01 мая 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
"Извини, прийти не могу. Работаю с Исгельтом," — высветилось на экране передатчика, и Гедимин, недовольно щурясь, потыкал в клавиши. "Занят. Смотри не взорвись," — отозвался на сообщение Константин. Сармат еле слышно фыркнул и шагнул обратно в открытую дверь "чистого" отсека. "Итак, я тут один," — он покосился на охранников, тихо распределившихся вдоль стен. "И всё ещё ничего не понимаю. Ладно, реактор сам себя не построит..."
Очередная — Гедимин уже сам не помнил, какая по счёту — экспериментальная установка стояла на дне "реакторной ямы", окружённая надвигающимися друг на друга экранами из рилкара и флиевой фольги. Вчера Хольгер настоял на их сооружении; зачем он использовал флию, а не ипрон, химик объяснять не стал, и что у него было на уме, Гедимин не знал до сих пор — но экраны стояли, исправно поглощая омикрон-излучение и позволяя распространяться во все стороны сигма-квантам. Гедимин сдвинул пластину на шлеме, подставляя под лучи правый висок. Невидимые тёплые нити скользнули по коже, на секунду задержались на веках, заставив глаза слезиться, и успокоились, оставшись на лице неподвижной паутиной. "Контакт," — поморщился Гедимин.
— Ещё бы понять, чего тебе надо... — прошептал он. Существо — чем бы оно ни было — никак не отреагировало, но сармат и не ждал реакции. Небрежно коснувшись щита управления, он следил, как растёт интенсивность "омикрона". Миниреактор снова работал, сигма-излучение пульсировало, медленно наращивая амплитуду колебаний, — минут через десять-пятнадцать следовало ожидать поломки. Гедимин не знал, что откажет в этот раз, — он проверил всё ещё вчера, перепроверил утром, разрушить любой из узлов можно было только ударом кулака или лучевым резаком, — но что-то должно было отказать, и сармат обречённо следил за реактором. Стивен поднялся на край "ямы", двое охранников остались внизу — и они тоже следили за установкой, не замечая ничего вокруг. "Ирренция тут хватит на полноценный ядерный взрыв," — думал Гедимин, болезненно щурясь на реактор. "И рано или поздно до него дойдёт."
Тонко зазвенело трескающееся стекло, и сармат, не успев ни о чём подумать, растянулся на полу. Прошла минута; не дождавшись летящих осколков, шипения плавящихся конструкций и ослепительной вспышки, Гедимин привстал, с недоумением глядя на реактор. Одна из экранирующих пластин раскололась сверху донизу, и её части теперь удерживала вместе только прослойка фольги. Сармат растерянно мигнул, ещё минуту полежал на полу — взрыва так и не случилось — и протянул к установке руку с дозиметром. Экран, даже лопнув, не пропустил наружу омикрон-излучение, "сигма" по-прежнему текла сквозь него свободно — и только странные колебания в пределах десятка милликьюгенов исчезли, будто их не было. Несколько минут Гедимин сидел на полу, наблюдая за цифрами на экране. Пульсация пропала.
— Да что такое-то, — еле слышно пробормотал он, поднимаясь на ноги. Показатели на мониторе говорили то же, что и дозиметр, — непонятные колебания полностью сгладились. Внутри реактора всё было в порядке — лопнул только экран.
"Расколоть рилкар без физического воздействия..." — Гедимин недоверчиво покачал головой. Он подошёл к установке, извлёк разбитую пластину и, на секунду задумавшись, быстрым движением закинул её за спину и прицепил к скафандру. Несколько минут ничего не происходило; сармат смотрел на дозиметр, не сводя глаз с показателя "сигмы" — и дождался: интенсивность медленно возросла на пару микрокьюгенов — и снова упала, и ещё раз возросла, увеличивая амплитуду с каждым скачком.
— Вот оно что, — прошептал Гедимин, с кривой усмешкой протягивая руку к треснувшей пластине. — Ладно, забирай свою ценность.
Расколотый экран встал на место. Гедимин посмотрел на дозиметр. Несколько секунд сигма-излучение продолжало колебаться, затем показатель выровнялся.
— Вот оно что, — сармат провёл пальцем по свежей трещине и усмехнулся. — Так тебе нужен... люфт?
"Хотел бы я знать, как всё это стыкуется с законами физики," — думал он пять часов спустя, выбираясь из-за щита управления и останавливаясь напротив треснувшей пластины. Миниреактор работал без единого сбоя с первой минуты и до последней.
— Люфт, — прошептал сармат, разглядывая сияющий твэл. — Хорошо, ещё одна попытка...
Через два часа он сидел там, где недавно стояла первая установка, и собирал следующую. Ни одной старой детали в ней не осталось — Гедимин заменил всё, от ирренциевых стержней до внешних экранов.
"Готово," — он поднялся на ноги и окинул готовый реактор придирчивым взглядом. Насколько он мог видеть, все детали были исправны и не имели изъянов — и это же касалось самой конструкции, пусть и несколько примитивной. "Это будет работать," — сармат аккуратно поставил на место последнюю экранирующую пластину. Можно было идти к щиту управления, но он медлил.
"Последняя деталь," — криво усмехнулся он, прикасаясь раскалённым "когтем" к ближайшей пластине. По её поверхности протянулась неглубокая оплавленная царапина. "Люфт."
Управляющий стержень плавно пошёл вверх. Зелёный свет в кольце экранирующих пластин вспыхнул, рассыпался бликами по стенам, отражаясь от гладкого рилкара. Гедимин стоял с дозиметром напротив повреждённого экрана и ждал.
Звон был совсем тихим — его заглушил звуковой сигнал, установленный сарматом на щит управления. Он означал, что колебания интенсивности прекратились — и это же Гедимин увидел на дозиметре, сразу за серией быстрых резких скачков... и еле слышным треском и звоном. Пластина даже не раскололась — под оплавленной поверхностью проступило всего несколько тонких трещин. Гедимин тронул экран ладонью, ожидая, что тот развалится на куски, удерживаемые только флиевой фольгой, — но пластина стояла ровно.
— Странная ты штука, — еле слышно пробормотал сармат, прикасаясь к правому виску. Тёплые волокна дрогнули, на долю секунды изменив температуру на несколько градусов.
— Ладно, я это запомню.
...Хольгер мигнул и медленно отодвинул в сторону лицевую пластину, пристально глядя Гедимину в глаза.
— Люфт?! Ты это проверил? Это... принесло результаты?!
Константин на секунду оторвался от изучения смарта и брезгливо поморщился.
— Шаманство какое-то, а не физика, — пробормотал он еле слышно. — Я бы даже сказал...
Он замолчал, оборвав фразу на полуслове. К столу, беспрепятственно пройдя сквозь строй охранников, подошёл Ассархаддон.
— Гедимин, — сходу начал он, жестом согнав Константина с ближайшего свободного стула; сармат без единого звука пересел на самое дальнее место и чуть отодвинулся, чтобы Линкен закрыл его от цепкого взгляда куратора. Гедимин нехотя отодвинул контейнер с едой.
— Что? Я работаю над реактором, — напомнил он, стараясь не щуриться слишком заметно.
— И я не собираюсь вам мешать, — отозвался Ассархаддон, открывая экран наручного передатчика. — Но мне пришло письмо, и я должен реагировать. Вас тут обвиняют в... саботаже... "неоднократное беспричинное повреждение экспериментального оборудования"... а также в носительстве эа-мутации... "разговаривал с неодушевлёнными предметами и ожидал от них ответа"...
Гедимин ошеломлённо замигал и развернулся к охранникам, едва не врезавшись плечом в стол.
— Стивен?!
— Heta, — Ассархаддон постучал пальцем по его локтю. — Сначала дайте мне разъяснения. На эа-мутацию вас уже проверили, результат отрицательный. Что насчёт саботажа?
Гедимин тяжело вздохнул. Куда успел исчезнуть Стивен, он так и не понял, — но рядом со столом стояли только двое в экзоскелетах, их командир бесследно испарился. "Ничего, вернётся," — мрачно подумал сармат. "Лезет не в своё дело, кусок слизи..."
— Я не саботажник, — ответил он, угрюмо щурясь. — Это люфт. Зазор для разрядки сигма-облака. Если его не сделать, разнесёт весь реактор.
На дальнем краю стола Константин припечатал ладонь к лицевому щитку. Гедимин озадаченно мигнул и снова перевёл взгляд на Ассархаддона. Хольгер вскинулся было — то ли дать пояснения, то ли заступиться — но куратор приподнял ладонь, и химик не сказал ни слова.
— Так... Не буду утверждать, что всё понял, но... Кажется, вам удалось разобраться в причинах той необъяснимой аварии? — полуутвердительно спросил Ассархаддон. — Очень хорошо. Скоро вы приступите к постройке полноразмерной модели реактора?
— Завтра, — ответил Гедимин. Хольгер промолчал, но крепко сжал его ладонь. Гедимин смущённо покосился на него. Ему хотелось сказать химику что-нибудь успокаивающее, но он не нашёл слов.
— Хорошо. Продолжайте работу, — сказал Ассархаддон, прикрывая передатчик пластиной брони. — Буду ждать ваших отчётов. Рад, что всё так быстро и легко разъяснилось.
Гедимин смотрел вслед уходящему куратору, попутно выглядывая в толпе Стивена, но охранник исчез бесследно. "Вот мартышка," — покачал головой сармат, так и не найдя пропавшего. "Саботаж... Мог же спросить, что я делаю, и зачем. Сразу бы всё понял. Так нет же..."
— М-да, атомщик, в объяснениях тебе равных нет, — пробормотал Линкен, исподтишка показав кулак ухмыляющемуся Константину. — Но Ассархаддону ты по-прежнему очень нужен. Ну ты своё и отрабатываешь, тут я ничего не скажу. Так когда следующий взрыв?
14 мая 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
Защитные поля вокруг реактора светились зеленью и колыхались, но насквозь не просвечивали — излучение ещё не набрало силу, хотя разговаривать внутри активной зоны уже было нелегко из-за постоянного треска и шипения в наушниках. Двое охранников у стены разбирали штабель экранирующих плит — их вслед за роторами спустили в "яму" электрокраном. Можно было бы так же переправить и сборки, но Гедимин построил их на месте — и никого, даже Хольгера, к ним не подпускал. Сейчас они были готовы к запуску — все четыре, плавная дуга, сияющая холодным зелёным светом. Гедимин смотрел на них сквозь тёмный щиток и мечтательно щурился.
— Обвязка готова, — сказал Хольгер, подойдя к сармату вплотную — так, чтобы свести помехи к минимуму. Повернувшись к реактору, он широко взмахнул рукой, обводя систему электрогенераторов, охлаждающие насосы и сверкающую серебристыми и жёлтыми искрами дугу управления и контроля. Гедимин кивнул.
— Уже проверил. Теперь — биозащита...
Он оглянулся на экранирующие пластины. Один из аккуратных штабелей уже развязали и разложили по полу. Экраны накладывались краями друг на друга; внутренний слой — флия, внешний — ипрон. "Здесь станет темно, когда их поставят," — внезапно подумалось Гедимину.
— Выглядит надёжно, — сказал Хольгер. — Если засунуть всё это в отдельный экранированный отсек... и если обойдётся без аварий... Да, думаю, этого будет достаточно. А там что?
— Вход. Для ремонта, если понадобится, — нехотя пояснил Гедимин, глядя на раздвижные пластины, отмеченные знаком радиационной опасности. "Да, непривычно будет сидеть тут в темноте," — думал он. "Так, наверное, безопаснее. Вдруг кто-то влезет без скафандра... Хотя — зачем лазить в реактор без скафандра?"
— М-да, — Хольгер подошёл к пластинам входа, приподнял одну из них и посмотрел на кромку с желобками. — Ядерный реактор, ремонтируемый вручную. Экипаж кораблей определённо обрадуется.
Гедимин мигнул.
— Кумала сделал скафандры для такого ремонта, — напомнил он. — Что не так?
Хольгер покачал головой.
— Трудно объяснить, атомщик. Сколько раз ты взрывался вместе с реактором?
— Ремонтник должен сделать так, чтобы ничего не взрывалось, — отозвался Гедимин, недовольно щурясь на химика. — А если не выйдет — лучше умереть быстро. Корабль всё равно разрушится вместе с реактором.
Один из охранников поднял руку.
— Щиты готовы. Начинать установку?
— Подожди, — отозвался Гедимин, внимательно разглядывая пластины. "Люфт. Нужно ещё оставить люфт," — он едва заметно поморщился. "Глупо как-то — ломать свои же детали. Никак не привыкну..."
Он прошёл вдоль экрана, выбирая, где оставить уязвимость. "Напротив ротора? Да, здесь пройдёт полоса обмотки. Она примет омикрон-пучок на себя, если будет пробой фольги. Так безопаснее."
Он поднёс руку к пластине, но что-то удержало её. Гедимин покосился на запястье и удивлённо мигнул — в него крепко вцепился Хольгер.
— Ну что? Сам знаешь — нужен люфт, — проворчал сармат, дёрнув рукой. — Будто мне это нравится!
— Знаю, — покивал Хольгер, осторожно отодвигая Гедимина от разобранного экрана. — Только удивляюсь твоему выбору. Я знал, что сама идея биозащиты тебе противна, — но что настолько...
Гедимин сердито фыркнул.
— А ты что выбираешь? Твэл? Один из роторов?
Хольгер перевернул ближайшую пластину и прикоснулся пальцем к углублениям, оставленным под датчики.
— Сделай ещё одно. Здесь, немного ниже.
Гедимин мигнул.
— Зачем? Тут уже есть датчик. Ещё один не нужен.
— В том-то и дело, — отозвался Хольгер с еле слышным смешком. — И реактор не сильно пострадает от его отсутствия.
Гедимин поднёс руку к пластине, но остановился, с сомнением глядя то на неё, то на Хольгера.
— Уверен, что этого хватит? Один лишний датчик?
— Вот это мы и проверим, — прошептал химик, оглянувшись через плечо на светящиеся сборки. — При первом же запуске.
15 мая 37 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база "Геката"
В "реакторной яме" было непривычно темно — Гедимину даже пришлось зажечь подсветку на лестнице и на щите управления. Нужные ступеньки и — тем более — кнопки он нашёл бы на ощупь, но ожидались зрители, и сармат смутно чувствовал, что надо как-то к этому подготовиться.
— Где мой датчик? — Хольгер из-под руки Гедимина посмотрел на монитор. То, что он искал, было вставлено в самый "хвост" длинной цепочки разнообразных показателей — сдвоенная строчка, интенсивность сигма-излучения между двумя барьерами биозащиты вокруг реактора.
— Пока работает, — удовлетворённо кивнул Хольгер.
— Если его не хватит, я всё остановлю, — предупредил Гедимин, с подозрением глядя на конструкцию. Скруглённая стена биозащиты прикрыла её, и ничего не проступало наружу, — только рилкар, внешний слой кольцевого экрана, стеклянно блестел в свете маленьких белых лампочек. Хольгер проследил за взглядом Гедимина и еле слышно хмыкнул.
— Миниатюрная электростанция. Практически карманная. Но по мощности перекроет "Полярную Звезду". Хорошо будет когда-нибудь построить такие на Земле. Ещё лучше — на спутниках Сатурна. Представляешь базу где-нибудь на Титане или Энцеладе? И никаких пропадающих грузовиков с плутонием.
— Ирренций тоже выгорает, — напомнил Гедимин, прикидывая про себя срок службы одной загрузки. "Лет десять-двенадцать. Немного. Хотя..." — он задумчиво сощурился, вспоминая состав "выгоревших" твэлов. "Там плутоний и уран. Если перенастроить реактор в другой режим, сбавить омикрон и выдать пульсацию..."
— Энцелад, приём! — Хольгер постучал по его скафандру. — Кажется, я зря его упомянул... Линкен и Константин уже в отсеке. Им можно спускаться?
— Tza, — отозвался Гедимин, внося в память передатчика несколько пометок. "Надо подумать об обновлении топлива. Когда пройдёт вся эта спешка, поговорю с Хольгером..."
Ещё шестеро охранников, подозрительно косящихся на тёмный реактор, разместились вдоль стены, и Гедимин поморщился — там, где они встали, из них получались отличные тараны для облицовки.
— Стивен, выведи их наверх, — попросил он в коммутатор. — При аварии поднимете тревогу.
Цепочка экзоскелетчиков потянулась к лестнице, сармат покосился на оставшихся и пожал плечами.
— Приказ Маркуса — сопровождать объект. Особенно на опасной территории, — пробубнил в наушниках Стивен. Гедимин сердито сощурился, но промолчал.
— Ого! — Линкен, проследив за поднимающимися охранниками, повернулся к реактору и громко хмыкнул. — Это оно и есть? Эта твоя штука, то ли реактор, то ли бомба?
Константин ткнул его кулаком в плечо и сердито фыркнул.
— Это реактор, — отозвался Гедимин. — Никаких взрывов не будет.
— Ты всегда так говоришь, атомщик, — усмехнулся Линкен. — А потом я пропускаю самое интересное. Но если я здесь... может, и не будет. А где красная кнопка?
Гедимин молча ткнул в угол пульта. Большая красная кнопка была там — он даже приделал к ней завалявшийся светодиод, и она освещала ближайший монитор. Больше никаких функций у неё не было.
— Правильно, — одобрил кнопку Линкен, отходя к стене. — Константин, Хольгер, идите сюда. Пусть атомщик работает.
Он, прикинув что-то на пальцах, занял место немного в стороне от лестницы и отогнал от неё одного из охранников. Гедимин вспомнил, куда врезался главный ротор при последней аварии, и одобрительно хмыкнул — по крайней мере, Линкена им не придавит.
— Sa tatzqa? — отрывисто спросил он, поворачиваясь к щиту управления.
— Tiitzki, — вразнобой прозвучало в наушниках. Сармат кивнул.
— Attahanqa!
Ему всегда было не по себе в такие моменты — первый запуск реактора, с которым только он один во всём мире может управляться. Стержни поднимались медленно, сармат следил за монитором, — торопиться было нельзя, ирренций "вспыхивал" при любой оплошности. Много долгих секунд спустя подключились внешние облучатели — и реактор "зажёгся", выбрасывая на экран десятки стремительно меняющихся показателей. Одна из двух одинаковых строк в самом конце длинного столбца мигнула и погасла — датчик, установленный Хольгером, вырубился, и Гедимин не стал думать, что в нём могло отказать. Он ждал, когда выровняется сигма-излучение, и можно будет запускать роторы. Оно росло быстро, непрерывно, — если что-то и пульсировало внутри реактора, то отследить эти слабые колебания было невозможно. Гедимин ждал, глядя поверх монитора на блестящие золотистые щиты. Время тянулось мучительно медленно. Пока всё было цело.
— Attahanqa, — прошептал он, на мгновение прикоснувшись к правому виску, и сдвинул рычажок на пульте. Главный ротор, невидимый за сдвоенными экранами, сделал первый оборот — и поехал дальше, с каждой минутой разгоняясь всё сильнее. Сармат опустился на пол, прижал ладонь к облицовке, прикрыл глаза, — едва заметную, почти неуловимую вибрацию можно было почувствовать только так. "Сойдёт," — решил он, когда придавленные к полу пальцы занемели, и уже было не отличить дрожь в них от слабейших колебаний поверхности. "Быстро не развалится."
Через четверть часа в ход пошли малые роторы. Гедимин смотрел на неподвижный корпус и представлял себе, как разгоняется генератор, омываемый холодным зеленоватым свечением. "Хоть смотровое окно вставляй," — ему было немного досадно. "Ничего отсюда не видно."
Об этом же, возможно, думали и остальные сарматы. Линкен, прождав ещё две минуты, оглянулся на Хольгера. Тот жестом велел ему стоять тихо. Взрывник громко фыркнул и двинулся к Гедимину.
— Атомщик, ты вроде ничего не делаешь. Оно заработало или сломалось?
Гедимин покосился на мониторы — миниатюрная электростанция запустилась и явно не собиралась ни глохнуть, ни взрываться.
— Сломается — ты заметишь, — ухмыльнулся он, поворачиваясь к Линкену. Сердце билось чаще обычного, и в крови растекался знакомый и приятный жар. "Сработало," — медленно расплылся в улыбке он, через плечо оглянувшись на реактор. "Давай!"
Рядом с ним уже стоял Хольгер, и секунду спустя он вдвоём с Линкеном сгрёб Гедимина в охапку, и они замерли на секунду. Хольгер еле слышно смеялся, изредка встряхивая головой, взрывник бурчал что-то в респиратор, — кажется, досадовал, что в этот раз не было "ничего интересного". Подошёл Константин, выразительно хмыкнул в респиратор, небрежно потрепал всех по ближайшим частям скафандров и прошёл к мониторам.
— Датчик отказал, — сообщил Гедимин Хольгеру, когда тот перестал смеяться.
— Туда и дорога, — отмахнулся тот, выворачиваясь из объятий сармата. — А остальное? Дай взглянуть...
Трое сарматов столпились у мониторов. Они что-то обсуждали, но Гедимин не стал слушать. Он подошёл к стене биозащиты и лёг на пол, прижавшись грудью к облицовке и вытянув вперёд руки. Реактор, превосходящий мощностью "Полярную Звезду", был совсем рядом, за тонкими стенками, и Гедимину казалось, что это его тепло пульсирует в крови. "Получилось," — тихо выдохнул он, закрывая глаза. "Видел бы Конар..."
