Я даже не знаю с чего начать. Впервые в жизни я решила завести дневник. Раньше у меня ни желания, ни терпения, ни времени не хватало для записей своих мыслей.

Что изменилось? Мне не с кем поговорить. Я задыхаюсь от невозможности поговорить с кем-нибудь. Выплеснуть душу и эмоции. Довериться.

Я одна.

Совсем.

Одна...когда-то я мечтала остаться одна хотя бы на несколько часов в день. На работе женский коллектив, вечером друзья и подруги, после — дом и любимый муж. По выходным родители. В субботу — мои, в воскресенье — родители Миши.

Я мечтала об одиночестве и возможности побыть одной. Представляла, что меня окружает тишина и никому до меня нет дела. Миша говорил, что я становлюсь социофобом. И обещал увезти на необитаемый остров, когда заработает свой первый миллион. Глупо, конечно, но это помогало. Вдох-выдох и я улыбалась, откладывая мечту на дальнюю полку.

Идиотка. Господи, какая же я была идиотка. Нужно было ценить каждый миг, проведенный с близкими. А я отмахивалась, мол устала и сил нет.

Сижу, реву. Устала. Да, да, опять устала. Только теперь от одиночества. Хочу увидеть родных. Хотя не обязательно. Хочу увидеть землянина. Гуманоида с моей планеты и моей вселенной. Все эти хвостато-рогатые уже не пугают, как раньше, но я больше видеть их не могу. НЕ ХОЧУ!!!!!

Хочу домой. Хочу к маме. Хочу к папе. Хочу к Мишке. Хочу свободы. Господи ты Боже мой, помоги. Спаси и сохрани.

* * *

Вчера так толком ничего и не записала. Я не знаю, сколько времени провела уже здесь. Первые дни еще помню, последующие уже смутно. Я тогда почти все время была без сознания. Отделал он меня не слабо. Не считая бессознательных дней, на больничной койке я провела двадцать три дня. Я считала. Каждый рассвет и каждый закат. Молясь и проклиная. Кажется, именно тогда я и сломалась.

В прошлой жизни я очень любила читать. Читала много. Мне очень нравились книги про попаданцев. Как у них все замечательно получалось! И храбрые, и изворотливые, и сообразительные. А девушки так и вовсе только рот откроют, как все тут же падает к их ногам.

Опять реву. Плакать можно только пока я одна. Тем и пользуюсь. Да и писать тоже могу только, когда его нет. ЕГО НЕТ. Хоть бы сдох. И пусть он сейчас успокоился и относится чуточку лучше, но это ничего не меняет. Ненавижу.

Вчера опять сделал мне укол. Полночи выла. Мышцы сводило судорогой и такое ощущение было, будто кровь стала кипятком и обжигала изнутри. Я чувствовала каждый сосуд, каждую вену. Все мышцы и внутренние органы. Хуже всего было с сердцем. Я мечтала сдохнуть. А он сидел рядом за столом. Внимательно наблюдал и записывал. Экспериментатор хренов!

Он — ученый. Или около того. А я — его лабораторная мышь. Не знаю, чего он хочет добиться. Совершенно не понимаю их язык. Это нечто свистяще-шипящее. В принципе не удивительно. Как я поняла, они — результат эволюции то ли змей, то ли ящериц. А может и динозавров. Черт его знает. Он изучает меня, а я понемногу изучаю его. Видела еще двоих. Судя по всему слуги. А может рабы. Завтра продолжу, скоро он придет.

* * *

Куда он уходит? Просто интересно. Я уже немного пообвыклась. Да и скучно сидеть целый день в клетке, ничего не делая. Клетка большая. Где-то четыре на четыре. Плюс доступ к удобствам. Туалет и ванна. Жаль дверей нет. Но это все же лучше того, что было первое время.

Думаю, тогда он принял меня за животное.

Еду мне бросали на пол. Причем едой было сырое мясо.

Вода в миске.

И ошейник с поводком.

Я не ела, не пила. Пыталась содрать ошейник. В итоге сорвала голос. На исходе первого дня он вывел меня погулять. К тому времени сил у меня почти не осталось. Ошейник бил током. И он бил. Длинной и тонкой палкой. Было больно. И страшно. Было так страшно, как никогда в жизни.

Трудно передать словами, что происходило со мной в тот день. Я была уверена, что это сон. Кошмар. Потом мне подумалось, что я сошла с ума. (Кстати, я до сих пор не уверена, что не тронулась умом. Вполне может быть, что тело мое лежит в какой-нибудь психоневрологической больничке, а я просто брежу.)

Но боль...боль такая реальная. И этот дневник. Я по несколько раз на дню хватаю его и перечитываю. Это дает надежду. И в то же время убивает. Надежда на то, что я не псих. Но черт знает где! И как отсюда выбраться?!

Стараюсь наблюдать и запоминать. Трудно. Их мир не такой. Здесь технологии соседствуют с магией. МАГИЕЙ! Он движением пальцев приманивает предметы. Зажигает огонь. А когда я попыталась сбежать в первый раз, он хлопком поднял меня в воздух. Я оказалась подвешена в воздухе под потолком, не способная двигаться.

Было еще две попытки побега. Не продуманных. За что и поплатилась. Двадцать три дня могла лишь лежать. Даже голову поднять было очень больно.

Зато ему радость была. Меня и раздели. И осмотрели. И ощупали. И замерили. И записали все.

Наибольший интерес вызвала грудь. Даже мой второй размер его потряс. И волосы. Он постоянно тянется потрогать их. Они-то все лысые. Даже кожа у них другая. Да и цветовая гамма иная. У него кожа по цвету ближе к бледно-голубому. Но при разном освещении начинает переливаться то фиолетовым, то зеленым. Хамелеон недоделанный.

Утром пришел и раздел меня. Обнюхал всю. Оскалился и ушел.

Еще на больничной койке он надел на меня новый ошейник и браслеты. Широкие металлические браслеты. На руки и на ноги. Ошейник теперь не только бьет током, но еще и душит, сжимаясь. Благо, это только по его приказу. И только если я не слушаюсь. Слушаться, не понимая ни слова.

А браслеты просто не позволяют шевелиться. Руки и ноги не слушаются. Я их чувствую, но не контролирую.

Слабость и беззащитность. Это убивает изнутри. Когда ты не можешь дать отпор. Когда просто не имеешь даже возможности сопротивляться. Когда ты игрушка. Живая игрушка страшного монстра из кошмарных снов. Без надежды. И без веры.

* * *

Еду. Не знаю куда. Вчера вечером он вернулся и, осмотрев меня, принес ужин. После жестами отправил в ванну и забрал дневник с карандашом. Потом прицепил поводок к ошейнику и потащил на улицу. Было страшно. Ноги подгибались, и я спотыкалась на каждом шагу. На улице нас ждал транспорт. Карета. Только без лошадей. На месте кучера руль и несколько рычагов. Меня посадили внутрь кареты и вручили мешок. После он захлопнул двери и закрыл снаружи на задвижку. Окна были хоть и небольшие, но видно было достаточно. И мы поехали. Думаю, он был за рулем. Потому что на улице больше никого не было. Даже слуг-рабов.

С любопытством заглянула в мешок и обнаружила свои вещи. Те, в которые была одета, когда попала сюда. Джинсы, кроссы и футболка. Нижнее белье и носки. Телефон и ключи. Это то, что было в карманах. Сумки и куртки не было. Наверно, я их потеряла.

Еще в мешке был мой дневник и карандаш, которые он мне выдал. Я тогда заинтересовалась его вещами, лежащими на столе.

Бумага немного другая на ощупь. Более гладкая и глянцевая. А вот карандаш (или может ручка?) меня поразил. Без грифеля и пасты. Сплошной кусок пластика (как я для себя определила). Немного заостренный. Не ломающийся. Не разбирающийся. Не стачивающийся. Я проверяла. А он все это время стоял и внимательно за мной наблюдал. Потом подошел к шкафу и достал небольшой, но толстый блокнот и отдал мне вместе с карандашом.

Здесь все другое. На вид. На вкус. И на ощупь. Ткани более мягкие, приятные к телу и очень теплые. Обуви нет, но в комнатах очень чистые и теплые полы. На улице дорожки, по которым мы ходили, были покрыты толстым слоем мягкого мха.

Едят они мясо. А овощей и фруктов нет и вовсе. Или это мне не положено было как рабыне? Не знаю. Мясо по вкусу больше похоже на курятину. Они его и варят, и жарят, и тушат. Хлеба нет. Чая и кофе тоже. Сладостей не видела. Пьют воду и только воду. Скудный рацион в общем.

Сначала все пыталась рассмотреть мир за окном, но вскоре надоело. Вокруг песок и небо. Ярко-желтый песок и сине-зеленое небо. Причем цвета такие насыщенные, режущие глаз. Солнце (или что у них тут вместо него) из окна не видно.

Поэтому села писать. А еще потому что мне страшно. Куда мы едем? Зачем? Чуть больше трех месяцев я просидела в клетке. За все время была лишь одна небольшая прогулка в сад около дома в самый первый день. И то меня вывели в туалет. Поняв, что я ничего делать, кроме как пялиться по сторонам, не собираюсь, он потащил меня обратно.

В лаборатории он оставил меня посреди комнаты, а сам завернул в одну из трех дверей. Я дождалась, когда он выйдет и заглянула. Там был унитаз и рукомойник. Громко взвизгнув, я его оттолкнула и устремилась к фаянсовому другу. Даже дверь не закрыла. А он стоял, вытаращив свои выпуклые глаза и приоткрыв рот. В тот момент мне было о-о-очень хорошо и абсолютно безразлично, что он все видит. Я целый день терпела.

Потом он мне показывал, как пользоваться смывом. Как работает рукомойник. Как пользоваться ванной. За это я была благодарна. Через пару дней он перестроил лабораторию, увеличив мою клетку и открыв доступ к благам цивилизации.

В этой карете немного укачивает и постоянно хочется спать. Зеваю и зеваю. Не могу сосредоточиться, да и писать сложно, когда все трясется. Ночью я спала, утром мы останавливались поесть и сходить в туалет. И вот уже часа четыре точно едем без остановок. Потом продолжу, а пока посплю немного.

* * *

В общем прошло три дня с последней записи. Я была не в состоянии ничего записывать. Только сегодня более-менее успокоилась. Нужно все проанализировать и принять решение. Нет, даже не так. Решение я приняла. Но мне нужно утвердить его. На бумаге. Чтобы потом, в минуты слабости, перечитывать все доводы и не отступать.

Начну с того, что этот мерзкий ящер меня продал. Когда я проснулась, то оказалось, что мы уже приехали. Вытащив меня из кареты, этот гад хвостатый отобрал мешок с моими вещами и потащил меня ко входу в башню.

Посреди пустыни, на ярко-желтом просторе стоит темно-серая каменная башня. Без окон и с одной единственной дверью. По моим прикидкам около сорока метров в высоту. А вот в ширину всего метров десять, не больше.

В башне был лифт. Я когда увидела, аж рот открыла и застыла. Дернув за поводок, ящер затащил меня внутрь, и мы поехали вниз. На панели было всего три кнопки. Думаю, что подземелье-башня-смотровая площадка на башне. А может я и не угадала.

Вторым шоком для меня стало то, что, выйдя из лифта, мы оказались в метро. Не такое, конечно, как в моем мире, но очень-очень близко к этому. Вместо вагона на рельсах стояла металлическая платформа с ограждениями и тремя рядами сидений. Сиденьями были обычные деревянные лавочки со спинкой.

На носу платформы установлена панель с рычагами и кнопками. Больше рассмотреть не удалось. Ящер посадил меня на последнем ряду и пристегнул браслет левой руки к ограждению. Сам же отправился к панели с рычагами.

Почти сразу мы поехали. Это был ужас. Мы неслись в темноте на большой скорости. У меня волосы встали дыбом от такой поездки.

Спустя приблизительно час, мы замедлились и въехали в освещенный коридор. Станция метро 'Конечная'.

Опять схватив меня за поводок, ящер практически волоком дотащил до лифта. Мы поднялись и оказались на небольшой площади. Вокруг сновали различные существа. Кто-то был похож на человекоподобных кошек, кто-то на птиц, а кто-то на этого мерзкого ящера, что тащил меня дальше.

Мы свернули в один из переулков и через несколько минут вышли на рынок. Рынок живого товара. То тут, то там на невысоких постаментах стояли клетки с живыми существами. Я не уверена, что все они были разумны.

Ярких и пестрых расцветок, немыслимых форм и различных размеров. Повсюду раздавались рычание, вой и поскуливание. Пару раз слышался плач. Я судорожно оглядывалась, не успевая смотреть под ноги. В итоге врезалась носом в спину своего мучителя.

Как оказалось, мы остановились перед большим цветным шатром. Ящер, размахивая передними конечностями, что-то шипел стоящему на входе человеко-псу. У того была немного вытянутая вперед морда, уши торчком и пушистый коричневый хвост. Вместо волос на голове шерсть, которая покрывала и уши. Морда (или все же лицо?) собакоподобного была без шерсти и волос. Ни бровей, ни ресниц. Нос по цвету немного темнее оливковой кожи.

Ящер развернулся и, схватив меня за плечи, выставил перед собой. Видимо, показывая этому охраннику. Тот осмотрел меня с ног до головы и кивнул, открывая вход в шатер. А вот та-а-ам...

Там сидели двое людей. За столом. На мягких и удобных креслах. Двое людей. Двое мужчин. Оба черноволосые и голубоглазые. Внешне похожие, возможно братья. Одному лет тридцать пять, второму около двадцати. Люди. Среди этого зверья.

Я так обрадовалась, что у меня подкосились ноги и я осела на пол, неверяще глядя на них. А мой конвоир, бросив поводок, подскочил к двум мужчинам и встал на колени, низко склонившись. Тот, что постарше бросил пару слов ящеру и тот, не поднимая головы, стал долго что-то шипеть.

Молодой встал и подошел ко мне. Затем схватил за подбородок и рывком поднял на ноги. Я была в таком шоке от происходящего, что даже не пискнула. Он открыл мне рот и заглянул внутрь, затем поднял балахон, в котором я ходила и заглянул туда. Думаю, искал хвост. И развернувшись, что-то сказал старшему. Тот, кивнув, достал небольшой мешочек и швырнул ящеру.

Ящер вскочил и схватил мешочек, бросив в мою сторону мешок с моими вещами, и, продолжая низко кланяться, попятился к выходу. В тот момент я поняла, что все. Меня продали.

Меня аж перекосило. В ту же секунду я поняла, что этого гада я больше не увижу. Больше трех месяцев я жила в клетке. Он меня бил. Он ставил на мне эксперименты. И, резко выдохнув я, со всей дури пнула его под зад.

Сейчас меня удивляет мой поступок. Но и радует. Потому что этот гад полетел носом в пол. А, вскочив, ничего не смог мне сделать. Мужчины рассмеялись и старший прикрикнул на ящера. Тот молча выбежал из шатра.

Я с благодарностью улыбнулась мужчинам и попыталась с ними заговорить. Сначала по-русски, потом по-немецки. Вспомнила пару фраз по-английски и французски. Они молча на меня пялились.

А потом было горько и обидно. Потому что молодой подошел и разорвал на мне балахон. Сказал пару слов и браслеты взметнулись в разные стороны. Ноги приросли к полу, а руки застыли над головой.

Старший подошел со спины и прижался всем телом, обхватив руками. Я пыталась вырваться. Кричала, ругалась и умоляла. Но они оба молчали, а руки на талии сдавливали меня все сильнее и сильнее.

Я все продолжала вырываться и дергаться, но уже понимала, что все напрасно.

Меня затопило паникой, когда молодой начал раздеваться. Я забилась еще сильнее, но это было бесполезно.

Старший отпустил меня, и, повернув голову, я увидела, что он тоже стал раздеваться. Молодой уже разделся и подошел вплотную, я попыталась укусить его, но он со смешком легко увернулся и начал меня трогать. Его руки были везде. На моей груди, на бедрах. Затем он схватил меня за волосы. Стягивая их почти до боли так, что я не могла отвернуться.

123 ... 789

↓ Содержание ↓