в прямом смысле этого слова. Пытаюсь дотронуться до длинной косы на асфальте, которая так нравилась мужу, но рука проходит сквозь нее.

Кружа, как воздушный шарик на веревочке, вокруг своего, еще недавно молодого и полного радостного предвкушения новой жизни тела, я обливалась призрачными слезами и отказывалась верить, что на этом все.

Все закончилось. Переставать существовать не хотелось совершенно. Обидно. Последний год адской замужней жизни, был наполнен вечными придирками мужа, защитой дипломной работы и изматывающими, вечно меняющимися подработками. Год, бесплодных попыток сохранить иллюзии, защитить свой выдуманный мирок, от жестокой реальности.

Я не просто носила розовые очки, я держала их обеими руками, чтобы не дай бог, не соскочили случайно....и вот...

Внезапно, картинка с моим телом, истерящим рядом с ним водителем, сбившей меня машины и любопытствующими прохожими, начала отдаляться. Я летела на, неслышимый, но ощущаемый моей бестелесной сущностью зов, не в силах, каким либо образом, повлиять на происходящее. Вид быстро удаляющейся земли, сменился цветными пятнами перед глазами, и меня накрыла тьма.

Глава 2

" ... но слились шесть лучезарных кланов в Звездную империю, и приняла она в свои объятья и эров и простых реев, как тьма принимает первозданную искру. И встал, сильнейший — среди равных Высокородный Эрифрей, во главе совета Лучезарных на долгие века процветания"

Из Истории Гульда Черного. Перевод сестры Гринт.

Темно. Жарко. Чужая комната со скудным освещением. Слабость не дает пошевелиться. Ночная рубашка совершенно мокрая, а комната абсолютно незнакома.

— Пить, — попросила неуверенным шепотом. В темноте что-то скрипнуло, прошелестело и надо мной склонилось лицо.

Какие красивые галлюцинации — вяло шевельнулась одинокая мысль.

Незнакомка радостно улыбалась, рассматривая меня.

— Жар спал еще вчера, но вы не просыпались — от ее улыбки линии узора на морщинистом лице дрогнули, — ну и напугали вы меня, эри. Но теперь-то все будет хорошо, — в глазах женщины блеснула влага.

Черный нарисованный завиток у её виска набух почкой и выпустил тонкий росток.

Меня приподняли и к губам поднесли чашку с теплым питьем.

Глотаю, что-то теплое и горькое, наблюдая, как черная линия ползет по её скуле. Замирает, выпускает пару боковых усиков и снова осторожно движется. Усики втягиваются обратно.

Мне стало весело. Хорошее питьё, а главное, действует как быстро.

Рисунок на коже с повадками живого существа, вместо того, чтобы окончательно уверить меня в нереальности происходящего, выдернул из мутного марева безразличия.

Кажется, он чувствует, что я за ним наблюдаю. Подавляю желание прижать росток пальцем, и стараюсь сфокусировать взгляд на глазах странной незнакомки.

— Все будет хорошо, сейчас сестру разбужу, только прикорнула бедняжка, — женщина отставила пустую чашку и шурша юбками исчезла из моего поля зрения.

" какую сестру? У меня нет сестер" — проносится мысль.

Вернулась она быстро, ещё одна странная девушка в черном платье подошла к кровати, положила ледяные ладошки мне на виски и замерла, прикрыв глаза.

— Все в норме, — выдохнула она, спустя мгновение, — теперь только много пить и спать. Радна, не забудь завтра дать ещё восстанавливающего эликсира.

Бледная девушка, неодобрительно посмотрела на меня, — Сестра Нэл весь запас сил на вас извела, за эти дни, — весь её вид говорил о том, что лично она такие траты не одобряет, — и во имя Тьмы, слушайтесь Радну!

Бросив напоследок, на меня строгий взгляд, девушка удалилась.

Вторая, проводив её взглядом, принялась, сосредоточенно извлекать мои вялые конечности из мокрой ночной рубашки, приговаривая,

— слава Изначальной Тьме, все обошлось, я знала, что вы поправитесь, — уверенными движениями она принялась обтирать мое тело губкой.

Несмотря на жизнерадостные заверения в моем выздоровлении, я чувствовала себя совершенно больной.

Происходящее казалось сном. Мрачным сном с острым запахом уксуса, вкусом вяжущей горечи во рту и ожившими татуировками на лице сиделки.

— Два дня в себя не приходили, бредили да матушку звали, — комната качнулась, меня, легко подняв на руки, усадили на мягкую кушетку, удивление грузоподъемностью пожилой дамы было вялым.

Последний раз, когда меня вот так держали на руках, был день моей свадьбы. Особо крупными габаритами я не отличалась, но и миниатюрной никогда не была. А старушки меня на руках точно ни разу до этого дня не носили.

Волевым усилием пресекла нарождающийся смех.

— Сейчас, драгоценная моя — приговаривала странная женщина, перестилая мою постель, — вы эри главное тихо сидите, из комнаты сами не выходите, а об остальном я позабочусь.

Я тихонько хмыкнула. Даже сидеть, не сползая по стеночке, мне давалось с трудом, куда я пойду?

— А придет кто, говорите, что кристаллы в хранилище перепутаны были. Старая Сибил совсем слепая стала, бывает и впрямь путает, — продолжала та.

— Хорошо, — неуверенно бормочу, — раз надо, то так и скажу. Женщина смотрела на меня с закономерным сомнением.

— Эри Аманта, посмотрите на меня. Это очень серьезно, — дотронулась до моего плеча женщина и заглянула в мои глаза, — если эр опекун узнает, что вы попытались сбежать, — голос моей доброжелательницы дрогнул, она как то жалко сглотнула, а узоры на ее лице съежились. Кажется.

"Эри Аманта... я — Аманта, и у меня есть опекун?" — Но я ничего не помню про Аманту и прекрасно помню жизнь меня — Нины.

Не добившись от меня реакции кроме рассеянного взгляда, женщина, вздохнув, оставила меня и направилась к кровати.

— Вы — последний росток черной друзы! Вы не должны так легкомысленно рисковать своей жизнью. Многие захотят получить вас, — она поджала и без того, тонкие губы, — нельзя никому верить, Аманта.

Будь я Амантой, мне бы стало стыдно.

Но я не была ей, я не знала эту женщину, и не понимала что происходит, просто сидела, завернутая в тонкое покрывало, рассматривала странный кристалл и думала какое, же это счастье — жить. Просто чувствовать, видеть, осязать...

Радна, между тем, приводила в порядок кровать, сбросила грязные простыни и постелила чистые, не переставая поглядывать в мою сторону и не замолкая ни на минуту.

— Не знаю, к кому вы хотели сбежать, но я рада, что Тени поймали вас раньше, — признание тяжело далось ей, похоже, мне должно быть неприятно, что она рада?

Пока, мне было всё равно.

Мне бы просто разобраться где я и что происходит.

Комната вызывала чувство диссонанса. Какая-то дикая смесь стилей. Стены были из необработанного камня, кровать и столик возле неё напоминали барокко своей роскошностью. Только вот, все орнаменты и резьба были не с растительными мотивами, а с геометрическими. Рядом с кушеткой, на которую была усажена я, из каменного пола вырастала ажурная колонна, расширяющаяся кверху в виде чаши.

В этой неглубокой, украшенной орнаментом чаше, среди светящейся жидкости и кристаллического крошева, переливался гранями полупрозрачный камень.

Я нежилась в потоках тепла излучаемых им, заворожено наблюдая за игрой бликов. Волшебное зрелище было прекрасно. Только вот, в моем мире такое увидеть было невозможно.

— Я понимаю, вы хотели избежать незавидной участи и, наверное, вы в чем-то правы но...

Разговорчивая особа начинала утомлять своими претензиями. Ей мало было того, что я слушаю, она хотела от меня ещё и демонстрации реакций на её слова.

— Не знаю, что вам обещали те, к кому вы бежали, но верить нельзя никому! — Она присела на низенький пуфик у кушетки и гипнотизировала меня пристальным взглядом.

Неровности мрачных каменных стен неприятно врезались в спину, но приносили ощущение прохлады и я терпела. Если бы еще сиделка перестала читать нотации... Но она не успокаивалась.

"Верить нельзя никому", а то я сама не понимаю — проскочила язвительная мысль.

— Тебе мне тоже не стоит верить? — смотрю с иронией на женщину.

А она растерянно смотрела на меня. Похоже, моя ирония и несерьезное отношение сильно задели ее, и она замолчала.

"Вот, черт!" — мысленно отругала себя. Даже если это бред моего умирающего сознания, то все равно стоит вести себя осмотрительно. Тем более, когда в реальность происходящего так хотелось поверить. Пусть это будет другой мир, пусть это будет мой второй шанс. Смерть... это так... окончательно и неизменно.

— Кому-то, вы доверились эри Диаманта. И это была не я. Тени Тьмы нашли вас на грани выгорания, все ваши храны были пусты, а в вас самой сила едва теплилась. Вас спасло только то, что у них с собой было много накопителей.

Мне стало стыдно под её суровым взглядом.

— Прости, пожалуйста, продолжай, я слушаю, — нарочито прохрипела, горло действительно болело, но не настолько, чтобы не разговаривать. Но она ведь этого не знает, правда?

— Даже ваш опекун не довел бы вас до такого состояния... он не самый добрый человек, — прозвучало это таким тоном, что стало понятно, опекуна она считает монстром.

— Но, несмотря на его... хмм... строгий характер, — потупилась женщина, — он один из нас, и не подверг бы вас смертельной опасности. Да и продать вас как бесправную вещь, он вряд ли сможет. Ведь его репутация будет разрушена.

Изумительно. Значит если бы не забота о репутации, то продать девицу в принципе можно. Боже, куда я попала?

— Скорее всего, эр выдаст вас замуж за выгодного ему жениха. Но замуж, равноправной женой, а не какой-нибудь амаузе или младшей женой. Нас так мало осталось, династия сапфиров почти пресеклась, я уверена — он не посмеет! — горячилась моя... а кстати, кем она мне приходится?

Похоже, какая-то родственница, не зря же поучает и ругает, а с другой стороны, она ко мне обращается на вы, как к вышестоящей но с налетом некоторого превосходства, как старшая по возрасту?

— Остальным же плевать, вас просто используют, и никто не поможет и не защитит.

В ее словах была горечь и разочарование человека испытавшего все те ужасы, которыми она пыталась напугать и меня. И я бы честно испугалась, если бы у меня были на это силы. Но сил не было.

Я слышала все, что она говорит, старательно запоминала, но сил реагировать эмоционально на ее слова у меня просто не было.

— А опекун? — прошептала я

— Опекуну тоже плевать, иначе не отправил бы в Ложу, после смерти ваших родителей, — уверенно заверили меня, — ему, конечно, плевать на ваши чувства и желания, но он хотя бы заинтересован в том, чтобы сохранить видимость приличий.

Возможно, ваш жених будет стар и некрасив, но он точно будет богат и знатен. Эр опекун постарается заключить договор с самой влиятельной друзой из возможных. Думаю, кто-то из высших рубинов.

Я прикрыла глаза. Мне было нужно, разложить по полочкам все услышанное, увиденное, и такое нереальное.

— Ох, эри, простите, вам и так досталось, — опомнилась женщина, — просто я не понимаю, почему вы не взяли меня с собой? Почему не рассказали? Я бы сделала все, чтобы вам помочь!

И что мне сказать ей? Я не знаю, какие у моего тела были отношения с этой дамой. Возможно, она не так уж и доверяла ей... или просто была эгоистичной и самоуверенной особой и не считалась с любящими людьми?

— Или... — вы посчитали меня недостойной вашего доверия? — последнее было произнесено таким трагичным шепотом, что мне захотелось начать убеждать, что она, конечно же, достойна. И вообще, самая лучшая на свете... незнакомка.

Не выдержав неверящего взгляда глубоко разочарованного в лучших чувствах человека, я потянулась к ней, сползая с кушетки. Прижалась, обхватила, слабыми руками поникшие плечи.

Эту странную, расстроенную из-за меня, ну или из-за какой-то Аманты, которой она меня считает, женщину.

Тело в моих объятьях окаменело.

— Что, вы... эри — ее тело осело, покинутое напряжением, и она беззвучно расплакалась. Крупные слезинки, медленно катились из покрасневших усталых глаз.

— Ну, тише, тише, — гладила ее я, — не плачь, прости меня, я не хотела тебя обидеть, — я не совсем понимала, за что прошу прощения. Просто чувствовала обиду этой, симпатичной мне женщины и у меня не было сомнений, что она заслуживала моих извинений

Кажется, я все сделала правильно... Меня робко обняли в ответ, и какое-то время мы так и сидели, прижавшись друг к другу. Она на низеньком пуфике, а я на коврике, опираясь спиной на край кушетки.

— Вам не противно? — она медленно отстранилась и посмотрела, изучая мое лицо.

Я не знала, почему мне должно быть противно, разве что эти ее узоры на лице... поэтому честно ответила,

— Нет, не противно

— Все боятся заразиться — печально вздохнула она.

На секунду сердце застыло от страха.

Мелкие странности предстали в новом, пугающем свете, кроме лица, у женщины не было ни одного обнаженного кусочка кожи. Глухое платье в пол, перчатки на руках и темное тонкое покрывало на голове, застегнутое под подбородком и скрывающее все, кроме лица.

— Разве у меня есть причины бояться? — Вот так, и спросила и не выдала свое незнание вопроса и даже голос не дрогнул.

— Нет, что вы, ваши кристаллы стабильны. Вы же знаете, вискеры обычно прорастают лет в пять, после вживления второго-третьего кристалла, это сразу заметно, — в зеленых глазах стояли слезы, — то, что вискеры заразны — это сказки которыми необразованные реи пугают своих детей... но к таким как я, все равно относятся с опаской.

Меня распирало от желания завалить эту странную женщину лавиной вопросов, но я крепилась и терпела из последних сил, потому, что мне было страшно.

Я была уверена, что стоит мне открыть рот, во мне мгновенно разоблачат самозванку. А раз так, я решила, что стоит попытаться спрятать большую ложь за маленьким кусочкам правды.

про амнезию

— Мне так страшно, — тихий писк, который я из себя выдавила, даже мне показался жалким.