Желтоглазый юноша с трудом разлепил веки. И уставился в глаза ангела-истребителя.
— Вот это глюк! — выдохнул он.
— Я не глюк, — обиделся ангел красивым женским голосом. — Я — истребительница.
— И что же ты делаешь в Серебряной Цитадели? — поинтересовался юноша.
— Разуй глаза, это — Дреннолл.
— Что?! — он вскочил на ноги, и тут же обутая в изящный сапожок нога ударом в грудь повалила его обратно.
— Если хочешь передвигаться, одень вот это, — истребительница протянула юноше браслет. Тот подчинился. Мгновенно его кожа посерела, волосы истончились, глаза увеличились, спина сгорбилась, ноги-руки высохли.
— Что вы со мной сделали? — проскрипел он.
— Это антимагический браслет, — с брезгливым выражением отозвалась ангельша.
— Понял...
— Кто это? — с интересом спросил другой голос. Бывший юноша повернул голову в ту сторону. Ещё одна истребительница со смесью жалости и брезгливости осмотрела его.
— Нарушитель, — ответила первая. — Маг какой-то. Вставай, пошёл.
— Если у вас все мужики такие, — проворчал он, поднимаясь, — то я понимаю, чего вы так озверели.
— Следуй за нами, — приказала одна из ангельш.
Пленный посмотрел на подавляющий магию браслет.
— Моя, — прошипел экс юноша, погладив металл, — моя прелесссть.
Содержимое барака, в который втолкнули новенького пленника, подтвердило его предположение: внутри, на грубо сколоченных кроватях, лежали изможденные пленные.
— Новенький, — облегчённо вздохнул широкоплечий, лежавший на самой близкой к двери кровати. Он выглядел получше остальных, но не намного. Все отозвались относительно довольным стоном.
— Ладно тебе, Торн, думаешь, на это кто позарится? Ты на него повнимательней посмотри.
— Ну, парочка экстремалок найдётся, — отозвался Торн. — Тебя как зовут?
— Норкон, — отозвался новенький.
Стоявшая сразу за дверью охрана что-то черканула в своих блокнотах.
Весь остаток дня Норкон провёл, гладя браслет и что-то ему шепча. Остальные пока оставили чудика.
— Новенький, на выход!
— С вещами? — спросил он. Барак грохнул хохотом.
— Нет, без, — стражница тоже оценила шутку.
— Как скажете, — от Норкона послышался какой-то металлический скрежет, и он вышел, потирая левую руку.
Заинтересованный Торн подошёл к только-только освобождённому лежаку и обнаружил на нём открытый браслет.
— Ни ... себе! — высказался он.
— Ни ... себе! — высказался Норкон, увидев тех, кто его дожидался.
Две ангельши, где-то два двадцать роста, с рвущимися наружу сквозь стальные нагрудники буферами и не менее внушительными мускулами переглянулись между собой.
— Поменять уже не удастся, — полувопросительно-полуутвердительно сказала та, что была слева.
— Нет, — отчеканила стражница.
Население барака, прильнувшее к щелям, злорадно заухмылялось.
— Действительно, редкая внешность, — язвительно сказала вторая. — Я такую только в кино видела. У одного хоббита-мутанта. Кажется, Шмыгой его звали.
— Это не в том переводе... — заметила вторая, — хоть и в правильном. Ладно, Шмыга, пошли.
— Пошли, — новонаречённый Шмыга оторвал руку от левого запястья. Он окинул ангельш оценивающим, как им казалось, взглядом. На самом деле он осматривал энергетические потоки.
Вопли удовольствия никому не давали заснуть до утра. Ну, почти никому, в бараке для пленных ко всяким проявлениям страсти привыкли давно, только просыпаясь по всякой нужде, они удивлялись, что Норкон ещё держится. Когда, часов в пять утра, не выспавшиеся ангелы вломились таки в дом, они увидели бутерброд из двух тел. Третье лежало на полу в позе зародыша, пуская слюни.
— Ва-а-а-а! — завопила вторая ангельша, заставив вломившихся благоразумно ретироваться за дверь, хоть какую-то преграду для звука.
Норкон слез на пол, полюбовался произведённым эффектом и направился к окну в противоположной от двери стене, меняя на ходу внешность. Но не дошёл, лежавшая на полу ангельша почти инстинктивно схватила "Шмыгу" за ногу. Ощущаемое настолько отличалось от прежней шершавой кожи, что истребительница открыла в изумлении глаза. Увидев тихо матерящегося юношу с глазами цвета белеющего янтаря, который пытался натянуть на голое тело сплетённую из тёмного металла куртку, она открыла рот и попыталась что-то сказать. Изо рта не донеслось ни звука.
— Извини, — тихо сказал он, надев всё-таки куртку, наклонился и попытался отцепить судорожно сжатые пальцы. — Если сюда явится хоть кто-то из моих жён, то...
— Так, так, так... — металлический голос прервал фразу Норкона. — Мы там о тебе волнуемся, а он здесь с ангелами развлекается, — обладательница голоса осмотрелась и поправилась. — Точнее, развлекался.
Серебряная рука протянулась к щиколотке и без напряга оторвала от неё ангельскую руку.
Ангельша посмотрела на напоминавшую серебряную статую незнакомку и попыталась вжаться в пол. Та явно была богиней.
— Извини, дорогая... — начал был юноша, но богиня оценила позу второй ангельши и поинтересовалась:
— Понравилось?
— Ага, — кивнула ангельша. Отрицать очевидное она не видела смысла.
— Ну, если у этого кобеля хватило сил ещё на двоих, бери свою подругу, пошли. Лучше уж он будет дома...
— Видите ли, тут такая проблема, — ангельша рассказала, куда попал "Шмыга".
— Мирк, и тебя задержит какой-то там браслет?
Ангельша посмотрела на юношу. Тот уже был полностью одет, и никаких браслетов на нём не наблюдалось. До неё кое-что дошло.
— М-мирк? Миркон Эттекс Тёмный? К-как он сюда попал?!
— Как, как, — недовольно отозвался Миркон, потирая темечко. — Когда у тебя в жёнах высшая демонесса, не контролирующая свою силу, от её удара попадёшь куда угодно.
— В жёнах?
— Ага, — довольно отозвалась серебряная. — В них самых. Ну, так как по поводу моего предложения?
— А в чём дело? — поинтересовалась вторая ангельша.
Богиня объяснила. Ангельша облизнулась и сказала:
— От такого трудно отказаться.
Миркон, представив себе обозримое будущее, глухо застонал.
— Поздно, дорогой, поздно, — улыбнулась богиня. — Надо было раньше думать, перед тем, как в постель прыгать. Кстати, как вас зовут?
— Ридда, — назвалась лежавшая в постели, натягивая красное бельё.
— Ресси, — представилась вторая, вытаскивая из-под кровати синие трусики.
— Слушай, демон, — попавшие в Цитадель ангельши не смогли всё-таки сдержать любопытство, — а как ты избавился от браслета?
— Просто, — сказал Миркон, — он же подавляет своей магией чужую. А я назвал браслет своим. И всё.
— И всё?
— И всё. Ладно, пойду Деж успокою.
Насвистывая марш Мендельсона, Миркон направился к спальне.
