Виват, Бражелон! Часть 2. Глава 3. Встреча третья. Шатильон. Шарантон. Фервраль 1649 г.

Глава 3. Встреча третья. Шатильон. Шарантон.

Февраль 1649 г.

Рауль уже привык к тому, что люди, которых он встречает, внезапно появляются и так же внезапно исчезают. Хотя и Поль и Танкред просили его повернуть обратно, он решил, что все-таки узнает, куда ведет эта странная дорога. Он позвал своего Цезаря, который мирно щипал траву, пока хозяин беседовал с Полем де Манчини, и пошел вперед.

Цезарь, красавец Цезарь тряхнул гривой и посмотрел на хозяина — так ему показалось — с грустной благодарностью.

"Я понимаю, Цезарь, ты не совсем в порядке. Да и я тоже, наверно. Я немного устал, что ли? Но не бойся, бедняга, я не поеду верхом. Ты не то, что меня, и ребенка не довезешь. Ничего, Цезарь, я потерплю... Дойдем как-нибудь, куда-нибудь..."

Какой-то очень странной и загадочной стала казаться Раулю Шарантонская дорога. Она была знакомой — и незнакомой. А идти по

ней становилось все труднее. Уже не слышался ни гром, ни пушки, а растительность, кусты, деревья становились облаками. Дорога словно поднималась вверх, в облака. "Это туман, — говорил себе Рауль (он старался все эти чудеса логически объяснить) — Не может же быть, чтобы я и моя лошадь "витали в облаках". Но туман таким не бывает — тут же возражал он самому себе, — Туман мокрый и стелется, где ты видел такой туман?" .... Когда самолеты три века спустя полетят сквозь облака, смотрящие в иллюминаторы пассажиры увидят нечто подобное тому, что видел наш герой на своей заоблачной дороге.

"Что бы это ни было, туман ли, облака ли, а выбираться отсюда надо", — сказал он себе. Его раздражала ТИШИНА. Неживая тишина. На реальной Шарантонской дороге такой тишины никогда не было. Тишина — скорее не то слово. Правильнее было бы сказать безмолвие. Здесь все замерло. Словно кто заколдовал. Нашему рыцарю стало жутковато. Хорошо, хоть Цезарь был рядом. Все-таки

живое существо. Но живые ли они с Цезарем? Могут ли живые люди и живые лошади так шастать по заоблачным сферам?

"И вообще, — сказал себе Рауль, — Хотя я ругал Вандома за банальную фразу, сейчас впору самому заорать: "Где я? Где я-а-а?!!!"

Но что, если мы с тобой в этой дикой Африке, а Шарантонская дорога — всего лишь мираж? В жарких странах, говорят, бывает такое. Не стоит орать, правда, приятель? Вдруг мы где-то в тылу врага. А что? Вполне может быть... Я что-то плохо помню ход событий, но, если ты взбесился и унес меня в горы, кто знает, не появятся ли тут местные жители? А! Вот что я сделаю! Если тут есть НАШИ, они непременно отзовутся на какую-нибудь нашу песню. Если я и, правда, умер и болтаюсь где-то по астральным мирам, мне тоже не помешал бы свой Вергилий. Кто-нибудь, да отзовется. А песню я спою не роялистскую и не фрондерскую, а просто французскую, которую поют все. И роялисты, и фрондеры. Это любимая песня моего героического дядюшки, Мишеля, мальтийского кавалера, графа де Бражелона. "Прелестная Габриэль" Когда-то я отказался ее петь малышке Бофорочке. И дурак был, надо сказать! Ну, а дядюшка должен бы узнать меня — по песне и по плащу. Вдруг он тоже в этом мире, кто его знает. Загадочная личность! Ну-ка — раз!

Прелестной Габриэли последнее прости..."

Рауль спел вполголоса первый куплет. Но дальше он петь не стал. Не смог и не захотел. Никто не откликнулся. Героический дядюшка не отозвался на свою любимую песню. Тоже, хорош родственничек! Племянник тут с ног сбился, рыская по каким-то загадочным заоблачным сферам. Вот Роган, тот сразу признал своего! И Поль де Манчини, даром, что мазаринский племянник.

И Мишель, он ведь вовсе не умер. Хотя я видел мраморную плиту с его именем в соборе Сен-Жан. В сказках заклятье действует трижды. Ну-ка, сделаем вторую попытку разыскать в этих странных краях рыцаря Мишеля.

Прелестной Габриэли последнее прости...

Нет, молчит. Ах, Цезарь, как правнучка Прелестной Габриэли похожа на свою знаменитую родственницу, красавицу позапрошлого царствования! И как она далеко, правнучка Прелестной Габриэли, Анжелика де Бофор! О, какие мы с тобой дураки, Цезарь! Но теперь уже ничего нельзя вернуть назад. А все-таки я устал. И присесть тут не на что. Ладно, пойдем дальше. В последний раз попробуем вызвать Мишеля.

И пыльные знамена, и твой прощальный взгляд,

Под флагом Купидона вперед, лихой солдат!"

"Знаем мы эти пыльные знамена! Интересно, где у Бофора все эти трофеи. Наши, наверно, захватили не одно знамя у мусульман. О! я вспомнил еще одного человека, который очень любил песню о Габриэли и часто напевал ее. И с ним я как раз возил "пыльные знамена" после Ланса. Это герцог де Шатильон".

И он прошептал: — Герцог де Шатильон.

-К вашим услугам, мой юный друг! — услышал Рауль голос герцога де Шатильона.

-Господин герцог де Шатильон, — повторил Рауль, — Это вы?

Всадник золоченой кирасе соскочил с лошади и подошел к Раулю.

-Рад вас видеть, — улыбнулся Рауль.

-А вот я не скажу, виконт, что я рад видеть тебя ЗДЕСЬ, — мрачно

сказал Шатильон, — Совсем даже не рад. Что ты тут делаешь?

-Гуляю, — усмехнулся Рауль.

-Рано тебе еще гулять по этой ДОРОГЕ, виконт, — все так же хмуро сказал Шатильон.

-Что поделаешь! — ответил Рауль, — Так уж вышло.

-А что означает твой красный плащ? — спросил герцог.

-Это военная хитрость, и всего лишь, господин герцог! Я поменялся плащом с одним парнем их Мальтийского Ордена.

-А-а-а, — протянул Шатильон, — Слава Богу, что это только маскарад. А я, было, решил, что ты и впрямь надумал к иоаннитам податься.

-Не буду обманывать вас, господин герцог, потому что я всегда очень уважал вас. Действительно, у меня было такое намерение...

-Рауль, — мягко сказал Шатильон, — Я понял, что ты за человек, еще в сорок восьмом году, когда мы с тобой везли королеве "пыльные знамена". Малыш, сейчас не двенадцатый век.

-Да, господин герцог. К сожалению.

-К сожалению,— не то вздохнул, не то усмехнулся герцог де Шатильон, — Впрочем, об этом мы имели интересную беседу с вами, мой юный друг, еще в дай Бог памяти...

-Августе сорок восьмого, — подсказал Рауль, — Тогда, господин герцог, я слушал вас, разинув рот...

-О, мой юный друг, в вашем лице я обрел не только внимательного слушателя, но и занятного собеседника. Насколько я помню август сорок восьмого, вы, виконт, произвели на меня впечатление не только своей очаровательной внешностью — красавчиков, подобных вам, при нашем Дворе и в свите Конде было полно. Но среди нашей молодежи вы выделялись, кроме того, своей эрудицией, и, я сказал бы, истинно рыцарским духом.

-Не вгоняйте меня в краску, господин герцог, я не заслужил ваших комплиментов. Да и среди нашей блистательной молодежи рыцарский дух — это было естественно. Навряд ли во мне было что-то особенное...

-Я вижу, ты не понял меня, виконт. Очень мало усвоить внешние

манеры, внешнее, показное рыцарство. Ты, дружок, был рыцарем по духу. Это не купишь за деньги, как нынче покупают титулы. Это врожденное. Это передается от предков, это поносят сквозь века...

-Теперь понял. Вы правы, герцог. Как жаль, что вы не успели рассказать одно из приключений вашего родственника, знаменитого Рено де Шатильона! Помните, мы беседовали с вами о "франкском демоне" в канун Шарантонской баталии. Тогда я так и не узнал, что ответил Саладин Рено де Шатильону, когда последний попал в плен.

А сейчас, вспоминая ваш остроумный и занимательный рассказ, я думаю, что опыт вашего Шатильона нам сейчас очень пригодился бы.

-О, Рено!

-О, Рено! Одно прозвище чего стоит — франкский демон!

-Завидуешь, виконт?

-Завидую, герцог, черт возьми!

-Я не сомневаюсь, виконт, ты далеко пойдешь. И заработаешь себе не менее славное прозвище, чем Рено.

-Да уж куда дальше!

-Но все-таки, мой юный друг, лучшее, что ты можешь сделать, это постараться вернуться.

Рауль покачал головой.

-Наверно, это невозможно. Да и незачем.

Шатильон опять нахмурился.

-Послушай, виконт, дорога обратно труднее даже в реальном мире. Вперед двигаться легче.

-Вы правы, герцог. Зачем же нам с Цезарем идти назад? Я не скажу, что веред идти легко. Странная какая-то эта дорога. Пейзаж — то знакомый, то какие-то облака... И те, кого я встречаю... Танкред... Поль... Вы, герцог... Вы так похожи на людей. Но я не понимаю, призраки вы или люди?

Вы совсем такие, какими были на Земле... Но вы все-таки...

-Неживые, — вздохнул Шатильон, — Ты это хотел сказать, не так ли, Рауль?

Рауль опустил голову.

-Простите, герцог.

-Возвращайся назад, — твердо сказал герцог, — Слышишь меня, парень, давай назад, и чтобы я больше тебя не видел в этих краях!

-Но я хочу узнать, что в конце пути?

-Болван! — воскликнул герцог, — Ты еще не понял, что в конце пути — ?

-Понял, — сказал Рауль, откинув голову, — Смерть. Но это всего лишь физическая смерть. Правда, же? С душами нашими ничего не случится, если я нашел вас, Манчини, Рогана...

-Вот что, виконт, в конце концов, черт возьми, я главнокомандующий Шарантонской баталией. И я могу просто приказать тебе, чтобы ты поворачивал назад!

-Вы опоздали на десять лет, господин главнокомандующий Шарантонской баталией. Сейчас мой командир герцог де Бофор.

И мы деремся не под Шарантоном, а под Джиджелли. Так что, при всем уважении к вам я вынужден откланяться и продолжить свой путь...

-Подожди, виконт. Успеешь погулять по заоблачным далям. Раз

на то пошло, у тебя в запасе вечность. Я еще не все сказал... Задержись, пожалуйста...

-О, господин герцог! Почту за честь!

Шатильон улыбнулся.

-А, в сущности, мой молодой друг, ты и сейчас все такой же, как в августе сорок восьмого.

Теперь нахмурился Рауль.

-О нет, господин де Шатильон! Я уже совсем другой! Вы ошибаетесь!

-Но ты позвал меня, виконт...

-Я вас не звал, господин герцог. Я не позволил бы себе такую вольность по отношению к Вам. Я вас ВСПОМНИЛ.

-Здесь это одно и то же, виконт. Так о чем ты хотел спросить меня?

-Это относится к февралю сорок девятого. Помните, господин герцог, мы с Вами говорили о вашем знаменитом Рено? Накануне сражения. Вы в своем рассказе дошли до того момента, когда Рено, король, тамплиеры и иоанниты — словом, очень много рыцарей и сеньоров попали в плен к Саладину. И Рено сказал еще тогда Саладину, что он на месте Саладина отрубил бы ему голову. Вы не успели дорассказать историю Рено. Кто-то заметил, что, попади мы в плен к фрондерам, нам такое не грозит. Вы вспомнили что-то очень важное, и, хотя вас все просили закончить рассказ, вы сказали, что вам необходимо срочно увидеть Конде. Вы, мол, что-то забыли сказать Принцу. "А Рено?" — спросил, кажется, Серж де Фуа. "Рено завтра. Продолжение следует", — ответили вы, и ушли к Принцу. Но продолжения не было, потому что назавтра вас убил Арамис.

По лицу Шатильона пробежала тень.

-Простите, что я напомнил вам, господин герцог...

-Что ты хотел узнать от меня, Рауль?

-Во-первых, судьбу Рено де Шатильона.

-Рено погиб.

-Я знаю. Я прочел все, что можно было достать о том сражении. Но существует версия, что "франкский демон" бежал, и в побеге ему вроде бы помогал его внебрачный сын, тоже пленник мусульман, некий тамплиер. Вы слышали об этой версии? Это, я сказал бы, АПОКРИФИЧЕСКАЯ судьба Рено де Шатильона. Вам, наверно, известно о судьбе герцога больше....

-Ты очень хочешь, чтобы Рено не погиб от руки Саладина?

-Мне уже не пятнадцать лет, и я сейчас спрашиваю вас потому, что не осмелился задать этот вопрос раньше.

-Десять лет назад, виконт, я сказал бы тебе следующее: "Ты очень хочешь верить, что Рено не погиб — верь на здоровье! Может быть, ты и прав. Может быть, этот сумасшедший рыцарь, человек-легенда, выбрался из очередной ловушки и продолжил борьбу с мусульманами.

-А сейчас? — тихо спросил Рауль.

-А сейчас я скажу, что, как ни печально, но надо смотреть правде в глаза. На войне убивают. Даже таких, как Рено де Шатильон. На войне как на войне.

-На войне как на войне, — отозвался Рауль, — Но иногда на войне убивают не того, кого нужно, — с этими словами он поклонился герцогу де Шатильону.

Шатильон рассмеялся и по-дружески похлопал Рауля по плечу.

-Не "иногда", а "очень часто", мой мальчик! Это я тебя имею в виду.

-А я — вас, герцог. Значит, со мной все кончено? Что ж, тем лучше.

-Ты же еще не в конце пути, виконт. Ты всегда так торопишься? Мне вспомнился вопрос, который ты мне то и дело задавал в том приснопамятном августе: "Господин герцог, мы скоро приедем?"

— Правда?

-Ей-Богу, — засмеялся Шатильон.

-Извините. Я забыл. Я постоянно задавал вам этот глупый вопрос? Вот идиот!

-Ба! Я понимал, что ты рвался в Париж.

-Если бы вы сказали, герцог, одернули меня, дурака малолетнего. На худой конец, рявкнули бы как Бофор, что-то типа: "Заткнись, мальчишка, не буду я с тобой чикаться!"

-Э-э-э, милый Рауль, Шатильон не такая грубая скотина, чтобы рявкать на такого птенчика.

-Брань в усах военных — дело обычное.

-Это ты сейчас так говоришь, повзрослев на десяток лет.

-Не...

-...вгоняйте меня в краску, герцог, — закончил Шатильон, и оба рссмеялись

-Когда-то давно Рено и его семья были нашими соседями, — задумчиво сказал Рауль.

-Когда-то давно Рено и его рыцари были вашими товарищами по оружию в Палестине, — заявил Шатильон, — Твои, как я знаю, тоже там повоевали.

-Было дело, — не без гордости заметил Рауль, — Жаль только, что рыцари не сделали никаких выводов из тех походов, и нам пришлось начинать войну с мусульманами с нуля.

Шатильон развел руками.

-Здесь я бессилен помочь, — вздохнул главнокомандующий Шарантонской баталией, — Но ты хотел спросить меня о чем-то еще?

-Да, герцог. Простите, если...

-Заранее прощаю, оставь. Я даже угадал твой вопрос. Мой последний разговор с принцем Конде? Да, ты прав. Я говорил с принцем Конде о тебе.

-Тогда мне не пришло в голову, что вы меня спасали.

-Конде только этого и ждал. "Прекрасно, герцог, я и сам думаю о том, как удалить маленького виконта из будущей бойни".

-Правда, я хоть и робко, пытался возражать. Но Конде не из тех, кто позволяет, чтобы ему возражали.

-И что Конде?

-Он... выругался. Очень крр-р-репко! Так крепко, что я вытаращил глаза.

-Еще бы, — засмеялся Шатильон, — ты, небось, и слов таких не знал.

-В общем-то, да. Мне, правда, показалось, что Конде, заметив мою реакцию не его грубость, чуть не рассмеялся. "Тебя шокирует моя грубость, виконт", — рассмеялся Конде, вручая мне кардинальское письмо, то, которое Арамис потом захапал.

-Что же ты ответил его высочеству?

-"Я, монсеньор, не девочка". Вот, собственно, и все, герцог. Все тайное когда-нибудь становится явным. Я стал понимать ваши действия, когда сам стал стараться спасти от войны нынешний молодняк... Когда пираты Короля-Солнца выбрали меня вожаком. Понимаете?

-Еще как...Красиво звучит — пираты Короля-Солнца.

Рауль имел в виду, в первую очередь нашего отважного барабанщика Ролана де Линьета, Анри де Вандома и юных гвардейцев из "ущелья Иблиса". Но Шатильон знать не знал сегодняшних мальчишек. Шатильон смотрел на вчерашнего мальчишку с задумчивой улыбкой.