Пламя топки
"Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоpжетта
Вся жизнь моя вами как пеклом смердящим согрета
Покуда со мной вы клянусь
Моя спинка согрета"
Напевал старый черт, подбрасывая иссушенные плотской страстью женские тела в камин. Терпкий запах наслаждения растекался по кабинету.
-Можешь быть свободен, — Демон даже не посмотрел на слугу, не до него сейчас. Вдохновение, должно прийти вдохновение. Всегда приходило и сейчас придет. Эротические сцены всегда давались с трудом, требовался дополнительный стимул, дым страсти и разврата, развратные женщины хорошо горят, с приятным треском и одурманивающим ароматом.
"..Шел сто третий час утех, хвосты давно устали, и только рога еще могли доставлять удовольствие. Ее красные глаза пытали, даже Ад позавидовал бы такому огню...Все, он дал ей все, что мог и даже чуть больше".
Сойдет, в конечном счете, не нетленку пишу, а простой кругоадовый романчик. Всё! Размещаю. Сейчас как пойдут восхищенные отзывы. Как начнут стонать демонессы, демоницы, демонодевицы. Великий Сердцехвост выдал очередной шедевр.
"О, я горю, что ты делаешь со мной, о, великий!"
"Как же я хочу, чтоб и меня пронзил хвост наслаждения, чтоб твои рога проникли в меня, заставляя плавиться в адовом пламени"
Двести пятьдесят восхищенных комментариев за минуту. Бывало и больше. Но сегодня у него не было того приступа вдохновения, чтоб страничка запылала от возбуждения читательниц. Нормальная, крепкая постельная сцена.
"Серьезно? Рога? Боже, Сердцехвост, ты хоть представляешь где твои рога и где то, куда ты их запихивать собрался".
Опять эта рыжая Ихертжену пламя баламутит. Всегда придирается. Но мои верные почитательницы тут же закидали хамку оскорблениями. Будет знать, как сомневаться в моих словах.
"Мельчаешь, Сердцехвост, мельчаешь. Помню, в былые времена утехи были по пятьсот часов, потом триста, а теперь только сто можешь. Давайте скинемся всем окопом ему на подъемные средства, а?"
"Эта сцена не требует большей продолжительности"
"Ну, импотенту видней".
Что?!!!! Да что эта рыжая о себе думает! Что она обо мне думает!
Но за меня ответили мои верные поклонницы.
"...Он вынес ее из Райского чертога, в котором жестокие Ангелы обрекли ее на унизительную и долгую смерть. Он нес ее к себе. Вот и широкое ложе, она, еще ослабшая, но уже трепетная и желанная. Нежно провел по ее темной коже кончиком хвоста, она застонала, и попросила проникнуть в нее, не смог ей отказать. Моя кисточка ласкала ее внутри, обжигая, возбуждая, свергая в пучину тартара.. Она кричала... Еще, еще, еще..."
Так, уже целых три минуты новый кусок, уже две тысячи пылких комментариев, а эта рыжая дура еще не отписалась. Может, кусок не так хорош?
"Прости, ты серьезно? Ты только что этим хвостом дрался со всеми божьими тварями придуманными создателем, подметал им полы в Райских чертогах и теперь засунул его в нее. У тебя под рогами пустота, Сердцехвост. Кричать она может только одно ПОООООООООООДЫХАЮ и стонать тоже может только от этого. Это не экстаз, это предсмертные конвульсии. Ангельская пыль внутри, беее. Надо отписываться от этой странички".
Мои верные почитатели тут же заклевали недостойную моей гениальной злости дамочку. А может вставить, что он предусмотрительно отряхнул пылающую кисточку, чтоб ни одна ангельская пылинка случайно не попала на ее темную кожу? Не, тогда все решат, что могут мне советовать. А мне никто советовать не может, даже мама.
Слова должны быть скупыми, хлесткими, оставлять место для фантазии.
-Еще дров!!!!!!
Старый черт уже знал, какие хозяину нужны дрова. Скупердяи, скряги, высохшие от собственной жадности, ломкие и быстро сгорающие. Петь о них не хотелось, да и дышать их едким дымом тоже, но творчество требует жертв. "Но не моих легких". Черт быстро сбежал из кабинета.
"..Ночь.. Удар... Упал... Поднялся... Боль... Удар... Смерть... Победил.. Она моя... Оооо... Ещёёёёё... Кричит она"
Восхищение, все дамы в экстазе, могут только стонать. Уже двадцать минут чистого восторга у читателей.
"Упал — отжался забыл, мне тут варящейся прапор подсказывает, что так правильней. Боже, какая скука. И зачем только читаю. Пошла помешаю прапора, чтоб сварился со всех сторон, с ним интересней".
-Дрова!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Быстро!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
О, да хозяин сегодня в творческом припадке. В ход пошли злыдни, завистники и злопыхатели, ох, и чадят они собственной злобой, одно наслаждение вдыхать, но нельзя, весь дым хозяину, ему нужней. Он и так страдает, ночей не спит, века считает. Уполз старый черт в свою комнату.
"...Ты не достойна меня. Я — Исчадие ада, второй после Сатаны. А ты даже до пятого уровня мерзости недотягиваешь. Нам не по пути. Найди себе достойного. Кто оценит твои борщи, носки, и вареных прапоров (так, зачеркнул) человечков. Ты не достойна меня. И твои горячие слезы ничего не изменят. Уходи..."
Все рыдают. Все в восторге. Героиня чмо, Герой красавчик. Ресурс рухнул от восхищения. Придется ждать, когда починят, должен же знать, что она там написала.
"Всё, я поняла. Ты — баба. Писать так может только баба. Баба, у которой не было ни одного демона, и о хвосте с кисточкой она знает только из книжек по анатомии. Фу, нас обманывают. Сначала писал Демон, а потом продал псевдоним за серебрянники, и теперь нам пишет баба. Все, адью в бадью, пошла отсюда к Дырохвосту".
Я — баба? Да как она смеет! Где тут личные сообщения. А вот.
-Я не баба!
-Докажи!
-Не баба я!
-Это уже читала. Докажи и покажи!
-И докажу, и покажу.
-Завтра, в пять, в Преисподней седьмой круг, бар "Сто седьмой грешок на посошок"
-Как узнаю?
-По нику, баба.
-Я не баба.
-Докажи.
И докажу, и покажу. И хвост окольцованный покажу, и кисточку с пламенным сердцем, и член писательский покажу, ээээ, билет члена писАДистики покажу, да, блин, покажу бумажку, где написано, что я мужик, из этой, из демУрологии. И книжку подарю. И даже подпишу. "Моей самой верной поучительнице, тьфу ты, почитательнице".
Достал томик "Пламя топки", только из издательства прислали, авторский том юбилейного миллионного переиздания, надписал, пришлепал бантик, упаковал, распаковал, отшлепал бантик, запаковал, пришлепал бантик. Давно ничего не дарил. Да и с почитательницами не встречался.
Табличку "Ихертжену" увидел сразу, за табличкой сидела она, а может оно, длинный черный плащ скрывал тело, рыжие кудри-пружинки скрывали лицо. В руках книга, моя книга. "Пламя топки" первое издание, раритет, редкость, старье, в примитивной черной обложке.
Вспомнились другие кудри, другие пружинки. Кроваво-красные до самых белых пяточек, что так беззащитны оказались перед острой бритвой. Воспоминание пробудило тоску и вдохновение.
-Вот, я -демон. Вот мой хвост с кольцом и кисточкой сердечком. Вот подарок. Я пошел.
Но Рыжая даже не взглянула на меня, так и читала, склонив голову. Что ж обратно, писать, пока есть вдохновение. Уже был на пороге, услышал легкий стон, обернулся. Рыжая голова немного приподнялась, показался подбородок и красные губы. Морок, проклятье, желаемое за действительное. Невозможное. Отступил назад ... рванул вперед... упал ... отжался.. поднялся... сел...мимо стула...поднялся... сел... на стол.
Подняла голову, и ее черные бездонные бесчувственные глаза поглотили меня. Она.
-Условно-досрочное освобождение.
Условно... досрочное... освобождение. Какие волшебные слова.
-За примерное поведение.
Она и примерное поведение, возбуждающая несовместимость. Она и примерное поведение. Если она примерна, значит... Значит она очень хотела досрочно освободиться.
-Без права заниматься профессиональной деятельностью две тысячи лет.
Две тысячи лет она будет со мной. Моя милая разжигательница войн, распылительница конфликтов, распространительница лжи, заговорщица высшей квалификации. Моя бесценная фурия. Моя Жена.
-Почему не сообщила?
Сел рядом, взял ее белоснежную руку в свою. Она положила "Пламя топки" на столик. Первый том, самый первый. Единственное, что она взяла с собой в Чистилище. Ну и меня. Мое вдохновение.
-Пять тысячелетий большой срок, ты мужчина темпераментный, популярный, возбуждающий.
-Сомневалась во мне?
-В себе.
Обнял крепко, до хруста, до вскрика. Чтоб не сомневалась. Заказал "Безбрежную муку".
-Почему Ихертжену?
— Ихертжену?
Повернул табличку, показал пальцев на первую букву "И", на сердечко "херт" и "жену".
-"Я люблю жену" на ней написано. Полиглот ты мой, долбоящерный. Ничего лучше не придумала, после просмотра ангельских мелодрам только такая гадость в голову и пришла.
-Неправильный ник.
Зачеркнул "жену", написал "мужа".
Шел две тысячи семнадцатый час утех.
-Рогами, ты обещал мне рогами.
-Не торопись, мы только начали.
-Начали?
-Да, знаешь, сколько всего придумал для тебя за эти пять тысяч лет ожиданий. И мы в самом начале. Ты только узнала, что может сделать для тебя моя кисточка на хвосте. Теперь же тебе предстоит познать хвост полностью.
-Оооооооо, Сердцеховст, хочу познать.
Две тысячи лет будешь распалять, разжигать и заговаривать только меня.
-Только ты забыл кое-то.
-Что?
-Читатели. Они ждут тебя.
Верные дождутся. Неверные вернутся. Обновил статус.
"Ушел за вдохновением, вернусь не скоро, но с шедевром, а может и с двумя".
Ошибочка вышла
Еще один календарный год улетел в небытие. Всего сто таких листов и будет великая неделя в жизни каждого демона — наследственная. Молодые демоны прибудут на землю и выберут себе инкубатор для наследника. Только избранные породят исчадия ада, остальных заберут на работы у котлов, если только отец не захочет забрать наследника себе.
Я — Избранный.
Главное форма. Содержание выдадут.
Костяная скамья под углом 30-40? к горизонтали. Сел на нее и упер голени в черепа. Скрестил руки на груди и опустился назад — спина, плечи и голова лежат на скамье. О, как брутально они лежат. Вдох и задержка дыхание. Напрягаю мышцы живота и начинаю — вначале от скамьи отрываются мои накачанные плечи и брутальная голова, затем широкая спина. Туловище поднимается исключительно за счет усилий мышц моего брутального живота. Как только между торсом и бедрами образуется прямой угол, замер на секунду и, полюбовался, еще сильнее напрягая пресс. Плавно опуститесь на половину амплитуды. Не расслабляя пресс и не касаясь скамьи плечами или головой, так две тысячи подходов без передыха. Кубики главное.
-Джей, пошли на занятия?
-Зачем?
-Куда без анатомички безбожников?
-А с ней куда?
-За наследниками.
-И так лучший инкуб будет моим.
-Как хочешь.
Кубики, кубики, кубики, а еще лучше кирпичики. Хвост тоже подкачать надо. День за днем, год за годом. Мистер Ад, лучшие косые мышцы округи. Самая тупая башка в институте. Вот и назначенный день. Вот и остальные, молодые, готовые. А я — Избранный. 31 октября День выхода на землю. Кубики-кирпичики, сердце на хвосте по последней моде, недельный запас семени закачан. Все в рабочем состоянии. Шаг за черту и вот он Мир, которым скоро будет управлять мой наследник. Я — Избранный.
Ночной город, как же безобразны окружающие. Клыки, хвосты, оранжевые мячи со свечами. И почему только они могут выносить наследника? О, мир скоро провалиться к нам, вот первые признаки — неупокоенные мертвецы. Мой сын будет править всем Миром. 'В самое очко'. Яркая вывеска. О. мне сюда. Тут точно будет самый лучшей инкуб Вот и он. Самый лучший для размещения наследника. Длинные волосы, голубые глаза, высокие скулы, надутые губы, загорелая гладкая кожа, браслеты на запястьях. Он мой, эта оболочка для производства детей уже меня заметила.
-О, какие кубики.
'Вот, кубики это самое главное'.
-Пойдешь со мной.
-О, да. Люблю таких решительных. Может ко мне? Тут близко.
Кивнул. Пусть не думает, что достоин моих слов. Всего лишь инкубатор.
-Я, Жу, а ты?
-Джей.
-О, какое замечательно имя.
Неделя криков, стонов и просьб остановиться, прерваться, но не для того, я столько ждал, чтоб пролить хоть каплю семени мимо. Я -Избранный, мой сын будет владеть миром!
Скоро все содрогнуться от мощи моего продолжения. Всего лишь девять месяцев.
Ждет месяц,
ждет второй,
ждет третий,
вот уже и срок скоро.
Не дождался.
А надо было ходить в анатомичку, тогда бы знал, что у инкубов хвоста между ног не бывает, да и дырок больше.
Пусть даже и с бантиком
Сорок демонов толпились у барабана, самый старый и опытный, с молодецким прищуром, припрыгивая, кричал:
-Крути барабан!
Древний барабан, скрепя и качаясь, вращался, выбирая подопечного. Мы, демоны творчества, очень ответственно подходим к своей работе. У каждого гения должен быть свой демон. В этот раз выбор затягивался. Все боялись. Сорок великих демонов, сорок самых лучших демонов творчества, все как один шептали: "Только не женщина, только не женщина".
Вот подошла моя очередь найти подопечного, один из сильнейших, моим тандемом с Врубелем даже тут восхищались, а Михиала зачитывают на общих собраниях Творяк. Стрелка замерла, пронесло, но через мгновение она сдвинулась и ...
Все выражали соболезнования, проявляли участие, а в глубине нутра радовались, что мой круг закончился на женском портрете, единственном за последние пятьдесят лет. Немногие, что работали с женщинами, еще живы, но как живы, изоляция это не жизнь. Говорили, что они сходили с ума. Начинали бредить женщинами, просились обратно, забывая о долге творителя. С одним из них сегодня встречаюсь. Какое жалкое зрелище — великий демон, перебирающий ленточки. Он действительно бредил.
-О, как завидую. Все бы отдал, чтоб опять ощутить, как она обнимает, как ее пальчики гладят мою шерсть. Как она радуется моему возвращению.
Старый демон глупо улыбался своим каким-то нелепым мыслям.
-Ты только никому не говори, что тебе с ними хорошо. А то и тебя сюда засунут.
Бедный, ты был слаб изначально. Я другое дело. Но сначала надо привести себя в порядок. К женщине надо идти ухоженным, даже если тебе уже две тысячи лет, а женщине всего пять. Расчесать шерсть, отполировать рога, заказать брюки и рубашку у лучшего портного, а за фигурой и так слежу, пресс что надо. Правила приличия везде одинаковы. Запах моря заменил запах серы. Чемоданчик с рабочими инструментами. Один шаг и я там.
Маленькая комната в разводах краски, в отпечатках детских ручонок, кисти, краски, листы бумаги везде, даже на кровати, даже под кроватью.
-Здлавствуй.
-Привет.
-Ты кто?
-Демон. А ты?
-Инжи.
-Очень приятно, Инжи.
-Очень плиятно, Демон. А где селдечко?
-Какое сердечко?
-Такое, — малышка достала из папки рисунок, — вот тут должно быть селдечко.
Действительно на рисунке хвост украшало сердечко, а не коровья кисточка. Непорядок. Демон должен соответствовать ожиданиям подопечного. Только где же взять сердечко?
-Вот, у меня есть, — девочка протянула пластилиновое творение.
-Спасибо.
-Пожалуйста.
-Ты хорошо воспитана.
-Мама говолит, что девушка должна быть воспитана. Чаю?
-Да, немного.
-Челного, я плавильно понимаю.
-Да, Демоны пьют только черный чай.
Девочка исчезла из комнаты, но минут через десять вернулась с чаем и печеньем. Она рассказывала о себе, он внимательно слушал, иногда одобрительно кивая.
-Мне пора.
-А завтра? Ты плидешь завтра?
-Приду.
Буду приходить два года каждый день, мы, демоны творчества, очень ответственно подходим к своей работе.
День пролетал за днем, сердечко прочно обосновалось на моем хвосте — розовое с блестками. Мы строили планы на совместное творчество, как она создаст великий портрет лучшего Демона. Мои пальцы сжимали ее маленькую ладошку, все чаще она засыпала у меня на руках. Она радовалась каждому моему приходу, обнимала, дарила подарки. Дары старательно прятал в рабочий портфель. Вот уже скоро и два года пройдут, и мне придется исчезнуть, став только воспоминанием.
-Ты тоже уйдешь?
-Да, Инжи, скоро.
-А ты не можешь остаться?
-Не могу.
-Уходи сейчас, — она капризно топнула ножкой, — уходи. Губки дрожали, глаза наполнились слезами.
-Не сегодня, маленькая, не сегодня. У нас еще есть три дня. А сейчас покажу тебе дно морское и чудишь там обитающих.
-Не хочу, — Инжи обняла меня, прижавшись мокрой щекой к груди. Как же быстро привык обнимать ее в ответ. Прав был старый сумасшедший Демон, это невозможно забыть.
Теперь я только воспоминание. Демон творчества, что гнал ее вперед, к новому, к неизведанному. Жизнь не щадила ее, отминая все самое дорогое, не давая ничего хорошего в замен. Но она боролась, шла вперед, гонимая демоном творчества. И вот первая выставка. Первое впечатление — безысходность, мрак терзающий душу, разрывающий, уничтожающий. Но только первое. Маленький хвостик надежды, несколько легких мазков кистью, и ты выныривал к свету, к будущему, что точно будет прекрасно.
Репродукцию с дарственной надписью и размашистой подписью с сердечком на кончике "и" убрал в рабочий портфель.
Сорок демонов толпились у барабана, самый старый и опытный, с молодецким прищуром, припрыгивая, кричал:
-Крути барабан!
Древний барабан, скрепя и качаясь, крутился, выбирая подопечного. У каждого гения должен быть свой демон. В этот раз выбор затягивался. Все боялись. Тридцать девять великих демонов творчества все как один шептали: "Только не женщина, только не женщина". А я просил опять подарить мне встречу с маленьким чудом.
Инжи подглядывала за внучкой, та старательно заваривала черный чай и раскладывала шоколадное печенье.
-Он пьет только черный, — поучала маленькая Вирджиния игрушечного котенка.
Девочка осторожно несла чай, а для пяти лет это непросто. Дверь в детскую сама собой открылась, и малышка вошла в комнату.
-Прости, Демон, а где бантик? Я вот в книжке написала "Демобяка с бантиком". А у тебя бантика нет.
Значит будет. Каждый имеет право на своего демона, пусть даже и с бантиком.
Старый герб
-А почему на гербе сердце с хвостом?
-Хост с сердцем. Ты разве не слышала эту легенду?
Девушка отрицательно покачала головой. Энтони обрадованно приблизился к Жади, рассказывать надо интимным шепотом, так интересней. Эдвард поморщился, сколько раз он уже слышал старинную байку, что слушать ее еще раз не захотел.
-Жади, один наш предок заключил сделку с Демоном. Захотел богатства, славы и удачи, все это он получил. Но время шло, и срок расплаты приближался. Читал и перечитывал он контракт, выискивая лазейки. С каждым днем он становился все мрачней и мрачней. Верная служанка пыталась узнать, что же так расстроило хозяина, но ответом ей было молчание. Вот и день расплаты настал. Предок пошел на мост, где договорился встретиться с Демоном. Тот уже поджидал его.
-Как я могу расторгнуть контракт? — вскричал предок.
-Только любящее сердце может расторгнуть его. Но клянусь своим хвостом, нет таких женщин, что вырвут сердце из груди ради мужчины, — ответил Демон.
-Есть, — тихо прошептала служанка, падая на камни, в руках было сердце, что ради любимого, она отдала демону. Демон лишился хвоста, дева сердца, предок остался жив. Так и появился наш герб.
Брат практически вжал в стену бедную девочку.
-Нет таких женщин, — Эдвард поморщился, — просто модно было придумывать красивые сказки и замысловатые гербы. Ладно, Хвостик, пошли, покажу тебе владения. В Башню будешь подниматься?
-Конечно, — глаза Жади загорелись, да и что ждать от девицы семнадцати лет, что еще мечтает о принце и рыцарских подвигах. Старый замок для нее приключение, а для владельца сплошная головная боль.
С самого детства, как только начала ходить, Жади всегда была рядом, хвостиком ходила за братьями Девил. Вот и в этот раз увязалась с ними осматривать старое поместье, что так неожиданно свалилось на Тони и Эда, старый дядюшка почему-то решил оставить им родовое гнездо вместе с нелепым гербом и лживыми легендами. Таких женщин не бывает.
"Таких женщин не бывает". Верные пока нет проблем, внимательные пока выгоден. Теперь я один, сталось несколько дней, вероятность найти донора мизерна. Всю жизнь следил за телом, тренировался, качался, а подвело меня сердце. Через несколько дней этот слабый орган остановится, и жизнь Эдварда Девила закончится, моя жизнь закончится. Сожалеть особо не о чем. Печально немного. Грустно, что даже верный Хвостик исчезла. Странно, но сейчас мне хотелось увидеть ее, только ее. Но она не приходит, больничная палата не придает оптимизма, а скорая смерть пугает окружающих.
"Таких женщин не бывает". Сколько раз повторял себе это. И вот, оказалось, что бывают. Была рядом много лет, а я и не замечал. "Я, тот Демон, что остался без хвоста. Без Хвостика". Почти год потратил на выяснение, кто стал донором и вот ответ. Документы лежали на столе. А ее сердце билось в моей груди. Я так злился, что она не приходила, не навещала меня после операции. А она во мне. Редко приживается женское сердце в мужском теле, но ее прижилось, отторжения не было. Ушла навсегда. Добровольно. Она сама так решила. Отдала свою жизнь мне. Вырвала сердце ради любимого, чтобы он жил. Чтобы я жил. И я буду жить, пока жив я, жив и Мой Хвостик с огромным сердцем.
-Он всегда был уродом, — прокомментировала она действия Беловда. Ещё бы её, почти эталонную женщину, попросили поднять зад и отойти в другую часть зала, там где уже все проверили. Меня просто перетащили вместе с креслом и после обследования и осмотра вернули на место. Знают кто им платит. -Ты так говоришь, словно он от тебя отказался. -И отказался. Представляешь, это уродливая глыба отказалась от меня! -На службе их не соблазнить, поэтому их и берут на мясо для врагов. -Какая служба, ты о чем. Это я по глупости, экзотики захотелось. Ещё до бойни. Ну помнишь, семь лет назад, когда на Илирии учились, а он там новобранцев морально разлогал, вливая в них висвод литрами, кто выстоял, шёл к нему. Пришла к нему, вся такая, почти идеальная, а он дверь открыл и закрыл. Тупой урод! Что ж, мужчина, что не стал твоим любовником, оскорбляет посильней того, что был и ушёл к другой. Скрывать не буду, женское ликование от осознания собственного превосходства над почти эталоном меня на мгновение захватило. Мне эта крепость сдалась без боя. Только мало приятного нам обоим это принесло. Тема давно закрыта. Риманн был ещё в зале, а значит все слышал и видел. Уж так диларианцы устроены — обзор на триста шестьдесят градусов, отменный слух, мгновенная реакция. Говорят были случае, что милая женская шутка с подходом со спины и закрыванием глаз для угадывания, заканчивалась отрубленными руками, рефлексы, сначала рубим, потом разбираемся.
Ты не сожалеешь?
-Ты не сожалеешь?
-Нет
Маленькая ладошка сжимала мои пальцы, ему было страшно, но он пытался скрыть страх. Маленький бесстрашный человечек. Всего шесть лет тебе, и такая беда. Почему маленькие должны так страдать? Почему? Пусть лучше у меня будет. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо, пусть его болезнь будет моей.
Всю дорогу до дома горло словно сжимали тиски, было трудно глотать, дышать. Слегла и несколько часов не могла пошевелиться. Утром опять в больницу. Еще три дня до операции. Три дня до окончательного вердикта.
Выдохнула. Опухоль не злокачественная. Все будет хорошо.
Только горло иногда сдавливает, воздуха не хватает, вдруг среди ночи просыпаешься от удушья.
Год за годом. Маленький человечек давно вырос, стал чужим. Да и правильно, всего лишь подруга матери, кто я ему.
-За что? — кричала соседка в палате, — почему я?
У меня никогда не возникало этого вопроса. Сама выбрала. Сама просила. Сделка. Хоспис.
-Ты не сожалеешь?
-Нет.
-Изменить решение не хочешь?
-Нет.
-Но он даже не пришел на твою могилу!
-Главное, что мне не пришлось ходить на его.
