Феникс. Рождение Огня.

Синий Феникс.

Пролог.

Всем привет, спасибо тем, кто это читает. Здесь я буду описывать все, что произошло со мной в моей новой жизни.

В каком смысле новой, спросите вы? А вот так! Вся суть в том, что это вторая моя жизнь, ну, по крайней мере, я так думаю.

А ведь все начиналось банально. В своей первой жизни я был обычным и ни чем не примечательным парнем, умом не блистал, впрочем, тупым я тоже не был. Правда, медленно соображал. Ну, бывает же что, к примеру, кто то пошутил, а смысл до тебя дошел через пару минут так и со мной.

Учился, неплохо окончил школу, причем даже не старался, в отличие от большинства моих бывших одноклассников. Затем поступил в институт, но вот закончить его не удалось, надоело все, и я бросил и пошел работать.

С работой повезло, недалеко от дома и платят хорошо. Может быть, так и жил бы всю жизнь, попросту просиживая ее. Ведь у меня не было ни друзей, ни подружки, так лишь знакомые одни. Впрочем, тогда меня это не сильно волновало. Я был полностью поглощен своим увлечением: книги фэнтези, анимэ, манга и даже фанфики эти волшебные, полные приключений миры пленили меня.

А вот дальше в один не очень удачный для меня день все и произошло. Я умер.

Причем умер до безобразия глупо. Вспоминая этот момент сейчас, и мне стыдно за себя становиться.

Я просто и банально споткнулся и свалился с лестницы в подъезде. И ведь с кем не бывает. Наверняка не я один такой? Но тут видимо все же, мне было суждено умереть.

Я умудрился свернуть себе шею, а затем, ударившись обо что-то головой, пробить себе черепушку.

А если судить по обильно вытекающей крови, то неплохо ударился. Прожил я в таком состоянии не долго, но и этого мне хватило на все оставшееся существование, чувствовать эту не выносимую боль, никогда не любил ее, и, следовательно, не привык к ней. Впрочем, боль скоро отошла на второй план, меня затопила паника, ведь я ощущал ее приближение. Она была совсем рядом. Смерть уже ждала меня.

И скажу вам, в этом было мало приятного. Я понимал, что стоит мне попасть к ней, то все, это конец, конец всему. И лишь в момент своей смерти я осознал одну важную вещь. Я хотел жить, я ОЧЕНЬ хотел жить, но было уже поздно. Смерть уже протянула ко мне свою руку и не намерена была меня отпускать, а затем наступила тьма, сознание покинуло меня. Не знаю, что со мной было дальше, да и не уверен я, что хочу это знать. Но одно я знал точно.

Я жив! Жив! Я вновь осознаю себя, дышу и чувствую и меня даже не омрачал тот факт, что я теперь младенец и тело не слушается меня.

ГЛАВА 1

Прошло уже с полгода после моего рождения. Очень сложных для меня полгода. Я чувствовал себя калекой. Я не мог управлять собственным телом и при всем при этом прекрасно ощущал его.

Но ни это еще самое страшное. Самое страшное это была скука, не ни так СКУКА. Мне попросту не чем было заняться, и потому стал внимательней наблюдать за окружающим меня миром.

И должен сказать, что чем больше я наблюдал, тем меньше мне нравилось происходящее. Для начала стоит упомянуть дом, в котором теперь живу я и мои новые родители.

С первого взгляда вся обстановка в нем и его состояние в целом, говорило о бедности живущих тут людей. Простой деревянный сруб, причем дом был довольно мал.

Я пока еще не научился ходить, лишь ползать и потому не покидал территорию дома, а родители не проявляли инициативу. Вообще, на мой взгляд, родители у меня были тоже странные.

Отец был в возрасте, я бы дал ему лет сорок навскидку и выглядел он серьезно. А вот моя мать она была до не приличия молода. Сначала я дал ей семнадцать ну максимум восемнадцать лет, к тому же она была довольно симпатична.

Но чем больше я вживался в новой жизни, тем больше я понимал, жизнь в этом мир сложна. Мои родители работали с раннего утра и до позднего вечера, причем вся их работа была физически трудна, так что не удивительно, что молодые люди выглядели изможденно и куда старше своих лет.

Для меня было шоком, когда я в случайной беседе матери с отцом узнал, что ей 15 лет. А если учитывать, что мне уже исполнился год. То это получается, она родила меня в 14. Ни чего себе и ведь судя по всему здесь подобное норма.

Кстати пусть я взрослый в теле младенца, но никто не замечал во мне странностей. Да я не плакал ни разу с того момента, как родился на свет и это немного удивляла моих родителей. Но не более.

Отчасти из-за того, что я был очень любопытен и ползал всюду, то есть вел себя довольно по-детски. Отчасти и из-за того, что у родителей не было на меня времени. Отец уходил еще, когда я спал, да и назад возвращался зачастую поздно. А я, постоянно исследуя все вокруг, быстро уставал и из-за детского тела, рано ложился спать.

С матерью все было довольно сложно. Я попросту не воспринимал ее в этой роли. Ведь она была даже моложе меня, пусть я и находился в этом детском теле. Но вот оставаться равнодушным к ее попыткам ухаживать за мной, я не мог. Да я видел, как она сильно уставала, и весь день крутилась, словно белка в колесе. Но она всегда находила время, что бы покормить меня и немного побыть со мной.

В год я уже более или менее научился заново ходить и понимать то, что говорят окружающие. А так как от скуки, я уже хотел выть на луну, то вместо этого решил теперь исследовать деревню, в которой я живу. Ну и прилегающую территорию соответственно. За следующее несколько месяцев я довольно многое узнал. Например, деревня называлась Медуницы и находилась в баронстве Лаэр. Из рассказов других деревенских выходило, что баронство это довольно богато и к тому же занимает не маленькую территорию. Само баронство является частью Юконского королевства.

Что самое печально, мое положение в обществе практически на самом дне. Я крестьянин, практически собственность барона. И он может делать со мной все, что пожелает и будет в своем праве. Чем больше я думал над этим, тем больше мне это не нравилось. Не хочу быть безропотной скотиной готовой на убой.

И хоть я пока не испытывал подобного на себе. Но рассказов крестьян наслушался довольно. И то, как их насильно забирали в ополчение, а также то, как часто заезжал по деревням барон с солдатами и развлекался там.

Как представлю все это, так и мурашки появляются. А местные говорили об этом, как об обыденности и словно все, так и должно быть.

В полтора года я осознал, что если хочу подняться, то нужно что-то делать. Но вот что? Я не знал этого. Я ни какой то, там супер боец, ну или спецназовец. И не прогрессор это уж точно. Да и вообще, я какой-то не правильный попаданец, ведь я, по сути, ни чего не умею.

Ааа черт и, чего я разнылся. Раз не умею, значит, научусь. Буду тренироваться до изнеможения, до потери пульса, ведь от этого будет зависеть моя жизнь. Единственное что у меня есть, это я сам. И пусть я не знаю практически ни чего, но я все еще могу свободно мыслить. У меня нет привычки, преклоняться перед кем то. Осталось только сохранить это.

Я много думал, искал выходы, но все мои мысли сходились в одном, крестьянин может подняться в средневековом обществе только, как воин. Только тогда его жизнь будет чего то, да стоить.

И хоть при таком пути шанс погибнуть куда больше, но зато он стоит того. Если что, я умру не как безвольный скот, а сражаясь до последнего. Приняв такое решение, я стал тренироваться. Я не знал, как правильно это делать и потому решил не переусердствовать. Для начала мне нужна была выносливость и единственный способ развить ее, что я знал, это бег.

С тех пор я бегал постоянно утром, днем и вечером. Начинал я понемногу. Все же тело у меня детское и я легко могу навредить себе. Но с каждым днем, неделей, месяцем я чувствовал собственный прогресс. Понемногу, но мои возможности росли. Я мог бежать дольше и быстрее.

И хоть я старался бегать подальше от людей, но все равно сталкивался с ними. А они, видя мои занятия, считали меня чудаком. Впрочем, мне было плевать на мнение других. Помимо бега я еще начал делать отжимания и качать пресс, все это я делал лишь для того, что бы развить собственное тело. С каждым разом мои тренировки становились все сложнее и выматывающе.

Мой больной мозг придумывал все более извращенные способы истязать себя. Но мне было плевать, ведь я чувствовал результат. Он точно был.

К тому же, как бы сильно я не уставал, буквально на следующий день я просыпался свежий как огурчик, а усталости как не бывало. И это еще больше придавало мне сил. Время для меня летело незаметно.

Я не заметил, как мне уже исполнилось три года. Впрочем, я не особо был в этом уверен ведь все же ни я, ни мои родители не следили за этим. В этом мире, по крайней мере в крестьянской семье, день рождения не был чем то особенным. Возраст здесь определяли по тому, сколько зим прожил человек. И эта зима была третьей на моем счету, в этом мире.

Еще в прошлой жизни я не любил холод, а теперь я его просто ненавидел. Зимы здесь были просто до жути холодные, ветер был настолько сильным, что уже буквально через пару минут твое тело промерзало насквозь. И естественно зимой, ни о каких пробежках не может быть и речи. Правда, в такие зимы я сосредотачивался на силовых упражнениях. Мать с нескрываемым недоумением наблюдала за моими действиями и всячески пыталась меня отговорить.

— Марк ты снова занимаешься этим. А ну прекрати немедленно. Над тобой и так уже вся деревня смеется. Тебе разве нравиться это? Деррик ну хоть ты скажи ему, пусть он прекратит.

Да мать я уже давно не слушал в этом вопросе. Что бы она ни говорила, но тренировки я никогда не бросал. Но вот то, что она обратилась с этим вопросом к отцу, не хорошо. Это мать не могла меня поймать и выпороть, хотя очень хотела. А вот с отцом это не пройдет. Не зря он считается лучшим охотником в деревне. О моих тренировках он знал и ни чего мне не говорил. Лишь иногда странно посматривал на меня.

— Оливия, дорогая я не думаю, что стоит ему запрещать заниматься подобным.

— Но почему? Ведь из-за этого все считают его странным. Другие дети не хотят играть с ним, а соседи постоянно щепчутся.

— Они просто не понимают того, чем занят наш сын. Ведь так Марк?

— Да отец, люди часто считают странным того, чего не могут понять.

— О! И откуда такие выводы сын?

— Все просто отец, я сужу на собственном примере и потому, что уже видел.

— Похвально.

— Да о чем вы вообще говорите, я ничего не понимаю. Деррик?

— Все просто дорогая, эти странные занятия, как ты их называешь, нужны для того, что бы тренировать собственное тело и дух. Именно так нас тренировали в моей молодости, еще, когда я был солдатом.

— Но зачем все это нужно тебе сынок? Зачем?

— Не мешай ему дорогая. Это его решение, его путь. Кстати скажи сын, откуда у тебя такое желание. Ведь это не просто глупая мечта, я вижу, что это путь избранный тобой и ты уже сейчас начал его.

Плохо. Очень плохо, неужели я спалился в чем то. Впрочем, вряд ли.

— Эм отец, я понял, что это единственно возможный путь.

— Объяснись?

— Отец мы же крестьяне? — задал я вопрос, начав издалека.

— Все так сын, но к чему этот вопрос?

— Я слышал, то о чем говорили взрослые. Они говорили, что крестьяне принадлежат барону, и он может делать с нами все, что пожелает. Что он будет в своем праве. Мы вещь, собственность аристократов, и я не желаю себе подобного.

Мои слова явно впечатлили и отца и мать. Черт я сболтнул много лишнего. Надеюсь, они ни чего не заподозрят. Я явно слишком рано задумался над этим. Дети моего возраста даже не думают о подобном. Но следующие слова отца убедили меня в том, что я зря волнуюсь.

— Если посмотреть на это с твоих слов, то все обстоит именно так сын. Но не все аристократы плохи. Мало таких, кто не ценит собственных людей. Ведь именно люди причина благосостояние аристократов.

Слова отца впечатлили меня. Он рассуждал ни, как простой крестьянин, а как знающий человек.

— Все равно отец я не желаю, что бы моя жизнь зависела от прихоти какого-то дворянина. Я и только я, буду хозяином собственной жизни. Только я буду решать, как мне жить.

Какое то время после моих слов между нами стояла тишина. Отец думал о чем то, а вот мама, не знаю почему, но теперь в ее глазах была гордость за меня.

— Хорошо сын. Я понял тебя, и помогу тебе. Завтра же утром ты пойдешь со мной в лес на охоту Марк, и я буду учить тебя.

— Э, Отец, но ведь на улице холодрыга.

— И что?

— Ну, я как то не особо люблю холод. Может, начнешь учить меня весной?

— Нет уж сынок. Теперь ты не сможешь отлынивать. Отныне я буду относиться к тебе как к взрослому.

— Отец, но мне же только три года.

— Это не важно. Главное, ты готов.

— Ладно.

Договорив, я доделал последний подход и лег спать.

С того разговора многое изменилось в моей жизни. Теперь я целыми сутками пропадал вместе с отцом. И должен сказать, я проникся к нему огромным уважением. Следующие три года, я постоянно охотился в лесу вместе с ним.

Порой мы пропадали сутками. Хотя единственное, что я по сути своей делал, это ходил за отцом. Старался повторять за ним, скопировать его способность передвигаться бесшумно, да еще приходилось постоянно разделывать туши, правда не сразу. Научиться этому было не просто.

Отец многому научил меня. Поначалу я был похож на не поворотливого и неуклюжего медведя. Но под руководством отца, я научился передвигаться по лесу без шума. Ну насколько это было возможно. Научился читать следы или же наоборот, заметать свои. Учился обманывать нюх животных, маскируя свой запах. И много что еще.

Но вот чем я в особенности гордился, так это своему умению стрельбы из лука. В пять лет отец сделал для меня свой собственный охотничий лук.

Да, по сути это был детский лук, и от отцовского он сильно отличался. Но я был рад и этому. Для тренировок сгодился и он.

С тех пор я целыми сутками тренировался в стрельбе. Я оттачивал собственное мастерство, стараясь улучшить меткость и скорость стрельбы, а так же и силу. Сотни, а то и тысячи подходов в день. Я натягивал тетиву до тех пор, пока мои пальцы не начинали кровоточить. Чем больше я получал мелких царапин и ушибов, тем больше росло мое недоумение. Царапины и ушибы заживали на мне буквально спустя пару часов, и это было странно. Хотя и очень полезно.

Сегодня был особенный день. Отец дал мне задание самостоятельно выследить и убить оленя. А это я вам скажу очень не просто. Да к тому же с моим луком. Пробивной способности ему не хватало. А когда я спросил по этому поводу у отца, то он ответил мне, что я должен компенсировать это своей меткостью.

Из дома я вышел еще до рассвета и в лес я пошел один. Отец был верен своему слову и поблажек мне не давал. В его глазах я уже был взрослым и самостоятельным. И он постоянно повторял мне это.

Особенно он любил высказывать мне это, когда приходилось работать в поле. Впрочем, ни я один среди детей работал там. В деревнях работают все, даже маленькие дети. Их учат вести хозяйство с молода. Детство не долговечно. И потому я не жаловался. Хоть мне это и не нравилось. Очень не нравилось.