Чем можно заниматься в будущем? В далёком светлом будущем?
Да всем тем же, чем занимались в прошлые века — любить, ненавидеть, работать, путешествовать — плюс тем, чем заниматься в прошлом было немыслимо или невозможно.
Например — прыгнуть в солнце.
Нет, это не самоубийство. Далеко нет.
Но провожать решившего прыгнуть в солнце собралась весьма представительная компания.
Два корабля-тела Интеллектов. Один корабль Вариантов. Похожий на небольшой астероид биоморф — один из немногих, предпочитающих жить прямо в космосе, в экстремальных формах, а не в более приятных местах.
Ну и сам прыгун.
Кристиан Бэр, родившийся в космогороде Альфа-А5, самом новом из пяти космогородов системы Толимана, был вполне обычным техноВариантом. Ничего особенного — для жителя космогорода, с десяти-пятнадцати лет спокойно живущего в вакууме и невесомости под светом двух солнц. Жизнь ребёнка-исходника под Опекой, в самой защищенной части космогорода, потом — взросление, Игра и модификации, после — продолжение Игры уже будучи готовым ко многому, и поиск своего пути...
Всё изменилось по дикой случайности во время вояжа на астероид системы Толиман №466615. Миниатюрный метеороид, едва ли не пылинка, летящий на большой скорости, попал прямо в него... При этом, как ни странно, главная угроза жизни возникла не от дыры в шкурке и теле, а от того, что дыра оказалась в системе жизнеобеспечения — восстановить систему он мог и восстановил, но цикл регенерации воздуха был непоправимо нарушен, а восстановить его он не успевал.
Действительно редкое стечение обстоятельств. Примерно как поймать на Земле метеорит рукой.
Кристиан мог кричать на всю систему, мог попробовать всё-таки долететь до корабля, мог надеяться дожидаться помощи и того, что его восстановят... Он поступил по-другому.
Всех пост-людей учат тому, как стать призраком. Просто — на всякий случай. Вот примерно такой случай. И это не так уж сложно. Для мистика — и вообще задача на уровне относительно простого спелла.
Всего лишь нужно привести себя, свой разум и свою Тень в особое состояние. Даже не столько в особое — просто в одно, и не всю Тень, а хотя бы как можно большую часть Тени...
А потом, в момент смерти — удержать несмотря ни на что это состояние, заставив Тень поддерживать разум так же, как его поддерживало тело из барионной материи.
Обычно состояние сохранения выглядело как одержимость какой-либо идеей или страстью... И точно так же могло им и не быть. Способов стабилизации Тени в режиме сохранения исключительно много и большинство способов индивидуальны — хотя в общем они все сводятся к “я просто хочу жить!”.
— Ты всё-таки решился? — спросил Глис, тот самый биоморф-астероид из чёрной биомассы.
— Я давно решился, — качнул по привычке головой призрак Кристиан. — Сложнее было подготовиться... Принять. Преодолеть себя.
— Ты говорил.
— ...Режим сохранения лишь поддерживает. Не даёт рассыпаться, — голос призрака продолжил тихо шуметь радиошумом. — — но и не даёт изменяться. А нейроны оригинального тела умели и забывать, не только учиться.
Он на секунду умолк, глядя на Солнце, после чего продолжил:
— Можно разорвать режим сохранения, отринуть оковы — но это раньше могло привести лишь к распаду разума, поскольку Тень больше не поддерживала бы разум. Сейчас же... Сейчас же, после наших работ в группе Селезнёва, всё не так. Есть способ выдержать.
— Да.
— И ты его знаешь. Новую материю духа, которая дополнит моё призрачное тело, я добуду на звезде. Силу, чтобы превратить эти нейтральные спиритоны в наши рейши, я тоже возьму у звезды... А разум вернёте мне вы.
Призрак улыбнулся.
— Осталось лишь победить в войне с собой. Отказаться от бессмертия, чтобы обрести его... Какая мелочь.
Кристиан повернулся к Солнцу и одним незаметным импульсом бросил себя вперёд.
Объективы Интеллектов, Вариантов, и глаза Глиса внимательно провожали его. Даже с такого расстояния падать на звезду он мог месяцами — но что-то происходило. Призрак ускорялся, размываясь — и ускользая от датчиков рейши.
— Подождём, — пришло сообщение от Интеллекта Карин, когда даже глаза Глиса уже перестали обманывать носителя, что что-то видят.
Они ждали долго. Несколько месяцев. Группа кораблей и оверлюдей успела обернуть вокруг Солнца полтора оборота, потому как были едва ли выше Меркурия...
А потом сенсоры засекли искажение.
— Он... Он огромный! — ахнули на корабле Вариантов, рассмотрев картинку.
— Активируем агрегатор, — хором сказали друг другу Интеллекты.
Поднимающийся к ним от Солнца призрак действительно был огромным. И при этом — бесформенным. То есть, не человеческой формы, просто шар диаметром в несколько десятков километров.
Расчёт Кристиана был точен. Потеряв разум и память, ну, бОльшую их часть, после перехода Тени в другой режим, у него оставался только один способ вернуть их — записать обратно, как при рестарте.
Вот только чистого призрака не заложишь под гипнокодер. Слишком из разной материи они.
Но вот агрегатор Селезнёва соединит их и не поморщится.
А трое оверлюдей нужны были для того, чтобы новоиспеченному зачеловеку неизвестного типа было с кем поговорить наравне и даже чуть менее того. Проще говоря, чтобы было кому его передумать.
Да и из Интеллектов гипнокодеры не хуже.
— Я... живой? — голос записанного обратно Кристиана был несколько удивлённым. — Я — живоой!
Сфера его тела сжалась и пошла волнами.
— И это хорошо. — удовлетворённо подытожил Глис.
— Нет, не только это хорошо, — в себя призрак пришёл быстрее, чем раньше. — Теперь, если будет нужно, этот же метод активации спиритонов можно использовать для наделения Тенью синтетов. Но это всё мелочи! Я... Я просто не могу удержаться! До встречи!
Бывший призрак сжался в подобие наконечника стрелы — и выстрелил собой куда-то в даль, подальше от Солнца.
* * *
— Нам здесь тесно. Тесно и душно.
Бренда удивленно посмотрела на Виктора. Она уже довольно неплохо его узнала, и обычно он был сдержанным, рассудительным, спокойным. Вот только иногда, как сейчас, он начинал говорить нечто. Или сразу делать.
— Здесь же не тесно. Сам посмотри, — и она обвела рукой вокруг.
Они стояли на одном из верхних этажей купольного города Лондон-2 и вокруг них был привычный пейзаж праздничного городского вечера, со светом и звуками. Разве что накрытый куполом сверху — но так было привычней уже Бренде.
— Я говорю о космосе. Нашем космосе.
— Но космос... — Бренда ещё не успела побывать там, но она успела кое-что узнать, хоть и не поверила до конца — впрочем, спорить и доказывать, что так не бывает, уже не стала. — Он же очень большой?
— Ты не понимаешь, — выдохнул Виктор.
— Но ты умеешь объяснять. Объясни так, чтобы я поняла. — попросила Бренда.
— Хорошо. Смотри. — он развернул в воздухе холст и короткими мазками разметил его. — Вот Солнце. Одно. Вот планеты. Восемь штук. Со спутниками, — он сосредоточенно натыкал точек вокруг кружков планет. — Ещё сотни две. Вот планеты-карлики. Ещё сотня. Астероиды и кометы... — он задумался на секунду. — Пустотники из облака Оорта пока остановились на четырнадцатом миллионе крупных объектов. И всё.
— И всё? — Бренда на мгновение сравнила эти числа с описанием своего старого дома и миром вокруг — и не смогла сопоставить. — Это же очень, очень много?
Виктор покачал головой.
— Это очень мало. И ещё несколько освоенных звёзд проблему не решают. Там тоже всё уже изучено, рассмотрено и даже сделано. А новые звездолёты — слишком редки. Интеллектов можно понять — один звездолёт это десять тысяч варп-прыжков. Они стараются, они отправляют всё новые и новые корабли. Но слишком медленно и мало.
— Но...
— А мы слишком сильные для такого маленького космоса. — он привычным жестом поднял руку, на которой плелись и снова расплетались узоры волокон симбионта — его обычный жест, выдающий волнение. — Каждый из нас способен изменять планеты. Порой — в одиночку.
— Так меняйте! — Бренда по-прежнему не понимала. — Ты же говоришь, что планет — восемь?..
Симбионт-драйвер остановился на секунду, посмотрел на неё и улыбнулся.
— И меняем. Но я не договорил. Здесь, в этом, осмотренном нами космосе, всё уже знакомо. Нет нового. Нет того, где каждый из нас мог бы выложиться на полную. По-настоящему на полную.
— То есть...
— Да. Мы рвемся вперёд. Всё детство нас настраивают на такую гонку вперёд. И мы настраиваемся на... На кайф от ощущения приближающегося финала напряженной гонки, на чистую радость ума от наконец-то решённой проблемы, на приятную ломоту в мышцах после полной выкладки, на утоление жажды нового... И когда внезапно становимся взрослыми, мы уже знаем, каково это. Мы просто не можем без этого. И самая маленькая цель, самая завалящая проблема не избежит нашего внимания — потому что мы знаем, как приятно их решать. А тесно нам именно потому, что такие глобальные задачи, как решали те, кто был до нас — уже решены кем-то. Они известны... И нет целей, на которые можно рвануться без оглядки и познать наконец-то новое.
Виктор замолчал на секунду:
— Конечно. Мы ещё можем поискать незакрытые щели в мире. Никто ещё не смог выжить на дне юпитерианской атмосферы, например, над слоем металлического водорода. Пока ещё. Но...
“Свежие проблемы, свежие цели”, — мягко улыбнулась Бренда. И спросила наугад:
— А как же я? Как же — мы?
Нечто всё-таки произошло — Виктор запнулся на полуслове и завис на несколько долгих секунд.
Разворачивающиеся в зоне отчуждения Детройт работы шли полным ходом. Работа с Убежищем и обществом в нём продолжала набирать обороты, одновременно поддерживая общество подземников и подготавливая его ко встрече с пост-человечеством. Виктор продолжал пропадать там — и не в последнюю очередь из-за Бренды, которая весьма серьёзно отнеслась к его просьбе о помощи своим бывшим сородичам. Девушка просто искренне сочувствовала тем, кто, хоть и изгнав её, но всё ж был ближе мыслями к ней, чем окружающие... И именно поэтому она хотела подарить мир и им.
Но иногда Виктор и Бренда всё же выбирались отдохнуть и изучить ещё крошку окружающего мира.
Теперь Бренда не падала в обморок от нервных перегрузок, как в первые дни — тело и мОзги полностью подстроились друг под друга — хотя и почти постоянно стремилась куда-то спрятаться от того, что очередная обычность нового мира ломает её старые мирознания. Как то зрелище космоса в “окне” пассажирского отсека гиперзвуковика, на котором они переместились из Америки на Британские острова, едва не свело её с ума.
Впрочем, не свело. Да и Виктор своими невозмутимостью и моральной поддержкой, граничащей по силе с волшебными чарами из сказок, изрядно её поддерживал.
А вот сейчас в подобный ступор впал уже он.
— Вы... Ты. — симбионт-драйвер улыбнулся краем губ. — Один раз я уже победил себя, когда перестал быть истинным марсианином-одиночкой. Похоже, мне придётся победить себя ещё раз — отбросить собственное ради тебя и всех остальных подземных. Это... Действительно что-то новое для меня.
Бренда косо посмотрела на него. Улыбнулась, поняв, что это было серьёзным признанием. И коротко ткнулась губами в щёку, благодаря.
