Воробьев Versus Вебер
Я знаю кун-фу, айкидо, иай-дзюцу,
нанаме-субури, тамэси-гири
и еще много разных иностранных слов.
Прочитал Воробьева, космическую серию: «Огненный след», «Огненная бездна», «Огненное небо». Сразу за этим прочитал Дэвида Вебера, первые два романа о Виктории (Хонор) Харрингтон: «Станция Василиск», «Честь королевы». Делюсь впечатлениями.
Оба автора уже зрелые, состоявшиеся. Слогом более-менее владеют. У Воробьева, к сожалению, встречаются стилистические неточности. Вебера читал в переводе, так что не знаю, кого благодарить за ошибки. Думаю, все же переводчика: игра слов у Вебера сложная, на русский слабо переложимая, о чем он сам честно предупреждает в предисловии к «Чести». Однако ни в каком тексте нет ошибок, грубо искажающих смысл сообщения, передаваемого нам автором. И можно уже рассуждать непосредственно об этом сообщении.
Оба текста называются фантастикой. Воробьев свою заявку оправдывает — правда, ценой слабой литературности. Вебер же пишет абсолютно, совершенно — не фантастику. Психологический роман-становление Виктории Харрингтон в антураже некрепкого космоса. С тем же абсолютно успехом коммандер Харрингтон могла совершать подвиги и ПРЕВОЗМОГАТЬ (тм) на артиллерийских кораблях времен… даже не Второй мировой, и даже не Первой… а времен коммодора Перри, открывшего Японию миру примерно в год отмены крепостного права на Руси великой.
Тут очень интересно сравнение с Лоис Буджолд, «Осколки чести» и «Барраяр». У Буджолд тоже есть игра слов в названии романа («VorGame», например. Это и wargame, и «Игра форов»). У Буджолд присутствует драма, напряженные отношения. (Не могу не отметить, что создание напряжения Лоис Макмастер удается куда естественнее, нежели Веберу. Хотя материал один и тот же: судьба пленных во вражеском концлагере). Но в Барраярском цикле автор сразу и сознательно делает космос — сценой. А весь сюжет крутится вокруг людей. Вокруг Форкосигана-старшего и Корнелии, сержанта Куделки, вредного старика-отца; изжеванного но не переваренного жизнью сержанта Ботари… ветеранов Цетагандийской войны, прячущих маленького наследника императора… сандалик детский этого принца — и тот вписан в сюжет, да как!
Ничего подобного у Вебера я, к сожалению, не нашел. Он прямолинеен и схематичен в лучших традициях советского производственного романа. Вот патентованный Герой… Героиня. Вот Злые Враги (тм). Вот Соратники, Мудрый наставник, Скользкий Мудак (тм)… чтобы их поименовать, мне надо лезть в текст Дэвида Вебера. А героев Барраяра я назвал сходу. Собственно, Вебер же честно предупреждал, что вдохновлялся подвигами Хорнблауэра, моряка, делавшего карьеру в эпоху Наполеоновских войн. От дипломата еще можно ожидать византийской многоходовой интриги, характеров и страстей, но военный моряк… «чего там думать, трясти надо».
И тут сюрприз: Воробьев психологически еще проще. В огненной его трилогии основное действующее лицо — мир. Планеты, звездные системы, трассы кораблей, вспышки и шары ядерных взрывов… Люди тут не то, чтобы вовсе ни к чему. Просто они расходуются, как торпеды, по стопиццот в залпе, «Игра престолов» нервно курит в коридоре! Имена читаешь и забываешь тотчас, носителей имен убивают еще до конца страницы. Хотя и у Воробьева есть сквозные герои, проходящие сквозь сагу. Вот только героев этих видно только в обстоятельствах войны. Даже в насквозь бойскаутско-милитаристской «Звездной Пехоте» Хайнлайна у главного героя есть семья, отец, первая школьная любовь. Которые следуют за героем всю книгу, и служат удачным эталоном, точкой отсчета, относительно которой и меняется герой. А в Огненной трилогии у героя никакого прошлого не показано. Сам по себе прием неплохой, удачно используется тем же Крузом в «Мире Великой реки». Но Круз-то своего героя тащит по колдобинам, думать заставляет, менять отношение к встреченному и увиденному, к соратникам и товарищам. Герой Воробьева катится по рельсам и служит просто камерой, сквозь которую мы смотрим на мир.
Мир «Огненного следа» немного ассоциируется, как ни странно, с текстами Ефремова. Да-да, того самого автора «Туманности Андромеды» и «Часа быка». Что общего у столь непохожих текстов?
Пространство.
У Воробьева — как и у Ефремова — огромные расстояния и равнодушный вакуум, неумолимые законы физики, расчеты траекторий, бесповоротность соударений, безжалостность радиации — влияют на текст и сюжет. Вебер все эти ограничения снимает фантастическими допущениями, всякими там гиперпереходами, импеллерными клиньями и разными другими заковыристыми словами. Что и заставляет меня перенести его текст из НФ в психологический роман-становление, где самой НФ — постольку-поскольку. Для боя в космосе ближайшая аналогия — схватки подводников. Попадание — смерть. Не торпеда, так забортное давление погубит. В космосе и малая песчинка смертельна для крейсера, если их скорость сближения близка к световой. (С точки зрения правдоподобности перестрелок в вакууме — и не только — жэстачайша рэкамендую коротенькое великолепное аниме Starship operators.)
Бои же Виктории Харрингтон, описанные Вебером — классические перестрелки артиллерийских монстров додредноутной эпохи. Много попаданий, много раненых, ПАФОСА (тм) и КРОВИЩЩИ (тм), из чего рождается ПРЕВОЗМОГАНИЕ (тм). Лучшие сцены в романах Вебера — отнюдь не бои. Хотя и Воробьев грешит скучными описаниями больших свалок «мегафлот на уберфлот и так четыре раза» — но все-таки в «Огненный след» веришь. Видно, что автор с физикой не на ножах. Конечно, профессиональные военные астронавты найдут массу неточностей. Когда появятся в реальности. Думаю, вернуться к дотошному разбору физической непротиворечивости «Огненного следа» уместно будет лет через триста.
А пока что вывод следующий. Трилогия Воробьева — хорошая заявка на НФ-роман в сравнительно строгом антураже. Почему заявка? Сюжет не завершен, характеры толком не раскрыты, судьбы героев и всего человечества повисли в воздухе. Поглядим, выстрелит ли ружье в последнем акте, или просто упадет на ногу режиссеру. И да, я бы хотел уметь писать с таким вниманием к физике, как Воробьев. И я однозначно не хочу строить текст по канонам Вебера, когда антураж не важен. Уж лучше Буджолд — честнее, да и пишет интересней.
Удачи!
КоТ Гомель
24 05 2014
